«... кто приспешник Зверя и преклоняет чело своё пред Ним, тот вознаграждён властью будет великой. Следуйте же за Мной, дети Мои, и покажу Я вам мир новый» (Писание Бафомета 19: 3-5)
Тропа погрузилась в туман, сквозь который не зги не видно, ноги увязают в вязкой жиже. Лишь в далеке виднеется едва заметное свечение, на которое я иду, как потерянный ребёнок, но оно лишь отдаляется от меня. Оборачиваюсь на истошные крики и вижу всепоглощающую тьму, следующую за алым силуэтом. Скрюченная костлявая конечность тянется ко мне. Могильный холод окутывает тело, и я срываюсь на бег. Но каждый шаг даётся с трудом: тягучая жижа лишь сильнее затягивает, и я утопаю в ней. Она проникает внутрь при каждом вдохе, заполняя лёгкие. Резкая боль пронзает тело, стараюсь откашляться и со рта стекает густая смола. Руками опираюсь обо что-то мягкое и тёплое, в попытках подняться. Оборачиваю голову и вижу пустыню, но её песок залит кровью и растерзанными телами. — Тебе не спастись, — цепкая рука обхватывает ногу и тянет к себе. Я падаю на окровавленные тела, и они затягивают меня вглубь, разрывая своими истощёнными конечностями. — Проклята… — Беги, не оглядывайся… — Ты сделала это… — Твоя душа принадлежит ему… Открываю глаза и вижу звёздное небо, с деревьев слышен спев цикад, легкий ветерок обдувает тело. Внезапно всё умолкает и из-за деревьев раздаётся приближающееся шипение. Стараюсь подняться, но тело не слушается меня. Змей касается ноги и обвивается у моего тела, оставляя скользкий след. Сильнее смыкается у груди, не давая возможности сделать вдох. Лишь кислый смрад, исходящий от него, проникает сквозь приоткрытый рот, заполняя меня. Хруст треснувших рёбер. Пронзительная боль. Убаюкивающее шипение и темнота… Звонок телефона стал спасательным кругом, выдернувшим меня из очередного кошмара. «Да, кто это?», — но ответа не последовало, лишь короткие гудки на другой стороне. Приподнявшись, я оглядела свою небольшую комнату. Вокруг творился сплошной хаос: на столе разбросаны листки бумаги и карандаши, куча чашек кофе, спасающего меня от явного недосыпа в попытках подготовить действительно что-то хорошее, что станет переходом во взрослую жизнь. Пальцами скольжу по дипломной работе, так аккуратно лежавшей в центре всего этого бардака. Штрихи, сделанные на протяжении последнего месяца сложились во что-то, что было мной, но как будто не принадлежало мне. Это было нечто настолько восхитительное, что я сама поражалась тому, как в моей голове вообще созрело всё это. Стрельчатые аркбутаны, чёрный камень, гармонично сочетающийся с огромным количеством панорамных окон, вставные бордовые панели, фигурная балюстрада, ограждающая лестницу из чёрного мрамора. Всё настолько кричащее, но такое притягательное по какой-то, неизвестной мне, причине. Покинув пределы комнаты, на цыпочках направляюсь в ванну, стараясь не разбудить свою соседку. Аккуратно прикрыв за собой дверь, настроила воду и спокойно наслаждаюсь напором холодной воды, которая отрезвляет разум и прогоняет подальше преследовавший меня кошмар. Но на смену которому в голове начинает вертеться рой мыслей: что ждёт меня после окончания университета? Карьера? Семья? Или я так и останусь никем? Уже завтра я переступлю порог взрослой жизни, но до сих пор так и не уверена в правильности своих решений. Всю свою осознанную жизнь я старалась быть достойной во всём: лучшая ученица в балетной школе, окончание школы с золотой медалью, поступление в самый престижный ВУЗ, уйма призовых мест в конкурсах по живописи, стажировка в первоклассной архитектурной компании, — всё, чем стоило бы гордиться. Но всё, на что мне было откровенно плевать. Последний месяц, вместе с начавшимися кошмарами, я чувствовала себя безвольным механизмом, который действовал строго по написанным кем-то инструкциям. Механизм, созданный для чего-то иного, и которому так чего-то не хватает, но чего? Выйдя из душа, перевела взгляд на зеркало. В свинцовом стеклянном холодке отражается бледная девушка с голубыми глазами, потрескавшимися губами и длинными волосами цвета вороного крыла. Пальцем вырисовываю на запотевшем полотне мужской силуэт, и в тот же миг с раздражением стираю. Всю свою жизнь я старательно не подпускала никого к себе слишком близко, боясь привязаться и почувствовать боль. В детстве я видела, как страдал отец, и это отпечаталось страшным пятном в моей памяти. Протерев запотевшее зеркало, закола мокрые волосы, обернулась в полотенце и направилась на кухню, покрываясь мурашками от резкого перепада температуры. По комнате уже разносится аромат свежезаваренного кофе, пока я переворачиваю румяные блины, шкворчащие на раскалённой сковороде. Спелая клубника истекает соком под разрезающим её ножом. Пустота. Я ничего не вижу. Лишь боль, затруднённое дыхание и что-то горячее, стекающее по моей груди. — Да что со мной? — вскрикнула я и резко отстранилась от ножа, впившегося в мою ладонь. Это продолжалось со мной последний месяц. Какие-то ночные кошмары, преследовавшие меня ночами. Нет, не кошмары… один кошмар, повторяющийся каждую ночь. Ладно. Это всего лишь переутомление. Конечно, спать по три-четыре часа в сутки, а остальные проводить в своей комнате, рисуя дипломную работу. Чего ты хотела, Уокер? Организм даёт тебе явный знак, что ему это не нравится и он желает нормальный график с полноценным отдыхом. Сегодня это всё закончится. Клянусь. С завтрашнего дня я дам себе набраться сил. Это всего лишь финишная прямая перед выходом во взрослую жизнь. Аккуратно складываю горячие блинчики треугольниками в тарелку и поливаю шоколадом с клубникой, как из комнаты выходит заспанная Эмми, лениво потирая свои карие глаза. — Доброе утро, — прикрывает рот от очередного зевка, — ты чем таким вкусным пропахла нашу квартиру? — Доброе утро, Эм. Ты чего так рано проснулась? Сейчас же только начало седьмого. — А ты попробуй устоять перед таким вкусным ароматом, — облокачивается о стол и кладёт спелую ягоду в рот. — Ну, а на самом деле, я просто ужасно провела всю ночь: постоянно ворочалась, ещё и ты под утро со своими криками. Опять кошмары? — Да, — горько поджимаю губы, — я с таким нетерпением жду момента, когда уже смогу нормально выспаться. — Думаю, с получением диплома всё и закончится. Знаешь, а я и рада, что встала ни свет, ни заря, ведь с такими синяками ты точно станешь звездой выпускного, а я пока не готова отдавать все лавры тебе, — да, в последнее время синяки под глазами стали моими неизменными спутниками. — Так что давай завтракать и я что-нибудь с тобой сделаю. Улыбаясь, разливаю ароматный кофе, попутно слушая рассуждения Эмми насчёт предстоящего вечера. Весь поток после получения дипломов собирался к Максу — нашему однокурснику, устраивавшему постоянные вечеринки, на которые мечтали попасть все. В силу постоянной занятости, несмотря на настойчивые приглашения, я не так часто бывала у Макса. Но те несколько раз, что я всё же провела у него, запомнились как лучшие вечера в моей жизни: крутая музыка, горы алкоголя, голые торсы спортсменов из нашего университета и огромный бассейн, в котором не единожды творилось Бог знает что. Каждый раз Макс умудрялся переплюнуть свои старые вечеринки новой. И когда он пригласил нас с Эмми на празднование выпускного, я сразу же согласилась. Тем более, когда я ещё смогу так оторваться? Сделав последний глоток крепкого кофе, мы направились к ней в комнату, чтобы Эмми отвела душу на моём измученном лице. С ней мы познакомились пять лет назад, когда на одной из вечеринок ко мне пристал старшекурсник, желавший, чтоб запуганная первокурсница оказалась в его кровати. Все были пьяны, и никому не было дела до кричавшей девушки, оказавшейся в цепких объятиях местного красавчика, властно лапающего мою грудь и пытающегося утащить в свободные комнаты. Всем, кроме Эмми. Подойдя к нам, она одарила его своей обольстительной улыбкой и начала что-то нашёптывать ему на ухо. Заметив, что парень ослабил хватку, Эмми резко выдернула меня за руку и вылила находившийся в её руке коктейль в лицо этому ублюдку. Сцепив наши пальцы и громко смеясь, девушка потащила меня на улицу, подальше от всего. Мы стали очень близки с ней, несмотря на все кардинальные отличия между нами. Она на год старше, учится на факультете арт-менеджмента и является просто восхитительной подругой: Эмми всегда меня понимает и знает, что нужно сказать, дабы успокоить или, наоборот, подтолкнуть к чему-то. Она тот самый человек, которого мне так не хватало с момента смерти мамы. — Ну-у-у, готово. Смотри! Я подняла глаза на зеркало и довольно засмеялась: — Спасибо, Эм, ты лучшая, — пропела я, чмокая подругу в щеку. — Одевайся быстрее. До начала час, а нам еще доехать нужно.***
— Вики, давай быстрее! Эмми окинула меня недовольным взглядом. Облокотившись о дверной косяк, она раздражённо наблюдала за моими попытками найти телефон. — Всё, нашла, вот! Поехали! Я быстро глянула на себя в зеркало и довольно улыбнулась. Нужно отдать должное Эмми, её чувству стиля можно было позавидовать. Сделанный ею макияж так гармонировал с моим серебряным платьем, выгодно оголяющим стройные ноги и нежные плечи, а спадающие бретели лишь добавляли простор для фантазии. Сев в автомобиль, мы направились ночной дорогой к Максу. Эмми делилась своими переживаниями насчёт предстоящего трудоустройства, в то время, как я старалась подобрать правильные слова, чтобы сообщить о том, что я собираюсь вернуться к отцу, в свой родной город. Пальцами нервно отстукиваю ритм мелодии, раздающейся из динамиков, совершенно пропуская все слова подруги. Как можно было дождаться последний совместный вечер, чтобы огорошить решением, к которому я пришла ещё месяца полтора назад? Мы неоднократно обсуждали с Эмми наши дальнейшие действия после окончания ВУЗа. И всё сводилось к тому, что сразу же после получения диплома мы переезжаем в Сэнт-Питерсберг, — нашу маленькую мечту. Вечное лето, песочные пляжи, нескончаемые потоки иностранных туристов и компания, готовая предоставить нам рабочие места. Что может быть лучше? И я бы без раздумий уехала, если бы не печально осунувшееся лицо отца, которого мне пришлось бы оставить одного, переехав на восточное побережье. Тысячи километров и несколько часовых поясов, разделяющих меня с единственным, родным мне человеком. Подъезжая к дому Макса, мы поняли, что вечеринка уже началась и, довольно-таки, неплохо. Куча незнакомых мне лиц, уйма стаканчиков с алкоголем, конкурсы а-ля кто кого перепьёт и так далее. Девушка, танцевавшая у бассейна, с грохотом свалилась в пену. Да, это то, что я так хотела. Ведь, возможно, это последняя подобная вечеринка в моей жизни. Завтра я шагну во взрослую жизнь, так пусть эта финишная прямая станет одной из самых ярких воспоминаний в моей жизни. Подойдя к столу, я взяла стаканчик и залпом выпила крепкий алкоголь, приятно обжигающий горло. Стоит уже собраться с мыслями и, наконец, сообщить Эмми, что завтра я возвращаюсь в Такому. Но как же, чёрт меня возьми, это сложно. — Эй, Вики, привет! Я рад, что ты пришла, — Макс приобнял меня за талию и чмокнул в щëку. — Не могла же я пропустить самую огненную вечеринку в моей жизни! Ты же не думал об этом? — слегка кричу, чтобы перебить звук оглушающей музыки. — Ну нет, я бы не позволил себе этого, — Макс делает шаг ко мне и становится слишком близко. — Эй, Макс, твой черёд! — раздался голос из толпы, но он лишь улыбнулся, не отрывая взгляда от меня. — Вики, — губы дрогнули в неуверенности, — я хотел с тобой поговорить… — Ну же, Макс, тебя все ждут! — рыжеволосый парень закинул руку на его плечо, озаряя нас белоснежной улыбкой. — Прости, поговорим позже, хорошо? — виновато улыбнувшись, Макс оторвался от нашей беседы и вернулся в свою компанию. — Вики, ну вот ты где, а я тебя потеряла, — пролепетала Эмми, возникшая перед моим носом, и протянула мне очередной бокал. — Что ты тут скучаешь? Пошли отрываться. Только посмотри какая тут энергия, музыка, идём потанцуем, может найдем себе кого-нибудь! — на её лице появилась игривая улыбка, и она утащила меня в толпу. Музыка оглушала. Вокруг все были пьяными и едва стояли на ногах. Эмми ушла около получаса назад с парнем наверх, видимо, желая взять от этой вечеринки всё, что только возможно. Мне стало слишком душно из-за появившегося до жути неприятного кислого запаха в доме, на который почему-то никто не обращал внимание. Я вышла во двор и наткнулась на поедавшую друг друга парочку и трёх парней, обсуждающих очередной турнир NBA. Взяв стакан воды, упёрлась на заборчик и подняла голову, наблюдая за мерцающими звёздами на чёрном полотне. Отпив пару глотков, я поняла, что алкоголь уже немного выветрился. Зато на смену ему пришла головная боль, от которой хотелось закончить всё это и лечь в свою кровать. Вернувшись в дом, пробираюсь сквозь заметно поредевшую толпу, в попытках найти подругу. Первая, вторая, третья комната. Эмми всё не было. На балконе второго этажа я заметила курящего футболиста из сборной нашего университета. — Эй, Ник, ты не видел Эмми? Она, вроде, была с Дэном. — Они минут пятнадцать назад выскочили и уехали куда-то. Я не знаю куда, Ви. — Ладно, спасибо, — хмурясь, достала из сумки телефон. На экране высветилось одно непрочитанное сообщение:3:28 от Эмми: Крошка, я поехала к Дэну. Люблю тебя!
3:41 от Вики: Тогда я еду домой, развлекись там хорошенько. Вернись, пожалуйста, к утру. Нам нужно поговорить. Люблю. Закинув телефон в клатч, я направилась к своей машине, возле которой вновь почувствовала тошнотворный кислый запах, неприятно ласкающий мои обонятельные рецепторы. Холодное кожаное сидение соприкоснулось с оголённой спиной, вызывая мурашки. Поворачиваю ключ в замке зажигания, но ничего. Ещё несколько попыток, но мотор вновь молчит. Со злостью бью по рулю, из-за чего машина резко сигналит и этот звук отдает пульсирующей болью по моим вискам. Делаю глубокий вдох и стараюсь вновь завести мотор, который на этот раз с лёгкостью заводится, и я выезжаю, оставляя вечеринку позади.My body is a cage that keeps me
From dancing with the one I love
… играет по радио Огни ночного города так успокаивающе мигают за окном машины, мчащей по пустынным улицам.But my mind holds the key
Сворачиваю с главной дороги и мимо начинают мелькать зелёные ветви. Здесь так пустынно, тихо. Лишь высоченные кроны деревьев колышутся от дуновения ветра.4: 06 от ЭММИ: А он хорош!
«Ох, Эмми, про скольких ты уже так говорила», — мысленно отвечаю, закидывая телефон на сидение. Позади виднеется блеск фар, что так быстро настигает меня. Слегка ускорившись, подъезжаю ближе к обочине, чтоб меня было возможно обогнать. Перевожу взгляд на небо, которое так старательно закрывает верхушки старых сосен и невольно улыбаюсь, как вдруг резкий толчок сзади. Чёрный пикап слетает с обочины и, налетев на валун, начинает переворачиваться несколько раз вокруг своей оси, оставляя сломанные ветви за собой, пока не наткнулся на сваленное засохшее дерево. Резкая боль. Невозможность дышать. Хрип, исходящий из глотки, в попытках вдохнуть хоть немного воздуха. Темнота. Лишь свет фар, сбившего меня автомобиля, рассеивает её, чтоб дать увидеть, что мою грудь насквозь проткнул сухостой. Горячая липкая кровь льётся из раны, стекая по ветви, груди. Я не могу пошевелиться. Из глаз текут слёзы. Шум. Кто-то подходит и садится возле меня, вытирая кровь со рта, вытекающую из моих разорванных лёгких. Кашель. Всхлип. Я задыхаюсь в своей же крови, которая так предательски убивает меня. Горячая рука у моих глаз нежно вытирает слёзы, и я чувствую то кислое зловоние из своих снов. Кто же ты? За что? Почему? От невыносимой боли перед моими глазами неизбежно становится всё темнее. Кровь буквально закрыла все дыхательные пути. Только последний агональный хрип, пытающийся втянуть в себя хоть частичку этого воздуха, хоть немного, лишь бы выжить, лишь бы не умирать, но с этим хрипом я лишь больше утопаю в собственной крови…Set my Spirit free
… отголосок радио едва слышится в моей голове…Set my Spirit free
Set my Spirit free
… и тьма накрывает меня.