Подработка

Отражение этим утром Хибари мало чем радовало. Близкое соседство с семьёй Савада вкупе с событиями минувшего вечера превратило его ночь в отчаянную попытку заснуть, короткие прогулки «подышать свежим воздухом» и зависть собственному сыну, потому что у него есть наушники с музыкой, отбивающей всякое любопытство, а у Кёи нет. Первый полноценный день отдыха встретил мужчину бледностью, тяжёлыми веками и безобразно выспавшимся Котой, который, не слыша полночи перебранку травоядных, сейчас юлой крутился по комнате в ожидании, когда отец закончит собираться. Сил не было даже ненавидеть этот мир и желать кого-нибудь избить. Тяжёлая ночь почти как пара таблеток успокоительного. Кёя успел несколько раз пожалеть, что поддался уговорам и ласковому голосу столь очаровательной матери Тсуны, но всё же пришёл к выводу ну кто же знал, что так всё обернётся?. Поэтому, смыв с лица усталость и немного взбодрившись, он даже снизошёл до короткой, тяжёлой ухмылки в аккомпанемент собственным мыслям в духе: «У кое-кого, оказывается, есть коготки», когда в очередной раз обмусолил в памяти неожиданную ругань (Хибари не посмел назвать это как-то мягче), доносившуюся из комнаты Наны полночи. И кто бы мог подумать, что нежно любящая дочь, заикавшаяся от страха процентов сорок всего времени, может так чётко выговаривать проклятия? Кёя даже почувствовал укол уважения. - Па-ап, - Хибари выглянул в комнату, где в самом центре лежал звездой Кота, - я кушать хочу. Слышать это от замотанного в одежды и растрёпанного «шарика» было, по меньшей мере, забавно. - Сейчас. С перекинутым через плечо полотенцем, он собрался было дойти до чемодана с вещами, как стук в дверь заставил развернуться на месте и сменить направление. И, в принципе, увидеть на пороге Саваду было вполне логично и естественно, если не считать факт вчерашней внезапной близости, когда девушка шугнулась собственного отца, как чумы. Хотя эту реакцию он вполне мог понять: отношения с собственным отцом не сказать что плохие, но если бы встал выбор провести час с ним или сломать два ребра, Кёя бы спросил какие именно. Поэтому сейчас у мужчины было двоякое чувство. Вроде бы всё в порядке, всё как надо. А разве ты не должна лежать зарёванным социопатом на футоне?. - Доброе утро, Хибари-сан. Без единого заикания. Максимально спокойный и ровный тон. Сдержанный приветственный поклон и идентичные следы бессонной ночи. Немного напрягает. - Добро… - О, Тсуна! – с середины комнаты к ним подкатился Кота, окончательно проиграв битву тяжести одежды и неповоротливости. – Пойдёшь с нами кушать? - Эй! – Хибари попытался приструнить разыгравшегося сына, но его прервали, даже не дав начать: - Да, конечно, - уголки губ девушки благодарно дёрнулись. – Я сама хотела предложить показать вам деревню и зайти в местный ресторанчик. Кёя мужественно проглотил подобное пренебрежение им и его авторитетом и кивнул в знак одобрения подобного плана. Хотя мысленно всё же отметил, что по возвращении домой сыну нужно будет объяснить, что кататься по полу перед другими людьми – это не по стандартам их семьи, а няне – что не стоит забывать, кто здесь главный. И даже то, что он признал существование лёгкой симпатии, возникшей на основе контраста между противоположностями (Нацуко и Тсуна), объединёнными одним элементом (Котой), ещё ничего не меняет. И да, Кёя был очень благодарен существованию интернета, вкладке «инкогнито» и сайту «Шамал-хелп точка ком». - Я тогда оденусь и подожду на улице. Тсуна ушла, забрав с собой внезапно легко вставшего и мгновенно увязавшегося за няней Коту, который устал кататься бесцельно по комнате. Пункт про уважение Кёя добавил и к сыну, мысленно подчеркнув два раза. - Почему мне кажется, что эта поездка поставит на уши всю мою жизнь? - тихо пробормотал Хибари, даже не надеясь получить ответа от полупустых стен.

***

Кёя спустился вниз, кивнул девушке у ресепшена, отдёрнул ворот тёмного пальто и вышел на улицу, где отчетливо была слышна Такарагава, резво несущая и топящая спадающие с влажных камней комки снега. На улице пахло сырой землёй и горячими источниками, от чего весна ощущалась в разы сильнее, чем в городе, а дышалось настолько легко, что поначалу сбивалось дыхание. Деревья, ещё голые и с мокрой корой, кое-как пытались спрятать за множеством тонких веточек извилистую, гладкую дорогу, ведущую к деревне, маленькие ручейки, несущиеся меж горных трещин, и низкую Танигаву, мелькающую вдалеке своей белой шапкой из чистого, искрящегося снега, которая совсем скоро будет скрыта в кучистых, серых облаках, лениво ползущих по небу. У входа ни Тсуны, ни Коты не было. Оббежав взглядом всё доступное пространство и заметив лишь медленно бредущего старика, Хибари поправил шарф и направился к остановке, решив, что больше няне и его сыну идти было некуда. Догадка была верна. На просторной и сырой, как и практически всё вокруг, площадке, одиноко стоял простенький автобус, рядом с которым маячила группа людей. Почти все они были с сумками или чемоданами – собирались уезжать. И только Тсуна медленно гуляла вокруг автобуса, держа за руку Коту, который так и норовил потрогать чуть забрызганные двери. Хибари тихо выдохнул, понимая, что беседа с сыном займёт больше времени, чем планировалось изначально. И лучше не тянуть до возвращения. Когда Кёя подошёл, водитель автобуса уже дал добро на загрузку багажа и позволил заполнить салон, поэтому на остановке оставалось ещё от силы три человека. Людей было не так много, и поездка обещала быть не только короткой, но и лёгкой. Тсуна прошла к середине салона, ведя Коту за собой и не давая останавливаться, чтобы посмотреть на пузатые сумки других пассажиров. Отчасти витая в своих мыслях, она села рядом с окном, устраивая немного опешившего мальчика у себя на коленях. Кота попытался вырваться из крепких объятий, но, немного поёрзав, быстро пригрелся и, успокоившись, стал высматривать среди заходящих пассажиров отца, ревностно защищая место рядом. И пусть эта защита выражалась лишь в гневно сведённых к переносице бровях. Зато работала. Когда Хибари зашёл внутрь, Кота успокоился и перестал пугать престарелых пассажиров, сидящих напротив. Сиденья маленькие, немного тесные. Кёя чувствовал каждое движение сына, желающего смотреть в окно и на пережёвывающего невидимую пищу старика одновременно. А ещё тепло сидящей рядом Савады, чья рука не может не соприкасаться с рукой Хибари. Или короткие, редкие и от того яркие прикосновения к плечу, будто она прижимается к нему щекой от усталости и долгой дороги, как к кому-то близкому и родному, а не потому, что Кота вертится из стороны в сторону и нужно куда-то пристраивать голову, чтобы можно было спокойно дышать. - А здесь только горы? – немного разочарованно спросил Кота, сползая под собственным весом с колен. - Ну, да, - Тсуна, немного пыхтя и чуть-чуть оживившись, вернула его на прежнее место. – В самой деревне оживлённее, но это не привычный город, где есть высокие дома, много машин и всё ровно. - Хм-м, - дополнение девушки его удовлетворило. Автобус съехал со склона и по относительной равнине направился к деревне, которая уже мелькала для знающих людей меж деревьев. Заметив оживление пассажиров, Кота вновь начал ёрзать, но не так активно, как раньше. - Мы подъезжаем? – поворачиваясь то к Тсуне (что было крайне неудобно обоим), то к отцу, спросил мальчик. - Угу, - больше промычала девушка, спасая свой нос от встречи с затылком ребёнка, желающего проследить путь через окно. На этот раз она чуть подтянулась и прижалась подбородком к взъерошенной макушке, фиксируя её в одном положении. - Тсуна-а-а, - недовольно протянул Кота, но разжалобить няню не удалось. Девушка с демонстративным облегчением выдохнула и чуть заметно улыбнулась, поймав одобрительную ухмылку молчащего всю дорогу Хибари. Когда автобус остановился, только благодаря повелительному жесту Хибари мальчик остался покорно дожидаться, когда все пассажиры выйдут. Всё-таки у них были сумки, половина из них уже преклонного возраста, и лучше не толкаться. Так что вышли они самые последние, практически одновременно поёжившись от забытой за дорогу прохлады. - И куда ты нас поведёшь? – осматривая в дневном свете станцию, спросил Кёя, крепко держа за руку сына, так и порывающегося направиться в первом неизвестном направлении. - Здесь есть кафе недалеко. Сейчас не знаю как, но раньше там подавали сладкое и кофе, - указывая в сторону, где было видно небольшое здание больше похожее на деревенский магазинчик, чем на место, где кормят, начала Тсуна. – А если говорить об обычной еде, то можно пройти до конца этой улицы, - не меняя направления руки, продолжала она, - и завернуть к одному из любимых туристами мест. Оно точно продолжает работать. Мама…. В интернете посмотрела. Ну, и ещё есть пара мест, где еда нормальная, но туда идти дольше и не факт, что их не закрыли, - закончила она уже более бодро. - А в кафе подают вагаси? – оживился Кота, но тут же был одёрнут отцом: - Мы здесь туристы. Поступим, как и все. Мальчик хотел было надуться, но под суровым взглядом отца (ждать возвращения для воспитательных работ он не стал) стушевался и под «не отходи далеко» пробежал чуть вперёд, будто это он вёл их по незнакомой деревне, а не Тсуна. И, к счастью, следить за Котой можно было чуть менее пристально, чем в городе. Приезжих не так много, и практически пустые улочки дышали свободно. Кроме автобусов и пары мелькавших автомобилей, машин не было, что было непривычно для ещё юного городского жителя. Отходя всё дальше от остановки, можно было заметить, как устаревают и упрощаются дома, большие и маленькие вывески со строчками перевода названия на английский всё менее кучно облепляли фасады, а открытые магазины и веранды, наоборот, становились всё более заставленными и маленькими. Хибари чуть недовольно смерил «Coffeete Shinada» - кафе, о котором говорила Тсуна. Отчасти магазин, отчасти кафе. Практически полностью открытое, как маленькие забегаловки на окраинах Намимори. И даже если там, правда, уютно и вкусно, весной, в месте, окружённом снегом, всё равно это было бы нельзя ощутить в полной мере – прохладно. Поэтому Кёя прошёл мимо него со спокойно душой, а Кота даже не обратил на него особого внимания. - Здесь, на самом деле, хорошо, - заговорила Тсуна, когда они полностью поравнялись, указывая на различные места и вывески. – Осенью, конечно, лучше. Клён красный, ещё тепло. Лавочники становятся более активными: всё-таки туристы наплывают в это время. Хотя в самих источниках мне быть нравится больше зимой. - Вы часто сюда приезжаете? – подхватывая разговор, спросил Кёя. Савада дёрнулась, на секунду переведя взгляд с Коты на Хибари. Спустя столько месяцев практически ежедневного контакта они могли общаться нормально. Тсуна привыкла к Кёе, а Кёя и так не имел помех высказать собственное мнение и мысли. Но естественный страх и отсутствие как таковых тем как-то не давали опробовать разблокированную опцию «беседа». Короткие минуты общения по ситуации девушка не брала в расчёт. Идти и обсуждать достопримечательности, открывать моменты из прошлого – совсем другое дело. - Раз пять, наверное, - оттягивая на уши тонкую шапку, ответила девушка. – Мы приехали сюда в первый раз, когда мне было четыре. Тоже зимой, кстати. Ничего с той поездки и не помню, - она чуть улыбнулась, - слишком маленькая была. Зато фотографий много. Мама всегда на новом месте берётся за фотоаппарат. Вдруг больше не приедем? - А потом? - А потом мы приехали и на следующий год. Мама хотела на другие источники, но там что-то не сложилось, а мы уже практически сидели на чемоданах. Так что она быстро организовала поездку сюда. Благо, всё уже знали. И так лет до семи меня катали в Минаками каждую осень. Местные сладости, велосипед напрокат и прогулки на речку – было здорово, - она прикрыла глаза, вспоминая яркие отрывки из детства. - Получается раза четыре, - спустя минуту молчания произнёс Кёя, когда они дошли до конца улицы. - А? – вырванная из воспоминаний Тсуна не сразу поняла, что сказал мужчина. – Нам сюда, - она завернула на более узкую улочку, где машина уже точно не проедет. - Кота, не туда, - окликнул засмотревшегося сына Хибари. – Если до семи лет, то получается четыре поездки, а не пять, - продолжил мужчина, когда их обогнал мальчик. - Ну, да, - кивнула девушка. – Мы после перестали ездить. Только через пару лет смогли выбраться. - Почему? - Не получалось как-то, - отрезала Тсуна. - Вот, пришли. Они вышли на дорогу, которая вела вверх в гору, и на обочине которой пристроилось «Garba Cafe». Приземистое здание с зелёным навесом с названием кафе и пустой верандой. Подходя ко входу, где уже нетерпеливо топтался голодный и активный Кота, Хибари отметил, что, осенью здесь, и правда, должно быть лучше. Если рядом с кафе было немного невысоких деревьев, то с другой стороны дороги волнами замерли холмы и горы, где, казалось, нет ни единого свободного от дерева места. Этот вид в начале весны вызывал уныние. Но летом, когда зелень закрывает землю, или осенью, когда всё вспыхивает лиственным пожаром, должно захватывать дух. Внутри было достаточно просторно, немного пахло заброшенностью. Но люди были: пара стариков и семья с растрёпанной, щекастой девочкой. Хозяин кафе встретил их довольно приветливо, указал на, по видимому, свою дочь-официантку в зелёной юкате и фартуке, и стал дожидаться вместе с ней заказа. Кота быстро занял столик у окна со стороны веранды. Там было прохладнее, чем в центре зала, но зато было светло и можно было попытать счастье поймать проезжающий автобус. Заказ был сделан быстро. Тсуна предалась воспоминаниям и взяла то, что брала раньше. Хибари назвал официантке то, в чём был уверен. А Кота тыкнул пальчиком в одну из ярких фотографий. Блюдо, разумеется, было вначале одобрено отцом. Девушка исчезла, чтобы через пару минут принести приборы, заказанный чай и сок. - Можно будет после прогуляться, - когда официантка снова ушла, начала Тсуна, - здесь есть пара красивых улиц с традиционными домами. Ещё сувенирная лавка. В ней дешевле, чем в лавке при онсене. Но это на будущее и если хотите, - тут же добавила Савада. - О, я бы посмотлел, - оторвавшись от переглядываний с девочкой за соседним столом, произнёс Кота. - Опять потащите хлам в дом? – припомнил змея Хибари. Кота и Тсуна пристыженно опустили головы. - Но зайти всё равно надо. Для общего развития, - недовольный таким поворотом, добавил Кёя. - Здесь продают много поделок с медведями, - получив добро от Хибари, снова заговорила девушка, а мужчина мысленно смирился с будущей статуэткой деревянного мишки где-нибудь на полке, заметив очередное оживление сына. - Можно будет и в то кафе зайти, про которое я говорила. - Шинада? – держа поднос, к ним подошла официантка. - Угу. - О, оно как местная достопримечательность, - расставляя тарелки, говорила девушка. – Хозяин умер в прошлом году, всем теперь занимается его жена. - Правда? – Саваду эта новость не обрадовала. - Но качество выпечки не упало, даже что-то новое появилось. Зайти стоит, - она поставила последнее блюдо перед няней. – Вот. - Спасибо. - Это была самая ненавязчивая реклама, которую я когда-либо слышал, - когда официантка ушла, вставил своё Кёя. - Ну, мы же не специально. - Я знаю. Когда они приступили к еде, наступило молчание. Звон приборов раздавался с двух столов. Было слышно гудение с кухни. Каждый погрузился в свои мысли. - А где здесь туалет? – опустошив стакан с соком, дёрнул за рукав Тсуны Кота. - М, вон там, - она указала на дверь за своей спиной. - Сам справишься? – придвигая кружку с чаем, спросил Кёя. - Угу. Кота спрыгнул со стула и, провожаемый взглядом жующей девочки, прошёл в указанном направлении. - Значит, сейчас осмотр деревни, потом сувенирная лавка и снова есть? - Ознакомительный день, - откладывая в сторону палочки, кивнула Савада. - И, если постараться, мы как раз займём весь день, да? - Д-да? – выдавив из себя улыбку, повторила Тсуна. - Ты ведь теперь рада, что мы поехали? – перехватывая короткий испуг в глазах, продолжил Хибари. – Под предлогом экскурсии не сидеть в Такарагаве, где слишком близко те, с кем не хотелось бы общаться. - Это ведь ничего…. Хибари-сан? – вертя в руках кружку, осторожно спросила девушка. - Да нет, - он пожал плечами. – Тебе бы всё равно пришлось бы провести этот день с нами. Уж лучше рядом будет знающий места человек. Пусть даже это неуклюжая няня, за которой самой нужен присмотр, - не сдержался Кёя. - Я вроде неплохо справляюсь. - Могло быть и хуже, - он не стал спорить. – Ты же не собираешься так всё время бегать? - Ну, если честно… - Обожаю увольнять сбегающих от проблем девочек. - Это было слишком прямолинейно, Хибари-с-сан, - несмотря на кислый тон, настроение немного поднялось. – Но мне разве так и так не придётся уходить с начала года? Университет не позволит мне не ходить на занятия. - Неплохая попытка перевести тему. - Но… - Захочешь уволиться – нет проблем. Захочешь остаться – можно будет подумать, как совместить учёбу и работу. Вот и всё, - придерживая крышку маленького чайника и наполняя кружку, отмахнулся мужчина. – Так мне планировать видеть тебя двадцать четыре часа каждый день до конца поездки? Кота, конечно, привык к этому. - Нет, - она покачала головой, - конечно, нет. Я разберусь с этим. Просто…. Сегодня надо отвлечься и подумать. Вчера вечер был богат на события. - Да, я заметил. - Простите, - чисто интуитивно она догадалась, что мужчина ещё намекал на ночную перебранку. - Ладно, - он махнул рукой. – У вас же всё…. Хм, в порядке? – Хибари сделал глоток чая, скрывая, как переступил через себя, чтобы прямо коснуться щекотливой темы. - Ну, так, - она пожала плечами. Тсуна не говорила дальше, а Кёя решил, что его участия уже достаточно. Попытку он уже предпринял, чуть стирая грань между отношениями «хищник-работодатель и работник-травоядное». Уже и так слишком великодушно и против его природы. Но не сводить выжидательного взгляда он не мог. Было интересно, что послужило причиной такой реакции на отца со стороны Савады, от чего они теперь сидят в этом кафе-ресторанчике и общаются как давние знакомые. Хотя, наверное, тот факт, что они и есть давние знакомые, учитывая срок работы Тсуны в качестве няни, смущал больше всего, порождая неловкость со стороны девушки и неуклюжесть Кёи. Вот так долго и продуктивно разговаривать было непривычно. Да и ещё и главная тема дня не развлечения Минаками, а семейные проблемы. И не интересоваться причиной такого расклада событий было нельзя. С любопытством в ленивые, размеренные дни, было трудно бороться. - Вам, разве, интересно, что случилось? Хибари вздрогнул, но скрыл это за поставленной на стол кружкой. Слабые физически сильны в чём-то другом? Что-то подобное мелькнуло в мыслях мужчины. На долю секунды. Но этого хватило, чтобы блуждающий взгляд перевести уже осознанно на сидящую напротив девушку в попытке уловить ту черту, вызвавшую неприятный осадок, смешанный с удивлением. Но ни в дрожащих пальцах от того же отсутствия сна, волнения и непривычности, ни в бессонной бледности или чуть приоткрытых губах нельзя было заметить то, от чего в глазах читалась уверенность в своей догадке. Хибари выдал себя лишь внутренним любопытством и мыслями, а она их заметила и услышала. - Если нужно выговориться, то бить не буду, - Кёя не стал отвечать. – Можно счёт? – привлекая внимание хозяина и меняя тему, махнул он рукой. Передав через дочь счёт, мужчина подошёл к кассе, уже готовый принять желанные деньги. Официантка принесла простой, исписанный ручкой листок, аккуратно обогнув вышедшего из туалета и жутко недовольного Коту. - Что-то не так? – чуть поморщившись от запаха мыла, спросила Тсуна. - Там слишком… - Общественно? – не отрывая взгляда от счёта, предположил Хибари. - Угу, - согласно кивнул мальчик. - Рано или поздно, ты должен был с этим столкнуться. По лицу Коты было видно, что вот туалет в ресторанчике небольшой деревни он бы хотел встретить максимально «поздно». Примерно, никогда. Оплатив заказ, они вышли на улицу. Небо уже было затянуто, а дорога так и оставалась практически безлюдной. Тсуна повела их к сувенирной лавке, сделав крюк через несколько улиц с традиционными домами, где только по дорожкам, ведущим ко входу можно было догадаться, что там кто-то живёт или работает. Без этого в стареньких домах с тающим под подмостками снегом можно было признать деревенскую заброшку. Интерес Коты к ним ограничился простым экскурсом в историю от отца и зашедшей в один из домов женщиной с двумя пакетами. Зато в сувенирной лавке всё было иначе. Небольшое, немного пыльное помещение хранило в себе множество неизвестных странных вещей, среди которых единственными легко определяемыми предметами были уже упомянутые деревянные статуэтки медведей. Владелец лавки – пожилой, но хваткий продавец – вначале ходил неподалёку от их маленькой группки, расхваливая тот или иной товар, но после был оккупирован Котой, желающим знать, что висит на стенах, как называется вот та непонятная вещь и т.д. Хибари только понадеялся, что нечто, похожее на сани, его сыну не приглянётся, и позволил ему спокойно занять старика. Владельцу лавки и самому было в радость обо всём рассказывать, особенно маленькому мальчику. С Савадой они ходили разными путями, но оба пришли к одной точке – на самой дальней стене висело полотно с множеством маленьких короткокрылых камышовок. Птица-символ Минаками. - Если бы оно было не таким старым, то было бы неплохо. - Если бы оно было неплохим, то не висело бы здесь до старости. Полотно, и правда, выглядело непрезентабельно. Потемневшее, затёртое от частых прикосновений потенциальных покупателей и пахнущее пылью. И Тсуна не могла не согласиться, что, если бы оно изначально было хорошим, то было бы давно куплено, а не висело как экспонат картинной галереи. - Мы ездили сюда каждую осень, потому что нам нравилось праздновать так мой день рождения. - Что? – Хибари не сразу понял, о чём говорит Тсуна. - Так до семи лет было, - она подтянула сползающую шапку. – Отец с самого моего рождения постоянно был в разъездах по работе, но на месяц приезжал. Целый октябрь был посвящён нашей семье, а праздничная неделя так и вовсе проходила на источниках. - И что потом? - На восемь лет он не приехал. Позвонил, поздравил, извинился. Работа не позволила вырваться. На девять лет пришла открытка и подарок. Потом снова. Снова. А лет в двенадцать я узнала, что последний раз всё вообще сделала мама. Ну, чтобы я не расстраивалась и не знала, что отец уже как полтора-два года почти не связывается с нами. Мама, разумеется, пыталась узнать, что с ним. Вроде жив. С работы и люди, которые как-то были связаны с отцом, и которых она сумела отыскать, говорят, что нет, всё в порядке. Пару дней назад только видели его. Через какое-то время после очередной паники он звонил, снова извинялся. Но пропадал стабильно. - О-о-о, на них можно вместе с собаками кататься? - Кота, что-то больше твоей головы мы брать не будем, - Хибари, почуяв опасность для кошелька и свободного места в доме, среагировал молниеносно. – У него была такая тяжёлая работа? - Ну, не лёгкая, да, - кивнула девушка. – Но вся загвоздка была в том, что он поставил её выше нас. А потом и пару женщин выше мамы. И ещё не родившегося ребёнка выше меня. - Он завёл другую семью? – понял Кёя. - Попытался. Прямо мне не говорили, - уловив его немой вопрос, продолжила Тсуна, - но когда он внезапно приехал, забитый, расстроенный и после затяжной пьянки, то в порыве ругани я узнала, что остаюсь его единственным ребёнком. Женщина его легла в клинику – не выдержала. А сам он подался к единственной родне, то есть к нам. К пока ещё законной жене и малолетней дочери, ибо плакаться и страдать в одиночестве было невыносимо. - Ничего хорошего из этого не вышло? - Да. Не знаю, поднимал он руку на маму или нет. Она тогда закрыла меня в комнате, и я могла лишь слышать его крики, да как падает мебель. Потом всё перешло на улицу, где отца оттащил наш сосед. Отец И-Пин, кстати. Мы именно после этого случая с ними хорошо стали общаться. И вот, отца в итоге тоже положили в клинику, приводили в себя. Мы в тот же год и поехали снова в Минаками, катались на лыжах и отвлекались от произошедшего. Через пару месяцев после возвращения его выписали. Снова начал ходить к нам, но уже в попытке помириться. - Не очень удачно, я смотрю. - Ну, так. Мама согласилась не подавать на развод. Он вернулся на работу и продолжает нас содержать. Даже дал добро на усыновление Фууты. Но в Намимори не появляется. А мы на контакт не идё…. Не шли. - Савада-сан знала, что он будет здесь? – догадался Кёя. - Угу, - она кивнула. - Зачем? - Не знаю, - Тсуна нервно улыбнулась, - она сказала, что мне нужно поговорить с отцом, тогда и узнаю. - А он тебя задел настолько, что ты не желаешь иметь с ним дело? - Не настолько, как маму, - она впервые за долгое время посмотрела на Кёю. – Я поэтому вчера вспылила. Я не хочу с ним ничего обсуждать, и получается, что она только зря имела с ним дело. - Но она вроде бы была радостной, когда предлагала поехать сюда. - Да. Знаю. Это меня сбивает. Я не хочу, чтобы они помирились. - Тсуна! – девушка чуть было не потеряла равновесие от того, как резво на неё налетел Кота. – Тебе не нужна сеть? Если взять две, то будет скидка. - Так, всё, пошли отсюда, - Хибари отцепил сына от няни и силком повёл его прочь из сувенирной лавки. – В кого ты такой барахольщик? - В Тсуну! - Хи?! Как и планировали, после они зашли в кафе, которое Кота вначале даже и не признал. Уже там он успокоился и перестал убеждать отца в необходимости иметь дома сеть за баснословную сумму, полностью отвлёкшись на местные вагаси и довольные комментарии Тсуны, что место совсем не изменилось. Хибари оценил кофе, а хозяйка кафе его деньги и прожорливость сына. Они вышли, когда уже начало темнеть, а автобус открыл свои двери, впуская последних на сегодня пассажиров до онсена. На этот раз он был более полным, чем утром: новая группа будущих постояльцев уже загружала свой багаж и занимала свободные места. Отъевшийся, но ещё активный Кота прошмыгнул внутрь с коротким Я займу места!, оставляя водителя удивлённо хлопать глазами. Тсуна улыбнулась и направилась следом. Встав на ступеньку, она чуть замешкалась и, обернувшись, произнесла: - Эм…. Хибари-сан, спасибо, что выслушали сегодня, - застав врасплох мужчину, она прошмыгнула внутрь салона, оставляя его у дверей с нетерпеливым водителем. Под недовольное ворчание Кёя поднялся, показал билеты за себя и сына, утихомиривая сухого мужчину в форме, и направился следом за ещё идущей к местам Тсуной. Девушка добралась до одного из дальних рядов, где крутился мальчик, охраняя места, и собиралась было сесть, как у самого уха, заставляя замереть, раздалось тихое: - Спасибо, что рассказала.