К звёздам

Все профессии важны, Все профессии нужны. Ведь профессий друг мой много Выбирай свою дорогу

Именно эти строчки твердила тучная, светловолосая женщина в летах своему сыну Вите, когда пришло время определяться с будущей профессией, да и вообще, со своими планами на эту жизнь. — Сынок, ну чего тебе от жизни надо? — чуть ли каждый вечер обеспокоенно спрашивал глава семейства у сына. — Бать, не упрашивай, учиться дальше не пойду, да и не возьмут меня, — каждый раз отмахивался Пчёлкин, как только предки снова затевали свою шарманку. Ну, а что он ещё мог им сказать? Что его и так устраивает его положение дел. В конце концов, он не сын великого академика в области астрофизики, ему институты ни к чему, и так пробьётся. Ещё в детстве Пчёлкин был пронырливым, башковитым парнем, без него бы не освятилось ни одно событие на районе. Старшие ребята прекрасно знали об этом, одно время даже подтрунивали над мальчишкой, но не осуждали. «Далеко пойдёшь, пацан! Ты, Серый, присмотрись к нему, ещё год-два и он на наше место сядет», — твердила местная братва, когда мальчишка шнырял по округе со своей гоп-компанией. Собственно, долго ждать не пришлось, летом восемьдесят пятого парень познал всю сложность первой работы, устраиваясь на стройку к дяде Мише, старому другу семейства Пчёлкиных. За месяц Вите пришлись все тяготы ремонтных работ, но он не жаловался, а мотал себе на ус, что строителем ему не быть. Его, молодого парня, манили деньги, свобода, власть, ну и перспектива. Поэтому, как только закончилась его каторга, длиною в полтора месяца, он первым делом хотел пойти и прогулять кровно заработанные деньги, но решение пришло само собой. Как на зло, практически возле самого дома, дорогу перегородила чей-то новенький черный ВАЗ-2109, а в простонародье «девятка». Конечно же, Пчёла был бы не Пчёлой, если бы не всунул и сюда свои пять копеек. — Привет парни, чё стоим, кого ждём? Тачка классная, только пригнали? — спрашивал парень, аккуратно проводя пальцами по правому крылу, любуясь. — Привет, малой. Да, только приехали сегодня, не успели до гаражей доехать, выставиться, и встали, блять! У тебя же батя, кажись, механик? Мотнись за ним, кабанчиком, пусть посмотрит, сделай дядям одолжение, — сказал один из мордатых бритоголовых парней в тёмно-зелёной мастёрке, прикуривая папиросу. — А если я вашу тачку посмотрю, к себе возьмёте? — решив действовать на опережение, спросил смело Витя, парни переглянулись между собой, обдумывая. — Если она заведётся и доедет до нашей точки, так и быть, замолвим за тебя словечко Серому, может, он чё и придумает, — решительно заявил второй парень, потирая подбородок. На этом, собственно, и договорились. Повозившись минут двадцать под капотом автомобиля, проделав парочку не хитрых манипуляций, Пчёла поправил клемму на аккумуляторе, и спустя несколько минут машина всё же завелась. Парни были рады, ещё и двадцатку ему дали, сказали, мол, заслужил. А Витя как был рад, неужели у него в руках сейчас шанс пробиться в нечто неизведанное, новое, местами пугающее, но такое манящее светлое будущее. Шли дни, недели, и вот, когда, казалось бы, стоило уже забыть о той ситуации возле его дома, когда он просил старшаков устроиться к ним хоть какой-то мелкой сошкой, случилось то самое чудо, в которое он уже мало верил. В беседке, слегка потрёпанной жизнью, его поджидал Артурка Лапшин, мелкая рыбёха в аквариуме Серого. Витя знал его не слишком хорошо, жил в соседнем доме, был на пару лет старше и потихоньку строил свою карьеру в мире рэкета. Не то, что бы он что-то из себя представлял, но метил высоко. — Ну что, малой, поздравляю, Серый дал добро, можешь завтра приходить за гаражи в четыре, тебе расскажут, чем будешь заниматься. — Спасибо, Артура, рад слышать. Ты как сам? — то ли из вежливости, то ли из интереса, спросил Пчёлкин, доставая из спортивной кофты пачку дешёвеньких папиросок. — Как видишь, кручусь потихоньку. На, не позорься, не кури больше это говно, а лучше вообще бросай, — кинув початую пачку «Самца» на лавку беседки, Лапшин вскочил на ноги и вышел на встречу подъезжающей машине. Вите практически всю ночь не спалось, он всё думал, гадал, как же пройдёт эта встреча. Но, кроме волнения, его ещё распирало чувство гордости. Это же то, к чему он стремился, вот, уже совсем близко. Как оказалось, волновался Пчёлкин очень даже зря. Конечно же, никто и подумать не мог о том, чтобы вот так вот сразу доверять какие-то важные дела малолетнему пацану, пусть он и смотрелся уже как дядька. Полгода Витя бегал кем-то в роли «принеси/подай, иди нахуй, не мешай», бегал и впитывал всё. Кто о чём говорит, кто что делает, где бывает и всякое разное, пока ему не предложили поработать фарцовщиком. Фарцовщики в СССР были словно волшебниками, которые могли достать всё, что только душа пожелает, лишь бы были деньги. Они разными путями добывали товары западного производства, после чего продавали их советским гражданам. На Пчёле в основном лежала задача реализовывать товар в кругу проверенных покупателей, в которые входили как «стиляги» так и «хиппи», ну или просто из тех, кто хотел себе купить что-то модное и интересное. Люди были лишены права заниматься чем-то по своему выбору, а частная инициатива наказывалась. Такая весьма интересная и прибыльная работа заставляла думать мозгами, выстраивать сложные комбинации и стратегии: как не попасться милиции и что нужно делать, чтобы приумножать прибыль. Пойманным фарцовщикам давали тюремные сроки «за спекуляцию», а Вите совсем не хотелось садиться в тюрьму, поэтому ставки были ох, как высоки. Конечно, он понимал, что за его спиной стоят старшие, и менты уж сильно-то щемить его не станут, но каждый раз проскакивала мысль: «а вдруг?». В таком графике пришлось подзабить на учёбу и выпускной класс. Не сказать, что он до этого был отличником, учился весьма посредственно, а теперь стало всё и того хуже. Парни по-разному относились к такой своеобразной работе друга. Белый не понимал, может, даже осуждал местами, считая, что тот ступает на скользкую дорожку в один конец. Фил был в нейтралитете, словно разбавляя всеобщее мнение их компании. А вот Космос был очень воодушевлён рассказами Пчёлы о прекрасной перспективе стать великим и богатым, но так и не решался примкнуть к другу, всё-таки папа академик за такое сыночка не погладит. — Аська, какими судьбами? — удивлённо спросил Витя, поглядывая на светловолосую высокую девчонку, которая влетела в ангар, словно фурия. Народу практически не было, все разбрелись кто куда: рынок, мойка, и так ещё, по мелочи. Ася как раз из тех, кого называют «Своя в доску», может и за себя постоять, и за кого-то в морду дать. Откуда такая сила была в такой хрупкой девчонке, одному Богу было известно. Крутилась она здесь не просто так, всё-таки была девушкой одного из старших, по кличке Лис. Их пара была примером для парней, которые были в «системе». Каждый, без прикрас, мечтал найти такую же боевую подругу, как она. Пчёлкин даже не пытался себя обмануть, он тоже мечтал. — Где бита, Витя? — зло спросила девушка, оглядываясь. Пыхтит, бесится, грудь вздымается, ищет что-то. — Что случилось? — Эта козлина черножопая, Зураб, подрезал меня, я чуть в кювет не съехала. Теперь повторяю вопрос, где бита? — Ты что, убивать его поедешь? — усмехаясь, спросил парень, поднимаясь с потрёпанного кресла. Она посмотрела на него недоверчиво, мол, а могло быть по-другому? Витя напрягся. — Значит, не знаешь где бита, да? Лиса ещё не было сегодня? — в какой-то момент она остановилась и выжидающе посмотрела на него. — Не знаю, сам только пришёл. Аськ, да не кипятись ты, не нужно тебе марать свои аккуратные, нежные ручки, этого пидора за такое любой накажет, даже я! — Ты? — усмехнулась девушка, — Наказывалка-то хоть выросла, Вить? Пчёлкин напрягся, непроизвольно сжимая руки в кулак. Ну вот как? Как в такой милой, хрупкой девочке может быть столько яда, которым она так и норовит забрызгать, когда чуть что не по её. — Хочешь, покажу! — Э, малой, ты чего это женщине моего друга собрался показывать? — словно из ниоткуда появился Серый, стоя на входе в ангар. — Где эта женщина биту свою посеяла, — не теряясь, ответил Пчёлкин, мысленно молясь всем Богам в надежде, что его за это не убьют. Шутки шутками, конечно, Ася со многими могла позволить себе не сдерживать эмоции, вот только, старшие это категорически не приветствовали. — Лёв, что случилось, сегодня валить кого-то придётся, или только калечить? — спросил Серый, встревоженно глядя на девушку. — Сколько раз я тебя просила не называть меня Лёвой? — Сколько раз я просил тебя сидеть на жопе ровно? — Зураб чуть не скинул меня в кювет, как блять после этого сидеть на жопе ровно и делать вид, что это всё ахуеть как правильно, а? — возмущалась девушка, повышая голос совсем не там, где нужно и, уж тем более, не на того, кто будет это терпеть. — Ключи от машины на бочку, быстро. И пошла нахер отсюда, домой! Приеду, поговорим. Витя, проводи даму домой, хорошо? — крик стоял такой, что даже уши позакладывало, но девушка не дёрнулась ни разу, стойкая. Развернувшись на пятках, она в два шага преодолела расстояние до бочки и кинула ключи от машины, так и не сказав ни слова. Пчёлкину оставалось только кивнуть начальству и последовать за девушкой, которая уже прибавила шагу, чтобы как можно быстрее выйти из ангара. Уже на территории базы они сравнялись и шли почти нога в ногу. — Чего это он? — аккуратно решил поинтересоваться парень, поглядывая на реакцию девушки. — Да хуй его знает, переживает наверно, — спокойно сказала девушка. — Переживает? Серый выбрал не лучший способ, чтобы демонстрировать свои чувства, — размышляя в голос, выдал Витя, но потом осёкся. Всё-таки нужно держать свои мысли при себе, придурок. — Скажем так, ты стал свидетелем семейной драмы между братом и сестрой, а как ты знаешь, свидетели долго не живут. В твоих интересах забыть о том, что ты видел, слышал и вообще, что ты сегодня там был, — Ася остановилась, схватив Витю за рукав мастерки и развернула к себе, глядя в глаза. — Я бы с радостью согласился всё забыть, вот только это практически невыполнимая задача. — Почему? — удивилась девушка. — Ты такая сексуальная, когда злишься, я не хочу об этом забывать. — Хорошая попытка, Пчёлкин, думаю, какой-то сопливой малолетке понравится, запомни. Но ко мне так подкатить не пытайся, ты всё-таки не бессмертный.