Дух? Я не помню, что это такое.
Спросив Дьяволо об этом, узнали бы вы. Он так же вам скажет: «Чушь всё это. Жизнь практически не бывает одинаковой. Разве что у тех, кто не помнит себя.» Вот так мы знаем это. Дьявол стал тем, кого ненавидел. Кого уничтожал и медленно убивал, сжигая тела дотла, стирая все следы, всё зацепки, людей, растворяя всё прошедшее в пучине минуемого, устрашающе смотря вперёд. Каждый год мужчина спрашивал себя: «Тот ли я за кого себя выдаю?» И, о боги, даже становясь всё взрослее он не понимал. Не понимал простых совпадений судьбы, которые легкомысленные и оптимистические люди оставляют в прошлом, смело опровергая факты и поворачивая свой облик к лучам будущего, чистого и прекрасного в наивных фантазиях. Рассматривали мы бы этого персонажа, будь он как все? Не думаю. Вот и Дьяволо так не думает. Он знает, что будущее никогда не будет светлым если настоящее — нет, временное состояние твоего сознания — запятнано страхом и кровью. С чего такой вывод он сделал? Всё очень просто, друзья. Опыт создаёт наше тело, но только мы можем дать нашему духу форму. Как же его вымораживает его состояние. Знали бы вы, как его заебала чёртова философия, которая происходит вокруг него на протяжении нескольких десятков лет. Пустота, пустота, пустота. Что-то отсутствует. Хватит, хватит. Тьма. Он не помнит. Он хотел бы не знать своего прошлого; он хотел бы не чувствовать настоящее; он хотел бы не догадываться о будущем. Он не может быть собой. Вы чувствуете, как раскалённое железо прожигает извилины мозга?В-р-а-н-ь-ё
***
— Блять! — Стакан текилы, будто с взмахом руки, падает на пол, на удивление не разбиваясь, всего-на-всего разливая по светлому ветхому паркету бесцветную жидкость, отчего практически не видно лужи. Дьяволо, не спеша поднимает стакан, мелкими глотками осушает алкоголь с самой бутылки. В этот раз это был Patrón Silver. Некие приближенные говорили, что на вкус она с цитрусовым ароматом и привкусом какого-то перца. Ну, они не обманули. Правда, на вкус отвратительно, но есть шанс привыкнуть. «Надо не забыть почитать состав этой дряни», — мысленно записывает в несуществующий блокнотик с записями, которые обычно благополучно забываются. Практически всегда в такие дни как этот (и нет, это далеко не пятница, полюбившуюся всем тем, кто любит оттянуться и побухать)ему смешно с самого себя, смешно от того, насколько он любит жалеть себя и не жалеть других. А ведь должно быть по-другому, да? Я не знаю. И он тоже. Именно поэтому этот человек,босс итальянской преступной семьи Passione, сейчас сидит-лежит в мягком существующим на этом свете больше пяти лет красном кресле, выцветшим от времени и событий, которые он пережил, как всегда произнося мысли вслух и вслушиваясь в тишину ночи, попутно заливаясь ядом вперемешку с глухими звуками из горла; скорее всего кашель мучал снова. Сам себе он посоветовал бы быть проще, однако, это сложно, учитывая насколько он одержим циклом времени. — Действительно…проще, всё проще чем я ожидал. — Пьяное бормотание в никуда. Смешок. — Гха, тупица…ну как же…так..ха..чёртов бес...ахн…прекрати…пре-е-крати сучий.. — Дьяволо сжал свои волосы, резко и грубо оттягивая в разные стороны, в надежде, что боль не даст замереть и пропасть полностью. — Блять, блять, блять, блять, блять, — вскакивая с места, рассекает воздух неуклюжими быстрыми шагами уходя прочь в ванную. «Всё слишком невыносимо. Больно. П-л-о-х-о. ВЫ СЛЫШИТЕ МЕНЯ УБЛЮДКИ? МНЕ ПЛОХО.» Только об этом мог думать Дьяволо. «Ахга..» Наконец, мужчина добрался до ванной. С тех самых пор, как он устраивает себе «вечера сожалений», появилась непримечательная традиция: становиться напротив зеркала — отражения своего Я — и винить, злить, обзывать, доводить до слёз, осмеивать, просить помощи, говорить слова любви в лицо своему..слушателю. Вот и сейчас ничего не изменилось. Как только Дьяволо смоет свой растёкшийся макияж, он сможет начать монолог, одобренным самим собой. Такая она, реальность. Обстоятельства или он сам вынудили его скрывать себя, свою личность. Таинство — это его воздух. Принципы, будь они уже устаревшим для нового тебя, укореняются в человеке на о-очень долгое время. Собственно, это причина, по которой Дьяволо практически всё своё существование один. Даже верные «руки» должны быть на расстоянии, получая двухъярусный слой защиты от нежеланных врагов или просто зевак, интересующиеся хоть немного узнать о их боссе. Дьяволо обнулил свои мысли. Надо собрать волю в кулак и начать. Упёршись ладонями о края раковины, он невидящим, как бы пустым взглядом смотрел на самого себя. Кажется, его розовые волосы со странными зелёными пятнами, похожими на леопардовую окраску, уже были не такими яркими, как два месяца назад. "Не мешало снова покраситься." Всё в нынешнем состоянии мафиози говорило о болезненности. Несмотря на это, он оставался всё таким же чертовски элегантным и красивым. Относительно его вкусов, конечно же. Мужчина дотронулся кончиками пальцев к щекам, медленно ведя вниз одну руку и касаясь шеи, а второй рукой сжимает пальцами нижнюю губу. Мягкая и бледно-красная. Температура тела, несмотря на играющий холодный сквозняк в ванной, вполне нормальная и даже горячее обычного. «Всё дело в алкоголе. Да, точно.» Дьяволо посмотрел на свои ключицы, потом грудь, живот, скользя взглядом ниже на места, скрывающие тёмно-зелёными свободными домашними штанами с паттерном в виде маленьких золотых стрел. Может он себя и самоуничижал, но не мог спорить с тем что выглядел аппетитно, хоть и был худощав. Особенно ему нравились его татуировки на обеих руках, начинающиеся от предплечий и доходящие почти до запястий; он никогда не жалел, что сделал их. Да, это было по молодости, всё же эта «ошибка» прошлого не мешала его нынешней жизни и наоборот привлекала нужных людей, а для других придавала образу мафиози более значимый и властный вид. Шикарно, вот как считал сам он. Честно говоря, настроение для самобичевания отпало так же внезапно, как и пришло, но разница в том, что он почувствовал другое. То самое, что в каких-то невероятных случаях спасало Дьяволо от себя. Хоть ненадолго, хоть немного. Мало-помалу полюбовавшись собою в зеркале, он, беспокойно всхлипнув, повернулся спиной к раковине и опёрся об неё снова, только задом, при этом сложив руки на груди и, даже на секунду протрезвев, начал: — Редко, когда выпадает шанс полюбезничать, но… я несколько неожиданно почувствовал себя прежним. Таким, каким должен быть. Уверенный, желанный, превосходный…настоящий?.. Похуй. Главное, что я чувствую себя живым. То, чего я хочу, обязательно должно исполниться. Я не дам себя сломать, никому и никогда. Я сильнее всех их. Просто по-иному, — щёки начинают окрашиваться в нежно-розовый под стать волосам, — я знаю это и докажу каждому, кто встанет у меня на дороге. Я заметил, что сегодня выглядишь намного несдержаннее и обворожительнее, чем раньше, мой милый… — На этом Дьяволо запинается. И так каждый грёбаный раз, когда он видит в себе что-то прелестное, он подсознательно хочет назвать чьё-то имя, понять его на вкус. Особых предположений у него не было, да и как-то это не волновало; и так всё было в порядке. «Чтоб тебя!» Окей, на этом Дьяволо определённо закончит. Напоследок обернувшись на своё отражение, он подметил, как в глазах играет озорной огонёк. Лицо было покрасневшим, и даже показалось, что атмосфера стала не такой удручающей и холодной. Розововолосый почувствовал некий контраст между пылающим ожиданием телом и холодом окружающей его среды. Разум непозволительно заманчиво расслабляет тело, позволяя страсти окутать себя, пока сам Дьяволо пытался понять вырисовывавшуюся ситуацию. Сомнений не было и по тесным внизу штанам. "Возбудиться от своих же слов и прямо сейчас пойти дрочить на несуществующего (скорее всего)человека? Круто. До чего людей доводит отчаяние." В общем, мужчина не смутился такому повороту, потому как такое часто происходило из-за противоречивых чувств, одолевающих его. Он никогда не был против.***
Шелковистые простыни цвета лаванды плавно обволакивали нагое тело. Деревянная, по-королевски большая кровать давала свободу как действий, так и мыслей. Хоть сами апартаменты босса не были крутыми или приличным, на кровать он не пожадничал: мелодичные изгибы боков, белоснежный нежный матрас как-будто охватывает каждую частицу тела лежащего, между прочим говоря: «Ступай ко мне, отдохни чуток», а дорогое тёмное дерево лишь подчёркивает величественность сего сооружения и важности владельца этого восьмого чуда света. Подушки, такие же мягкие и огромные, добавляли уюта и сонливости, так и намереваясь погрузить кого-то в мир сновидений, заботясь о том, чтобы спящий крепко спал. Такой пушистый и светлый рай мог спасти от любой невзгоды, но в каждом раю найдётся свой чертёнок. Мы можем не волноваться, сейчас он не кусается. Дьяволо сейчас столь хрупок и беззащитен, прямо как внутри. Он отбросил некоторые простыни в сторону, чтобы не мешались, приподнимая тело и укладываясь получше на подушки. Ресницы подрагивали, пока руки изучали тело. Осторожно гладит изящную шею всей ладонью, задевая кадык и немного давя на него. Идеальная, так и хотелось сдавить руками. Прикосновение к ключицам. Такие выпирающие, угловатые. На них бы отлично смотрелись багровые засосы-поцелуи от захудалого любовничка на одну ночь. Пальцы медленно, будто нарочито, аккуратно очерчивают слегка подкачанную грудь. Сжимает одну из них, пробует сильнее. В это время мужчина закидывает голову назад, прикусывая нижнюю губу в порыве накаляющегося возбуждения, что напоминало о себе некоторыми болезненными ощущениями в области паха в виде милого покрасневшего члена, на головке которого уже выступил предэякулят, дёргаясь вперёд-назад. Розововолосый огладил тёмные соски, немного приминая и тут же сжимая пальцами, двумя фалангами оттягивая вверх (возможно сильнее, чем требовалось). Ощущения были слегка болезненными и уж слишком приятными. Руки всё не оставляли в покое соски: играют, задевают, дразнят кончиками ногтей, проводят снова и снова набухшим ореолам. Рот непроизвольно выпустил из себя стон-вздох, что означает трескавшуюся крепость самоконтроля Дьяволо. Покуда руки были заняты, член всё ныл и ныл, подгоняя его уделить ему внимания; бёдра дрожали от возбуждения, поэтому мужчина пришлось немного раздвинуть их и провести одной ладонью по внутренней части, таким способом стараясь успокоить эту часть тела, пока другой ладонью поглаживал еле заметный пресс, который когда-то был явнее, да и весь сам он был накачаннее. Дьяволо старался не сдерживать себя, ибо такие явные эмоции не часто смогут проявляться. Хоть он и живёт один, во время мастурбации ему всегда почему-то было неловко стонать в полный голос, как если бы за ним кто-то наблюдал. «Ах...сейчас не время...отступать.» — А..агхх.. — Кажется, уши мафиози скоро сольются с цветом его гладких волос. Уже с меньшим терпением он наконец-то опустил руку на свой несчастный стояк, размазывая естественную смазку по всей длине небольшого тёмного в некотором отличии от обычного цвета кожи члена. Схватившись за начало, розововолосый постепенно начал водить ладонью по нему, превратившуюся в кулак, в то же время как иная рука сжимала мошонку, перекатывая яички. Темп увеличивался, чему он уже более удовлетворённо стонал, когда бёдра старались двигаться в унисон с рукой. Кое-где Дьяволо нарочно сжимал сильнее, что приносило не меньше эйфории. Такая твёрдая, скользящая, вибрирующая плоть, влажная от вязкой смазки. Ротик то и дело застывал в гримасах похоти и наслаждения, ожидания и некой обиды. Тонкие брови нахмурились и выгнулись в облегчающем виде, когда он ощутил как оргазм начинает подкрадываться к его члену. Мужчина понимал, что времени осталось не так много, поэтому он снова решил уделить время своей груди, в этот раз только одной рукой щупая соски и всё быстрее и тяжелее дыша, яростнее двигая крайнюю плоть члена, не забыв потереть уретру, к которой он особо чувствителен. — Дьявол! — воскликнул розововолосый, сильно выгнувшись в пояснице от долгожданного и сладкого оргазма, обильно кончая себе на живот. Глаза приоткрылись. Провёл рукой, собирая семя пальцами, подносит к лицу; розовые губки широко раскрылись, давая проход липкому языку. Теплый, облизал сначала указательный палец, позже переходя и к остальным. Похоть пока отступала. «Горькая, неплохо.» Он был всё тем же Дьяволо, только теперь разрядившимся и довольным как-никак. Приятная невесомость после красочного оргазма разходится по всему телу, побуждая мозг отдаться в плен сна. Мужчина вполне рад такому исходу. «Дрянной мальчишка Дьяволо.» Он сел, подтянув обратно одеяла, чтобы укрыться и не простудиться за одну прохладную ночь. Откинулся назад на подушку с небольшой искренней улыбкой некого счастья. Это было превосходно.Ты был отличным…мне понравилось
***
Утро было таким же как и всегда, различие разве что в помятом состоянии от позднего сна и головной боли плюс сушняком от употребления алкоголя. Яркий свет мгновенно будил мафиози, поэтому он уже встал с кровати и на ватных ногах ещё сонной походкой побрёл в ванную, прихватив чистую одежду и бельё. Ему обязательно нужен был душ, да и после вчерашнего просто необходимо хорошенько вымыться. Душ даёт людскому телу энергию, а для нормального функционирования это было кстати. Так, по крайней мере, говорили и это было правдой. Вот и наш персонаж не затягивал с действиями. Всё так же голый он открыл кабинку душа, аккуратно прокручивая ручки крана, чтобы случайно не окропить себя кипятком (знаем, проходили). Настроив воду на нужную температуру, Дьяволо подставил лицо и тело целиком под такие приятные и освежающие струи. Шампунь с запахом роз и лилий отлично мылит волосы, не сушит их и делает через чур мягкими. Вкусный запах влияет на настроение, поэтому оно автоматически поднимается у мужчины, и смывая пену с волос, даже улыбается себе. «А день начинается не так уж плохо.» Ну что же, теперь когда кондиционер тоже смыт с головы, можно приступить к телу. Он взял зелёную мочалку с лягушкой (это никак не преуменьшает серьёзность нашего наблюдаемого, нет-нет), начав с шеи, постепенно спускаясь ниже, очерчивая каждую мышцу уверенными и жёсткими движениями, старательно избавляясь от смеси пота, грязи и спермы. Пар заполнил душевую кабину так, что теперь на стёкла можно рисовать пальцем. Мафиози нелепо провёл пальцем по запотевшей поверхности, выводя какие-то каракули, похожие на детские, а затем, уже подумав, выходящими линиями нарисовал…лягушонка. «Как по-детсадовскому, ха.» Дальше пошли кот, деньги, член, ещё какая-то ересь. Думаю, вы поняли, что на данный момент вся креативность, на которую способен этот человек, упала ещё ниже, чем была до этого. Не советую воспринимать это всерьёз. Итак, Дьяволо, поняв что трате воды и его денег пора прекратиться, вылез из кабинки, мимоходом стянув синее махровое полотенце с ближайшего к нему крючка. Сушка волос — самая настоящая пытка для мужчины. От фена слишком горячо, а вытираться полотенцем неприятно и неудобно. Хоть он дома и вполне может дать локонам самим высохнуть, однако никогда не знаешь, когда понадобится выйти в люди (это важное дело). Излишки профессии, так сказать. Ожидаемо раздаётся тянущееся голодное урчание, исходящее прямиком из живота. «Надеюсь, в холодильнике найдётся чего пожрать.» Кухня находилась буквально в пяти шагах от ванной комнаты, так что задерживаться не пришлось. Она была небольшая, но уютная: заметно староватый дизайн, два небольших окна в белых рамах, овальный белый обеденный стол на четверых, лимонная кухня с потёртыми от времени фасадами и кое-где потрескавшейся лаковой поверхностью. В целом, всё смотрелось нормально. Интересно, что для такого мрачного и странного человека, как Дьяволо, его квартира была в светлых тонах, но не белоснежных; всё-таки он не настолько оптимистичный. — Ну-с, посмотрим, что тут у нас, — заглядывая в холодильник, бормочет розововолосый. Сальсичча, пару куриных яиц, формаджио, маленькая бутылка домашнего красного вина неизвестного происхождения, скорее всего давно залежавшаяся в холодильной камере. Не густо, но насытиться можно и будет даже очень вкусно. Пока сковорода нагревалась, мужчина приступил к приготовлению лунго. Он будет покрепче, чем обычный эспрессо, что для до сих пор не слишком бодрого Дьяволо станет просто спасением. Залив кофе и отставив настояться, он вернулся к сковороде, делая огонь больше и наливая оливкового растительного масла, разбивает яйца и подкидывает к ним пару колбасок, также добавив специй и натёрши сыр сверху. Яичница безустанно шкварчала на горячем чугуне, в то время как формаджио тягуче плавился, аппетитно стекая по яйцам, попадая и на мясные полуфабрикаты. Возможно розововолосый не выглядит как заботящийся о себе человек (скрытность не всегда признак заботы о себе), но к своей трапезе подходит ответственно. Добротная еда улучшает процесс мышления. Вот так считает Дьяволо. Тем временем, еда уже начала остывать, пока мафиози решил послушать радио, ибо тишина порядком надоела. Что-то стоящее никак не находилось, и он уже было начал раздражаться, как нашёл то, что нужно. «Музыкальная станция. Шикарно. А вот теперь можно и завтракать.» Репортаж о погоде в Риме (и как этот прогноз оказался на музыкальной станции?)с помощью всевышнего сменился на музыкальные композиции, шедшие друг за другом. Мужчина одним глотком отпил половину ароматного тёплого кофе. «Сегодня похуже вышло, чем обычно.» Вздох. Настроение ни с того ни с сего начало сходить на нет. Еда уже не так радовала, как с самого начала. Он лениво повернул голову к окну, пытаясь разглядеть пейзаж улиц. Солнечный свет бил в глаза, потому что Дьяволо не удосужился купить какие-либо занавески; вот страдает каждый раз, и каждый раз ничего не предпринимает. Жалкое зрелище. Такое же жалкое, как и его жизнь. Он так считает. Снова пустота. Отложив столовые приборы, откинулся на спинку твёрдого стула. Если брать во внимание то, что он смог построить целую мафиозную семью с шестью или около того иерархичными разделениями, которая охватила всю Италию своим наркотрафиком и даже выходит за пределы страны, став её лидером (читай боссом), сам факт этого должен как минимум вызывать уважение, как максимум — страх и подчинение т.е. сотрудничество. В лучшем случае, естественно. Сам мужчина не считает это великой заслугой, несмотря на его горделивость. Его жизнь не должна была быть такой. Она должна была быть...нормальной. Обычной. Однако, само рождение Дьяволо и его обстоятельства указывали на то, что жизнь мальчика с начала пути будет трудной. Ему незачем прокручивать свою жизнь раз за разом, чтобы понимать насколько она дерьмовая. Но и в таких обстоятельствах были плюсы: ему подчинялись многие. У него была власть над теми, кто должен искоренять таких, как он. Все они — псы на коротких поводках, постоянно жаждущие чего-то, успокаивающиеся только когда получат небольшое лакомство. Наконец-то затыкаются, сучонки. Наглеть они не смеют — знают, какой ценой такие эксперименты могут им обойтись. Страх и вера — вот что ламает их, вот что значит контроль. С помощью этих чувств можно крутиться как хочешь. Главное убедительно выглядеть, показать свои намерения как они есть, не церемонясь. Частенько такие люди, как Дьяволо, излишне пользуются этими ресурсами, думая, что они боги. Но так ли это? Конечно нет. Такие мысли только и приводят к отчаянью, к падению. К краху всего. К разрушению мира. В это сложно поверить, но Дьяволо старался не перегибать палку со своими возможностями. Все его дела, а именно расследования, зачистки, продажи — абсолютно всё — старался делать по-тихому и подчистую убирая тех, кто может помешать ему либо раскрыть его. По понятным причинам он не боялся закона. Он боялся правосудия. Нет, не того правосудия, где недовольные поймают тебя, приволокут в подворотню и избив до полусознания, будут медленно казнить тебя, мучая: например, тушить об твоё нагое тело окурки от сигарет, или, к слову, тыкать острым кинжалом между пальцев рук, специально не промахиваясь и втыкая кончик в каждую фалангу, тогда как ты сидишь с завязанными глазами, беззвучно крича от боли и животного ужаса, потому что практически все твои рёбра разломаны, протыкая лёгкие, не давая спокойно дышать, пока колени, на которых ты стоишь на грязном полу, ритмично дрожат; а кровь, как и душа, медленно уходят из твоего жизненного сосуда… Или, например, они решат использовать средневековые пытки. Есть такая, как мне кажется, очень любопытная, когда тебя полностью раздевают, кладут на какую-то скамью (привязывая верёвками руки и ноги по периметру)и опускают пару крыс прямо на живот. Потом кто-то приносит то ли ведро, то ли обыкновенный сосуд и накрывают грызунов, расположившихся на твоей мясистой коже. На сосуде разводят огонь, дожидаясь эффекта. И он не заставлять себя ждать: температура от огня резко повышается, безусловно нагревая ведро, раскаляя его до предела, и эти самые крысы, от боли и страха, панически ища выход, начинают делать дыру в твоё животе. Сперва они будут разрывать твою верхнюю кожу. Ощущения уже достаточно болезненные, так как помимо ран от крыс ты моментально получаешь жуткие ожоги от нагретого сосуда. Стонов боли уже не избежать. Теперь грызуны добираются до твоих мышц, расправляясь с ними так же бесчеловечно, как и с кожей. «Но ведь они всего лишь хотят спасти свою жизнь. Можем ли мы их винить в чём-то? Это глупо.» Кровь течёт с тебя, запекаясь в местах соприкосновения кожи с горячим ведром. В воздухе витает запах запёкшегося мяса. Дыхание перехватывает, глаза начинают потихоньку закатываться от боли и безнадёги, а маленькие убийцы разрывают в клочья твои кишки, убегая о горячего железа, заодно лакомясь чудными органами, когда находят выход наружу и так же, как и раньше, рвут своими острыми зубками мясо, а позже и кожу; наконец, они вышли на свободу. Ура! Все в крови, остатках органов, зато живые и сытые, эти крысы действительно смогли извлечь выгоду для себя из сложившейся ситуации. Можем только похвалить их, насколько разумные существа. А что насчёт тебя — ты уже умер, так как твои жуткие ожоги, огромные волдыри, кипящие и разрывающиеся, плавящие кровь и подкожный жир, истекают, ужасные глубочайшие повреждения просто не оставляют иного выхода, как просто уйти на тот свет. Ну, так же возможно то, что от стресса, боли и шока твой организм не сможет сдержать свои биологические функции, поэтому ты будет лежать, помимо крови, в своей же моче или экскрементах. И куда же без слёз. В любом случае, Дьяволо не боялся физической расправы. Он боялся морального раскаяния. До жути, до смерти. Это может убить и без того отвратительно шаткую психику мужчины до настоящего безумия, в которое и так безысходно погружается. Он не хотел, чтобы правосудие чести добралось до него. Тяжело, тяжело, опасно. Розоволосый вздохнул, разминая затёкшие руки. Взгляд остановился на часах. С того момента, как он сел кушать прошло больше шести часов. Время близилось к девяти вечера. Радио всё так же крутило музыку. «Надо же, программа ещё не закончилась.» Во время размышлений мафиози настолько сильно погрузился в себя, что музыка просто не доходила до его разума. Видимо, настало время вслушаться в мелодию, потому что новая композиция незамысловато началась с щелчков чьих-то пальцев. Музыка продолжала литься из колонки радио, подкрадываясь к беззащитным для качественной музыки ушам Дьяволо, прошмыгивая в голову, до самого мозга. Знакомо. «Точно Queen, а вот название песни…мм..скорее всего Killer Queen.» Прямо перед глазами всплыл образ. Кира Йошикаге. Странный (в плохом смысле), но спокойный человек с ужасным лысым котом породы сфинкс, который постоянно подозрительно поглядывает на мафиози, будто намекая свалить в туман. Кажется, это взаимно. Спокойствие Йошикаге напускное, на самом деле он беспокойный человек с большой буквы Б, намного больше, чем сам розововолосый. Дьяволо понимает, что с последних событий, произошедших два года назад, Кира до сих пор испытывает высокую тревожность, которая превращает жизнь и без того отчаянного мужчины в настоящий ужас. Переезд (побег)в Италию никак не помог придти в нормальное течение. Сам блондин никак не комментирует происходящее с ним, а эмоции так же не дают какого-либо ответа. Он выглядит по-реальному в порядке. Всё же, мужчина слишком горд, чтобы интересоваться о состоянии Йошикаге у него самого, да и не привык лезть в чужую жизнь, если этого не требовала ситуация. Только вот…учитывая то, что они теперь связаны… «Кажется, грядут удивительные события. Мне нужно будет связаться с ним.» Дело в том, что итальянская власть в последнее время всё чаще и чаще стала наступать на хвост Дьяволо. Обычно они не шевелятся, изредка устраивая какие-то наигранные обходы, изучения, ловлю гангстеров для временного успокоения тех, кто просит справедливости. Всё обходится гладко для двух сторон, поэтому в конце-концов все расходятся и продолжают заниматься своими делами. Но этот раз совсем отличный. Мужчина не пальцем желанный, конечно он понимает, что в какой-то момент его власть захотят присвоить себе, а его самого скинуть на самое дно, при том тыкая в него палками, выжимая последние соки из разлагающегося трупа. Снова объявились искатели справедливости, однако игры закончились: одной его банде оперативников почти досталось от шавок государственных деятелей (скорее всего просто миллионеры, желающие свести счета за потерянные деньги и ресурсы), если бы босс вовремя не успел помешать и как следует проучить этих неудачников. Что же, мужчина осознал, что если всё так дальше и пойдёт, то жестоких конфликтов не миновать, а дальше у них появится шанс раскрыть личность его, Дьяволо. Плохо, он не может дать этому случиться, ни за что. Он бывает мнимый наедине с собой, но для других он — наказание, тайна, сила, власть, страх, подчинение. Смерть. Так что, покуда менты ещё не зашли слишком далеко, у розововолосого имеется удача замаскироваться в достойного, невинного гражданина. Особых усилий это не стоит: подделать документы проще пареной репы, внешность менять нет нужды, так как его почти никто не знает и не видел лично. Требуется всего лишь легальная профессия, должность. И именно для этого Дьяволо необходимо созвониться с Кирой. Он надеется на сотрудничество с Йошикаге, ибо, насколько помнит мужчина, тот работает в каком-то универмаге, и не абы кем, а правой рукой директора, так что по рекомендации блондина можно найти какое-то скромное местечко и для него. Да хоть пресловутым кассиром. Главное, чтобы Кира согласился, хотя он не выглядит придирчивым. «В любом случае, деньги в нашем мире решают абсолютно всё.» Мафиози ухмыльнулся, унося грязную посуду в посудомоечную машину. Вздох. Проблема по сути заключалась в том, что Йошикаге подозрительно себя ведёт. Не сказать, что они очень близки, скорее хорошие приятели, но даже так Дьяволо из раза в раз поддерживает общение с мужчиной, потому что двух лет в Италии не хватило для полной адаптации японца и, как настоящий приятель, готов предоставить ему некоторую помощь, если таковая понадобится Кире, в любой момент. Возможно, такая любезность играет на фоне некого порой угнетающего одиночества розововолосого; не исключено, что они оба испытывают некую привязанность друг к другу, как утопающие страстно держатся за обломанные доски, в надежде выжить. Держаться вместе легче, чем одному. И приятнее. Вот как считал Дьяволо. Да, он не может отрицать симпатию, испытываемую к этому загадочному ровеснику (впрочем, как и он сам). Мужчина почесал затылок. Он действительно не теряет надежды, что успеет подцепить на удочку блондинчика, который будто в бегах. Непонятно от кого и чего. Есть вариант, что от самого себя. «То, что приближается…очень знакомо. События приведут к неизбежному нас двоих. Я чувствую это нутром.» Он подошёл к окну, осматривая уже тёмное небо, замечая первую звезду, появившуюся на безграничном ночном небе. Она светила ярко-ярко, хвасталась, мол, смотри, насколько я величественна и сияющая, никто не заменит меня своей скудной красочностью! Мафиози открыл полностью окно, ощущая ночной воздух, тёплый, лёгкий, как пушинка, распутывая розовую копну волос. Мысли настойчиво возвращались к вчерашнему случаю у зеркала в ванной. Непонятное тепло прилило к щекам Дьяволо, заставляя вздохнуть чистый воздух полной грудью. На душе снова спокойно и трепетно. «Всю жизнь я чувствовал, что от моей когда-то существовавшей души якобы отделили одну часть, и эта часть — Я. Сейчас же я конкретно осознаю это и принимаю. Сможет ли судьба подкинуть ответ на мои вопросы? Время наверняка покажет.» Ветер сильнее подул, холодном проходясь за шиворотом футболки розововолосого. Он обратил внимание на запотевшее стекло. Как только взгляд Дьяволо добрался до матовой поверхности, как тут же появилось изображение лягушонка, очень похожего на того, которого нарисовал он сам утром в кабинке душа. Отличием от рисунка мужчины была явная неуклюжесть автора каракули. В глазах показалась искра улыбки. Такой, с какой родители смотрят на своих детей, исполняющих по-детски смешные и милые заигрывания. Рука босса сама потянулась к стеклу, выводя более-менее ровные линии, соединяющиеся в изображение лягушки, но в этот раз с рогами и хвостом, точь-в-точь как у бесёнка. Ему сейчас также чудесно, как и вчера. «Так бы всегда, мой милый...» Протягивая руку в окно навстречу потоку прохладного свежего воздуха, розововолосый поднял голову к небу: теперь на безоблачном тёмно-сизом небе горела не одна, а целая россыпь самых разных звёзд, да только первая звезда всё так же горела ярче и необычнее всех. Иногда Дьяволо был романтиком. Он не доверял даже самому себе, но единожды сняв перед собой маску, уже не сможешь безразлично проходить мимо, не срывая её за порывом сердца. «Моё сердце…кажется, единственная вещь, доказывающая то, что я жив.» Вдоволь насытившись кислородом, мужчина ушёл в личный кабинет, доставая со шкафчика самокрутку с марихуаной, прикуривая и радостно затягиваясь. «Пиздец, что со мной стало. Аха, чёртов...» Выдыхает дым, закидывая ноги на стол. Сегодня он был налегке так как особо не пришлось… «Блять...Я же хотел проверить как обстоят дела товаром, отправившимся в Японию. Ай, да ну их, сами разберутся. Если бы что-то вышло из-под контроля, я бы давно уже знал и решил любую проблему.» Потушив косяк о пепельницу, Дьяволо отправился на улицу, перед выходом переодевшись в выходную одежду. «Продукты сами себя не купят, к сожалению.» Свет погас в квартире, а ключ проворачивается в замочной скважине входной двери. Владелец жилья уезжает на лифте вниз. А радио на кухне продолжает разрывать ночную тишину своими грустными балладами о жизни, о любви, о мире, полном несчастья и неосторожности, о жестокости людских надежд, о потери времени, о нежности печали.***
Сфинкс по кличке Квин безмятежно спит в фиолетовой кошачьей будке. Его компаньон и друг, Кира Йошикаге, в таком же настрое, что и кот, энергично убирает посуду, оставшуюся после ужина, вымывая до блеска и раскладывает по местам. Мужчина глазами пробежался по стене в поисках часов. Девять вечера. Какая удача, есть ещё некоторое время до сна. «Можно уделить время книге.» Его выбор пал на Гюго «Последний день приговорённого к смерти». В общем, ничего особенного. Как ему и стало понятно по названию, это произведение является неким дневником, можно сказать исповедью и рассуждениями, человека, ожидающего казни. То, что это конечные реальные чувства когда-то было живого человека, осознание этого даёт ощущение трепетания в душе, гоняя мурашки по коже. Людские откровения всегда воодушевляли его, от чего волосы встают дыбом от наслаждения. Да-а, его эго любило питаться чужими тайнами, которые никто из близких человека не знал, зато он, Кира, всё знал. Так приятно, до чёртовых колик на кончиках пальцев. Стоп. Всё же, не стоит будоражить своё воображение на ночь глядя, ибо сон может перебиться. «Ну уж нет, я не могу допустить этого. Пора выпить молока.» Вернувшись обратно на кухню за стаканом молока, потеплевшему благодаря предприимчивости блондина оставить на время холодное молоко при комнатной температуре, застал сидевшего на полу кота. Квин замурчал, подойдя к мужчине, обвив за ногу последнего недлинным розовым хвостиком, трясь головкой о штанину. Йошикаге улыбнулся, присаживаясь на корточки и гладя кота, проходясь ладонью по всему мягкому телу. В свою очередь Квин подставлялся под движения Киры, довольно корча морду и тарахтя. — Как думаешь, Квин, нам уже пора укладываться спать? Дни намечаются не самые хорошие. — Спрашивает мужчина, поднимаясь, допивая. Кот открыл свои большие глаза и внимательно посмотрел прямо в глаза блондину, понимая каждое его слово. — Мияу, — согласился кошак, снова строя довольную морду, и, не дожидаясь друга, гордой походкой направился в спальню. Кира лишь пожал плечами. Ну, осталась разминка напоследок.***
Проверив, заперта ли входная дверь, Йошикаге зашёл в спальню. На заправленной кровати у изголовья лежал Квин, облизывая тёплым проворным язычком пушок, попутно умываясь тощей лапкой. Мужчина сонно зевнул, доставая из шкафа пижаму. Неспешно раздеваясь, он смотрел на себя в зеркало, находившееся в среднего размера шкафу-купе. Высокий, бледнокожий, стройный, подтянутый, но не накачанный мужчина. Пижама состояла из ночной рубашки и удлинённых шорт, а узором пижамы послужили бомбочки, такие маленькие и чёрные, как из компьютерных игр. Не забыв оставить окно на проветривание, Кира укрылся одеялом, укладываясь поудобнее. Тишина. Только звуки с улицы нарушают спокойствие, в действительности же выступая колыбелью для людей. Сверчки, шелест листьев, суета ночных зверей, — всё это успокаивает и дарует такую нужную местами защищённость. Эстетическое наслаждение для спящего. Только что-то не выходит у него уснуть. Он чувствует. «Может вспоминает кто.» Мужчина перевернулся на бок, подкладывая локоть под подушку, опуская веки. Десять, двадцать минут проходит, а сон продолжает избегать блондина. Лёг на спину. Подождал. Ничего особенного не происходит. Потерев глаза, оглядывается в поисках кота. Тот спал рядом, попискивая во сне. Йошикаге ещё раз потрепал голову Квина, прежде чем упасть головой обратно на подушку и наконец-таки заснуть мирным сном. «Он очутился на перекрёстке. Блондин огляделся. Вокруг были какие-то жилые дома, а неподалёку от него стоял красный почтовый ящик. На земле лежало собачье дерьмо. «Хоть бы постыдились.» Кира был в своей обычной рабочей одежде: светло-голубом почти официальном костюме с зелёной рубашкой в полоску, подвязанной тёмным галстуком с принтом кошек. Решив не стоять истуканом, мужчина повернул налево. Не увидев ни единого живого (или неживого)существа, он повернул уже направо. Потом снова налево, направо, налево. Ничего. Всё тот же перекрёсток с почтовым ящиком и дерьмом. Ничего странного не было. Йошикаге не впервые здесь. Сюжет уже давно известен ему. Идёт лениво, бездумно. Поворачивает направо. Поднимает взгляд на человека. Неизвестный стоит к нему спиной, поэтому Кира лишь может различить длинные розовые волосы. «Такого ещё не было.» Человек впереди немного оборачивается на мужчину. Блондин узнаёт эти кислотно-зелёные, фрагментированные глаза с минимальным жёлтым вкраплением. «Неужели это..?» — Вам никогда не добраться до истины, — высокий, но угрюмый голос прозвучал сзади мужчины. Шокировано обернувшись, уставился недоброжелательным взглядом прямо в глаза девчушки. Он помнит её. Сны не дадут кануть в лету. Воспоминания навсегда в твоей крови. — Мне и не нужна она, — ухмыляясь, произнёс Йошикаге, — а тебе давно пора уйти на небеса, ты так не думаешь? Не надоело каждый раз появляться в чужих сновидениях? — Не волнуйся, моё время ещё не подошло. Хоть я мертва уже как восемнадцать лет, тем не менее. Я лично хочу удостовериться в твоей казни. Люди с золотыми сердцами принесут вместе с собой справедливость. — Соединив руки сзади, Рейми прошагала вперёд-назад вокруг Киры. Мужчина недоверчиво-издевальчески покосился на молодую девушку, похлопав ладонями по пиджаку, поправляя галстук, бормочет: — Ну-ну, это мы ещё посмотрим. — В ином случае, ты достоин этого. Ты ответишь за все невинные души, погубленные тобою, — повысив голос, перебила его Сугимото. На её лице проявилась грусть и детская надежда. Плечи дрожат, а аккуратный носик всхлипывает. Девушка опустила взгляд, выглядя поверженной. Блондин беспристрастно, хладнокровно расхохотался. — Грязная сука! Ты слишком мечтательна для своих лет. Меня развлекает твоя разбитая вера. Ты же знаешь, что ты ошибаешься? Знаешь? Тупая блядь! — Рукой замахивается возле лица розововолосой. Звонкая пощёчина оглушила её. Она со вскриком упала на землю, машинально хватаясь за ушибленное место. Было очень больно, щека сразу же опухла, краснея, а некая образовавшаяся ранка пустила несколько струек крови. Она боялась поднять на него глаза, застывшие в ужасе и шоке. Одна, вторая, третья слезинка летят на розовое платьице девчушки, разбиваясь о ткань, как и её рушившиеся надежды на этот мир. Потому что он был прав. Никто не спас бы её. Это ложь. Ложь. Всё в этом мире ложь. От неё не уйти, не спрятаться, её не похоронишь в собственном гробу; жертвы, оказывается, никому не нужны. Человечество с каждым разом наступает на одни и те же грабли, падая, вставая, и снова падая. Замкнутый круг. Редко когда кому-то удаётся уйти от этого адского зрелища. Нет уже сил себя сдерживать — испуганная Рейми громче и громче всхлипывала, пока наконец-то в воздухе не послышались тяжкие рыдания, заставляющие её сердце выскакивать из груди, будто хотело убежать куда подальше от этих двух. В горле стоял ком, но и он не задержался: беднягу вывернуло прямо на себя. Это была всего лишь какая-то вода вперемешку со слюнями и кровь. Девушка почувствовала тепло на спине, будто кровь омывает её спину. Не сложно догадаться, что это был её шрам от острого предмета. Осознавать происходящее было очень тяжело, ведь то, что сейчас происходило, было слишком реальным для сна. Воспоминания летели перед глазами, застывая в самых жестоких сценах: Рохан, труп Арнольда, родители. Невыносимо. Больно. Сплошная ненависть. Будучи мёртвой она всё равно продолжала бояться и ненавидеть этого ублюдка. Никогда, никогда не простит. А слёзы никак не остановятся. Кира продолжил: — Какого это осознавать, что ты ничего не можешь сделать? А? Ахаха... глупышка.. меня не интересуют людские цели. Мой образ обыкновенного гражданина безупречен на все сто процентов. Понимаешь…наш мир..такой же гнилой, как сейчас твой труп. Чертовски глупо ожидать каких-либо изменений от трупа, смекаешь? Оставь меня наконец. У тебя ничего не выйдет. Бесполезная дрянь. — Рассуждал вслух Йошикаге, без капли сочувствия оглядывая девушку. Он вспомнил про другого человека, но и его след уже простыл. Значит, они были только вдвоём. Фортуна на его стороне. — Кажется, мне снова дают шанс прикончить тебя, дорогая, — опустился напротив неё. Та попыталась отстраниться, но Кира грубо схватил её за челюсть рукой, специально давя на ушибленное место, и резко опускает руку на шею, давя и подключая вторую руку, перекрывая воздух. Девушка попыталась дать отпор, размахивая ногами, пытаясь ударить убийцу. Хрипы заполнили воздух…» Блондин раскрыл глаза, понимая, что ещё ночь. В этот раз сон был лучше, чем обычно. Рядом также спал Квин. Облегчённо вздохнув, перевернулся на спину, усерднее заворачиваясь в одеяло. «Замечательные же у неё были руки.»