***
Минутами ранее.
— Значит, ты эльф живший среди людей? — поправляя седло на лошади, спрашивает Кацуки, на что Денки как-то уж чересчур грустно вздыхает. — Я считаю людское царство своим домом и хочу вернуться туда поскорее. — приулыбнулся блондин. — там жила моя матушка. Эльфы живут долго, до ста тысяч лет, если быть точным. Она умерла от скверны, наложенной демонами. Вы идёте прямо в обитель этого зла, а скверна не излечима даже с помощью ангелов. Это сильнейшее проклятие. — Никак не привыкну к этим разговорам о магии. — недовольно фыркает Кацуки, хмурясь и нервно осматриваясь по сторонам, в поисках своего «питомца» — А что это за «скверна»? — Воу. Знаешь… это сильнейшее заклинание, которое подразумевает что один человек каждым своим вздохом убивает другого, на кого и наложена скверна. — отводит взгляд Эльф, глупо усмехаясь. — Однако заклинание работает лишь на любовниках. Любовь — главная слабость, которой характерно самопожертвование. Самопожертвование- страдания, а страданиями питаются демоны. Скверна разъедает чужое сердце с каждым вздохом возлюбленного, если чувства настоящие. — он вздохнул, вспоминая о своих родителях. — Но вам нечего бояться. Будьте осторожны, дальше лежит болото. — Тц! Да все ясно, заткнись! — прорычал Кацуки. Денки похлопав глазами покачав головой, снисходительно хмыкая, глянув на приближающегося к ним Эйджиро, глупо улыбнувшись. — И как ты его только терпишь? Он нелюдимый, грубый и нетактичный охотник, не умеющий обращаться с людьми. — смеётся Каминари, наигранно закатывая глаза, на что дракон хлопает глазами подходя к самому Кацуки. — Так и есть. — наивно по-детски улыбаясь произносит Эйджиро, и получает удар в живот от Кацуки, на что лишь сдавленно хихикает. — Но он честный и очень добрый человек. Ещё он приятно пахнет. Плохие люди обычно пахнут плохо. Грубость и жестокость может быть просто-напросто оболочкой, нельзя судить кого-то поверхностно. — виляет хвостом красноглазый, заставляя Денки сконфуженно приулыбнуться, кивнув им на прощание. — В добрый путь и удачи, ребята! — оживлённо пахнет уже севшим на лошадь парням Денки, внутренне успокаивая и убеждая себя что они еще вернутся.***
Прошло много часов с того момента, а Кацуки как и сейчас помнит что молча стоял, осматривая чешую на крыльях Эйджиро, пока тот говорил о его «оболочке». Бакуго это очень приятно удивило, хотя здравый смысл кричал о том, что это не больше чем лесть и ложь во имя своего блага, но обиженный ребенок внутри Кацуки слышал самые правдивые и настоящие мысли Киришимы. Люди никогда не отзывались так о Кацуки, даже зная его, а какой-то дракон случайно врезавшийся в его баню сказал подобное? Кто знает было это правдой или ложью. С другой стороны, делать такие выводы так быстро очень неправдоподобно. Однако образ мышления драконов и их отношения ему тоже неизвестны. Вдруг они более проницательны? Как кошки, что «чувствуют» добрую натуру человека. Под топот копыт. Они ехали опираясь на способность Эйджиро чуять запах того дракона. Однако с приближением, температура увеличивалась, а воздух становился более тяжёлым и влажным. На лбу собирались капельки пота, а вокруг то и дело слышалось неприятное жужжание комаров и безвредных мошек. Болото. Темно-зелёная влажная почва под ногами — не самая приятная вещь, поджидающая в лесу, но альтернативы и особого выбора дороги у них не было. Кацуки выдохнул, слезая с лошади, замечая что её копыта с каждым шагом лишь больше увязают в грязи. — Я слышал. — начинает блондин, заставляя Киришиму перевести на него взгляд, склонив голову. Дракон залезает на дерево, садясь на одну из толстых ветвей, приготовившись слушать. — Красные драконы очень мнительны и недоверчивы, так как жили в изоляции с человеческим народом, приходясь им соседями. Также вы свободолюбивы и будете пытаться всеми способами сбежать. — охотник переводит взгляд на красноглазое существо, изгибая бровь. — Почему не убежал в ту ночь? Уздечку легко снять или порвать даже самому большому идиота в нашей деревушке, а с твоими ногтями ещё и перерезать. Почему ты поверил что я делаю что-то из добрых побуждений, ящерица? Я ведь и впрямь мог тебя продать или убить. — в ожидании ответа, он укоризненно смотрит на красноволосого будто на маленького мальчика, что провинился перед родителями. Эйджиро продвигается к краю ветки, опуская взгляд себе под ноги, стыдливо хмыкнув в ответ, заставив Кацуки ждать несколько минут, которые проходили в полной тишине. Болото явно не лучшее место для такого разговора. Нагнетающая напряжённая своей тяжестью обстановка. Где-то вдалеке кричат птицы. Не привлекают должного внимания. Странный запах на болоте хоть и не казался противным, но и приятного в нем ничего не было, а загруженный воздух и жара только прибавляли тяжести. — Честно сказать, я не хотел подчиняться человеку, из-за своей природы, но знаешь, ты исключение. — он мило улыбнулся, подняв уголки губ, показывая верхний ряд острых и белоснежных клычков. — По правде говоря, я давно знаю о тебе. Я живу в том лесу, где ты охотишься. В основном ты редко смотришь наверх, поэтому среди ветвей и листьев даже мне легко спрятаться от твоих глаз. — он плавно перевёл взгляд на свою руку, с длинными ногтями, чем-то отдалённо напоминающими когти. Они не выглядели опасно или страшно. Они даже выглядели ухоженными, с какой-то стороны, что говорило о внутренней собранности и мягкости Эйджиро, при всей своей длине и заострённых кончиках. Похлопав глазами, потерев щеку о плечо, Киришима, чей взгляд и мысли полностью погрузились под пелену воспоминаний, тихо прошептал. — Ты так бережно относишься к лесу. Ты чувствуешь вину за своё ремесло перед природой. Ты действительно понимаешь язык леса, и бережёшь его как собственного ребенка. Это потрясающе… — завороженно шепчет он. — И что с того? Каждый уважающий себя охотник будет прислушиваться к звукам и шорохам, нашел чем удивить. — недовольно озлобленно хмурится Кацуки, глянув на дракона, решая для себя, что это просто временная прихоть этого странного существа, и пока ему интересно, он будет летать и ползать рядом с Бакуго. Как маленький ребёнок. Тут, как кажется охотнику, все эти слова кажутся отмазкой, что заставляет недовольно цокнуть языком о зубы. — Каждый будет беречь лес. — Люди так не поступают. — пожал плечами дракон, спрыгивая с ветки на место рядом с Кацуки, по-детски беспричинно улыбнувшись ему, что показалось блондину бессмысленной глупостью, на которую он скалится в ответ. — Слышь, животное, тебе показать как эти люди себя ведут когда кто-то язык за зубами держать не умеет. — раздражённо цокнув языком, Кацуки больно ударяет его по суховатым губам, от чего красноволосый лишь тихо смеётся. — Эй, за что? Это же правда! — он переводит взгляд на обманчиво красивую травку, что подобно одеялу, покрывает болото, скрывая коварную тину под собой. — Почему ты бьёшь меня? Блондин оттолкнув от себя дракона, игнорируя его вопрос, непонятливо склонил голову, недоверчиво рассматривая траву и то, что находится под ней. Тина выглядела очень зловеще и было ясно что лошадь по ней не пройдёт. — Сработает, просто положись на меня! — огоньки решимости и отвага глазах юного дракона заставили Кацуки усмехнуться, отпуская его. Прикрыв глаза, блондин указал на деревья, кивая в сторону близстоящего дуба. — Залезай. Раз тот чернозадый использует магию чтобы перебраться, мы должны следовать за ним не отставая, верно? — схватившись руками за две крупные ветки, Кацуки отталкивается от земли, а после и от кроны деревьев, отказываясь на одной из них. После он залезает выше, добравшись до заветного мостика из ветвей. Он оглядывается, замечая что Эйджиро ловко забирается на ту же высоту, и уже стоит рядом с ним. Ветви и впрямь срослись словно мост, и по ним можно свободно передвигаться, без соблюдения особой аккуратности. Через какое-то время они всё же начинают слышать некий странный звук. Под своими ногами они видели ту самую фигуру человека в чёрной накидке. Его тело и лошадь были окружены светом, из-за которого, кажется, те и парили над землёй. Было заметно что это очень медленный процесс, поэтому Кацуки и Киришима сумели догнать его так быстро. Те решают сбавить темп и держаться на расстоянии. Их может и не слышно, но все ещё видно, поэтому нужно не попадать в поле зрения этого дракона. Киришима садясь на корточки, начинает тихо шептать. — Не думал что маги на стороне злодеев… — Не дели расы на чёрное и белое. — хмурится Бакуго, подмечая что их и впрямь не слышно. — Те же драконы тоже не все защитники. У каждого свой путь, помогать или убивать. — А какой путь у тебя, Кацуки? — склоняет голову красноглазый, подвигаясь ближе. В его голосе слышно детское любопытство и наивность что улыбнуло охотника. — Много хочешь знать, тебя это не касается. — скрестив руки на груди, он демонстративно отворачивается, но слышит недовольно и даже обиженное сопение сзади. — Ну пожалуйста! Я хочу знать больше о тебе, Бакуго! — С чего это? Вы сильнее людей, тебя не должна волновать судьба случайного человека, который, к тому же, чуть не убил тебя. — Но всё же решил пожертвовать своей жизнью и помочь мне. И всему миру. Ты напоил меня тогда, и не озёрной водой, а молоком, которое ты покупаешь за заработанные деньги. — он улыбается, замечая что блондин тоже садится, но поодаль от него. Подвигаясь ещё ближе, красноволосый потирает шею. — Ты тоже делишь всё, Кацуки. — Чё? Искупаться в болоте захотелось? Твои крылья пока не зажили, тебе больно ими двигать, так что не взлетишь. — хмурится Бакуго, но слышит чужой смешок. — Извини меня. — он виновато отводит взгляд, рассматривая лучик света, проглядывающий через листву. — Но ты разделяешь слабых и сильных по физическим умениям, это неправильно. Сильные должны волноваться о слабых, а слабые о сильных, а в твоей голове быть слабее кого-то уже приговор. Ты не видишь в сильных физически изъяна, это твоя ошибка. Мы ведь, должны помогать друг другу. Повернув голову в сторону Киришимы, Кацуки недовольно цокнул языком, закатывая глаза. Он услышал Киришиму и подумает о его словах. Охотник смотрит вдаль и видит что на горизонте того дракона не видно, а значит они могут выдвигаться вперёд. Поднимаясь на корточки Кацуки снисходительно кивнул Киришиме, который смотрел на него, своими большими блестящими глазами, готовясь извиняться вновь и вновь, если он сказал что-то не то, но Бакуго лишь хмыкает, давая знак чтобы тот поднялся на ноги. — Идём, ящерица. Знаешь, ты и без того очень сильный, Киришима. Я надеюсь, что ты будешь служить нашей королеве долго. — Эйджиро чувствует как щеки трогает теплота и красный оттенок. Он чувствует прилив сил после этих слов. Чувствует как в висках стучит и весь мир будто замедляется. Красные глаза, чей взгляд устремлен на блондина, в растерянности бегают. Смущение чуждо драконам, тем более смущение которому трудно дать определение. Он смутился чувствуя собственную глупость или недостойность? Нет. Тут было что-то неизвестное ранее. Стоит Киришиме подняться на ноги, как их в мгновение ока хватают какие-то колючие плющи, появившиеся из болота. — Что за?! — — Бакуго! — Киришима чувствует как вокруг его ног обвиваются колючие плющи, чувствует как в его кожу глубоко впиваются острые шипы. Он в мгновение ока оказывается внизу, по пояс в болоте. Эйджиро открывает глаза, замечая Бакуго, также повязшего в болоте. — Это плохо. Двигаться нельзя, нас засосет ещё больше. Не за что вцепиться, что-то же…- Кацуки кусает губу, хмурясь и осматриваясь. — Бакуго… — Эйджиро прикусывает губу, расправляя крылья. Он хватает Кацуки за руку, и одним рывком ему удаётся вспыхнуть над болотом. Он вытягивает Бакуго до уровня колен, и вновь взмахивает крыльями, поднимаясь выше. Крепко прижимая к себе изрядно ошарашенного Кацуки, он взлетает над деревьями, тяжело дыша. — Киришима! Тупая ящерица, ты же не можешь летать, быстро вниз! — рычит Кацуки, чувствуя как в его грудь утыкается нос дракона. Он поднимает голову, вымученно улыбаясь ему, качая головой. — Всё в порядке. Пожалуйста, доверься мне. — его крылья еще слабы. Ему физически тяжело было бы держать самого себя над землёй, а тут он держит человека. Кряхтя от нестерпимой боли он пролетает через болото и дальше, аж к озеру, болезненно приземляясь где-то у берега. Поставив на ноги Бакуго, он падает в грязь, обессиленно закрывая глаза, шипя от боли в ногах. Они отлетели настолько далеко, что оба могут быть уверены что обогнали того дракона, и могут спокойно переспать и отдохнуть, но… стоило ли это того. Блондин глядит на красноволосого, поджимая губы. Он садится на корточки рядом, переворачивая его на спину. — Что же ты… сделал, дурак… — он кусает губу, убирая со чужого лба алые локоны.***
«Теплее.»
Киришима открывает глаза, замечая что небо приобрело свой прекрасный ночной облик с двумя полумесяцами. Убывающая луна. Эта фаза луны всегда очень трудный период, но всегда ознаменование чего-то нового. Красноволосый хлопает глазами, замечая что по правую сторону от него горит костёр. Сам он осматривается и видит что лежит обнажённый закутанный в чужой одежде. Он приподнимает край ткани на его торсе, и видит перемотанные различными лечебными травами ноги. Те ветви напились шипами слишком глубоко, гораздо глубже чем в ноги Бакуго, потому что чувствовали дух дракона, кожа которых толще. Цветы и растения не знают что драконы в человеческой форме гораздо слабее, поэтому с той же силой цепляются в кожу, доходя до нервных тканей и даже разрывая их. Киришима не чувствует боли, он чувствует приятное щекочущее чувство вокруг его ног. Он заинтересованно плавно склоняет голову набок, приподнимаясь на локтях, чтобы взглянуть поближе, но не тут то было. Он чувствует мягкое, но резкое прикосновение к своим плечам, и покорно ложится, когда его опускают обратно. — Дай лекарству подействовать, самоубийца… — чересчур спокойно произносит Бакуго, только что пришедший от озера, где омывал нужные листы лечебного растения «риот». — Бакуго! Я так рад что ты в порядке! — начинает вилять хвостиком, словно овчарка Эйджиро, приподнимая уголки губ. — Боже, ты даже не представляешь-- — Замолчи. — брови Кацуки сведены к переносице и подрагивают. Его впервые спасает кто-то, чуть ли не жертвуя собственными конечностями. — Ты продвинул нас настолько далеко, что мы наткнулись на русалок. — он переводит взгляд на воду, где на одном из виднеющихся камней сидит девушка с темно-фиолетовыми волосами по плечи, с причудливыми ушами, что удлиняются и расширяются где-то на конце. На её щеках присутствуют причудливые рисунки. Она нырнула в воду, через мгновение вылезая из лужи рядом Киришимой. — Значит ты тот безрассудный? — её бледная кожа сияет на лунном свете. Она протягивает ему руку. — Я Джиро Кьёка. Русалка этого озера. Мой народ следит за границей озера и бескрайнего моря, которое втекает в «Виллейн». Ты потревожил наши воды, я решила проверить, и была приятно удивлена, заметив красного дракона с человеком. А узнав что ты спас его, решила помочь, достав вот это. — она подняла вторую руку из воды. В ней она держала красный цветок «Риот». — Это растение пропало из наших земель, но оно владеет превосходным лечебными свойствами. За ночь, полностью восстановит силы. — прикрывает глаза Бакуго, замечая ухмылку русалки. — Драконы ведь так эгоистичны. Я поражена тому, что ты спас человека, жертвуя собой. Если бы ты не взлетел с тяжестью, ты бы не получил таких ранений. — она склоняет перед ним голову. — Ты идёшь против своей природы ради других, я уважаю тебя и поэтому помогаю. — Подождите, эгоистичны? — склоняет голову Кацуки. — Мхм. — она склоняет голову. — я живу на этом свете 15 тысяч лет, и видела драконов до появления границы. Самые опасные животные, самые сильные из созданий Бога. Вы чахли над своим золотом и противились даже верховным ангелам. Вы друг с другом то не ладили, а сейчас… ты спасатель человека… — она повернула голову в сторону Киришимы. — Более того, — вдруг из темноты выпрыгивает еще одна девушка, с зеленоватыми волосами. Она была полностью покрыта какими-то цветами и растениями, которые сплетались между собой, создавая неимоверно красивое платье. Венок из цветков на её голове немного светится, из-за двух светлячков, которые перелетали с цветка на цветок, — ты прислуживаешь ему просто так, а он в свою очередь спас тебя, дракон. — она присела рядом на корточки, из-за длинных ресниц поглядывая на парней. — Люди не выходили из-за границ, этот мир так враждебен для вас. Вы смелые. — Вы… лесная нимфа Тсую? — неуверенно щурит глаза блондин, замечая кивок и еле уловимую улыбку девушки. — Верно. В ваших легендах часто говорят обо мне. — она проходится языком по своим губам, похлопав глазами. — Я не особо разговорчива, поэтому оставлю вас, пообещав спокойствие и ночь под защитой моих воинов. Тот кого вы ищете отправляется на заре, лягушки подскажут вам путь. Вскоре парней оставили наедине. Нимфа быстро скрылась, одарив их нужными растениями, которые Кацуки сейчас перерабатывает в специальную кашицу, чтобы нанести на раны. Сосредоточенное лицо блондина и молчание, создавало очень странное напряжение. Киришима все не решается спросить хоть о чем-то, уж больно грозным выглядел Кацуки. Красноволосый приподнялся на локтях, но его внезапно укладывают обратно на спину. — Не двигайся, я боюсь что рана откроется… — Извини. — он сводит брови к переносице, послушно ложась на спину, устремляя взгляд на небо, что сейчас, казалось, играло более холодными красками. Тяжёлые облака, которые закрывали лунный свет и создавали почти кромешную тьму, нависали практически над деревьями. Свет исходил только от костра и светлячков вокруг. Честно признаться, такая атмосфера казалась дракону довольно уютной, от чего он даже приулыбнулся, начиная даже непроизвольно вилять кончиком хвоста, что тут же замечает Бакуго. Его умильнуло это движение и он расслабленно вздыхает, подвигаясь чуть ближе к красноволосому. Сам Киришима прикрыл рот, засмотревшись на выражение лица Кацуки. Оно выглядело так мило и прекрасно одновременно, что заставило дракона приподнять голову кверху, открывая шею. Блондин замечает это движение, пробегаясь глазами по его телу, после подвигаясь к ногам. Он набирает лекарственную кашицу на пальцы и после размазывает по раненым голеням, предварительно убрав растения, которыми ноги были обмотаны. — Больно? — тихо произносит Кацуки. — Нет, спасибо большое. — Тц… ты ещё и благодаришь, тупая ящерица. — хмурится блондин. — Ты чуть ног не лишился! Если бы пробило костную ткань?! О чем ты думал вытягивая такую тяжесть? Растения зацепились в тебя с большей силой как почувствовали что причиной освобождения являешься ты! Как можно быть настолько самоотверженным! — рычит Кацуки, заставляя дракона виновато и сконфуженно улыбнуться. — Но я же сделал все правильно, Бакуго. Я спас тебя. — он почесал затылок, возвращая блонлину, сразу же чувствуя до ужаса будоражущие прикосновения к его щиколотке. Горячие пальцы и прохладная густая субстанция на голени. — О себе думай больше. — он тяжело вздохнул, склонив голову, после впоследствии смягчив тон. — Чёрт, твои ноги страдают всегда, когда я рядом. — он услышал тихий смешок со стороны Эйджиро, после чего тут же перевёл на него взгляд. Блестящие красные глазки дракона, заставили охотника чувствовать вину ещё сильнее. Конечно он бесится только потому, что никак не смог помочь красноволосому, потому, что он чувствует себя его должником. В мире никто ничего не делает просто так, драконы похожи на людей, как кажется Кацуки. Зачем же дракону спасать и возится с человеком, который может быть лишь лишним грузом на его плечах. Зачем? Зачем он жертвует собой и своим здоровьем ради такого слабого человека. Его злит что он неровня Киришиме. Он не любит казаться слабее. — Зачем ты это сделал? Тебе было бы лучше без меня. Один ты сможешь сделать больше. — Кацуки. — он поднимается, отказываясь на одном уровне с Бакуго, едва касаясь кончика его носа. Такое, практически, нулевое расстояние не смутило обоих, но явно заставило застыть, в неком напряжении рассматривая глаза друг друга. Эйджиро, склонил голову набок, прошептав. — Ты невероятный человек… я не стал бы жертвовать собой просто так. — Ты меня не знаешь, о какой моей «невероятности» ты можешь говорить? Чем ты думаешь? — хмуря брови, яростно рычит Кацуки в ответ на, как ему кажется, преглупую лесть. — Я не думал. — красноволосый стыдливо отводит взгляд, пока до его ушей доносились звуки явного непонимания и ярости со стороны человека. Киришима, вдруг приулыбнулся, рассматривая небольшой костёр неподалёку, будто вспоминая о чем-то. Он прикусил губу, чувствуя как его словно адским пламенем прожигают алые глаза охотника, блондин явно ждёт объяснений и ответа, от чего дракон медленно переводит на него взгляд, решаясь озвучить свои думы. — Я слушал сердце. — произносит он, замечая как брови Кацуки стремительно подпрыгнули вверх, а глаза расширились. Решив не медлить ни минуты, он продолжил. — Драконы сами по себе существа одинокие. Они не ладят с себе подобными, потому что любые отношения это какая-никакая потеря свободы и, такой необходимой моему роду, дикости. Семья и отношения воспитывают. Драконы слушают свой разум и животные потребности, забывая о чувствах и семье. Семьи у драконов это… скорее исполнение долга, чем плоды «любовного союза», это ведь так называется? — красноглазый несмело взглянул в глаза Бакуго, который немного изменился в лице. Его брови были сведены к переносице, а глаза сосредоточены на лице Киришимы, из чего можно сделать вывод, что тот внимательно слушает. — Самка и самец видят друг друга пару лет своей жизни, и спустя время когда их творение подрастает, самец покидает «семью». Мать оставшаяся одна, без небывалой страсти и внимания, а лишь с тяжеленным грузом, естественно будет вести себя как воспитательница или учительница. Она зла на ребенка с самого начала… мы с детства не знаем что такое «любовь», даже материнская… — он замолкает. Кацуки рвано выдыхает, фыркая. Взгляд его красных глаз кажется более чувственным. Он понимает что у всякого вида есть свои плюсы и минусы. С недюжей силой драконов, они не знают что такое чувства. Они были и будут рабами собственной системы. Бакуго сглатывает, намереваясь поднять руку, но вдруг вновь слышит голос красновласого. — Но… это не ответ на вопрос. Драконы хоть и действуют по воле инстинктов, но это не закон и не что-то, что нельзя изменить. — он хлопает глазами, невольно начиная вилять кончиком хвоста. — Моя мать служила в лесах, где ты сейчас охотишься. Там, она случайно познакомилась с лесником. Она защищала людские строения, и была тяжело ранена однажды, а он помог ей. Они разговорились и… в ту первую встречу в её голове что-то дернулось, что-то громко-громко зазвенело, словно тысяча колокольчиков. Кацуки склонил голову набок, невольно поддавшись вперёд, надеясь услышать продолжение. — Они полюбили друг друга. — Киришима неловко усмехнулся, запуская пальцы в волосы, даже не до конца доверяя своим же словам. — До сих пор не могу поверить. Это запретные отношения, и они хранили их в тайне. Моя мама забеременела и вырастила меня в любви и ласке. Она сказала, что драконам неимоверно тяжело услышать своё сердце, но если вдруг каким-то эхом оно будет стучать в ушах, нужно идти по его зову. — он мило улыбается, склоняя голову набок. Хлопая блестящими красными глазами, он чувствует неизвестный ему ранее трепет. Трепет о чужом ответе. Что же ответит ему Бакуго? Как он на это отреагирует? Киришима глупо улыбается, не замечая как в открытую виляет хвостом. — Поэтому я сделал то, что мне приказало сердце, спасти тебя! Я не совсем понимаю почему, но я очень рад, что слышу своё сердце и я очень счастлив, что ты жив и сидишь рядом, вновь зализывая мои раны. — он неловко усмехнулся. — Я рад, что могу служить такому мужественному, сильному и благородному человеку как Бакуго Кацуки. — Эй, ящерица. — цокает языком Кацуки, бросив недовольный взгляд на костёр. — Значит, ты тоже слышал эти «колокольчики»? Что они означают? — самолюбие блондинка явно очень тешил факт того, что он какой-то особенный, но все же. Это самолюбие очень блекло на фоне того, что и сам Кацуки в процессе рассказа даже начал сочувствовать Киришиме. Не драконскому роду в целом, а именно Эйджиро Киришиме. Возможно, он просто не хочет терять власть над столь сильным зверем, и хочет держать его рядом с собой как питомца. Возможно, это можно сравнить с привязанностью к собаке, но в таком случае, почему Кацуки хочется казаться особенным в глазах этого дракона? — Хм. Колокольчики? Нет. Я чувствовал жар по всему телу, странная сильная вибрация и колочение в висках при первой встрече. — он внезапно щёлкает пальцами, тихо хихикая. — О! Словно взрыв! — Взрыв, значит. понятно. — блондин вздыхает, вновь укладывая красновласого на импровизированную подушку, но в этот раз гораздо более аккуратно, будто боясь сделать что-то не так. Через мгновение, он и сам ложится рядом, вызывая бурю эмоций у Киришимы. Стоит напомнить, что голова Эйджиро лежала на куртке и рубахе охотника, соответственно торс Кацуки был обнажён, что, не то чтобы смутило, а скорее заинтересовало и вызвало странный восторг у дракона. Его щеки пылают красным, когда он чувствует как его крыльев и руки касается горячая кожа, а в ушах снова слышны звуки вспышек залпов, огня и громких взрывов. — А? Б-Бакуго…? — непонятливо произносит он, не в силах отвести взгляда от обнажённой груди Кацуки, от чего чувствует себя самым настоящим некультурным балбесом, нарушающим чужое личное пространство. — Че? Заткнись и ложись. У тебя кожа холодная как у змеи, а тут довольно сыро и ночью будет холодно. Чешуя и твоя кожа нагреется от моей, потом она будет греть и меня, так что заткнись и спи, дерьмоволосый! — устало хмурится Кацуки, ложась полубоком к Киришиме, поднимаясь на одном локте, опираясь на свою руку. Он прикрыв глаза, смотрит на дракона, облизывая небу изнутри, от вида стыдливого румянца парня. Усталый и замученный, он не отдаёт себе отчёта в своих действиях, поэтому не особо думает о этой близости и последствиях. — А… ну. это вместе? Близко? Так, а э? — мямлит Киришима, чувствуя недовольный и разозлённый рык Кацуки, который силой притягивает к себе Эйджиро, заставляя его, словно ребенка, уткнуться в его грудь. — Б-Бакуго! — невольно вскрикивает тот, после внезапно замолкает. — Ой, извини, это было так громко. — Как же ты раздражаешь. Не шуми ты так. — он хмурится кладя пальцы на его губы, заставляя его щеки вспыхнуть красным цветом, а глаза заблестеть стыдным оттенком. — Просто поспи, я разбужу на заре. Мы находимся прямо возле привала того дракона, так что не потеряем его. — Ты не будешь спать? — Я не сомкну глаз, а ты лучше поспи. Твоему телу нужна сила. Да и лечебные травы схватятся быстрее, так что закрывай глаза. — он прикрыл глаза, ослабляя хватку, давая возможность отодвинуться, но почувствовал лишь лёгкое движение навстречу к его телу. Он ухмыльнулся, прошептав. — Это не приказ, это совет. — Кацуки чувствует как чужой кончик носа касается его груди. Трение кожи о кожу такое приятное и тёплое. Бакуго устало и мягко улыбается поневоле также поддаваясь навстречу новым и неизвестным ранее ощущениям. — Спасибо, Кацуки. Ты такой… хороший хозяин. — сонно шепчет Киришима, прикрывая свои плечи и руки блондина крыльями, после чего он быстро засыпает. Бакуго долго молчит, разглядывая красные волосы, что сейчас находились на лбу дракона и не стояли «ёжиком» как днём. «Хозяин, значит, — пронеслось в голове у охотника, — ты слишком хорошая и послушная зверушка, аж не верится.» Он тихо усмехается, переводя взгляд на огонь за спиной Эйджиро, будто ожидая от оранжевого пламени ответа. Ответа на вопрос, «почему же так быстро он ввязался во что-то непонятное?», «Почему он волнуется о человекоподобном существе больше чем о ком-либо, которого знает всего двое суток?» Почему и зачем он решил помочь этому миру, который и так считает его слабым, грубым и попросту злым человечишкой? Но, что главнее, почему именно это человекообразное существо волнуется о нём на несвойственном своей природе ещё сильнее? — Бред какой-то. — шипит Кацуки, чуть приподнимаясь на локтях, чему препятствует чужое недовольное тихое сопение и тонкие пальцы, цепляющиеся за плечи охотника. Дракон не хочет выпускать его из схватки, что заставляет блондина тихо усмехнуться, ложась рядом с ним. Он смотрит на закрытые веки, на которые падает тень. Смотрит на длинные вблизи ресницы. Красные щёки, тонкие губы и приоткрытый рот. Он видит острые клычки дракона, которые кажутся ему прекрасными из-за своей причудливой формы. Ночь прошла так. Тихо и спокойно, под тихое милое сопение. Кацуки периодически заглядывал под «одеяло», рассматривая состояние ран Киришимы. Иногда вылезая из «обьятий» и подкидывая палок и щепок в огонь. Если он все же лежал рядом, то чувствовал каждое, даже малейшее, дуновение, вдох и выдох Эйджиро. Получилось так, что они касались груди друг друга, из-за чего могли почувствовать как под кожей и рёбрами бьётся чужое сердце.Их ритм совпадает…