Подработка

«Если сейчас побежать, то можно успеть выпрыгнуть в окно и отделаться переломами или даже быстрой смертью» - примерно такая мысль вертелась в голове Савады, пока хозяин дома снимал обувь в коридоре. На данный момент была такая ситуация: 1) Мусорная корзина забита осколками. 2) Из первого пункта следует, что посуды стало в два раза меньше. 3) Чая тоже не преумножилось. 4) Свитер Коты находится в не самом лучшем состоянии. 5) Бог знает, что учудил мальчик в святая святых своего отца. Эти пять пунктов делали мысль про трусливый побег в окно достаточно неплохим вариантом. Ни морального, ни физического насилия испытать не придётся. Но ноги пустили корни, не давая сдвинуться с места и выполнить план по самоспасению. Да, страх порой заставляет творить самые невероятные вещи. Например, тупо смотреть на своего палача, не предпринимая ничего, кроме скулящего: - Добрый вечер, Хибари-сан. Кёя медленно перевёл тяжёлый взгляд стальных глаз на девушку, будто та виновата во всех его несчастьях и сейчас нарывается на неприятности. Хотя доля правды в этом есть. Хибари, не удосужившись даже кивнуть, расстегнул давящую первую пуговицу рубашки и молча прошёл в комнату сына, но, не увидев того в его кровати, вопросительно посмотрел на Тсуну. Чувствуя, как тело лихорадит от страха, Савада вся сжалась и тихо пискнула: - Он в вашей комнате. Недовольно хмыкнув, Кёя закрыл дверь. Он не знал, что Кота не позволил девушке и шагу ступить в комнату отца, поэтому на лице Хибари читалось лёгкое бешенство от мысли, что ничтожное травоядное смело зайти на его территорию. Но ничего по этому поводу говорить не стал, решив, что стоит вначале проверить сына, а уже потом с чистой совестью выплеснуть весь дневной негатив на слабохарактерной нянечке. Подойдя к двери и взявшись за ручку, Кёя выждал небольшую паузу, заставив сердце девушки замереть от мучительного ожидания неизвестности, и только потом резко открыл дверь, решительно шагая внутрь. Савада в ужасе закрыла глаза ладонями, боясь увидеть погром после детского восстания, который тут же прервал бы её короткую жизнь. В гробовой тишине перед глазами пронеслись картинки детства и юности: вот Тсуна сидит на руках у мамы, которая смешно читает книжку разными голосами, а теперь плачет из-за того, что разбила коленку, упав с велосипеда, смешки одноклассников из-за неправильных ответов, и отказ всех девочек готовить вместе с ней на трудах, страшный репетитор для подготовки к выпускным экзаменам, желание прыгнуть с моста, когда репетитор оказался преподавателем в университете. Особенно яркими были картины недавних событий, когда сухонький старый психолог скончался, и Тсуне стало негде больше проходить практику, что и привело девушку в этот дом, в котором она должна встретить либо смерть, либо больничную койку. Ну, или как ещё вариант – вместо того, чтобы учиться на детского психолога, самой попасть на сеансы к мозговому доктору, получив моральную травму и унижение. Но когда Савада уже обдумывала, как эпично она будет пускать пузыри во время сеанса, то в каштановую головку закралась мысль, что уж больно долго девушка стоит целой и невредимой. Тогда девушка рискнула открыть глаза. Только ничего толкового это не принесло, ибо ладони были преградой. Слегка раздвинув пальцы, Тсуна порадовалась, что сделала она это именно сейчас, ибо тогда она бы продолжила стоять на одном месте в коридоре и быть помехой на пути Хибари, который бережно нёс спящего Коту в его комнату. А так, увидев, что мужчина всего в нескольких шагах от неё, девушка успела отойти в сторону, пропуская хозяина дома и не навлекая на себя очередные неприятности. Уж лучше она будет комично двигаться с ладонями на лице, смотря на мир сквозь пальцы, чем стоять на пути пугающего брюнета. Ведомая любопытством, Тсуна осторожно заглянула в ранее оккупированную комнату. К её облегчению, кроме валяющихся на полу подушек и смятой постели, ничего ужасного не было. Хотя, если не считать простые чёрные настольные часы и аккуратно стоящие на подставке тонфа, то и ломать-то, по сути, было нечего. Господство минимализма, который чуть ли не идеально подходил грозному Хибари. Пока Тсуна стояла посреди коридора, Кёя уложил сына в постель. Мальчик смешно поморщился, когда голова коснулась холодной подушки, и слабо вцепился в рукав рубашки отца, не желая разрывать контакт с теплом. Этот очаровательный детский жест вызвал у Кёи лёгкую, но тёплую улыбку, которую он не показывает даже собственному сыну. Мягко разжав руку Коты, он укрыл мальчика и, вернув себе прежнюю хмурость и суровость, вышел в коридор, тихо закрыв дверь. Никчёмное травоядное боязливо смотрело на Хибари. Слабая надежда благополучно покинуть эту квартиру таяла в карих глазах, как воск в бушующем пламени. Страх и безысходность на побледневшем лице нравились мужчине, но и одновременно бесили: очередная слабохарактерная мямля не в силах дать отпор. - За мной, - приказал Хибари и направился на кухню. Играя на нервах девушки, он демонстративно открывал ящички и заглядывал между щелями, выискивая недочёты. - Где половина посуды? – медленно поворачиваясь к Тсуне, холодно спрашивает Кёя, хотя ответ он знает наперёд. - В мусорном ведре… - еле выдавливает из себя Савада, боясь посмотреть в стальные глаза. - И почему она там? – спокойно, оттягивая удовольствие и принимая эту маленькую игру «Заставь меня рассказать», произносит Хибари. - Эм-м… - Ну? Что же я слышу только «эм-м»? - Я доставала тарелку и… стул шаткий был, пыталась ухватиться и… сшибла половину посуды, - еле выговаривая слова, придумывала на ходу девушка, желая умолчать про то, как спокойное отношение Коты резко поменялось, и к чему это привело. - То есть, это, - Хибари открыл дверцу шкафчика, где стояла мусорная корзина, - ваших рук дело? - Да, - упорно не поднимая взгляда на мужчину, «созналась» Тсуна. – Я возмещу ущерб. - Не надо, - шумно захлопнув дверцу, внезапно произнёс Хибари и стал дальше осматривать своё жилище. Эта студентка смогла его удивить, за что получила приз «отсрочка избиения и морального унижения». Обычно нянечки ему с порога высказывают всё, что думают о нём и о его «истеричном сыночке» в частности. А потом, когда наступает проверка целостности и сохранности помещения, не ленятся в красках описать, как мастерски Кота кидает тарелки на пол и, время от времени, в стены. Некоторые даже в суд собирались подавать. Но святой гнев тут же сдувался под тяжёлым серебряным взглядом и как бы ненавязчиво блестящим ножом в руках, который мужчина достал «чисто проверить сохранность». А если разговор проходил в районе комнаты Хибари, то вместо ножа были тонфа, которые ничуть не хуже заставляли особо верещавых нянь тут же замолчать. А тут такой нежданный поворот судьбы – трусливая девчушка соврала, свалив всё на себя. Необычно. Непривычно. Любопытно. Задумавшись, Кёя открыл шкафчик, где стояли кружки. В душе поселилось чувство, что что-то не то. Что чего-то не хватает. Но понять он пока не мог. - И цветную кружку я тоже… Разбила, - тихо произнесла Тсуна, давая понять мужчине, что же не так. О, если бы Хибари не стоял спиной, то Савада бы получила разрыв сердца от внезапного радостного блеска в серых глазах. Который, правда, тут же был скрыт под стальной пеленой. Походив ещё немного по квартире, отметив про себя неприятные недочёты в виде маленькой хлопушки, коварно спрятавшейся от девушки, и испачканного свитера в корзине для белья, Кёя закончил проверку работы Тсуны. В итоге вышло всё намного лучше, чем он ожидал: никаких истерик, вызывающих жажду крови и головную боль, более-менее чисто, если не считать хлопушки, сын без травм спит спокойно, да и всё подозрительно нормально и хорошо. То ли Савада ведьма, то ли магнитные бури нынче успокоили Коту и не дали ему свести девушку с ума. Но факт остаётся фактом, этот день можно отметить красным кружочком на календаре, ибо впервые Кёю встретила тишина и нескандальное травоядное. - Хибари-сан, - осторожно окликнула его Тсуна, - я могу идти домой? Мысленно обдумав текущее положение дел, он кивнул и произнёс: - Завтра в семь. Зарплату в конце месяца отдадут в агентстве. - Хи?! – сипло воскликнула девушка. – Вы же сказали, что только один день. - Испытательный срок, - коротко и ясно. – Или тебя что-то не устраивает, Савада Тсунаёши, студентка третьего курса, факультета психологии в университете Намимори? «Хи-и! Он знает обо мне всё?!» - Н-нет. Всё устраивает. - Завтра без опозданий, иначе, - Хибари приблизился к Тсуне, - камикорос*. «Мама». - А теперь прочь из моего дома, - немного устало произнёс Кёя, махнув рукой в сторону двери. Тсуну уговаривать долго не надо. Убежать она всегда готова. Поэтому пока мужчина аристократично прикрывал ладонью зевок, Савада успела обуться и выскочить за дверь, покидая логово хищника. Уже стоя в лифте и чувствуя себя в относительной безопасности (ну не будет же Хибари прыгать в шахту?), Тсуна села на корточки и, схватившись за голову, тихо проскулила: - Я не хочу туда возвращаться.