Волки и овцы

      Утро было свежее, даже морозное. С серебряной глади озера поднимался легкий розоватый туман, полупрозрачной дымкой окутывавший остров. Александр подобрал волосы, непослушно спадавшие на глаза, осторожно зачерпнул ведром воды. В зеркале Ладоги отразилось его исхудалое лицо, на нем же неглубокие морщинки вокруг серых глаз; омега тяжело вздохнул, на секунду задумавшись о недолговечности красоты, искоса поглядел на сына, строившего пирамидку из плоских камешков у самого края берега.       — Андрюша, не подходи так близко к воде!       Мальчик послушно отошел подальше и устроился на одном из валунов, подставив слегка мокрые ладошки под солнце, ожидая, когда же оно выйдет из-за туч. Александр не зря переживал за сына: вода в Ладоге холодная, берега островов крутые, один неверный шаг — и провалишься куда-то в пугающе темнеющую глубину. Подул легкий утренний ветерок, и по воде побежала игривая рябь. Ельник осветили первые лучи солнца, окрасив его в розово-желтый оттенок. Александр хотел уже вешать ведро на коромысло, найденное в глубине кладовки, и возвращаться домой, как вдруг заметил, что волна явно усилилась. Он также услышал странный звук, похожий на тот, что издает старый паром, который подплывает к острову раз в неделю, чтобы на короткое время соединить его с остальным миром.       И действительно, омега увидел знакомое продолговатое судно, проржавевшее до последнего своего болтика — паром медленно, но верно приближался к острову. “Неужели изменилось расписание?” — удивился Александр, припоминая, что корабль должен был появиться лишь завтра.       — Андрюш, какой сегодня день недели?       — Пятница, — отозвался мальчик, все еще разглядывая собственные ладони.       — Пятница...— задумчиво повторил Александр и повнимательней присмотрелся к парому. Он заметил на нем большую черную машину и через секунду промедления сорвался со своего места и подхватил сына, позабыв и про ведра, и про коромысло.       — Папа, ты чего? Куда мы бежим, а как же вода?       — Волки, Андрюша, нужно прятаться.       — Они нас нашли?       — Я думаю, они догадались, что мы на острове. Но мы еще успеем убежать… Так быстро он еще никогда не взбирался с берега к жилой части острова. Андрей вскоре устал от такого высокого темпа, и омеге пришлось взять ребенка на руки. Через несколько минут они, запыхавшиеся, уже приближались к собственному дому, но Александр неожиданно даже для самого себя свернул в другую сторону, чтобы спрятаться в лесу.       Они упали на мокрый мох, покрывавший холодную каменистую почву, прячась за одним из валунов. Из укрытия открывался прекрасный вид на их старый деревянный домик и даже на несколько соседских. Земля все еще была влажной от утренней росы, с немногочисленных деревьев им на головы падали капли, видимо, задержавшиеся на иголках сосен после ночного дождя. Одежда быстро промокла, и Александр боялся, что сын простудится, но другого укрытия они найти бы уже не успели.       Через несколько минут Александр услышал звук приближающейся машины. Сначала она проехала мимо их дома, и омега облегченно вздохнул, но потом понял, что рано обрадовался: черный Мерседес медленно попятился назад и остановился около их калитки. Из него уверенно вышло несколько довольно крупных вооруженных парней, двое из которых направились к багажнику и...вытащили оттуда связанного человека! Маленький Андрей хотел было вскрикнуть, но Александр вовремя успел зажать ему рот своей рукой. Свободной он достал из кармана маленький кнопочный телефончик: “Самое время звонить Петру”, — подумал он, нажал несколько кнопок и тут же положил трубку, когда начался звонок.       Напряжение нарастало: одним ударом ноги один из них выбил старую калитку, тушу из багажника перенесли в дом. Послышались сначала звуки борьбы, потом что-то внутри дома с шумом разбилось, до Александра доносились обрывки их разговоров. Через несколько минут дело было кончено — неожиданные посетители так же спокойно погрузились в машину и исчезли, словно их и не было. А вот связанный человек, похоже, остался.       Через полчаса на телефон Александра поступил ответный звонок — до острова добрался Петр. Не поднимая трубку, он снова взял на руки перепуганного Андрюшу и стал осторожно спускаться к причалу. Действительно, около деревянного помоста пришвартовался небольшой катер, а от парома не осталось и следа. Врач был явно рад найти Полянских живыми: спеша сюда, он боялся, что за время, которое ему понадобилось на дорогу, с ними уже могли расправиться.       — Что у вас здесь произошло? Я уже думал вызывать полицию. Заболел Андрей?       — Нет. Я даже не знаю, как тебе объяснить… Какие-то мужики приплыли сюда на пароме, избили в нашем доме ещё одного и оставили его у нас. Некоторое время Петр не знал, что на это ответить, но потом все же нашелся:       — Ну, тогда аптечку я не зря захватил. Пойдем посмотрим на твоего нового соседа.       Полянские остались снаружи, а Петр зашел в дом и сразу же увидел на полу некого человека. Вокруг не было красных луж, но он был изрядно избит: когда-то хороший костюм был испачкан кровью, стекавшей алой струей с его лица. Петр проверил пульс — жив; мужчина слабым стоном отозвался на прикосновения врача. Состояние его было не самым лучшим, но вполне удовлетворительным.       — Жить будет, — вынес свой вердикт Петр. Александр сидел на лавочке около крыльца, рядом с ним устроился Андрей. Ребенок обессилел от перенесенного потрясения,прижался к папе и скоро заснул.       — Что прикажешь мне с ним делать? И вообще зачем мне его привезли?       — Мне кажется, они его не для тебя специальным рейсом на пароме доставили. Скорее всего, этот домик приглянулся не только нам, но и каким-то местным бандюгам. Сам посуди, место безлюдное, все дачники разъехались. Да и били-то его не очень сильно — в болезненные места, но явно убивать не хотели. Видимо, перешел кому-то дорогу, решили припугнуть…       — Нам нельзя здесь оставаться, — Александр крепче обнял сына.       — Прости, но так быстро я вам новое место найти не смогу. Да уж, задали нам эти мордовороты задачку, такой хороший домик менять придется. Но ты прав, долго вам здесь засиживаться теперь нельзя.       — А если они сейчас вернутся?       — Не вернутся. Их цель — избить его и оставить здесь подумать над своим поведением. Они ему еще расписание паромов подкинули, так что сами забирать они его не собираются. Меня пугает другое. Видно, это довольно криминальное место…       — Намекаешь на то, что если не вернутся эти, то есть вероятность, что приедут другие?       Петр кивнул и достал из кармана пачку сигарет.       — Давай решать, что будем делать с нашим раненым.       — Не знаю, Петь, совсем не знаю. Куда мы его с острова денем? Разве что утопить…       — Саш, ты смеешься? Ты что ли топить будешь? Я вообще-то клятву Гиппократа давал, а тебе даже муху убить жалко.       — Ну а что нам остается? Жить мне с ним прикажешь?       — Ну, жить это громко сказано. Но делить с ним кров какое-то время придется. Он нуждается в помощи, оставить мы его не можем. Через недельки две он уже как новенький будет, пойдет своей дорогой, мы — своей. Я за это время постараюсь найти вам новое место.       — Как ты себе это представляешь? У меня ребенок, вдруг этот тоже бандит?       — Может и бандит, только у тебя есть обрез и топор, а у него сейчас голова болит так, что он и встать не сможет. Я тебе помогу перетащить его в одну из комнат, будет там валяться. Запрем его, будешь три раза в день просовывать под дверью еду да чистые бинты, потом выпустим на свободу. И дело с концом. Сам понимаешь, в больницу везти мы его не можем…       — Понимаю, все я понимаю… Петь, вот скажи мне, за что мне все это? Неужели и так горя было мало, зачем еще этот свалился на мои плечи? На это Адуев ничего не ответил, только потушил окурок в пепельнице, стоявшей на отливе окна.       Андрея Александр оставил на скамейке, сам же, инстинктивно прячась за спиной Петра, вошел в дом. Полянского ужаснула картина, которая открылась перед ним: полка с посудой валялась на полу, рядом с ней — множество разноцветных осколков, раньше составлявших семейный сервиз. Стулья были перевернуты, на столе валялись потушенные сигареты. В центре комнаты лежал уже упомянутый незнакомец. Петр осторожно прихлопнул его по щеке.       — Пора, красавица, проснись! Ты кто такой? Мужчина поморщился, медленно открыл глаза и окинул взглядом двух людей, склонившихся над ним. Лицо Александра ему понравилось больше, и он, глядя в глаза Полянскому, спросил:       — Kes sa oled?       — Только этого мне не хватало! — с горечью всплеснул руками Александр. — Он еще и по-русски не говорит. Что же я буду делать? Омега принялся метаться по комнате, в отчаянии заламывая руки. Затем, чтобы успокоить нервы, он схватился за веник и принялся собирать с пола осколки. Петр тем временем попробовал продолжить диалог:       — По-русски говоришь?       — Говорю ли я по-русски? — с подозрением в голосе отозвался мужчина. Он говорил с сильным акцентом, растягивая гласные и делая согласные мягче.       — Ну слава Богу! — из дальнего угла вздохнул Александр.       — Это уже хорошо, — продолжил Петр. — Ты кто будешь, любезный?       — Густав. Густав Сепп. Понимаете, здесь произошла какая-то ошибка...       — Это мы и без тебя знаем. Да уж, неплохо твои дружки тебя разукрасили.       — Я не знаю, что значит «разукрасили»… Пожалуйста, мне нужно быть в другом месте — мужчина снова нашёл взглядом Александра и с мольбой заглянул ему в глаза.       — Я не знаю ваших имён, но мне очень нужно в…       Тут Густав запнулся. Он долго пытался припомнить, куда же он так хотел попасть, но с ужасом осознал, что его воспоминания обрываются на том моменте, когда он пересек границу России. От сильного напряжения у него с новой силой заболела голова.       — Не помнишь что ли? — с беспокойством спросил Пётр.       — Не совсем. Какая-то авария, машина… Я не знаю. Это неважно. Какое вам дело до меня? Я должен идти…       — Попробуй, — усмехнулся Пётр.       Густав предпринял попытку подняться, врач даже помог ему, но Сепп сразу ощутил, что далеко он так не уйдёт.       — Вот что, — продолжил Адуев, — отпустить мы тебя не можем. Ты нам смешал все карты, братец. К тому же ничего хорошего из твоего путешествия не выйдет. Мы тут посовещались и были так добры, что решили на время устроить тебе курорт. «Санаторий» знаешь что такое? Так вот, поживешь здесь какое-то время на всем готовом, а потом пойдёшь, куда сам захочешь. Может к этому моменту что-то и вспомнишь.       Издевательский тон Петра Густаву совсем не нравился, он предпочёл бы говорить с Александром, но тот, в свою очередь, даже не смотрел в его сторону. Полянский сразу привлёк внимание Сеппа: он показался ему добрым человеком, с которым было выгодно наладить контакт.       — Я буду жить с Вами и этим молодым человеком?       — Не совсем. Я здесь буду раз в неделю, а в основном наблюдать за тобой будет вот он. Знакомься — Александр. Он немного строгий надзиратель, но ты привыкнешь. Показать тебе твой «номер»?       — Почему Вы шутите надо мной? Ведь я ничего плохого вам двоим не сделал! — не выдержал Густав.       — А вот тут ты ошибаешься, приятель, — Пётр стал заметно серьезнее. — Я уже говорил тебе, что ты знатно своим появлением подпортил наши планы. Так что теперь, пока мы не решим наши проблемы, ты никуда отсюда не денешься. Тут звучало уже предложение утопить тебя по-тихому, но, как видишь, мы тебе предлагаем не самый плохой вариант.       Сепп задумался. Эти двое пугали его не меньше тех, кто его похитил, но выбор был невелик. К тому же, жизнь с этим Александром не должна была быть опасной, он ведь, кажется, был омегой. Да и его служба безопасности наверняка его уже ищет… А пока что нужно было разузнать, что здесь происходит.       — Допустим, я согласен. Но я должен знать, кто вы.       — Я — Пётр, он — Александр. И этого с тебя хватит.       — Вы тоже русская мафия?       — Это кто еще из нас мафия, — фыркнул Александр.       — Нет, Густав, мы честные граждане, попавшие в непростую ситуацию. Большего сказать тебе не могу, уж прости. Но бояться тебе нечего — тебя убивать нам просто нет смысла, нам не нужно лишнее внимание и лишние проблемы.       — Хорошо, я вас понял. Александр, — обратился Густав к омеге, — Вы, видно, хозяин в этом доме. Простите за разбитую посуду, я пробовал защищаться… Полянский только махнул рукой, хотя в душе уже скучал по уничтоженным тарелкам.       — Не страшно. Петь, я сейчас буду убираться, давай поможем ему перейти в комнату? Мне здесь под руку смотреть не нужно.       Густав был перенесён в одну из спален, дверь за ним закрылась на засов.       — Александр , мы так не договаривались! — попробовал возмутиться Сепп. Он, кажется, выбрал себе в собеседники именно Полянского.       — Свои гарантии мы тебе озвучили, теперь мне нужны твои. Я должен быть уверен, что ты не задушишь меня ночью, — таков и был ответ.        Так в семье Полянских случилось прибавление.