***
Эти майские праздники для Вити и его друзей значили только одно, всё вытекает из коммунистического угара в религиозный запой. И Пчёлкин не собирался этому препятствовать. В конце концов, он уже взрослый малый, жизнь ему уже дала понять, что пить нужно в удовольствие, а не в говно. Но, как правило, он забывал об этом своём жизненном опыте. Людей, приближенных к безбедной жизни, в данном случае братков, фарцовщиков и Ко, почти всегда обходил «сухой закон» от Горбачёва. Расцвела подпольная продажа алкоголя, в основном — водки. В ресторанах спиртное наливали в чайник, и посетители чинно пили «чай» из стаканов. Круглосуточно можно было купить водку у таксистов, за 2-3 цены против магазинного прайса. Как гласила пропагандистская кампания под девизом «Трезвость — норма жизни», была совсем не про его душу. Нет, не то, что бы Пчёла был алкоголиком или был пристрастен к «этому» делу, нет, он просто знал цену веселья и каким оно могло быть с присутствием беленькой и без неё. Вот и сегодня ему досталось задание добыть три бутылки водки и встретить девчонок-гимнасток из ИНФИЗа, чинно, мирно, благородно, сопроводив красивых на дачу в Воскресенске. С первым заданием парень почти справился, заскочив в ангар к старшакам. Они никогда не отказывали, если нужно было что-то достать срочно и, тем более, для своих. Осталось встретить девчонок и можно двигать к ребятам, они и так уже заждались. Эх, была бы тачка, они бы домчали в два раза быстрее. Может, расщедриться сегодня, в честь праздника, на такси. А то зная Фила, который вечно голоден, и Коса, великого кашевара, ему может мало чего достаться от запланированного шашлыка. — Опа — Стёпа, Аська, ну что, нашла биту? — спросил Пчёла, падая на потрёпанное жизнью кресло, где напротив него, в соседнем, восседала эта взрывная бестия. — Спиздили, суки, представляешь, никому доверять нельзя, — образовалась пауза, которая слегка затягивалась. Она смотрела на него исподлобья, ухмыляясь, а потом и вовсе закинула свои ноги ему на колени, выжидая. — Обнаглела, Аська! — повысил голос парень, но ноги девушки так и не скинул, любуется. Красивые, зараза, длинные, так и манят провести ладошкой по нежной девичьей коже. Нельзя, Пчёла, нельзя, держаться, провокация — это наше всё! — Да ладно, Пчёл, чего напрягся, не узнает об этом никто, ни Лис ни, боже упаси, Серый. Это будет наш маленький секрет, тебе-то можно доверять, а, Пчёлкин? — она улыбалась, а в тёмно-зелёных глазах плясали черти, провокаторша. Интересно, Аську пороли в детстве за такие выходки? — Какие секретики, Лёва, не юли, нам с тобой скрывать нечего, я жить ещё хочу, — честно сказал парень, скидывая её ноги на пол, поднимаясь с кресла. — А такие, что ты берёшь меня с собой, кстати, куда ты там собрался, а Пчёла? — требовательно заявила она, оставалось только топнуть ножной и добавить «Потому что я так сказала!». — С каких это, я должен тебя с собой брать? — удивился Витя, поправляя свою златовласую гриву, — У тебя есть парень, брат, вот пусть они тебя по своим друзьям и таскают, а я так, очередная шестёрка, которая ходит в подчинении твоего братца. — Блин, Пчёл, да брось ты, к друзьям, так к друзьям, я готова, — сказала она, доставая откуда-то из-за кресла бутылку «Советского шампанского», — Мне скучно, парни уехали куда-то на «дело», сам понимаешь, девчонок туда не берут. Пчёлкин, ну что тебе стоит? И правда, что это ему стоит, может быть, жизни? — Ну какой резон тебе со мной водиться, Лёва? — серьёзно спросил он, натягивая кепку на лоб, чтобы тень падала на лицо. — Не знаю, — честно ответила девушка, — Может потому, что ты ещё не испорчен все этим дерьмом вокруг? — Интересное мнение, нужно будет подумать об этом на досуге. Ладно, хрен с тобой, погнали, только предупреждаю сразу, мы едем в Воскресенск электричкой, и ещё нам нужно встретить девчонок. — Я сегодня добрая, поэтому электричка отменяется, так уж и быть, прокачу, — помахав перед лицом парня связкой ключей от красной восьмёрки, которая стояла недалеко от ангара. Завидная невеста прям, и красотка, и палец в рот не клади, дай поязвить, немного нахальна, да ещё и на тачке крутой разъезжает. Девушка — мечта, за которую махом снесут голову.***
Что за блаженство? Опять остаться с самим собой, углубиться в себя и наслаждаться тишиной, покуривая красно-белые «Marlboro» среди леса. Пожалуй, это был чуть ли не единственный плюс из всей поездки в Воскресенск на профессорские дачи. По крайней мере, так считала Гера. Девочка, со странным, не типичным для Советского союза именем, и таким же не типичным характером. Оно и понятно, добрую половину её жизни главу семейства Градовых носило по командировкам зарубеж с какими-то лекциями в области высшей математики. Перспектива более светлого будущего для своей семьи грела Игоря Николаевича, даже свою единственную лапочку-дочку склонял к тому, что ей обязательно, кровь из носу нужно поступать в МГИМО, а не следовать профессорским чинам, ведь рано или поздно ему пришлось бы выбирать, оставаться в Союзе или покорять Штаты. Вот только никто и прислушиваться не хотел к мнению девушки, которой ну уж совсем не хотелось просиживать модные бананы в институтах, ни на международных отношениях, ни на математических направлениях. Чего уж там говорить, если Гера и сама не знала, кем хочет стать и чем планирует заниматься в будущем. Ничто не приносило ей какого-то восторга и радости, кроме книжек и музыки. Именно в такие моменты она чувствовала свободу, веселье, радость, влечение к жизни. Подаренный когда-то отцом магнитофон ''Электроника-311С'' за бешеные деньги — 300 рублей, периодически был смыслом жизни для юной и мечтательной особы. А комната была увешена парочкой плакатов любимых исполнителей, в тихую купленных у фарцовщиков. Друзей у девушки было совсем немного если они, конечно, вообще были, потому что людей, с которыми она ходил последний год в школу, нельзя было назвать таковыми. Постоянные отцовские командировки, в которые частенько брали и Геру, и переезды были не самым располагающим временем для того, чтобы заводить друзей, да и, мягко говоря, девочкой она была эмоциональной, со своими странностями и греческим именем, которое досталось от мамы-гречанки. И всё-таки, лес — прекрасное выражение силы природы и самый ясный образчик ее совершенства. Так думала и Гера, гуляя по кромке соснового леса, небрежно пиная шишки фирменными кроссовочками, вспоминая события двухдневной давности. POV Гера Какие забавные эти сынки профессорские, я не могу. Или он не из профессорских? Да не, точно профессорский, на него только глянь, аристократией за версту несёт. Про знаки мне рассказывал, забавный. И побежал же за мной, другой бы не стал, раз спешил там куда-то. По-любому позвонит в дверь, такие, как этот Космос, не сдаются. Смешно, конечно… Космос, ведь, тоже греческое имя, будто мы не в центре Москвы сейчас а, как минимум, где-то в Афинах. Ну, и почему ты не звонишь-то, чудик? Я же слышу, стоишь на пороге, мнёшься. И я, тоже, как дурочка, побежала, зачем? Не сильно же спешила к Анне, можно было бы… или. да ну, бред это всё, Гера, полнейший бред. Шуршание за дверью прекратилось, за ним звонок в дверь. Так, надо разуться и сделать нейтральное лицо, будто его здесь совсем не ждали. Дверной замок зашумел, давая понять, что дверь вот-вот откроется. На пороге стоял тот самый Космос с невозмутимым видом, а в сине-серых глазах сплошной омут. Не смотри, Герка, утонешь! — В Бога не верим, в скалках не нуждаемся, орехи не продаём, и вообще, я думала, ты будешь более находчивым, — быстро отчеканила я, наблюдая за его реакцией, но дверь закрыть поспешила. — Э, куда! Вообще-то, мне назначено, — деловито заявил он, подставляя под дверь свою большую ногу, и не боится же, что отдавлю. Что он там несёт, куда ему здесь назначено? Отец же не… да не… — Ты абитура, что ли? — Надеюсь, ей и останусь, — хмыкнул он, пробираясь в глубь квартиры. — Что ж это, учёба отпрыску профессорской интеллигенции не по нраву? — не заметила, как вырвалась колкая фразочка из моих губ. — Не моё это, всякие теоремы внимать, да штаны в институтах просиживать, — разуваясь, словно у себя дома, сказал Космос. Не обиделся, значит, похвально. Тем более, смысл обижаться на правду. — Так какая нелёгкая привела тебя к нам домой, раз учиться ты дальше не планируешь? — так, чисто из интереса, спрашиваю я, подпирая дверной косяк своей комнаты. Ему определённо шла к лицу чёрная футболка и тёмные брюки в аккуратную, тонкую клетку. Вроде, ничего необычного, а любо-дорого посмотреть. Интересно, а деловые костюмы ему так же к лицу? — Ты! Я же говорю, судьба так распорядилась, кареглазка. Кстати, харе мне тут задвигать про Герасима, колись, как тебя зовут? — Гера, вот такое вот имечко, — сказала я, усмехаясь, — Па, к тебе тут пришли! — Красивое, чё уж там, и хозяйка у имени тоже красивая! Нам, таким красивым, вообще нужно держаться вместе. Кареглазка, может погуляем, а? — с надеждой спросил парень, подпирая дверной косяк напротив, пристально вглядываясь куда-то будто вглубь меня. Дыру пытается во мне проделать, что ли? Невольно мой взгляд цепляется за руки, таки большие, жилистые. Интересно, какие они, холодные или горячие? — Посмотрим, как судьба распорядится, — сказала я быстро и скрылась за дверью своей комнаты, так как дверь в кабинет отца, которую подпирал Космос, начала открываться. Ну, вот и проверим, что оно было, судьба, или так, случай.