Подработка

Тсуна опомнилась, когда на табло лифта загорелась красная цифра один. Последние слова Хибари, а в том, что это всё-таки он, она уже не сомневалась, засели в голове и эхом отдавались в ушах, от чего было чувство, что тёмная аура мужчины до сих пор витает рядом с ней. - Дьявол, - выдохнула Савада и направилась в квартиру, где она проведёт этот день. Будь она смелее и наглее, то ещё несколько минут назад дала бы свой категоричный отказ: всё же с ней слишком грубо обошлись. Но смелости и наглости у Тсуны с горошину, а Хибари Кёя такой страшный. Прям злодей. Хищник в человеческом обличье. Дверь и правда была открыта, поэтому девушка легко вошла в холодную квартиру. Светлые, древесные тона придавали уюта и создавали обманчивое ощущение тепла. В холодных стенах было чисто и просторно от малого количества мебели: в коридоре был кожаный пуфик и узкий шкаф с зеркалом во весь рост, в открывавшейся с порога гостиной, что была смежной с кухней, бежевый диван с небольшим тёмно-оранжевым ковром, в самом углу низкая, но длинная тумба держала на скрюченных ножках широкий телевизор, за которым разместилось аккуратное, декоративное деревце. Подле украшенной деревянными дощечками колонны, что немного разделяла гостиную и кухню, стоял небольшой овальный стол, на котором лежал белый лист с заметками, задвинутые высокие стулья. Кухонный пол был покрыт плиткой, разрисованной под серо-красный камень, цвет которого сочетался с расцветкой тумб и ящичков. Минимализм и аккуратность царили в квартире пугающего брюнета. Ножи от большего к меньшему висели на магнитной полосе, чайник расположился у самой стены, что даже белого провода не было видно, а губка и моющее средство на стеклянной подставке в углу чистой, металлической раковины. Даже пёстрые, жёлтые тряпочки ровно висели на ручке духовки. Лишь чёрная кружка выбивалась из общей картины, привлекая к себе внимание. Молочные шторы потянули свои руки к пустоте из-за ставшего более сильным ветра, и Тсуна решила первым делом закрыть окна. Разувшись и аккуратно поставив обувь рядом с пуфиком, чтобы, не дай Бог, вернувшийся Хибари споткнулся о потёртые кеды. Ведь тогда жизнь Савады точно станет Адом. Холод пола проникал сквозь цветные, полосатые носки, от чего Тсуна быстро и чуть ли не подпрыгивая добежала до первого окна и, поправив штору, закрыла его. Шум заполненной людьми и машинами улицы тут же стал приглушённым, будто его заперли в вакууме. Нехитрые действия девушка проделала и со вторым окном, полностью изолируя квартиру от внешних звуков и осеннего холода. Впервые осень была столь морозной в Японии. Обычно холодало только за неделю-две до зимних месяцев, а уже после суровая ледяная старушка отрывалась по полной: в маленьких деревушках метели, град, множество замёрзших луж, коварно спрятанных под слоем снега, бесполезные термометры, ибо выше определённой отметки ртуть уже не поднимается. Конечно, в городах всё не так страшно, как на природных островках, но всё же множество японцев испытывают определённый дискомфорт, со страхом ступая на, буквально, скользкую дорожку. Но сейчас казалось, что уже последний осенний месяц, и все зимние ужасы вот-вот начнутся. Только отсутствие снега и множество маленьких фениксов на деревьях заставляли верить, что до этой морозной поры ещё несколько долгих недель. Тсуна подошла к столу и взяла листок, где, вместо заметок, как выразился Кёя, был список правил. - Видимо, Хибари-сан подготовил свод законов заранее, - пробегаясь глазами по первому пункту, бормотала девушка. – Если открыты окна, то немедленно их закрыть. Что ж, это мы сделали, - улыбнулась удачному началу Савада. – Что там дальше? Сделать чай, достать из холодильника сок, если не умеешь готовить – сделать хлопья, подогреть в микроволновке. - Лучше хлопья: я тебе не довеляю. - Хи! – подпрыгнув, взвизгнула Тсуна, но более сипло, нежели прошлый раз. За её спиной стоял красивый, ухоженный мальчик. Короткие чёрные волосы были уже расчесаны, и не торчали в разные стороны, как это было почти час назад, пижама сменилась на зелёный вязаный свитер и тёмно-коричневые штаны с геометрическим узором у левого кармана. Из-за пухлых щёчек, поджатых губ и невинных карих глаз, в которых была крупица отцовского раздражения и гнева, он казался обиженным на весь белый свет, что делало мальчика безумно очаровательным. - Фух, - положив руку на грудь, Тсуна перевела дух и мило улыбнулась, - ты меня напугал. - Тлусливая няня, - хмуро произнёс мальчик и прошёл к столу. - Эм, - девушка была немного удивлена таким заявлением со стороны ребёнка. – Может, познакомимся? Как тебя зовут? - Тлавоядные зовут меня Хибали-сан, - выдвигая стул из-за стола с громким шумом, представился мальчик. - Хибали… сан? – медленно и с улыбкой на губах переспросила Савада, глядя, как маленькая копия её сегодняшнего клиента неуклюже залезает на слишком высокий стул. - Нет, - мальчик замотал головой, - не Хибали. А Хибали, - повторил он одно и то же. - Значит, я правильно услышала. Хибали-сан. - Не плавильно, - обиженно выдал завсегдатай логопеда. - Хибал-и-сан, - мальчик сделал акцент на звуке «л», пытаясь всё же выговорить злосчастное «р», но безуспешно. - Хибали-сан, так Хибали-сан. Я ничего не имею против, - держа листок, слегка замахала руками Тсуна, умиляясь тому, как ребёнок сжимает кулачки и, сведя брови у переносицы, злобно смотрит на гладкую поверхность стола. - Л-л-л-и. Л-л-и. Л-л-л-ри, - предпринял ещё одну попытку выговорить нужный звук, уже не тратя время на остальные. - Хибали-сан или Л-л-л-и-сан? – девушка склонила голову и вопросительно посмотрела на мальчика, сдерживая смех. - Хиба… Кота меня зовут, - в конце концов, он сдался. - Кота-кун? - Кота-сан! – её тут же поправил маленький Хибари. - У вас милое имя, Кота-сан. А вот меня зовут… - Можете не говолить. Всё лавно нет смысла запоминать. Лучше дай мне хлопья. - А почему нет смысла? – положив листок возле раковины и начав искать в шкафчиках пачку с хлопьями, спросила Тсуна. - Мама плилетит челез два дня, и тебя уволят, - болтая ножками, просветил девушку Кота. – Хлопья на велхней полке. Савада отошла на один шаг назад и задрала голову. И правда, на последней полке стояла пёстрая пачка с нарисованным крокодилом, поедающим хлопья из отборной пшеницы. - Ну, Хибари-сан меня всё равно только на день нанял, так что я покину тебя даже раньше. Тсуна обречённо вздохнула и, подойдя вплотную к тумбе, встала на носочки и потянулась за завтраком маленькому Хибари. - А папа легко их достаёт. - Он же высокий мужчина. - И мама тоже. - Я уверена, она прекрасная женщина, которая намного выше меня, - с трудом выговорила Тсуна, немного покраснев от усердия. - А более умные тлавоядные няни блали стул, - как бы случайно заметил Кота. Девушка перестала тянуться за хлопьями и понуро подошла к столу. Стулья были достаточно изящными, но выглядели крепкими и устойчивыми, поэтому Савада без страха поставила его на место, где стояла раньше и, аккуратно держась одной рукой за тумбу, а другой – за металлическую спинку стула. - Кота-сан, а как вы меня будете весь день называть, если не хотите запоминать моё имя? – победно держа уже ненавистную пачку, спросила Тсуна. - Хм-м, - мальчик скрестил руки на груди и чуть съехал вниз, задумчиво глядя в потолок. - Травоядное? – предположила девушка, закрывая дверцы шкафчика. - Нет, - он помотал головой, - долго выговаливать. - А как же тогда? – Савада удивлённо взирала на Коту сверху вниз. - Лаб. - Лаб? - Л-л-л… - маленький Хибари вновь попытался выговорить ненавистный звук «р». - Я поняла. Раб, да? – в ответ последовал одобрительный кивок. – Ох, мило. «Теперь я в рабстве у ребёнка. Даже мой непоседливый кузен Ламбо до такого не додумался». - Кушать хочу, - напомнил девушке Кота. - Ах, да. Вот, держи-и-и-и! - задумавшись на мгновение, Савада забыла, где находиться, вернее, на чём. Потянувшись вперёд, желая передать мальчику проклятые хлопья, она внезапно вспомнила, что не на ровном полу стоит, и что у круглой сидушки очень маленькая площадь. По всей квартире пронёсся грохот и противный скрип стула об пол. Золотистые колечки, вылетев из пачки, совершили короткий, но счастливый полёт прежде, чем занять хаотичные позиции на полу. От страшной гримасы ужаса девушки, Кота весь сжался и зажмурился. Только когда звуки падения сменились стонами боли, он открыл глаза. Савада лежала напротив стола, в окружении рассыпанных пшеничных колечек. Тсуна прижимала согнутую к груди руку и боролась с подкатившей от боли тошнотой. Глаза были красными и влажными от слёз, но рыдать, как маленькая девочка, Савада не стала. Ей повезло наклониться в бок, иначе бы девушка сейчас испытывала боль в голове от встречи со столом. - Ты в полядке? – взволнованно спросил Кота, слезая со стула. Тяжело сглотнув, Тсуна проскулила: «Угу» и слегка качнула головой. - Лаб, ты неудачница, - мальчик сел рядом с ней на корточки, - самая глупая и неуклюжая няня, что у меня была. - Простите уж меня… - девушка сделала паузу, переводя дыхание и свыкаясь с болью, - Кота-сан за это. Маленький Хибари, увидев, что няня постепенно приходит в себя после падения, с немного кривой, но искренней улыбкой произнёс: - Зато так веселее.