Journey To The Center Of The Mind

Прошло несколько дней с той ночи, когда все четверо остались в доме Сэнди, довольно-таки пьяные и возбужденные от только одной мысли о странной, почти незнакомой близости, пока они сидели в разных комнатах и вели себя весьма раскрепощено, как будто не существовали никаких рамок и границ, эпох и современных противоречий между ними. Однако утро произошло точно с пары пощечин и утреннего горячего кофе с тостами и сыром, и все проходило в такой тишине, что никто даже не собирался разговаривать из девушек, принимая оскорбленный и возмущенный вид. Хотя оба мужчины знали об их вечерних разгулах и некой двойной жизнью, которую они имели, что создавалось весьма неясное представление о том, почему они до сих пор не могли как-то уже принять их на более… горизонтально-вертикальных условиях. После работы вечером Иен подолгу задерживался у Сэнди, пытаясь сделать все, чтобы наконец-то ее завоевать, однако девушка явно решила избегать все его присвистывания, постоянно переходя на другие темы или отходя немного в сторону, не позволяя заключить себя в объятия. И это ужасно начинало раздражать. Столько проведенного времени вместе, в этом странном до ужаса мира, и он еще до сих пор ничего не добился! Как-то на улице он подслушал разговор мужчин, стоящих у дверей одного из кафе, которые утверждали, что нынешним бабам от мужиков нужны деньги, но при этом как доходит дело до секса, то они сразу же начинают обвинять их в домогательствах, словно сами того не хотели. Вспомнил бы я хоть одну недотрогу моего времени, подумал Иен, смотря на мимо проходящих женщин, одетых в элегантные костюмы и с кейсами в руках. — Сколько твоя ломается уже? — спросил как-то вечером Иен, проникнув в спальню к Марку, который сидел и читал какое-то новомодное интервью актера в одном из американских журналов. — Эти бабы сводят меня с ума уже! — А ты что хотел? Чтобы она кинулась на тебя в первый же день, прося еще и еще? Ей богу, Иен, вроде бы не идиот, но сейчас именно так себя и ведешь, — Марк нарочно не отрывал глаз от журнала, чтобы самому не разозлиться, пока Иен ходил из стороны в сторону, словно тигр, загнанный в клетку, и даже успел разбить дорогую вазу. На шум битого стекла пришла спустя время Дженис, гневно смотря на обоих мужчин, хлопающих совершенно невинно глазами. — Придурки! — начала она, смотря на осколки старинной фарфоровой вазы. — Когда я просила вас быть острожными с предметами искусства, я говорила не быть бестолочами, у которых поставлен синдром Дауна! Впервые за все время они видели ее такой злой и рассерженной, что даже не решились произнести ни слова, позволяя ей говорить без остановки, в то же время пытаясь ее успокоить. Впоследствии все просто закончилось дракой. Кто бы мог подумать, что такая надменная и холодная дамочка может дать отпор не хуже тех, кто привык постоять за себя на физическом уровне. У них остались синяки и даже фингал под глазом Иена, когда она замахивались и не видела куда. Однако она оправила свою одежду, посмотрела на них с высоты и вышла из комнаты, запираясь в своем кабинете на ключ, решив успокоиться в их отсутствии, когда послышался громкий хлопок двери и крики под ее окнами. Дженис знала, какие ярлыки за ней закрепились в обществе, поэтому была очень даже удивлена испытать их не себе из уст мужчин. Кто они черт такие, чтобы мерить всех по себе?! — Да пошла она к черту! Почему ты до сих пор за ней бегаешь, если она такая лицемерная сука? — спросил Иен, плюнув себе под ноги, когда они с Марком схватили свои кожаные куртки и вылетели пулей на улицу. Сэнди никогда бы себя так не повела, кидаясь в драку и пытаясь унизить всеми разными способами лишь за одну гребанную вазу. — Она нормальная, когда ты не делаешь всяких глупостей в ее присутствии. Деловая — да, холодная, как лед, даже, но тем не менее пару вечеров назад она такой не казалась. Только ты любишь страдать своими временными отношениями с Нэнси, когда все знают, что она веревки вьет из тебя и Сида по полной. Они шли по тротуару, ощущая легкую слабость в руках, словно тело начало трястись, напоминая себе о потребностях, которые они пытались здесь заглушить в течение очень долгого периода времени. Ломка. Все дело было в ней. Еще с утра вчерашнего дня Иен ощущал, как его руки и ноги не слушались его, взгляд становился диким лишь только от мысли, что сейчас где-то в его времени парни по группе напиваются и принимают таблетки и кокс в немереных количествах, наслаждаясь приятной компанией девушек, ищущих их внимания. — Черт! — воскликнул Иен, наступая случайно Марку на ногу. — Разве ты это не ощущаешь? — Ломку? — усмехнулся Марк, припоминая свои ощущения за последние несколько дней. — Найти здесь приличную дозу будет почти невозможно. Все нелегально, так еще и бобби могут накрыть в любой момент. — Я всегда знал одно местечко в Лондоне, где купить ту же траву можно было без проблем, как и гашиш с коксом, — его потемневшие глаза идеально сочетались с его темной пышной шевелюрой, приглаженной большой дозой геля для волос, чтобы не шокировать остальную публику. — Я больше так не могу! Если мы не найдем дозу, я разнесу полгорода к чертям собачьим! — Если ты знаешь дорогу, то идем туда, пока мы не вляпались в еще большие неприятности из-за твоей неконтролируемой жажды нюхнуть что-нибудь. Сэнди нагрянула домой к подруге лишь только спустя несколько часов после инцидента, стучась в дверь кабинета Дженис, когда та тихо открыла ей и дверь и пропустила внутрь, смотря на разложенные по полкам новые модели обуви, а ее руки упирались в бока, явно все еще не довольная своим беспорядком, который она успела понаделать за такое короткое время. Сэнди с недоумением уставилась на Дженис, пытаясь понять, что же произошло, когда не услышала ни шороха, ни звука мужских голосов, как всегда спорящих до состояния неминуемой драки кулаками или аппаратурой, которую все же Дженис согласилась им выделить, чтобы они нашли чем себя занять. — Как ты могла допустить, чтобы они просто так ушли? — негодовала Сэнди, расставляя вещи по местам. — Если они потеряются в городе, черт знает куда они пойдут и что сделают. Их же просто засадят в какой-нибудь полицейский участок до выяснения обстоятельств. — Далеко они не уйдут, а даже если и смогут, то все равно вернутся, — Дженис беспечно пожала плечами, словно знала все события наперед. — Ты видела их вообще в последние дни? На взводе, постоянно пристающие, стараются как-то обосноваться в обществе… Или тебе вообще все равно, что происходит вокруг тебя, кроме продажи коллекций обуви и модных показов, на которые ты так любишь ходить? — Даже если и так, мы им не няньки, ухаживающие за ними весь день, словно мир вращается вокруг них, — она кинула папки с бумагами на стол, чувствуя, как гнев клокочет в ней. — Они разбили мою самую дорогую вазу, которую я купила на аукционе! — Ты ведешь себя как избалованный ребенок, Дженис, — перекрикнула ее Сэнди, не давая прохода подруге. — Я еду их искать, а если тебе все равно, то поговорим об этом в следующий раз. Между ними явно пробегала черная кошка всякий раз, когда Дженис начинала вести себя эгоистично. За столько лет Сэнди привыкла к ее непростому, избалованному характеру, но многие так и не понимали, почему столько лет обе девушки держатся друг за друга. Ее светлые волосы развевались на ветру, когда она спустилась к лестнице и уже собралась выйти из дома, как ее поймал Иен с очень расширенными глазами, несколько красноватым носом, но с таким довольным видом, что Сэнди замерла, смотря на обоих мужчин с неверием. Они успели сходить в одну подворотню в Лондоне, где, как это было ни удивительно, можно было отыскать дилера, продающего за большую сумму любые наркотики, которые любили покупать здешние торчки. — Вы оба, где шлялись все это время? — начала она, приняв серьезное выражение лица, когда услышала, как Дженис спускалась вниз, бурча что-то себе под нос. — Мы уже думали, что вы концы с концами отбросили. И Иен, и Марк смотрели друг на друга с нескрываем смехом, чувствуя эйфорию после принятой дозы, еще пару мгновений и пришел бы им в голову какой-нибудь текст для песен. Их глаза скользили по недоумевающим лицам девушек, которые готовы их были прибить прямо на крыльце. Кажется, до них медленно стало доходить, что происходит. Глаза Дженис сузились и внимательно вглядывались в черты лица Марка, а после уже она сама взяла его руку и проверила пульс. Она оказалась права и кивнула подруге, стоящей рядом с ней с теми же догадками. — Ну и на какие шиши вы успели закинуться? — Дженис сложила руки на груди, словно защищалась от них. — Любой рокер найдет себе и дозу, и бабу, и ящик пива, было б только желание, — их разум оставался ясным, хотя обычные наркотики по мнению Сэнди никогда так не работали. Все давно уже перестали верить в развитие качественных таблеток или порошков — вот почему так много передозников каждый раз, когда их не успевают откачивать. — Смотрите, как бы коньки не отбросили после новоявленных синтетических препаратов, — Сэнди грустно улыбнулась и ушла по темному коридору на кухню, прикрывая за собой дверь. Лица мужчин словно побелели, когда они услышали «синтетические». Видать, тот мелкий ублюдок в подворотне их изрядно обманул, когда проговорился, что продает только качественный товар. Иен, казалось, начал злиться, но потом вспомнил недавнюю драку, обнаружив себя стоящим перед Дженис, и весь гнев мгновенно рассеялся, стоило девушке мягко указать на коридор, чтобы они проходили в дом. — Этот ублюдок продал некачественную наркоту! Ты можешь себе это представить? Недоросток вонючий! — шепотом негодовал Иен, не желая встречаться с девушками, а поэтому сразу же ушел в комнату и стал сидеть с гитарой в руках, наигрываю какую-то мелодию, больше похожую на какофонию звуков. Марк сначала прошел в кухню, слегка опьяненный той эйфорией, которая произвела на него всего лишь стопка порошка и одна самокрутка, решив догнаться еще стаканом виски с водкой, что Дженис хранила в качестве заначки, и взглянул кратко на девушек, странно смотрящих на него. Кажется, они несколько озадаченным подобным поведением, поэтому едва ли могли подобрать слова к тому, какую они дозу приняли, что их до сих пор не подкосило. — Я вас умоляю, перестаньте пялиться! — неожиданно громко проговорил Марк, кидая стакан в мойку. — Может быть, мы и первые торчки, которых вы увидели вживую, а не с новостных сводок в вашем «Интернете», но я не музейный экспонат, чтобы меня разглядывать подобно чучелу. — Такая доза и быка может наповал снести. Ты хоть это понимаешь, идиот? — начала Дженис, хватая его за руку. — В ваши дни кого угодно, в мое время это лишь закуска к горячему, а теперь отцепись от меня. Пора присоединиться к Иену, пока вы своими высокоморальными нотациями мозги не вынесли. По сути дела он был прав — если уж вся ситуация в целом становилась с каждым днем все более абсурдной, то почему они должны отчитывать их, как маленьких детей, что они принимают наркотики, а после этого сидят долгие часы с гитарами и пытаются вспомнить джемы, которые больше всего им нравились. Сэнди лишь покачала головой, зная непростой характер подруги. Иногда ей до сих пор казалось, что Дженис ведет себя, как лицемерная ханжа, в то время пока сама ходит по клубам, иногда выбирая себе мужскую компанию на ночь, а днем со строгим распорядком начинает всех муштровать. Разве не это двойные стандарты, которых боялись весьма творческие люди шестидесятых-девяностых? Сэнди не хотелось спорить с подругой, поэтому она просто скрылась из ее виду, поднимаясь к мужчинам, которые лишь только сильнее раскочегарились и выдавали звуки с каждым разом все мощнее и мощнее. Что-то из их репертуара она, кажется, припоминала, так как ее бывший Николас все время любил слушать панк и альтернативу, в которой она почти ничего не смыслила. Современная музыка оккупировала все ниши, не оставляя места для тех влиятельных групп, писавших и выпускавших альбомы годами, что трудно припомнить имена не очень знаменитых людей, если только он не Мик Джаггер или Роберт Плант. Она постучала к ним в комнату, однако никто ей не открыл, поэтому она проследовала в библиотеку, где нашла интересную книгу по мифологии и устроилась в кресле-качалке, спустя время засыпая. Раскрытая книга лежала на коленях, вот-вот готовая упасть с них. Ее даже не разбудили шаги позади нее, пока она не услышала, как кто-то уселся на корточки перед ней и стал ждать ее ночного пробуждения. Пытаясь сфокусировать взгляд, она лишь почувствовала грубые черные волосы под своей рукой, бархатный пиджак, а потемневшие до сих пор от наркотиков глаза смотрели на нее с жадностью и благоговением, словно она оставалась самой ценной вещью в комнате. Да, Иен так долго за ней бегал, пытаясь понять, почему каждый раз она отталкивает его, отвечая на его поцелуи в губы или прикосновения к ее плечам и шее, но она всего лишь боялась, что этот незнакомец, внезапно оказавшийся на пороге дома Дженис, также быстро испарится, как только Сэнди сможет распознать странное послевкусие этого знакомства во всей красе. — Спать в кресле никогда не было удобно, — начал он, притрагиваясь к ее запястью. — А подглядывать за дамами и думать, как бы ее изнасиловать, еще хуже, — Сэнди тихо рассмеялась, слегка приподымаясь на локтях. — Сколько времени уже? — Всего лишь третий час ночи. Не хотел будить такую спящую красавицу, но мне пришла одна потрясающая идея в голову и уже придумал мелодию со словами, но кому я это могу продемонстрировать, если вся моя группа находится по другую сторону? — Уверена, что до завтра это все может подождать, — Сэнди закрыла книжку и положила ее на стол рядом с креслом, вставая из него. — Почему бы не пойти и просто поспать пару часов до рассвета? — На голову, полную наркотиков? Я думаю, ты издеваешься надо мной. Обычно в это время начинается только самый лучший кутеж, — он ей улыбнулся и протянул руку, помогая скинуть с нее плед, лежащий на ногах. — Вот поэтому вам просто нельзя одних отпускать бродить по вечернему Лондону. Это было так глупо, — начала она, сжимая его руку. — А если бы бобби вас накрыли, чтобы вы делали без документов и нормальных денег в кармане? Сбежали бы как малолетние подростки, боящиеся наказания родителей? — Ну вообще-то мы так и делали, прекрасно понимая, что заводы и бухгалтерия — явно не наше призвание, о котором мечтали родители. Все мы желали успеха, и до сих пор о нем мечтаем с каждым новым альбомом. А еще успеваем бунтовать, вызывая возмущение и политиков и тех, кто налагает на нас цензуру. Ты бы видела, что в семьдесят седьмом сделали с Джоном Роттеном, когда простые прохожие порезали его ножом. Для всех это оказалось полным шоком. — Это происходит все в вашу эпоху, а для нас это пережиток. Иен, если вы и вправду тут застряли, я не хочу, чтобы мы каждый раз вас забирали из участка только потому, что вы опять решили устроить незримый для всех бунт. Те времена уже прошли, — ее рука коснулась его щеки, и мужчина явно был взбудоражен подобными словами, что воспринял это как призыв к действию. Его губы коснулись ее в отчаянном поцелуе, его руки скользили по ее одежде, быстро скидывая ее. И на этот раз Сэнди не сопротивлялась, отдаваясь подобному моменту, когда он поднял ее на руки и понес, закинув на плечо, в свою спальню, закрывая за ними дверь, на которую они и опирались, пока ее ногти впивались в его кожу и волосы, сильно их дергая, а его руки сжимали ее берда до синяков, опускаясь перед ней на колени с озорной улыбкой, словно подобная шалость могла принести большие хлопоты. Ее голова откинулась на дверь, а ее стоны были приглушены прикушенной губой, когда она пыталась себя контролировать. В темноте все ощущения обострялись, и она не желала терять ни минуты, как оттолкнув его на пол, уселась сверху, впиваясь губами в его шею, прикусывая там точку пульса, словно хотела оставить его для себя, чтобы эта ночь просто так не выбросилась из его головы. Движения становились хаотичными, ее руки, прижимали его ладони к полу, а глаза ни разу не покидали ее глаз. Кажется, он добился того, чего хотел. Вопрос оставался лишь только в том, а действительно ли это был один раз или лишь старт чего-то еще более странного? Сэнди упала с него и перекатилась на бок, странно улыбаясь ему, когда начала засыпать, даже и не представляя, что завтрашние газеты уже пестрели заголовками «Двое фриков слонялись по Лондону и выглядели так, словно их только что выпустили из психбольницы. Кто эти молодые люди и почему они слегка напоминают людей из прошлого?». Дженис была в шоке, когда увидела данные заголовки, Сэнди тоже не знала, чего ожидать. Скоро ли станет рушиться мир, который казался каким-то не таким? Что еще могло произойти, когда пресса знала об этих идиотах больше, чем нужно? Дженис прикрыла лицо руками, прекрасно понимая, что этот скандал просто так они уже не заметут. Ночь прошла, а вместе с ней прибавилось и проблем от папарацци. Никогда не позволяйте идиотам гулять одним — плохо кончится дело.