Искра

В свете холодных софитов на миниатюрную сцену в дали бара вышел омник. Механизированные руки держали саксофон. Робот прислонил к металлической пластине, служившей ему губами, мундштук. Он сделал вдох, хоть и не нуждался в этом, и выдул тоскливый протяжный звук. — Вы посмотрите на него, он якобы вздохнул,— токсично произнёс Джеймисон.— Будто он живой. — Порой мне кажется, что омники более живые люди, чем ты, Фокс. Сомбра заправила за ухо спадающую прядь волос и сделала глоток красного вина. — Не понял сейчас. Сомбра нервно тряхнула головой в его сторону и прядь снова выбилась. — Я о том,что у них сердце больше твоего,— Сомбра повысила тон. — К чему ты это вообще? Джеймисон никогда не понимал подобных разговоров. Он любил прямые и односложные ответы. — Только мне стоило найти приличного мужчину и появиться с ним на свидании, как появляешься ты и все портишь. Как всегда. Джеймисон задумчиво почесал плешивую макушку. И его осенило. — Так это было свидание?! — От удивления его подбородок вытянулся и заострился. — Dios* (Боже), — прошептали губы. Она тяжело вздохнула, прокрутила ножку фужера в руках. — Разве ты подошёл ко мне не для того, чтобы испортить мой замечательный вечер? — Тон сомбры с каждым сказанным предложением становился все более леденящим. — Прекрасный вечер? Ми гатито, да ты же скучала! — Не называй меня так. — Ну же, ми амур, не будь такой холодной! По крайне мере, возле меня - твоего пылкого огонька! — Джеймисон... Фокс... — Цедила она сквозь зубы. — Моего пылкого огонька?В меру твоей тупости могу предположить, что ты, наверное, даже не догадался, что мы расстались. — Как это? — лицо Джеймисона искривилось. Потом его озарило и он стукнул себя по лбу. — Фейерверки, все из-за них... Кожа на лбу Сомбры собрала морщинки. Она открыла рот, чтобы возразить, но Джеймисон взял ее за руку. — Прости, ми гатито, это было безвкусно. Как я мог допустить произойти подобному шоу, перед твоими глазами. Ты — предел совершенства, само воплощение эксцентричности и изящества. — он стал поглаживать большим пальцем ее тыльную сторону ладони. С рыком, Сомбра выдернула руку и и подпрыгнула так, словно через ее тело провели ток. — Ты - самое бестолковое существо, которое видел свет. Твои чертовы конфеты разнесли мне несколько зубов, оставив только коронки, а горящий букет спалил мне брови и волосы! У тебя в голове одни шестеренки и гайки помойные, которые ты в ломбарды таскал? Или твои мозги от радиации окончательно расплавились? Ты игнорируешь очевидные вещи, предпочитаешь видеть только то, что удобнее тебе. Слова летели из ее рта, сопровождаясь брызгами слюны. Она экспрессивно размахивала руками, как и подобает злой мексиканке. Сомбра перечисляла все минусы Джеймисона, которых по существу было предостаточно. Если бы эти минусы являлись чем-то материальным, например жидкостью, то они бы заполнили бассейн одного из частного дома в Беверли Хиллс. Так продолжалось ещё минут пять. Сомбра сперва перечислила все минусы его гнилой души, а десерт оставила на потом - его внешность. Джеймисон Фокс был мало симпатичным стариком. Да-да, стариком, так бы назвали его многие. Бодрый моложавый старичок. Именно об этом говорили его длинный нависающий нос и сгорбленная спина. Все это сопровождалось старческой худобой и мешками под глазами. Только если присмотреться, выдавал его возраст лишь озорной блеск в глазах, в которых то и дело вспыхивали языки пламени. Пробежавшись по внешности, Сомбра воспользовалась отчаянным положением Джеймисона и при выкриках добавила: «калека». Потом она вздохнула, поправила прядь волос и вышла из бара. Джеймисон неподвижно сидел в своем кресле. Его лицо отыграло три ярких эпизода: удивление, непонимание и злость. — И запомни, это я тебя бросил! — Колёса на кресло каталке до скользили до выхода. — Поняла?! — Кричал он отчаянно. Механизированные пальцы нажимали на клавиши. Ноты лились изо раструба и обволакивали бар вибрирующими звуками. У омника-исполнителя вышли руки из спины. Первая пара заиграла на ксилофоне, другая на клавишных. Джеймисон докатился до барной стойки и скомандовал: — Негрони. — Да, сэр. На сцене появился ещё один омник, который играл на контрабасе. Возле него стояло фортепиано, но клавиши на нем нажимались сами, исполняли заданную программу. — Ха, а что, не хватило рук ?— издевательски спросил Джеймисон в воздух. Омник-бармен насыпал лёд в стакан, его стальные усы дернулись. — Вы чем-то опечалены, сэр?—Он подал ему стакан с красной жидкостью в тридцать пять оборотов. — Нет, черт возьми,— сказал Джеймисон.— Точнее, да, нет. Возможно. Омник-бармен скрипнул головой, качнул ей. — Прошу прощения, сэр, но мне ваш ответ не совсем ясен. Могли ли вы изложить свои мысли точнее? — Зови меня Джейми,— Джеймисон опрокинул жидкость в глотку. — Сэр Джейми, смею предположить по вашему тону и экспрессивному движению, с которым вы выпилили этот коктейль, что вы все-таки чем-то опечалены. В моей программе заложен язык тела, если вы понимаете, о чем я. — Да, я расстроен! — Всплеснул рукой Джеймисон. Омник-бармен выдержал паузу в несколько секунд. — Женщина? — Да, и ещё какая! Микросхемы в корпусе тела омника-бармена щелкнули, замигали, переключились на новую программу. Программа находилась в библиотеке кодекса бариста и называлась «Правила диалога с мужчиной, которому разбили сердце». — И что с ней, сэр Джейми? — спросил омник-бармен. Он схватил велюровую ткань и принялся меланхолично протирать барную стойку перед его носом. Все эти действия так же были заложены в программе. — Бросила меня!— Джеймисон стукнул кулаком по столу. — Точнее я ее! Да не важно... — Я соболезную, сэр Джейми. — Негрони! Хотя нет, давай чистый абсент. — Сэр Джейми, я должен вас предупредить, что смешивать разные солодовые напитки не рекомендуется. Это может повлечь за собой... — Я в курсе! Все в порядке! Бармен-Омник кивнул с прежней невозмутимостью. Он поставил рюмку перед его носом и стал медленно выливать абсент. Бутылка то отдалялась, то приближалась, заставляя струю повиноваться и извиваться, как змею. — Сэр Джейми, вам поджечь напиток? — О да,— Джеймисон широко улыбнулся. При виде извивающегося синие-зелёного племени, он на минуту забыл обидные слова Сомбры. Глоток. Горячая жидкость дошла до желудка и обволокла его. Был самый разгар вечера, пришло много людей. Рюмка с абсентом моментами заполнялась и так же быстро опустошалась. После каждого глотка Джеймисон застывал в блаженстве. Его глаза вперились в стойку. Так он и сидел, не моргая, задумавшись о своих качествах, до очередной порции спиртного. Чем больше он пил, тем больше на него накатывала грусть, и глаза становились стеклянными, как у речной рыбы. — Сэр Джейми, — окликнул его бармен-омник, когда время было под утро и людей почти совсем не осталось. — Мы скоро закрываемся. — А ведь на ней было такое красивое платье, а я ей даже ничего не сказал об этом. — Бармен-омник молчал в ответ. — Знаешь, она правда мне нравилась. Я даже разучивал некоторые фразы на испанском для неё. И ей это, вроде как, нравилось, хоть она и ругала меня за плохой акцент. Слушай, я разве так плох, как она говорила? Речь Джеймисона становилась бессвязной, пустой и больше походила на монолог. Язык у него уже начал заплетаться, и он стал бесстыдно и непрерывно икать. — Сэр Джейми, боюсь, мне придется согласиться с вашей подругой сердца, если вы не соблаговолите расплатиться и посетить нас завтра. — Подруга сердца,— бурчал Джеймисон. Он приложил платёжную карту к аппарату и укатился из бара. Просидел он в питейном заведении дольше, чем планировал, кто бы знал, что вечер закончится именно так. Настроение располагало с кем-то пообщаться, но друзей у Джеймисона было немного. Мако после заданий всегда пропадал на два или три дня. Куда он уходил, никто не знал, даже его партнёр. Поэтому продолжить пить с Мако идея сразу отпадает, что очень жаль. Мако был отличным собутыльником. Будучи выпившим, он становился немного более сговорчивым, но на этом все. Мако был здоровяком, в которого вливались литры крепкого алкоголя, и он почти не пьянел. Не то, что Джеймисон, вес его немного перевалил за шестьдесят килограмм. Поэтому доза, которую он выпил сегодняшним вечером была для него чрезмерно большой. В глазах все начало кружиться, и Джеймисон то и дело, врезался в фонарные столбы. — Какой милый сад, — сказал Джеймисон подъехав к штабу. Возле его входа было несколько клумб с распущенными цветами.— Вот бы все спалить до тла. Он достал фляжку с керосином, которая у него была всегда при себе, и зиповскую зажигалку. Его действия прервались, когда средь отвратно алых роз, он заметил рыжие бутоны цветов. Они ему напомнили о пышном рыжем хвосте Бригитты. Джеймисон криво ухмыльнулся. Рука схватила пару тройку цветов и коляска поехала в мастерскую. В мастерской никого не было. Алкогольное слабоумие твердело зайти в небольшую комнату в дали зала. Три громких стука по двери. Никто не отозвался. Ещё два, и послышалось сонное ворчание и протянутое «иду». Каково было удивление Бригитты, когда перед дверью оказался Джеймисон. Она потерла лицо руками, а после спросила: — Джеймисон? Что ты здесь делаешь в 6 утра? Он открыл рот, чтобы ответить, но запах перегара опередил слова. — Ну и вонь, ты что, пьяный? — Это тебе! —одной рукой Джеймисон вручил скромный букет. Бутоны были растрёпанным, и половину лепестков рассылалось, пока их везли. Бригитта неловко приняла цветы. Скорее это действие вышло само по себе. — Я на замеры!— добавил Джеймисон. — Да, но... шесть утра... — Так ведь чем я раньше получу протезы, тем лучше! — Джеймисон, давай ты приедешь немного позже? К тому же алкоголем от тебя так и разит. — Давай ты лучше выпьешь со мной? — на лице растянулась широкая улыбка, тянувшаяся от одного уха к другому. Разговаривать было бесполезно. Быстрее было договориться с покойником, чем с Джеймисоном. Бригитта захлопнула дверь перед его носом, окончив этим самым их разговор. Джеймисон сидел на краю кровати в больничной палате Ангелы и прикидывал: стошнит его или нет. Сердце противно замирало. Глаза видели мир картинами иеронима Босха или же Кандинского. Везде прыгали бесы и все это в палитре ярких очерченных фигур. Потом, он то ли потерял сознание, то ли заснул. Впереди его ожидало незабываемое путешествие по царству Морфея длинною в 7 часов. Ему снился сон. Один единственный сон, который снился всегда. Горящая Австралия. В языках пламени. И Джеймисон смотрел. Он смотрел не отводя глаз. Огонь с города надвигался на него. Он продолжал стоять неподвижно, чувствуя, как его тело пожирает адская стихия. Кожа покрывалась набухшими волдырями, слезала с него, но он продолжал стоять и смотреть на пламя. — Проснись. Проснись кому говорят. Возле лица Джеймисона щелкнули пальцы. Он открыл глаза и увидел расплывчатый образ Ангелы. — Джеймисон Фокс,— сказала она. — Наконец ты проснулся. Ты знаешь, что принёс мне большие неудобства, появившись здесь в очередной раз в полумертвом состоянии? Джеймисон попытался что-то ответить, но в глотке стояла засуха, и язык прилип к нёбу. Ангела протянула стакан воды. Джеймисон привстал, опершись на руку, и выпил воду залпом. Он заметил, что в его руку вставлен катетер, который тянулся к капельнице. — Ты отравился. Пришлось промывать тебе желудок и ставить капельницу. — Ангела была зла. Очень зла. Но она умело это скрывала. — Твой организм был ослаблен, а ты решил, что тебе этого мало? — Она сделала глубокий вдох и подытожила.— В любом случае, больше на мою помощь не рассчитывай. И чтобы больше в этой палате я тебя не видела. — Мне некуда идти. Это прозвучало настолько жалобно, что сердце Ангелы дрогнуло. Она потёрла виски, которые пульсировали от раздражения. — Ладно... я помогу тебе с жильем, но чтобы на глаза мне больше не попадался. Поздним вечером багровая заря поглотила дома. Самые высокоэтажные из них ловили верхушками уходящие лучи солнца. Джеймисон все это время пролежал в постели. Приходил в себя. После этого сна он всегда себя вёл странно и не походил на себя прежнего. Или как раз-таки наоборот? Походил на себя прежнего до взрыва в Австралии. Ведь, он даже точно не помнил, кем был и как его звали. Но после этого сна на душе всегда было мерзко, словно просыпалось что-то далекое, давно ушедшее от него. Когда в его палате стало совсем темно, он встал. Надо было ехать к Бригитте на замеры. Он въехал в мастерскую. Горел свет. Бригитта паяла металлические детали, она сидела спиной. Голубые искры летели в металл, бились об пол, а потом угасали. Услышав знакомый скрип колёс, Бригитта обернулась. — Ну надо же, кто явился. Похмелье не мучает?— на ее лице появилась игривая улыбка. Она была в хорошем настроении. Джеймисон не смог разделить с ней этого. — Привет,— произнёс он. Бригитта встала, отряхнулась и осмотрела его. Какой-то он был другой, не тот Джеймисон, что приходил вчера. Он был более спокойный и холодный. Да и голос не такой звонкий, а более низкий и скрипучий. Ее это удивило. — Наверно башка раскалывается? Ничего-ничего, у моего отца на такой случай есть кое-что. Бригитта принесла бутылку с матовым зелёным стеклом и протянула Джеймисону: — Пей! — Прости, куколка, но выпить я тебе предлагал утром. — Куколка? Так, Джеймисон, это не алкоголь, а какой-то настой, который отец пьёт от похмелья. Знаю, что она ему всегда помогает. Джеймисон неодобрительно поморщился, но выпил. В глотке загорело, из легких стал выходить беспрерывный кашель. — Что за буйду ты мне подсунула? — харкался он. — Да я без понятия, что там. Знаю, что в составе есть змеиные яйца или типо того. — Какая мерзость. — Он глотнул ещё раз,— хотя, если распробовать, то даже ничего. Он осклабился. Кривая ухмылка свидетельствовала о том, что его настроение поднимается. — Так-то лучше. Давай тебя замерим. Бригитта попросила закатать одну штанину бридж. Она измерила диаметр колена, потом длину целой ноги, от бедра до пятки, потом от колена до пятки. Потом замерила предплечье и так же замерила длину руки. Все это она запомнила. — Почему ты вчера напился? Джеймисон немного удивился. Никто никогда не интересовался его делами. — Так получилось. — Получилось? — переспросила Бригитта. — Люди напиваются, либо когда им грустно, либо когда слишком хорошо. — Говоришь так, словно ты в этом ничего не понимаешь, — увильнул Джеймисон. — Ну да. Я только пиво пью, так что...— Бригитта ещё раз осмотрела тело. — Сейчас я принесу несколько деталей, чтобы проверить электронные датчики. — Я запомню про пиво, — протянул довольно он. Она принесла аппарат состоящий из пояса для грудной клетки, присоски и самые обычные наспех собранные протезы руки и ноги. Бригитта села на стул возле Джеймисона и стала нащупывать его правую грудную мышцу. — И зачем ты это делаешь? Торбьорн так со мной не работал. — Пытаюсь понять куда тебе вшили нервы, отвечающие за руки. Или может ты сам знаешь и просто мне скажешь? Джеймисон, конечно же, не знал, но он промолчал. Ему нравилось как прохладные пальцы Бригитты пробегают по его опалённой коже. Она мягко нажимала на вздутые шрамы на груди, предплечий. Ей не было омерзительно от вида его искалеченного тела. Джеймисону стало приятно думать об этом. — Человек может управлять протезами при помощи собственной нервной системы за счёт метода целевой мышечной реиннервации. Его суть состоит в том, что нервы, которые раньше управляли, например, ампутированной конечностью, соединяют с сохранившимися мышцами и те посылают сигналы на электронные датчики протеза. — произнесла Бригитта, продолжая осматривать места. — И к чему ты это? Как будто я не знаю, как это работает. — Если бы знал, не спросил бы, почему трогаю твою грудь. Так вот, нашла. Бригитта вставила механизированную руку в тело Джеймисона, нацепила присоски к груди и предплечью. По телу пробежался ток. Рука стала двигаться. Сейчас Бригитта повторился такие же манипуляции с ногой. Она щупала бедро и искала куда вшили нервы тут. — Как ты потерял ногу и руку? — Без колебаний спросила она. Джеймисон ухмыльнулся. Он любил женщин, которые говорили и спрашивали все, что у них на уме, так как ковыряться в их башках он не умел. — Я не знаю. Скорее во время взрыва. — Ты вообще помнишь что-нибудь до взрыва?— Бригитта вставила прототип механизированной ноги. Джеймисон сделал вид, будто ему больно. Он скорчился и простонал. Бригитта разула глаза, приблизилась лицом к нему и взволнованно спросила: «Больно?». Джеймисон рассмеялся. — Я придуриваюсь. Бригитта хлопнула его по плечу, да не жалея. — Да ты бы видела своё лицо, да и действия твои, как будто с ребёнком возишься. Ты профессионал или как? Я полевой боец, мое тело на части рвало, а ты спрашиваешь, больно ли мне. Если бы Джеймисон чуть больше разбирался в женских чувствах, то он бы понял, что слегка задел Бригитту. — Я закончила. — Холодно сообщила она, снимая протезы.— Приходи через три дня. Джеймисон кивнул. Когда он уезжал, то заметил на столе вазу с рыжими цветами. Цюрих накрыло свинцовое небо. Лил холодный дождь. Он стучал по крышам, бил по стёклам, затекал в прощелины ветхих стен. В одном из подобном здании находился Джеймисон. Его лоб ловил противные капли с потолка. Джеймисон лежал на диване в студии, которую ему одолжила врач Ангела, до тех пор, пока центр не выделит ему собственное помещение. Это был ее бывший рабочий кабинет, где она конспектировала исследования. Комната была очень маленькой, десять квадратных метров. По середине комнаты стоял стол, возле шкаф, забитый рабочими папками, а рядом исхудалый диван с торчащими пружинами. Джеймисон ненавидел Европу, ненавидел Германию за переменчивый климат и частые дожди. Он обожал свою страну, свой дом, с палящим солнцем и морским ветром по побережью. Это все ,что он помнил о доме до взрыва. А после пустошь и стервятники. И сплошные взрывы. Джеймисон не любил сидеть на месте и вспоминать прошлое, потому что вспомнить он толком ничего не мог, а в сердце неприятно саднило. Ему было нужно отвлечься. Он подъехал на коляске к шкафу, на глаза бросились папки с документами. Первая попавшаяся папка была с именем «Трейсер», он пролистал ее очень быстро. Потом попалась папка с именем «Сомбра», он пролистал ее медленней, без желания, в итоге выкинул папку в ведро. Когда Джеймисон наткнулся на документы с Бригиттой, его глаза вспыхнули. Зрачки отражали белые листы. Он надолго зафиксировал взял на фотографии. Бригита на фото была моложе, чем сейчас. Волосы короче, да и веснушек будто бы было больше. — Такая кроха,— прошептал он, впиваясь глазами в ее образ. Папка была совсем тонкая. Видимо она недавно присоединилась в Овервотч, так же, как и он. Или в этом кабинете хранились старые неактуальные данные. Информация о ней гласила: Настоящее имя: Бригитта Линдхольм, Возраст: 23 года Младшая дочь конструктора-оружейника Торбьорна Линдхольма. Родственники: братья (?) сестры (?) Деятельность: Занимается разработкой брони и систем обороны. Влияние: Райнхардт Вильгельм. — Бла-бла...ничего нового и интересного. Джеймисон также нашёл свою папку. Он положил свой документ возле документа Бригитты так, чтобы их фотографии были возле друга друга. — Ну я и урод конечно,— Джеймисон досадливо махнул рукой. Он также пролистал другие папки и остановился на документах с именем «Мако Рутледж». — Точно, что-то Турбосвина давно не было видно. Захлопнув папку, Джеймисон отправился на поиски своего товарища. В этой захудалой студии ему одному совсем было одиноко. После долгого трудового дня, ближе к ночи, Ангела всегда навещала свой скромный сад. Он находился на территории Овервотч, прямо у входа. Уход за цветами помогал ей справляться со стрессом, успокаивал. Она взяла лейку, чтобы полить ее любимые цветы - розы. Но когда она подошла к цветам, все они были истоптаны. Возле происшествия были характерные земляные следы от колёс. — Джеймисон Фокс! — крикнула она в воздух.