***
Тем же вечером в квартире Холмогорова Первый раз за лет шесть, точно, Космос не горел желание праздновать свой День Рожденья шумно, помпезно и с размахом, тем более, когда он выпадает на среду. Среда — самый дурацкий день недели, как говорится и ни туда и ни сюда. Да ещё к тому же через два дня должна состояться проверочная работа по высшей математике, к которой нужно было выучить хотя бы как зовут заведующего кафедры, имя преподавателя, название предмета, номер аудитории и, хотя бы один из представленных билетов для подготовки. Конечно, это капля в море, по сравнению с тем, сколько всего нужно было подготовить отличникам, но так как Холмогоров не входил в их число, ему и этого было с головой. Гера как могла помогала своему космонавту, но она и сама мало что смыслила в этих всех цифрах, формулах, расчётах, вычитаниях. Ей куда легче давались гуманитарные науки, тот же английский язык, который, к слову, практически за год общения с девушкой успел подтянуть даже шалопай Космос. — Космик, давай на выходных соберём всех, на природу поедем, что ли, шашлыки пожарим, весна ведь, первое тепло пошло, подснежники, красота! — мечтательно рассуждала девушка, накрывая в гостиной стол. Если бы Холмогоров-старший не надумал заехать поздравить сына, то и такого бы пира в этот день не было бы, а так приходилось действовать по ситуации. — Можно с палатками куда-то рвануть, на рыбалку, к примеру. Я бы ухи с тобой наварганил, — поддаваясь мечтательным рассуждениям Геры, соглашался он, переключая песни на излюбленном магнитофоне. — Оставь! — Ты же не любишь Алису! — удивился Космос, обернувшись к девушке, как только начал петь фронтмен группы слова той самой «Красное На Чёрном». — Ты что-то перепутал, Космосила моя, я абсолютно нейтрально отношусь к этой группе, а вот тебя я люблю! — С тобой можно что угодно перепутать, вскружила мне голову, кареглазка, и рада! — он улыбался, ему нравилось, как она спокойно и нежно говорит с трепетом о таких вещах, хозяйничая в его квартире. Вдыхая в неё будто вторую молодость. Ведь, после смерти Ирины здесь больше не было так живо и уютно, не чувствовалась женская рука. — И чего ты молчишь? — удивилась она, поправляя шифоновое платье в цветочек. — А что я должен говорить? Вон, ковёр какой-то потрёпанный уже стал, может выкинем его? — Что любишь меня, дубина! — Глупая, ты же и так знаешь, что я люблю тебя больше жизни. — Не говори так, просто любишь, и всё! Мне и этого хватит сполна, а ковёр, да хрен с ним, он жить не мешает. Приготовления званого ужина перенеслись на кухню. Космос шарился под ногами, то ли помогая, то ли мешая своим присутствием, но девушка не говорила и слова плохого. Ведь когда такое увидишь, Холмогоров кашеварит на кухне, и не просто абы что, а запечённое мясо в духовке. Конечно, испортить мясо трудно, но Гера почему-то не переживала за это, полностью доверив парню такое ответственное дело, с которым он справился на все сто. Уже через час на пороге квартиры показался Юрий Ростиславович с Надеждой под ручку. Не сказать, что Космос был к этому не готов, он ожидал, что эта медуза горгона не упустит шанса повидаться и обменяться парочкой, а то и не одной, всяких ругательств и колкостей даже в его праздник. Но, на удивление, всё прошло более-менее гладко, за исключением того, что Надька прицепилась к Гере. — А ты умничка-девочка, нужного мальчика себе отхватила, далеко пойдёшь! Вот теперь держись его и всё у тебя будет, — поднимая бокал с шампанским еле слышно говорила Надька, отпивая знатный глоток. Холмогоровы курили где-то на балконе, изредка обмениваясь фразами. — Да не хуже вас, тётя! А мальчик у меня самый лучший, это правда, а что у нас и когда будет — не ваше дело! — мило улыбаясь ответила Гера, склонив голову на бок. — Ты лучше свой гонор поубавь, хабалка. — Да уж получше вас буду. — Наденька, ты что, сама с собою лясы точишь? — изобразив искреннее удивление, влез Космос, воруя какую-то нехитрую нарезку со стола, присаживаясь рядом с Градовой, властно обнимая её за талию. Женщина сморщила носик и опустошила бокал одним глотком. Спорить с пасынком было бессмысленно, она прекрасно помнила, чем закончилась их разбора прошлой весной и как знатно её после этого пропесочил Юрий. — Что-то мы засиделись у вас, молодёжь, пора, наверное, подарок дарить и отчаливать! — решительно заявил Юрий Ростиславович, хлопнув в ладоши, привлекая внимание. Молодые люди оживились на слове о подарке. Конечно, никто ни о чём не просил, ведь, чего уж там, всего могут сами и так добиться. — Бать, да не надо было, — смущённо вмещался Космос, но всё же это было больше для приличия. — Ты уже мальчик большой, самостоятельный, живёшь, вон, отдельно, дама сердца у тебя уже есть, глядишь вот — вот и съедетесь, а в универ свой до сих пор на общественном транспорте ездишь, непорядок! На этих словах глаза Космоса округлились, ведь он уже прекрасно понимал, к чему клонит отец, но всё ещё боялся предположить или подтвердить свои ожидания. — Тачка? Серьёзно, бать, без шуток? — вскрикнул парень, подскочив с табурета. — Какие шутки, сын, в такой день! — Подьёбываешь? — неверя ляпнул Космос, но потом осёкся, вырвалось… — Сын! — Да ладно, чё уж там! Ну, где, пойдёмте посмотрим! — счастье читалось в каждом миллиметре его счастливой улыбки и горящих глаз. Чего уж там говорить, если он выскочил на улицу без куртки и в домашних тапках. Да, в начале апреля было уже не так холодно, но эмоции поглотили рассудок. Гости всё же успели одеться, обуться и всё же спустились вниз, планируя больше не возвращаться в квартиру. Отец вручил Космосу заветные ключи и кивнул в сторону стоящих неподалёку черных Жигулей ВАЗ-2101. — Твоя, первая! С Днём Рождения, сын. Не разочаровывай меня, — последняя фраза прозвучала скорее, как предупреждение, а не как напутствие, но Космос уже ничего не слышал, его слегка опьяненную голову заполонила только одна мысль: «У меня есть машина! Моя машина!». — Спасибо, папа, — он был искренне благодарен отцу за такой щедрый подарок, обнял. Наконец-то вниз, под подъезд спустилась Гера, чтобы тоже порадоваться за своего счастливого мальчика. Она, наверное, чуть ли не первый раз видела его таким, радостным, беззаботным, как тогда, осенью 86-го на одной из фотографий разбросанной в его гостиной. — Мы поехали, дети, а вы празднуйте дальше, отдыхайте. Космос, узнаю, что пьяным сел за руль, машину отберу, понял? — серьёзно заявил профессор астрофизики, казалось, ещё немного и он пригрозит ему пальцем, как в детстве. — Да понял, па! — парня было уже не остановить, он залез в салон автомобиля, рассматривая всё изнутри, — Иди сюда, красивая! Холмогоров-старший помахал им рукой и приобняв Наденьку отправился в сторону более оживлённой улицы, чтобы поймать такси до Ленинского проспекта. — И зачем ты ему потакаешь, Юра! Нашел что подарить, машина! Да он же неблагодарный щенок, а эта его Гера, какая она дочка профессорская, хабалка базарная! — приседая на уши мужу причитала женщина. — Надя, просто заткнись и не порть момент, хорошо! — Но, Юра! — попыталась возразить она — Я уже пятьдесят лет, как Юра и ничего, как видишь. Пойдём, пойдём. Рассматривая всё до мельчайших подробностей в заветном автомобиле, Космос не стеснялся тыкать на разные кнопочки, дёргать разные рычажки, открывать бардачок, окна, поглаживал руль. — Только не говори мне, что ты теперь и спать здесь будешь? — обеспокоенно спросила Гера, поглядывая на парня, который даже спустя минут двадцать не мог отойти от шока. Поздний вечер сказывался, девушка заметно устала, но была не менее счастлива за своего космонавта. — Что, нет, конечно… хотя, может, мы? — пауза немного затянулась. — Нет, Космос, не может! — Ладно, маленькая, прости, сегодня ты спишь без меня, — печально поглаживая торпеду, бормотал Холмогоров. — Ты ещё со мной говоришь, или с машиной? — Конечно, с тобой! Как я могу её бросить, одну, на новом месте. — Кос! — возмущенно крикнула девушка, пиная его в бок. — Да ты чего, Градова, куда я от тебя денусь, это же шутка была! — За такие шутки сейчас реально в ней заночуешь, понял! — зло фыркнула Гера, вышла из машины и громко хлопнула дверью. Космос ой как сильно хотел крикнуть такое желанное: «Холодильником будешь так хлопать!», но сдержался, а она сделала обиженный вид. — Ну маленькая, стой! — он наспех выскочил из машины, закрыл машину, проверил, всё ли выключил и побежал в подъезд, догоняя девушку. Нагнать её получилось только в дверном проёме собственной квартиры. Трель звонка городского телефона разносилась по всей квартире, надоедливо капая на мозги. Первой сняла трубку Гера, отгоняя от себя Космоса. — Алло, да. Саня, ты? Да, как видишь. Что? Ахуеть…. Да, сейчас, — ответы были односложными, пока девушка не протянула трубку Космосу. — Да, братишка, здоров! Да так, виделись же сегодня. Прикинь, я теперь на колёсах! Что? Что ты сделал? Ебать, брат… — теперь отрешенность и смятение были на лицах обоих, — Да, это у нас семейное! Всё, завтра в восемь, в беседке, обсудим. Космос положил трубку и присел на скамеечку, встроенную в вешалку. Какой-то уж слишком насыщенный день получился, как для первого апреля. — Чего ты уселся, пойдём, со стола всё нужно убрать, — как будто ни в чём не бывало заявила Гера, пиная его в бок. — Может, ну её нахрен? — Ну уж нет, завтра её ещё больше лень отмывать. Пойдём, поможешь мне, и мы справимся в два раза быстрее. — Прикинь, Белый нас семейными назвал, — как-то невпопад ляпнул Космос, направляясь на кухню, закатывая рукава на синей рубашке. Гера из последних сил суетилась, снося грязную посуду в мойку, где её уже начал намывать парень, а сама укладывала продукты в большой холодильник. — Ой, а сам-то, попёрся и Ленке предложение сделал, ишь ты, можно подумать, он теперь не семейный? — Ему повестка в армию пришла, вот он и решил броситься грудью на амбразуру по всем фронтам, — словно оправдывая друга, намыливая тарелки сказал Космос. — Такой дурацкий день выбрал, ей Богу! — внезапно выпалила Гера, но потом опомнилась, добавив, — Мог бы хоть подумать немного, для разнообразия. В размышлениях, уборке, дурачестве и прочем хаосе пролетело ещё часа два, Холмогоров решил допить оставшийся коньяк, «чтобы не выветрился», тем самым отмечая и подаренную машину, и помолвку друга, и первое апреля, которое уже стало вторым. Посуда вымыта, всё убрано, они измотаны, но счастливы. — Гера Игоревна, а не соб… собаговл… да бля, соблаговолите ли вы остаться сегодня снова у меня? — подпирая косяк входной двери, спросил Космос, преграждая путь уже полностью одетой и собранной девушке. Он знал, что Гера не откажет, да и сам бы ни за что не отпустил её домой, не сегодня, не сейчас. — Кос, опять? — устало спросила она, привалившись к стене в коридоре. — Чего опять, снова! И вообще, может хватит уже домой мотаться, переезжай ко мне, места нам хватит, уж лучше со мной жить, чем с предками. Девушка улыбнулась, а в карих глазах заблестел огонёк. И нет, она конечно же была бы не против переехать к тому, кто практически год, как украл её сердце, а с ним и душу, дымя, сидя на том самом заборчике возле дома Градовых на Котельнической. — Космик, ты мне ещё предложение в коридоре сделай. Меня сегодня уже дома ждут, я и так у тебя загостилась. — Ты что думаешь, не сделаю? — удивился Холмогоров, округлив свои серо-синие омуты, — Я не хуже Белого, маленькая! Вот возьму и сделаю тебе предложение, попробуй только не согласиться, всё равно моей будешь! Парень завёлся не на шутку, игнорируя все попытки девушки достучаться до него, ведь её действительно ждали дома. — Куда я денусь от тебя, космонавт. Ты сам-то подумай, мне никто кроме тебя не нужен, — Космос привычным жестом притянул её за руку и крепко обнял, зарываясь носом в её русые волосы. Даже в страшном сне они не могли себе представить, что когда-то уже могут быть сами по себе. Или, всё-таки ещё могут? Хрен знает, время покажет. А пока эта несносная парочка ловила каждое мгновение рядом, наслаждаясь обществом друг друга. — Никуда не отпущу, кареглазка. Приглушенный свет в коридоре располагал к романтической атмосфере, в комнате играл проигрыватель, донося обрывки какой-то слезливой песни, а ближайшие несколько десятков метров были пропитаны перегаром от дорогого коньяка, шампанского, водки и неизменно красно-белых «Marlboro». Поцелуй из терпкого становился всё более сладким, былая нежность улетучивалась, так же, как и воздух в лёгких. Щёки парочки снова наливались румянцем, а куртка и ботинки девушки уже летели куда-то на пол. Вот и дособиралась Гера домой, всё равно ведь знала, что её Космос просто так не отпустит, тем более в такой день. Подхватив девушку на руки, он потащил её в ближайшую комнату, которой оказалась кухня, словно зверь волок пойманную добычу к себе в нору. Вот только, в отличие от зверя, нора Космоса была двухкомнатной, обжитой и вполне милой. Шумное дыхание парочки разносилось в такт бурчащему холодильнику и монотонным звукам радио, вещавшему про съезд партии КПСС. Усадив девушку на кухонную тумбу, не отрываясь от её губ, руки пустились в пляс, поглаживая гладкие ножки под шифоновым платьем чёрного цвета в мелкий цветочек. — Ауч! — в губы застонала Гера, когда Космос в порыве приложил её головой об кухонный навесной шкафчик. — Прости, маленькая, — притянув на голову Градову, парень поцеловал ударенное место, чтобы загладить вину. Пока она расстёгивала ремень на его брюках, он уже во всю изучал её оголённые ноги, украшенные поясом для чулок. Как не смотреть на эту красоту, Космос не понимал, но ещё больше ему хотелось разделаться с этим ненавистным платьем, чтобы лицезреть свою девочку на своей кухне в полной красе. — Подожди, прямо здесь? — отстраняясь от него, выставив перед собой руку спросила она. — Здесь у нас ещё не было, — скидывает с себя синюю рубашку, а затем помогает ей, наконец-то избавиться от платья, оставляя её в черном белье. Гере по инерции хочется прикрыться, но какой в этом смысл, ведь он не раз уже изучил каждый сантиметр её тела. Молодого, горячего, с неподдельной аристократической бледностью, такого живого, родного. Каждую родинку, каждый шрамик. Его фигура тоже была не менее родной и желанной для неё, ведь не каждой девушке в Союзе удавалось отхватить себе своего личного греческого Бога. И это ни разу была не шутка, так, просто факт, для справки. Перехватив правую руку Геры, он усыпал её мелкими поцелуями по тыльной стороне, пока губы не добрались до выступающих ключиц, а пальцы левой руки уже мастерски справились с застёжкой от бюстгальтера. Ещё одно движение и грудь оголилась, ритмично вздымаясь. Она и оглянуться не успела, как губы Космоса подкрались к соску, аккуратно прикусывая его. Лёгкий стон сорвался с губ неосознанно, ногти впивались в сильную спину, а вторая рука, в попытках ухватиться за столешницу тумбы свалила все перемытые вилки, с грохотом усыпая пол столовыми приборами. — Похуй, — шепчет он, не отрываясь от дела. Спешка была ни к чему, Холмогоров просто наслаждался, жил в моменте. Обхватив своими большими ладонями её бёдра, резво стягивая нижнее бельё, он придвинул Градову к себе ещё ближе, пока она не обхватила своими ногами его. Входит резко, без прелюдий, Гера вскрикивает от неожиданности, но не пручается, поддаётся напору. Мурашки разносятся по коже так быстро, что дрожь прокатывается по всему телу, постепенно утихая. Космос сразу настраивается на нужный ритм, выбирая оптимальный темп. Одной рукой он держит её за спину, второй же касается шеи, когда нежно, а когда грубо, со стороны больше похоже на удушающий, но это не в его правилах делать больно. Она извивается, пытается укусить его за мочку уха, просто, забавы ради. Ей нравится слушать, как он тоже стонет, что бывает не часто, но всё же. Гера знает, ему приятно. За поцарапанную вновь спину, Космос не скажет ни слова, ведь он подобно мазохисту, любит хранить на себе следы её любви и страстных порывов. Пока она не сжала его ягодицу он не ускорялся, растягивал удовольствие. Шипение срывалось с его уст, темп нарастал, а девушка шумно дышала ему в шею, понимая, что ещё немного и Космос кончит, они ещё несколько минут простоят в обнимку, переводя дух, потом сядут на излюбленный табурет, выкурят несколько красно-белых, а затем пойдут в душ, где, возможно, будет ещё одна серия, а дальше…***
А дальше был новый день и новые перипетии. Космос снова прогулял универ, посвятив день встрече с друзьями и получению прав, точнее обмена справки на права. Но клятвенно обещал Гере хоть немного подготовиться к контрольной, которая была уже на следующий день. Холмогоров дураком не был, поэтому обещание всё-таки выполнил и получил свою честно заработанную тройку, отбитую чуть ли не потом и кровью у злобного препода по высшей математике, Трофимыча. А за пятницей, как известно, шла суббота, день, когда великая восьмёрка решила отправиться на природу: половить рыбу, сварить ухи, разжечь костёр, играть в карты, петь песни, заночевать в палатке. Благо, в этом году погода позволяла и на улице уже стабильно было плюс пятнадцать, а то и выше. Ну и, конечно же, обкатать новую машину. Всеобщий сбор народа был назначен на десять утра на Профсоюзной во дворе где жили Филатов и Холмогоров, как оказалось для отправной точки это было лучшее место. — Мне батя такие места рыбные показывал, закачаетесь! Юшка будет ай-яй-яй! — хвастался Пчёлкин, как только они все грузились по двум машинам. — Вы со своей рыбалкой дурацкой мне единственный выходной обломали! — причитала Вика, укладывая спортивную сумку в багажник машины Львовой. Валера лишь недовольно хмыкал, понимая, что девушка это говорит скорее из вредности, так как утром они снова ссорились, споря, стоит ли ехать на природу. После того случая, когда Виктория узнала о том, что Фил интересуется личностью Кабана, она пристально наблюдала за ним, нет ли какой опасности и не утаивает ли он чего, но, как говорится, за всем всё равно не углядишь. Да и отношение к Асе лучше не стало, девушка чувствовала в ней не столько конкурентку, сколько опасность для её будущего. И Львова это прекрасно знала, собственно, как и Фил, но спорить или рушить эти надуманные стереотипы не стремилась, зачем? Она всегда была открыта и добра ко всем, вне зависимости от возраста, статуса, возможностей и прочего. В пути они были более часа, до места прибытия оставалось от силы минут двадцать, тридцать, как вдруг, пришла беда, откуда её совсем никто не ждал. Новенькие «Жигули» Космоса стремительно сбрасывали скорость, останавливаясь. Девчонки, которые ехали вместе с Асей сначала не поняли, в чём причина такой внезапной остановки, пока не остановились сами. Выйдя на дорогу, сразу же послышался ор Холмогорова, который бегал вокруг своей чёрной бестии, и речь шла не о Гере. — Пчёла, какого хера ты на заправку не заехал? У тебя же машина вчера была, гад ты медный! — А чё сразу я? Ты чё, не видел, что у тебя бак пустой почти?! — пытаясь хоть как-то открестится от своего проступка, перевёл тему Витя. — Хорош! — Валера, как всегда, разнял друзей, — Давайте лучше думать, что делать! У нас есть машина Аськи, мы можем слить у неё немного бензина, если есть шланг. Он есть? — Нет! — в один голос заявили Космос и Ася. — Значит, Ася поедет с Пчёлкиным на заправку и купит канистру бензина, и всё тут! — гениальное решение, казалось бы, нет ничего страшного в случившемся, нужно искать плюсы, но что-то как-то без толку. — Пусть этот умник идёт и сам голосует на трассе, дальнобойщиков стопает, что хочет, то и делает, етить его, колотить, — буркнул Космос. — Кось, ну чего ты? — Гера, обняв его, попыталась приободрить. Возникшее напряжение разрядил ржач Валеры, Саши и Вити, которые услышали такое обращение. — Вот именно! Успокойся, Кося! — передразнил Пчела. — Иди ты, вредитель! И он действительно ушёл в машину к Аське, с ними ещё увязался Фил, у которого с ориентированием на незнакомой местности было лучше всех. Заправка была километрах в двух, поэтому ждать долго не пришлось, вот только она оказалась закрыта на переучёт и когда откроется — большой вопрос. Бензина нет, машин на трассе нет, время идёт, а решение проблемы до сих пор так и не пришло. И всё бы было ничего, ребята даже решили доехать всё-таки к реке в два захода на тачке Аси, пока аккумулятор у неё не сдох метрах в ста он машины Космоса. — Да что за аномальная зона, блять! — нервно выкрикнула Львова, пиная ногой колесо машины. Остальных ребят уже немного отпустило и они вроде как были согласны принимать всё, как должное, смирившись с неудачами. — Надеюсь, нас до ночи спасут, потому что, мало ли, вдруг реально какая нечисть, — рассуждала Лена, прижимаясь покрепче к Сашке. — Не неси хуйни, Ленка, всё пучком будет, отвечаю! — вмешался Пчёла, осаждая Елисееву. И ведь он прав, потому что, последнее, чего им здесь только не хватало, так это паники. Обстановка, если честно, немого накалялась. Рядом какое-то перепаханное поле, за ним посадка, а в другой стороне вообще лес, и ни одной живой души. — Значит так, — Кос, осмотрев багажник, глянул на ребят, — Вердикт такой. Если вдруг придется заночевать прям здесь, половина ночует в палатке, половина в машинах. — Отлично. Девчат, давайте отгребём себе палатку, — предложила Ася. — Минуточку! — вмешался Витя, — Почему это вы в палатке? — Потому что дамам надо уступать. — Мне это нравится! У вас одна отмазка на все случаи жизни! Давайте хотя б жребий тянуть, чтоб всё по честному, — Витя подмигнул Асе, надеясь подкупить, но Львова не слишком была настроена на его махинации. Тем временем, стрелка часов близилась к вечеру, а на дороге кроме них не было ни одной живой души. А ведь они не успели даже в глушь забраться, а уже полное отсутствие цивилизации. Зная Витю, он явно что-то придумает и выиграет нечестно! С языка грозилась сорваться эта фраза, но посчастливилось, что именинник опередил: — Ты, Пчёла, вообще на улице ночевать будешь! — Интересно девки пляшут! — Но не для тебя! — перебила его Ася. Саша и Валера хохотнули, Гера попыталась скрыть усмешку, а Елисеева и Вика переглянулись, но никак не прокомментировали. Лена и вовсе повисла на шее у Саши спустя пару секунд. — Слушай, может мы, как-то… ну, в общем, останемся наедине? — Ты чё? Мы же в поле, Ленк… — Разве тебя это не заводит? У нас и так времени до твоей отвальной как кот наплакал, а ты… — Хорош языками чесать! — и тут Кос вмешался, не дав подойти к самому интересному, — Короче, ни вашим, ни нашим. В палатке ночуем я с Герой и Ася с пчелиным недоразумением. — Нормально ты решил! — Валеру, похоже, не совсем устраивал такой расклад, но Кос пояснил: — Ваша с Викой задача следить, чтобы Белый и Елисеева ночью в машине траходром не устроили, а моя — за Пчелой и Асей так же приглядывать… — Чего?! — Ася посмотрела на Витю, который готов был дать Косу подзатыльник. — Это ещё большой вопрос, кто тут из нас устроит траходром, Кося! — не только прозвищем можно было отыграться. Саша кивнул, соглашаясь. — Да! Чья б корова мычала… — Гер, или у него с этим проблемы? — Пчела, я тебе сейчас между ног дам, и проблемы у тебя появятся! Эти споры могли бы длиться вечно, пока Белый не притащил из багажника несколько помидорчиков, огурчиков, бутерброды, сало и бутылку «Столичной». — Давайте бахнем, что ли, всё равно уже приехали, — поднимая бутылку вверх, демонстрируя добычу, заявил Саша. Тут же послышались шумные, одобрительные вопли ребят, которые решили поддержать идею. На улице начинало смеркаться, они провели на одном месте более шести часов, а машин по прежнему не было на горизонте. Как только бутылка была разлита по походным рюмкам, закуска роздана каждому желающему, тост в честь именинника был сказан, а водка выпита, на горизонте показались огоньки от фар приближающегося автомобиля. — Ловим его, братцы, ловим! Пора уже валить отсюда, а то съездили, блять, на рыбалку! — подытожил Саша, пряча последствия их небольшого сабантуя на капоте «Жигулей». — Ага, ахуенно ухи поели! — Стой! — махали все присутствующие руками, блокируя дорогу мимо проезжавшему милицейскому бобику. Не было бы счастья, да несчастье помогло!