***
Лейтенант Браун прикатил подготовленную пушку через пять минут после того, как Картер отдал приказ. — Готово, — уведомил он, притормозив пушку, стоящую на колесах, и бойко спрыгнул с корпуса, ботинками подняв пыль. — Отлично, — сдержанно отозвался Картер, бросив на него короткий взгляд. — Теперь пора выступать. Алисса, временное командование я поручаю тебе. Буром займусь я. Алисса смиренно кивнула, поджав губы. — Приготовьтесь… — Командующий Карраско, позвольте возразить! — неожиданно воскликнул эльф-лейтенант, в два шага сокращая расстояние между ними и глядя на Картера с особым рвением. Картер недовольно скривился — как кто-то сейчас смел ему возражать?! — и перевел на Брауна раздраженный взгляд, процедив: — В чем дело, лейтенант? — Дело в том, — эльф нахмурился, мысленно взвешивая слова, — что вам нельзя брать на себя управление пушкой. Пусть лучше это будет лейтенант Витте, или я, или кто-то другой, но вы… командующему не положено таким заниматься. «Да что за херню ты несешь?!» — мысленно выругался Картер, с трудом сдержав прилив гнева. Скрестив руки на груди, он глубоко вздохнул и отчеканил: — А простым лейтенантам не положено с ним спорить. Вот, — он вскинул бровь, — назовите хотя бы одну причину, почему я не могу этого сделать. — Так не принято, — заявил Браун без задней мысли. — Командиры — командующие, генералы и маршалы — не участвуют в битве. Они наблюдатели, стратеги, но не бойцы. Знаете, как говорят? В мирное время генералы не бегают, потому что это вызовет смех, а в военное — панику. И Картер, и Алисса — оба уставились на него пораженно; но если первый вот-вот готов был вспыхнуть, то вторая, почуяв его недоброжелательный настрой, моментально напряглась, готовая в любой момент вмешаться. Ей не хотелось бы, чтобы Картер снова спровоцировал драку: да еще в такой-то ситуации. — Ишь, какой болтливый, — укоризненно опустил Картер, презрительно скривившись. — Но дослужитесь сначала до моего звания, а потом уже рассуждайте о таких вещах. Как можно вести людей вперед, стоя позади? Я должен быть там! — воскликнул Картер, ткнув пальцем в сторону поля боя. — А теперь перестаньте раздражать меня такой чепухой. С вашим хамством разберемся позже — сейчас есть дела поважнее. Отмахнувшись от назойливого лейтенанта, Картер снова напомнил Алиссе, что вверяет ей командование, и теперь обратился к батальону. — Смирно! Солдаты встали, топая ботинками о песку. — Приготовились… В атаку! Батальон зашелся боевым криком, и все, как один, вслед за Алиссой ринулись в бой. Картер проводил ее спину, накрытую рыжей косой и постепенно утопающую в толпе, мрачным взглядом и невольно поймал себя на мысли, что девушка незаслуженно вьется в низком звании лейтенанта, и что, если он вдруг не переживет этот бой, хотел бы, чтобы именно она — не кто-либо еще, и уж тем более не Кертис Гарридо — стала ему заменой. Батальон спустился в самое пекло, и Картеру оставалось только наблюдать и ждать своего выхода.***
Алисса бросилась в бой самой первой, и ей казалось, что сам ветер подхватывает ее и несет вперед. Когда ей под руку попался первый удракиец, Витте без всякого труда удалось захватить его и, перекинув через плечо, наглухо приложить о землю. Все вокруг завертелось, запах дыма ударил в нос, песок ударил в лицо, и Алисса почувствовала, словно бы у нее открылось второе дыхание. Нового врага она одолела в два счета, схватив с пояса кинжал и вонзив ему под ребра. Чужая кровь попала на руки, отозвавшись едким теплом. Прежде всего, перед ней — враги. Они прислужники кровожадной Империи, которые могли бы занять другую сторону, как это сделала Церен, но они предпочли остаться там. Перед ней — враги. Они прислужники кровожадной Империи, которая лишила ее семьи и дома. Перед ней — враги. Враги, которых они должны уничтожить. — Постарайтесь оттеснить их в стороны! — прокричала Алисса, обращаясь к батальону. — Командующему нужен свободный путь! Сжимая в руках кинжал, Витте двинулась дальше, каждую секунду напоминая себе о том, что перед ней — враги, и что стезя ее — месть. Никогда прежде она не чувствовала такой головокружительной злости.***
Время шло мучительно медленно, и чем дольше Картер ждал, тем меньше у него было терпения. Он хотел разгромить их всех, сравнять с землей, обратить в пепел, растерзать — сколько бы разных красноречивых эпитетов не пришло на ум, все они и близко не стояли с его незыблемым желанием ринуться вперед и сделать хоть что-то. Его батальон, несмотря на свою немногочисленность, справлялся хорошо. О победе над войском удракийцев и речи не шло, и все же, они уверенно и успешно оттеснили его назад, как он и хотел. Выстроившись полукругом, солдаты Гарнизона напористо наступали на солдат Империи. Где-то в полчище людей затерялись и трудно различимые с ходу серые пятна в лице повстанцев Пепельной пустоши. Возможно, где-то там была и Джоанна… Картер стиснул зубы и зашипел, мысленно отмахиваясь от ее лица, всплывшего перед глазами. Сейчас этому не место в его голове. Прежде всего он должен заняться буром, а потом уже все остальное. Убедившись, что за непродолжительно-тягучее время Немекрона достаточно оттеснила Империю, Картер бойко запрыгнул на корпус пушки и медленно покатил ее на поле, вцепившись взглядом в остроконечные хребты Костяных гор и ползущий к ним Бур. Пушка ехала на своей предельной скорости, но прямо сейчас Картеру все казалось непростительно заторможенным и нерасторопным. Каждая секунда была на вес золота; а время тянулось, как резина. Мимо ползли черно-красные всполохи битвы, состоящие из дыма, пыли, ружий, огня, крови и трупов. Все было, как в замедленной съемке: Картер видел агонию на лицах павших и боевую ярость на лицах еще сражающихся, видел чудовищные раны, смертельные ожоги, обрубленные конечности и реки крови, пропитавшие пепельный песок; а крики и взрывы доходили до него, словно сквозь толщу воды. «Собственный отец, — подумал он совершенно мимолетно, что даже и не обратил внимания на эту мысль, — отправил меня сюда…» Картер почти проворонил нужное место, рывком остановив пушку, отчего ту нехило тряхнуло, но ему удалось устоять на ногах. Картер осел на корточки, смотря в прицел: бур подобрался совсем близко к горам и теперь готовился медленно карабкаться вверх. Расстояние до него составляло примерно километр, судя по показаниям приборов, и при метком выстреле Картер мог бы уничтожить его с первого удара. Озарившись этой мыслью, он решил больше не мешкать. С минуту ушло на то, чтобы настроить все графы до нужного уровня. Мощность выстрела — на максимум. Оставалось только прицелиться, а затем потянуть за рычаг, и — бам! — бур уничтожен. Снова опустившись на корточки, Картер прильнул к прицелу и принялся наводить его на бур. Карабкался вверх он не так быстро, как стоило ожидать. Это сильно упрощало задачу. Картер поднял прицел на пару сантиметров выше, предугадывая следующее появление сверла, бывшего главной мишенью, именно на том месте, и накрыл рукой рычаг, готовясь потянуть его в любой момент, как вдруг бур остановился на месте и замер неподвижно. Картер озадаченно нахмурился, вытянул голову и вглядываясь вдаль: точно, стоял в той же точке, где и был, — теперь все стало еще стократ проще. Картер поджал губы и снова наклонился к прицелу, наводя его на нужный уровень. Он не был уверен в надежности касперовской разработки, но очень надеялся, что максимальную мощностью она потянет. Картер почти потянул рычаг, когда вдруг услышал пронзительный свист над головой. Бомба. Она упала рядом, чудом не задев пушку вместе с ним, но ее неслабо тряхнуло. Картер зажмурился и рефлекторно накрыл голову свободной рукой. Прицел соскользнул, вторая рука под дрожью земли дернулась сама, опустив рычаг: косой выстрел пришелся мимо. Картер открыл глаза и потянулся к прицелу. Не попал — абсолютно. Выстрел пришелся точно по горным породам, обвалив гигантские куски камня, а бур уже нырнул вглубь, медленно погружаясь. Картер стиснул зубы и зашипел, в сердцах ударив кулаком по корпусу. Не вышло — но он попробует снова. Картер не успел даже поправить прицел, перед тем, как снова услышал над головой свист. Теперь бомба летела точно на него. Громко выругавшись, он схватился за руль и рывком отвел пушку в сторону. Бомба врезалась совсем рядом, поднимая гигантское облако пыли. Картер зажмурился — то ли от поднятого песка, то ли от пронзительного зубодробительного звона в ушах — и резко почувствовал, как мир вокруг качнулся, и все его тело заполнила резкая вспышка боли. Он хотел просто открыть глаза, чтобы понять, что только что произошло, но не смог — все вдруг заполонила тьма, мгновенно сменившаяся пустой.***
Джоанна ворвалась в гущу битвы всполохом алого пламени. Подпрыгнув, плеснула огнем точно в лицо оказавшегося рядом удракийца, отчего тот закричал, и, безжалостная и полная болезненной решимости, двинулась дальше, можно сказать, сжигая каждого врага на своем пути. Каждое ее движение было преисполненным ярости и совершенно непоследовательным, но оттого не менее разрушительным и смертоносным. Грохочущие вокруг взрывы делали ее подобной молнии, затесавшейся в эпицентре бури. Джоанна услышала приближение врага еще до того, как он нанес первый удар. Клинок со свистом рассек воздух над ее головой и чудом не отсек ей голову, когда она резко присела и отпрыгнула в сторону, там же поднимаясь с зажженными огнем кулаками. Ее противницей выступила низкорослая удракийка, которая, тем не менее, выглядела внушительно, опасно размахивая мечом и явно настроенная обезглавить Лиггер. — Какая очаровательная крошка, — язвительно опустила Джоанна, смотря на то, как лицо противницы искажает гнев, и бросилась на нее с горящими кулаками. Для начала ей нужна была лишь иллюзия нападения, а затем она позволила удракийке размахивать мечом, пока сама только уварачивалась и посылала скупые залпы огня, выдерживая между ними дистанцию. Солдатка оказалась левшой, и этой информации Джоанне хватило для того, чтобы решить, как поступить дальше Когда удракийка снова бросила на нее с мечом, Джоанна послала залп огня точно в ее руки. Может, перчатки и спасли ее от ожогов, но без ощущения болезненного жара не оставили: солдатка вскрикнула и уронила меч, прижав ладони к груди. Лиггер оживилась и бросилась к ней, схватив за плечи и ударив коленом под дых. Удракийка глухо застонала и рухнула на пол. Джоанна схватила ее за левую руку и заломила ее за спину, до хруста скрутив предплечье. Поверженная противница закричала, пытаясь вырваться и посылая в сторону Лиггер всевозможные оскорбления и проклятия, пока та методично ломала ей руку. — Ничего личного, — протянула Джоанна, наклонившись к ее уху. — Это война. Лиггер выпрямилась и отпустила покалеченную девушку, позволив ей без сил упасть на пол. — Осторожно! — чей-то возглас, пронизанный неподдельной паникой, заставил Джоанну отложить наслаждение еще одним маленьким триумфом. Она обернулась по инерции, выискивая потенциальную угрозу, и прежде, чем ей удалось сообразить, чем было огромное стальное нечто, несущееся прямо на нее, кто-то схватил ее за руку и утянул за собой на землю, укрывая сверху своим телом. Песок попал прямо в рот, и Джоанне даже показалось, что какую-то его часть она проглотила: лежа на земле, Лиггер начала кашлять и отплевываться от грязи, и только потом нашла в себе силы подняться, отмахнувшись от руки ее спасителя, и посмотреть в его лицо. Как ни странно, им оказался Джон. Джоанна изумленно выдохнула, а он, обеспокоенно нахмурившись — искренне и совершенно неподдельно, — произнес: — Ты в порядке? Джоанна тихо зарычала, ощетинившись, и отмахнулась без всякого намека на благодарность. Она знала, что он делает, и знала не хуже, что будет потом. Вскочив на ноги, Джоанна скрылась среди огней битвы, даже не отряхнувшись, и принялась наступать на врагов с исполинской яростью, безжалостно метая огонь во все стороны. И вместе с тем, она начала уставать. Рана на боку сильно повлияло на ее форму: пусть с того момента и прошло почти полгода, Джоанна четко чувствовала, что она уже не так сильна и вынослива, как раньше. И почему-то ей казалось, что рано или поздно она загнется на этом гребанном поле боя, став еще одним обезличенным трупов. От этих мыслей закружилась голова. Ее очередной противник воспользовался секундной заминкой и повалил девушку на землю. Приложившись головой о песок, Джоанна зашипела, краем глаза заметив неопределенное движение: в полусотне метров проехала пушка, на которой стоял некто, кем — она не сомневалась — был Картер. Джоанна зажмурилась, чувствуя, как поперек горла ни с того ни с сего встал саднящий ком. Не смотреть. Она вскочила, всполохом пламени подсекая ноги напавшего на нее удракийца. Он закричал, упал, и Джоанна ударила его ботинком по голове, устремляясь все глубже в битву. Не смотреть. Она больше не сражалась — просто бежала. Все дальше и дальше, лишь бы только не видеть. Грохот взрывов был последней ниточкой, удерживающей с реальности и не дающей окунуться в омут собственных мыслей. Пусть только они не стихают! Не оглядываться. Джоанна неслась ветром, минуя каждый удар, клинок и каждую пулю. Когда земля легонько задрожала и раздался жуткий грохот, заглушивший все крики и взрывы, до того по кускам раздиравшие поле боя, она поняла: он выстрелил. Он победит. А она… Джоанна споткнулась, рухнув на колени, и загнанно задышала, чудом не ударившись в град неконтролируемых слез, которые так и норовили вырваться. Все ее тело жутко трусило — предательский приступ застал ее врасплох и в самый неподходящий момент, захватив настолько, что она не могла даже подняться. Да и, впрочем, зачем ей вставать? Она не сможет сражаться. Не сможет, сколько бы не убеждала себя в обратном. Она проиграла. Джоанна упала на землю и перевернулась на спину, устремив взгляд в болезненно-голубое, застланное дымом небо. Несмотря на то, что наступила осень, сегодня почему-то рассвело быстрее, чем вчера. Какой большой, прекрасный мир, и как жестоко он с ней обошелся… Высоко-высоко, черной точкой размером с мелкую мушку, пронесся удракийский корабль, уронив что-то, что со свистом рухнуло вниз, прямиков на нее. Не иначе, как сама смерть. «Пусть забирает, — подумала Лиггер. — Все равно смысла больше нет. Причин бороться больше нет». Бомба стремительно приближалась к ней, и Джоанна готова была поклясться, что почувствовала, как дрожит воздух. Ее жизнь была сплошной чередой неудач, потерь и ненависти, растущей с каждым днем. Почти двадцать два года — и большая часть из них насмарку. Самой приятной вещью ее сознательности оставались лишь губы Картера. Такую невзрачную жизнь терять совсем не жаль. Но ее тело, ее инстинкты и укоренившаяся тяга к жизни — или же, уже безусловный рефлекс выживать даже в самых отчаянных ситуациях? — кричали об обратном. Джоанна не поняла, вскинула ли она руки, или сделала что-то еще, но над ней поднялся платиновый купал пламени. Бомба врезалась в него в самую последнюю секунду и раскололась на бесчисленное множество осколков, треща и грохоча. Ударная волна вместе с плавящим потоком жара хлынула во все стороны, методично прорываясь сквозь белесую пламенную оболочку. За секунду того, как удар все-таки разбил ее «щит», безжалостно вдавливая тело Джоанны в небытие, она наконец-то смогла вздохнуть с облегчением.