Узнать тебя дважды

Пасмурный вечер неприветливого Лондона, как всегда, пропитан влагой и витающей в воздухе сыростью. Сверху, перекрывая собой устремлённый ввысь шпиль Биг-Бена и редкие чрезмерно высокие для трехэтажных домиков печные трубы, стелится плотной серой завесой туман. Внизу, по мокрому скользкому булыжнику, разбредаются по домам вечно спешащие люди. Но находящийся в это время в столице жнец, не замечал приевшейся ему ещё при жизни повседневной городской суеты. Конкретно в эту минуту Грелль, растапливая камин в одной из жалких человеческих квартирок, не мог удержаться от достойной разве что сапожника ругани. Отсыревшие деревяшки никак не хотели гореть, сопротивляясь холоду и общей неестественной для жилого помещения влажности. И в этой клетушке на пятом, мансардном этаже одного из лондонских домов, ему предстояло жить около месяца. — Чертов бюрократишка! — разорванная газета с силой влетела во внутрь печи через приоткрытую дверцу. — Ну конечно. Значит освободить меня из-под следствия он не может, а отправить жить в какую-то дыру — это пожалуйста! Кого посылать? Конечно Сатклиффа! — возмущался жнец, подбрасывая заранее приготовленные для растопки щепки в огонь. В действительно тесной комнате было не так много вещей: узкая односпальная кровать, письменный стол под наклонённым потолочным окном, стул, буквально встроенный в стену низенький камин — единственный источник тепла во время сырого и дождливого октября, и неуместно громоздкий шкаф для одежды, занимавший по меньшей мере треть ограниченного пространства. Прогнивший в нескольких местах потолок пропускал собиравшуюся крупными каплями влагу, которая, переполнившись и став слишком большой, падала, с плеском разбиваясь о деревянный пол, приводя этим и без того рассерженного Сатклиффа в ярость. Через единственное окно с улицы проступал мягкий свет. Вечер обещал быть прохладным, так что плотно закрытые ставни были дополнительно подоткнуты тряпками, чтобы не пропустить снующий по крышам ветер. Наблюдая за тихим потрескиванием огня, дрожащего в печи мерными всполохами, Грелль невольно вспомнил день, когда его привычная жизнь Ангела Смерти подверглась внезапному, непредвиденному изменению. *** — Вы ведь понимаете, что вам придётся оставаться на Земле некоторое время? — Конечно, вы мне сказали об этом уже три раза. Инструктирующий руководитель выжидающе посмотрел на диспетчера, чинно садясь за рабочий стол своего кабинета, походящего по размерам скорее на бальный зал, чем на офис. Это дело, как ему передали час назад, требовало немедленного урегулирования. Поступил приказ отправить одного жнеца для разведывательной миссии в мир людей, в котором последнее время замечена подозрительная активность колебаний жизни и смерти. Причём у одних и тех же лиц, даже не входящих в Списки жнецов. Один из членов руководящего состава департамента предложил в качестве исполнителя Уильяма Т.Спирса, главу одного из отделов Организации, но в процессе обсуждения его личностных характеристик и сопоставления их с качествами всех имеющихся кандидатов, выбор вопреки ожиданиям пал на одного из его сотрудников. — С работой под прикрытием вы уже имели дело, и настолько успешно, что разведывательная агентура вашего собственного отдела не могла найти вас несколько недель, — мужчина испытующе посмотрел на Сатклиффа, — так что не буду мучить вас излишними наставлениями, — сказал он, передавая запечатанный конверт в руки диспетчера. — Но помните, что именно я настоял на выборе вашей кандидатуры для этого дела. Не подведите меня, а заодно и себя, Сатклифф. Если все пройдёт успешно, Организация сможет, скажем так, закрыть глаза на некоторые недоразумения, возникшие ранее. Вы понимаете, о чем я говорю? — Да, понимаю. — Всю необходимую информацию вы найдёте здесь, — руководитель указал пальцем на удерживаемый жнецом документ. — Можете приступать немедленно. — А что будет, если я откажусь? — спросил Грелль, нервно сжимая пальцами толстый конверт. — А если откажетесь, — лукаво улыбнулся мужчина, — боюсь, Организация будет вынуждена попрощаться с вами. *** От воспоминаний жнеца отвлёк резко появившийся шум за окном. Начался дождь. Сатклифф тяжело вздохнул, без энтузиазма подкидывая ещё одну щепку в огонь. С момента его дислокации на Землю прошло не больше недели. Грелль постарался обжиться в предоставленной квартире как мог, но привыкший к нормальным условиям жизни жнец, старательно следящий как за своим внешним видом, так и за порядком в хорошо обставленном доме при Департаменте, никак не мог свыкнуться с жалким существованием на окраине Лондона. Он несколько раз возвращался к мысли, что это задание не что иное, как наказание за неповиновение. История с Джеком Потрошителем не могла пройти для него бесследно и, может быть, миссия в грязном человеческом мире и не самое худшее до чего могли бы додуматься следящие за диспетчерами главы по надзору из Центрального управления. «Интересно, с этим как-нибудь связан Уильям?» — отстранённо подумал Грелль, уже успевший, по обыкновению, успокоить свой вспыльчивый, но быстро отходящий нрав. Камин растоплен, а снаружи стемнело. Что ж, можно зажечь огарок свечи, стоящий на вершине длинной подставки, за эти дни уже ставшей неотъемлемой частью его деревянного письменного стола, и начать составлять отчёт за прошедший день. Отчёт №6 Как и в предыдущие дни, я проводил наблюдение за целью [Эйтан Грин] в течение суток, но и сегодня никаких изменений в его ежедневном расписании не отметил. В 11.00 мужчина выходит из своей квартиры на третьем этаже, запирая дверь на два замка. Вид его, как обычно, неряшливый и сонный. Видимо, он опять не спал всю ночь. Спустившись на первый этаж, он заходит в булочную, покупая кофе и свежий хлеб. Прямо в булочной он почти залпом выпивает кофе и в 11.15 выходит на улицу, направляясь в парк. Он гуляет там каждый день по два часа и примерно в 13.30 возвращается домой. Зайдя в собственную квартиру, он буквально через минуту выходит, гремя ключами и спускаясь на цокольный этаж, где, как я узнал, находится нежилой подвал, сдаваемый в аренду под склад или что-то подобное. У этого помещения нет окон, а дверь закрывается на замок, сделанный на редкость качественно. Он проводит в этом подвале весь день, не выходя до 20.00. Шума, криков и других сопутствующих подозрительному поведению звуков, как всегда, замечено не было. Закрыв подвал на ключ, он возвращается в свою квартиру и остается там два-три часа, но приблизительно в 23.00 возвращается в подвал, покидая его только на рассвете. Ниже следовали выведенные размашистым крупным почерком дата и подпись. «В этом нет никакого смысла», — устало подумал Грелль, откидываясь на жесткую спинку стула. Он следит за этим мужчиной шесть дней и не узнал ничего, что могло быть достаточным основанием, чтобы заинтересовать Организацию. Вечно ходящий в халате и чёрной водолазке с высоким воротом шатен лет тридцати, по мнению Грелля, был обычным подпольным ученым. Алхимиком, например, которых в последнее время в Лондоне появилось на удивление много. Едва ли время Бога Смерти стоило наблюдения за этим смертным. Разумеется, Грелль проверил все возможные места пребывания своей цели. Легче всего было с открытой для посетителей булочной и парком. Но, как и ожидалось, в общедоступном окружении ничего противоестественного не оказалось. Проникнуть в квартиру ученого, пока он неспешно гуляет по тропинкам сквера, также не составило труда. Но даже пересмотрев все ящики, заглянув во все возможные места для тайников и проверив стены и половицы на предмет скрытых за ними выемок — ничего интересного кроме поломанных перьев, разбросанных вокруг рабочего стола, да стопки бумаг с прилежно выписанными химическими формулами (вроде фенола* или недавно открытого кумола*) не было. Ни ценностей, возможно, свидетельствовавших бы о незаконной деятельности (которая жнецу, впрочем, была совершенно неинтересна), ни засунутых под матрас писем или денег, ни другой припрятанной в укромном месте ерунды. Ни-че-го. И насколько бы весь этот фарс было бы проще раскрыть, если бы ему позволили взять Косу. За это уже отдельное спасибо Уильяму, отобравшему бензопилу сразу же после той злосчастной стычки с обольстительным демоном. Конечно, причина для этого была и не одна. Во-первых, незаменимая смертоносная крошка Сатклиффа — несанкционированное оружие, во-вторых, конфискация личной Косы фигурировала в качестве одного из многочисленных пунктов наказания, большую часть которых диспетчер ощутил на себе во всей полноте только после того, как залечились раны. В общем, единственный относительно хороший момент для Грелля, извлечённый из всей этой истории, был факт наличия быстрой регенерации, к которой, впрочем, не хотелось лишний раз прибегать.