Thus I Spiral Into Freedom

После своей незначительной ссоры с Дэвидом, Квентин в гневе бросился вперёд по улице к воротам. Тщательно охраняя вход, Джейк посмотрел на него с некоторой тенью беспокойства, не мешая ему преждевременно уйти. Нея была достаточно осторожна, чтобы эффективно скрыться от Охотника, поскольку Парк уже ждал, чтобы принять удар в случае необходимости, ее выживание было гарантировано. С другой стороны, спасение Дэвида может лишить ее шансов на побег; учитывая нынешнее враждебное настроение мужчины и нежелание художницы терпеть это, она была единственной, кто мог вовремя сдвинуть задницу Дэвида с места. С ними все будет в порядке, не о чем беспокоиться. Короткая вспышка сильного холода коснулась его теплой кожи, прежде чем постепенно рассеяться, Квентин понял что идет по плохо освещенному лесу, который знал слишком хорошо. Вместо того, чтобы вернуться к теплу костра, он отважился углубиться в отдаленные, оживленные леса, чтобы избежать дальнейших разборок или как там, черт возьми, называют это другие. Его мозг продолжал настойчиво, в раздражающей манере, повторять душераздирающие слова, которые он услышал ранее. Квентин твердо верил, что его выбор, готовность жертвовать и терпеть ради людей, застрявших здесь рядом с ним, пошли на пользу всем выжившим. Но как оказалось, его решения никому не принесли пользы. Даже самому себе. Нея и Джейк разделяли смутно схожие взгляды с Биллом в отношении его действий; они были гораздо более откровенны и беспощадны в своих высказываниях. Честно говоря, их обвинения в его характере тогда были немного нелепыми. Квентин пожертвовал своим благополучием, а иногда и жизнью с единственной целью — уберечь своих друзей от беды. Что в этом было такого плохого? Ради всего святого, Билл все время жертвовал собой и всеми остальными время от времени, хоть некоторые и больше, чем другие, старшего не преследовали и не ругали за бескорыстие. «Они расстроены, потому что ты не позволяешь безоговорочно помочь тебе», — мудро заметил разум, что побудило парня щелкнуть зубами в раздражении. Он уже, блядь, знал это черт возьми. — Блять, — резко прошипел он, когда кончик его ноги зацепился за выпирающий корень дерева. Какого черта это торчало здесь? Легко пнув огромную штуку, Квентин засунул скомканные руки в карманы куртки и продолжил бесцельно прогуливаться среди вездесущих деревьев, пока голубое свечение растений направляло его быстрые шаги. Если и художница, и диверсант были так чертовски непреклонны в этом, то что же делать с остальными? Очевидно, Кингу тоже надоели его якобы эгоцентричные действия. Подростка внезапно осенило — его внимание приковано к Дэвиду и его совершенно язвительным словам. В прошлом, не имея четкого объяснения, он классифицировал комментарий Дэвида «любовь» как разновидность английского сленга. По правде говоря, была целая куча слов, произнесенных мужчиной, которые озадачили мальчика, например мудак* и другие. Поэтому он и сомневался, что использование Дэвидом слова «любовь» на самом деле применимо к тому, что оно обычно означает. И все же, несмотря на странный словарный запас этого грубияна, тот факт, что он называл Смита просто любовью, в отличие от пары или парня, или кого-то там еще—говорило о многом. Ладно, может быть Квентин и связывал этот термин с подразумеваемым чувством, но это никак не могло быть искренним. Дэвид наслаждался слишком большим количеством драк, часто был неистовым, даже продвигался почти со всем, что включало в себя некоторую степень эмоций. Следовательно, для подростка имело логический смысл, что мужчина либо издевался над ним из-за всего, как некоторые девушки дразнили его время от времени, либо законно питал к нему чувства. Парень предпочел согласиться с первым объяснением. Только когда Дэвид начал проявлять чрезмерную заботу и прилипчивость, Квентин наконец, рассмотрел последнее, как жизнеспособный вариант. Хотя из-за повышенной правдоподобности он отказался признать это. Не из-за страха, отвращения или простого невежества, а из побуждений здравомыслия. Смит был не лучшим уловом в океане, и ему не очень хотелось заводить какие-то интимные отношения с кем-либо здесь, учитывая солидную ношу. Квентин остановился бог знает где в темной части леса. От скуки он уставился на пару флуоресцентных грибов, растущих вместе на травянистой земле, пока его мозг запоминал определенные фрагменты информации. Когда-то, на короткое время, ему пришла в голову мысль, что они с Дэвидом, возможно, больше, чем просто близкие друзья. Выживший значительно превысил свои стандарты физической привлекательности — было само собой разумеющимся, но ещё мальчик обнаружил, что поглощен любыми занимательными историями, которыми мужчина решил поделиться с ним. Проще говоря, он наслаждался компанией Дэвида и его иногда чрезмерным энтузиазмом. Что касается рассказов, то ему особенно понравилась та, в которой Кинг заплатил за замену сломанной трости пожилого человека после того, как скребок, будучи полностью пьяным, очевидно, приставал к старику. Дэвид утверждал, что пытался сделать предложение девушке, сидевшей рядом с пожилым мужчиной в баре, но его пьяный мозг явно не различал должным образом этих двух людей. Поэтому пожилой мужчина, вероятно, оскорбленный или оскорбленный предложением, ударил того тростью по черепу, после чего вещь треснула. Как бы то ни было, удар на удивление, вернул немного здравого смысла в драку и девушка, сидевшая рядом, засмеялась последней. Квентин после этого так сильно хихикал, что от юмора у него заболел живот, а слезы свободно текли из уголках его глаз. Он нежно улыбнулся приятному воспоминанию, но только потом понял, зачем вспомнил об этом в первую очередь. С признанием Дэвида это в какой-то степени проясняло, почему скандалист был невероятно внимателен к нему столько времени. Это может объяснить, почему выживший был выбран или избран исключительно для выполнения задачи входа в мир снов, чтобы спасти его из лап Фредди. Но признание было горько-сладким. Дэвид признался и впоследствии закрыл все шансы на то, что между ними расцветут близкие отношения. Но Квентин предполагал, что он был тем, кто положил этому конец еще до того, как это началось. Откровенно говоря, эти размышления заставили его задуматься, существовала ли вообще в его жизни такая вещь, как любовь, или она была не более чем мимолетной. Как он наблюдал на протяжении всей своей жизни, любовь, которую ему давали, в конце концов исчезла: мать парня умерла и исчезла из его жизни, женщина, предположительно желавшая свободы от всего, что связано с ее мужем-тираном; отец проявлял уникальный вид «любви», хотя Квентин никогда не рассматривал любую привязанность, которую Алан дарил ему, как таковую; Джесси дарил ему не любовь, а страсть—что-то в пылу момента, как, например, когда они целовались в пустых классах, пока лучший друг Смита решил без усилий отмахнуться от того, что происходило между ними из-за Крис; Нэнси на самом деле не отвечала взаимностью на чувства, поэтому он не мог классифицировать их взаимодействие как любовь; был Фредди и искаженное восприятие любви этого человека, которое только смущало или отталкивало его. А может быть, у Квентина было искаженное восприятие любви. Все это, сильно дезориентирует адекватное мышление, что вызвало легкую боль, которая постепенно распространилась от висков к остальной части мозга в считанные мгновения. Секунду массируя голову через шапку, Квентин молча ахнул, а затем мгновенно уставился на мелькающие перед его глазами пепельные листья. Оглядев окрестности, парень запоздало понял, что его втянули в еще одно испытание. Еще одно чёртово испытание с Фредди, и в Бадхэме —он узнал редкие дома, связанные с этим местом. — Полный пиздец, — ворчливо прошептал Квентин самому себе. Обычно он мчался, чтобы проснуться самому, или бросался наутек, чтобы защитить своих друзей от самого страшного кошмара. Но не в этот раз. Уровень его энергии уже был невероятно низким по сравнению с предыдущим испытанием, и эмоциональные проблемы сказывалась на настроении мальчика. Кроме того, будут ли друзья рады его помощи, когда он даже не сможет принять их помощь без суеты? Вероятно, нет, но это никогда не мешало парню броситься к ним на помощь, несмотря ни на что. И все же, как бы он не чувствовал непреодолимого желания энергично броситься в бой. Он даже не мог заставить себя сделать хотя бы один шаг. Квентин был, за неимением более подходящего слова, опустошен. Протирая глаза, чтобы избавиться от блеска влаги, которая самопроизвольно образовалась, Квентин лениво сел там, где стоял, рассеянно уставившись на взъерошенный куст в форме фрикадельки, покрытый цветущими белыми розами. Даже в этой версии мира снов, куст сохранил свои здоровые и пышные изумрудно-зеленые округлые листья. Одинокий бутон розы выглядывал из плотной группы указанных листьев, бедняжка, казалось, так старалась расправить свои лепестки и распуститься в прекрасный цветок. Протянув ладонь вперед, Квентин очень нежно провел по перевернутым чашелистикам, подушечки его пальцев наслаждались их мягкостью. Думаю, он был не единственным, кому не хватало любви, хотя, в отличие от него, бутон розы, скорее всего, жаждал любви от солнечного света или воды. — Видишь что-нибудь интересное? Здорово, просто отлично, хотя он знал, что это всего лишь вопрос времени, прежде чем Фредди разыщет его. Квентин узнал демона снов, его поза была странно мягкой по сравнению с обычной напряженностью и дискомфортом, которые парень проявлял в присутствии этого человека. Услышав шелест травинок рядом с собой, а затем почувствовав легкое давление от когтей Крюгера, дразняще поглаживающие его позвоночник, выживший пробормотал слабое и любопытное: — Ты действительно любил нас? Последовала быстрая пауза, эти металлические наконечники временно забарабанили по части его спины, прежде чем полностью исчезнуть. Трава зашуршала еще немного, прежде чем теплое дыхание пощекотало крошечные волоски у основания шеи, а руки, обтянутые свитером, уютно обвились вокруг его сгорбленного торса. Фредди уткнулся обожженным лицом в шею Квентина, мужчина удовлетворенно уткнулся носом в ее гладкость, прежде чем тихо произнести: — Ты же знаешь что сделал. — Почему? — Квентин тупо спрашивал, все время игнорируя ощущение зубов, нежно покусывающих его пульс, и искалеченных пальцев, скользящих под футболку, обводящие контуры его живота — прикосновения удивительно приятные, но не полностью отвлекающие. — Почему ты любишь нас? — Почему тебе так любопытно? — тихо спросил Фредди, а затем чувственно провел своим скользким языком от основания шеи Квентина к мочке уха мальчика. Дрожа от прикосновения, взгляд выжившего остановился на бутоне розы, который он видел раньше, —вид его не вызывал ничего, кроме печали и уныния, —а затем произнес ровным голосом: — Я просто пытаюсь понять твои взгляды. — Ты не веришь, что я люблю… — Я верю, что ты любил нас по-своему странно, — вставил он без капли эмоций. Фредди хранил нехарактерное для него молчание, мужчина некоторое время лениво осыпал кожу подростка нежными поцелуями, прежде чем спросить: — А что такое любовь, Квен? Что ж, это был простой вопрос. — Это сильное чувство, которое кто-то испытывает к чему-то или кому-то другому. Фредди хмыкнул в ответ, мужчина нацепил дерзкую улыбку на его надутый хмурый взгляд, прежде чем сказать: — Это словарное определение. Но что для тебя значит любовь? — Что ж…с людьми любовь — что-то особенное. Это похоже на связь, которую они создают и укрепляют вместе, — попытался объяснить Квентин. — Она не идеальна. На самом деле ничего нет, но это всегда постоянна. Каждый человек предлагает что-то, что делает его более сильным и важным, и они… принимают друг друга…такими, какие они есть. Его собственная интерпретация напомнила ему о наборе слов, которые Дэвид недавно сказал ему. Как Квентин не смог принять все, что мог предложить Дэвид, или все, что охватывало личность мужчины в целом. Боже, Квентин был таким лицемером. — Но любовь, черт возьми, точно не использует кого-то в своих интересах! — многозначительно подчеркнул он, а затем пискнул в ответ на пальцы, пощипывающие один из его сосков. — Или заставлять их делать то, чего они не хотят делать! — Что? — невинно пробормотал Фредди, продолжая трогать его. — Разве твоему парню не понравилась его маленькая фантазия? — Он не мой…подожди, ты… ты знал, что я нравилась Дэвиду? И ты все еще… — он не решился закончить, голос затих где-то внутри. Все ужасы предыдущего кошмара теперь обрели смысл. Фредди предложил такую подлую игру не только для того, чтобы причинить ему боль, но и для того, чтобы эмоционально помучить Дэвида. — Ты больной, извращенный ублюдок! Квентин немедленно двинул локтем назад, чтобы сбросить демона снов, и поспешно встал напротив него. — Этот идиот должен быть благодарен, — самодовольно прокомментировал Фредди, когда они стояли лицом к лицу. — Обычно я не делюсь тем, что принадлежит мне. — Я не твой, — слабо возразил Квентин, стараясь сохранить самообладание, — и Дэвид не мой парень. — Оу, —раздраженно проворковал демон сна, — разве это не… — Заткнись! Боже, ты всегда все разрушаешь! — заявил он сквозь слезы, которые теперь время от времени текли по щекам. — И ты, блядь, тоже наслаждаешься каждой секундой этого! Я просто, ты просто… черт! — Теперь это не… — Ты погубил меня! Ладно, вот что ты сделал. Я никогда не узнаю, что такое любовь на самом деле, или чем она может быть из-за тебя! — Квентин взвизгнул, указывая дрожащим пальцем на бессердечного ублюдка перед ним. — Я любил тебя, Квен, — искренне признался Фредди с незнакомым выражением, украшавшим обожженное лицо. — Больше, чем у кого-либо когда-либо было, и я всегда буду. Парень хотел возразить Крюгеру и его извращенному взгляду на концепцию, что он делал бесчисленное количество раз, но вместо этого вышло горькое и тихое: — Ты любишь Нэнси больше… Фредди ничего не ответил, выражение его лица было почти обиженным, хотя мужчина действительно протянул руку без перчатки вперед, казалось бы, безобидным образом. Тем не менее, Квентин поспешно отпрянул от него, пока ноги не столкнулись с розовым кустом, крошечные ветки вонзились в ткань джинсов. — Не прикасайся ко мне! — истерически выкрикнул он, тон голоса казался чужим для собственных ушей. — Я ненавижу это! Я ненавижу тебя, и я ненавижу всех остальных здесь! Если бы Квентин действительно мыслил рационально, он мог бы принять во внимание различные эмоции, такие как беспокойство и сострадание, направленные на него. Скорее, его мозг выпустил всю боль, которую он хранил в возрасте ребёнка, пока град слез не достиг своих максимумов. -Мы должны были умереть. Мы должны были, блядь, умереть! — подросток продолжал свою тираду, его разум был слишком погружен в собственный вихрь мыслей, чтобы сосредоточиться на Фредди или на чем-то еще. — Я и ты, в мире грез. Все должно было закончиться, а теперь ты здесь, и я здесь, и, и…я не могу я… Без согласия дрожащие конечности резко обмякли в знак поражения. Короткая вспышка боли вырвалась из его коленей, когда они глухо ударились о твердую травянистую землю. Не в силах и не желая подниматься с холодной земли, Квентин просто обнял свою скрюченную фигуру и безудержно заплакал, опустив голову и сжимая легкие с каждым сдавленным вздохом. Вскоре серая шапочка бесшумно слетела с головы и присоединилась к луже слез, смочившей рыхлый верхний слой почвы под ним. — Почему я? — он рыдал невнятно и ни к кому конкретно не обращаясь. Почему жизнь была так жестока к нему? Прошел напряженный момент, а затем Квентин почувствовал, как вторая пара рук осторожно обвилась вокруг него. По одному только знакомому запаху он понял, что это Фредди, но едва ли отреагировал на прикосновение. То, что обычно заставляло его съеживаться от отвращения, было сейчас самой желанной вещью в мире. Но почему Фредди обнимал его? Квентин не понимал, и в этот самый момент ему было все равно. Не обращая внимания на возможные последствия, Квентин расслабился в объятиях мужчины и просто прислонился лбом к плечу Фредди, выпуская свою внутреннюю боль. Его крики были настолько агрессивными, что он начал давиться несколькими комками желчи, которые ползли вверх по истерзанному горлу. Протянув руки вперед, чтобы схватить Крюгера за одежду, Квентин придвинулся еще ближе к Фредди и жадно питался позитивным комфортом, которого он так страстно желал. — О Квен, — неслышно выдохнул Фредди, крепче обнимая подростка, — мой милый малыш. Квентин не слышал слов, но узнал тон голоса. Это было ненормально мягко, почти гладко произнесено, и полно печали и…беспокойства. Но это было невозможно, верно? Да, так и должно было быть. Фредди был неспособен искренне выражать такие эмоции; этот человек был неспособен по-настоящему любить кого-то. Это должно было быть отвратительной уловкой, чем-то, что могло сломать и без того рассыпающийся разум, пока не осталась только безжизненная оболочка. Тем не менее, он продолжал цепляться за Фредди в отчаянии. Вскоре после этого Квентин почувствовал какое-то движение, прежде чем его дрожащее тело подняли в воздух. Однако, эта перемена была проигнорирована так же, как пронзительный звук скрипящей лестницы и слабый ветерок, который больше не лизал кожу. Вместо этого он погрузил все свое лицо в колючий материал полосатого свитера Фредди, который безропотно впитывал слезы, и ждал своей неизбежной участи. Квентин сказал Биллу, что он не сдался, но не мог собраться с силами и силой воли, чтобы отбиться от необычной, но приятной привязанности. Ему было очень стыдно разочаровывать старика и других, кроме того, что вызвало еще более мучительные слезы. Почему он всегда плакал? Почему его постоянно мучили? Разве он не заслужил чего-то хорошего тем, как упорно сражался в этом месте или в реальном мире? Почему ничто никогда не работало в его пользу? Ощущение чего-то мягкого, обнимающего за спину, наконец-то отвлекло его внимание от эмоциональной агонии. На самом деле предмет оказался не чем иным, как старым грязным матрасом, на котором, как ни странно, не было ни дыр, ни разрывов, ни пятен. Подождите, его положили на кровать? Это означало…о боже, его снова собираются изнасиловать. Пожалуйста, Боже, почему? Что он сделал плохого в своей жизни, чтобы заслужить это! Ожидая, что с него в любую секунду снимут одежду, он был искренне потрясен, увидев выцветшее бирюзовое покрывало в цветочек, накинутое на его лежащее тело. Что делал демон сна? Сдерживая прерывистое дыхание и на мгновение подавляя рыдания, глаза Квентина обнаружили Фредди, парящего рядом с кроватью и странно наблюдающего за ним. Не привыкший видеть такое чужеродное выражение лица, Квентин пробормотал настороженно: — Ч-что ты… Фредди долго и нежно смотрел на него, пока расчесывал пальцами непослушные шоколадные кудри. Целомудренно чмокнув Квентина в голову, демон сновидения попрощался и исчез в открытом дверном проеме, не сказав больше ни слова. Что только что произошло? Парень был совершенно сбит с толку, даже удивлен, и поначалу предположил, что это какой-то странный трюк от Фредди. И все же, когда звук удаляющихся шагов по шаткой лестнице достиг его ушей, предположение было опровергнуто. В конце концов, было мало смысла уходить и немедленно возвращаться, кроме как, бесполезно терроризировать кого-то. Возможно, Фредди намеревался пожертвовать своими друзьями, а затем вернуться к нему—как во время их предыдущего совместного испытания в медицинском институте, прежде чем вмешался Дуайт. Даже если это было так, то почему Крюгер оставил его. Мужчина точно должен был знать, что Смит сможет легко сбежать из дома, если пожелает. Итак, почему? У Квентина не было ни знаний, чтобы рационализировать логику Фредди, ни терпения, чтобы справиться с усиливающейся головной болью, вызванной мыслями об этом. На самом деле, сейчас голова была довольно чувствительной, череп колотился в тандеме с бьющимся сердцем, а плач только усугублял ситуацию. Подожди минутку. Если Фредди действительно бросил его, то это могло означать только то, что этот человек действительно собирался выследить его друзей. Нет, нет, нет! Он не мог этого допустить! Квентин частично выпрямился, но остановился, не успев сбросить покрывало и вылезти из узкой кровати. Несмотря на сильное желание защитить самых дорогих ему людей, тело и разум сопротивлялись совершению таких благородных поступков. Взглянув на одеяло, которое он в данный момент сжимал в пальцах, тот обдумал свои варианты. Он обожал своих друзей, они были находкой в этом адском мире, но он также страдал от огромного количества умственного истощения. Если он решит втянуть себя в игру, что тогда? Будет ли он помогать или мешать своим товарищам по команде? К тому же Фредди и на этот раз казался совершенно непредсказуемым. Повлияет ли эта непредсказуемость отрицательно или положительно на демона снов на оставшуюся часть испытания? Черт возьми, это было сложно. Что делать, что ему оставалось делать? После нескольких минут взвешивания мыслей и своей заветной морали Квентин пришел к трудному и эгоистичному решению. Поскольку его друзья явно были способны позаботиться о себе, как они так любезно сообщили ему, Квентин позволил своему вялому телу тяжело рухнуть на матрас. Скинув кроссовки, он снова засунул ноги под слегка пыльное одеяло и устроился поудобнее. Вознося безмолвную молитву, он надеялся, что Фредди не сможет причинить вред трем своим товарищам по команде. Прежде чем сознание унесло его прочь, интригующая мысль промелькнула в измученном агонией мозгу. Осторожно вытащив свое ожерелье из-под футболки с изображением, Квентин задумчиво посмотрел на свой измененный медальон. Было ли это благословением, о котором говорила Лори? Заставляло ли Существо Фредди быть милым? Это казалось довольно экстремальным, и это действительно не соответствовало определяющей надписи, но, возможно, это было возможно. Хотя, учитывая то, как он и Фредди, по-видимому, разделяли какие-то нерушимые узы, возможно, Сущность тоже не обладала силой, чтобы контролировать их. — Перестань думать, — сонно потребовал его мозг, когда Смит попытался расшифровать еще больше кусочков загадочной головоломки, представленной ему. Квентин внезапно застонал от боли, когда та, отдававшаяся в черепе, усилилась. Если это обострится еще больше, его может стошнить. Тихо вздохнув про себя, он убрал свой медальон, осторожно положил пульсирующую голову на пахнущую плесенью подушку и последовал за приветственным призывом сна. Было немного сложно обеспечить надлежащий отдых, когда голова причиняла ему боль, но в конце концов она утихла, и выживший был встречен пустой пустотой. Удовлетворительное спокойствие и ощущение невесомости сопровождали бесконечную темноту, нечто такое простое и основное, но в то же время великолепное и замечательное, когда стресс и бремя исчезли из существования. Он мог бы остаться здесь на целую вечность, если бы мог постоянно предаваться такому великолепному удовольствию. — Квентин, — пропел искаженный голос, шум нарушил темноту, в которой в данный момент плавал разум. Отключившись от отдаленного звука, успокаивающая темнота попыталась во второй раз поглотить его разум. — Квен, — снова раздался голос, звук стал ближе и отчетливее, когда он пронзил какой-то черный, но желанный барьер, отделявший его от расслабленного разума. — Ты должен разбудить рыбу-ангела. Проснуться? Неужели он спал? Почему он спал? Квентин раздраженно застонал от отвращения при мысли о том, чтобы отказаться от такой блаженной передышки и вернуться в бодрствующий мир. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь за долгое время чувствовал себя так непринужденно. Что-то почти резиновое начало настойчиво касаться его поднятой щеки, давление было мягким и скользким. К сожалению это также вызвало ощущение щекотки, распространившееся по всему лицу. Не пытаясь скрыть свою сварливость, Квентин приоткрыл глаза, чтобы посмотреть на преступника, пробудившего его от омолаживающего сна. При виде Фредди, смотрящего на него с неистовой нежностью, Квентин почувствовал, как его сердце быстро оживает, как автомобильный аккумулятор, включенный холодной зимней ночью. Вскочив, он попытался убежать от угрозы у своей постели, но его обхватили крепкие и липкие руки. — Успокойся, — прямо произнес демон сна, продолжая удерживать Квентина. Потребовалась минута бесплодной борьбы, чтобы его мозг собрался объяснить парню эту ситуацию. Как только это произошло, Квентин расслабился на самую короткую секунду только для того, чтобы немедленно вернуться в режим полной паники. Вывернувшись из хватки мужчины, Квентин лихорадочно оглядел себя. Боже, почему он захотел заснуть, прекрасно зная, что Фредди может сделать… «Хм?» Ход его мыслей резко сошел с рельсов, когда, тщательно осмотрев свою фигуру, он обнаружил, что одежда была цела без каких-либо признаков повреждения или смещения. Кроме того, не было ничего болящего или болящего—даже головной боли. Фредди не воспользовался им. Почему? Он был уязвим; у ублюдка была прекрасная возможность сделать это. Взглянув на Фредди с явно ошеломленным выражением лица, Квентин недоверчиво прошептал: — Почему? Демон сна успокаивающе погладил тыльную сторону своего влажного пальца по щеке мальчика, прежде чем в конце концов ответить: — Давай же. Она становится нетерпеливой. Она? О, эта Сущность. Это означало, что его друзья либо сбежали, либо погибли. Судя по количеству крови, забрызгавшей лицо и свитер Фредди, он подозревал, что последний сценарий был наиболее вероятным. Чувство вины мгновенно поднялось в его груди, как переполненный воздушный шар с водой, и сжало его легкие в безжалостных тисках. Он позволил своим друзьям умереть, вероятно, ужасной смертью, чтобы вздремнуть. Неужели он действительно спал так долго и так глубоко, что не заметил их яростных криков? Если это было правдой, он полагал, что теперь с этим ничего нельзя было поделать. Тем не менее, внутренности слегка забурлили в ответ на совершенный им грех. Под умоляющим и в то же время странно терпеливым взглядом Фредди, Квентин медленно соскользнул с кровати, натянул сброшенные кроссовки и осторожно последовал за демоном грез через захудалый дом. Выйдя из парадной двери, он подошел к крюку рядом с подъездной дорожкой и с грустью посмотрел на ржавую штуковину. Он никогда не привыкнет к ощущению крюка, пронзающего плечо. Кашляющий звук вернул его взгляд к Фредди, стоявшему довольно далеко от металлического устройства. Какого черта? Почему этот человек тянул время? Сбитый с толку, Квентин многозначительно кивнул на крючок и спросил: — Разве ты не собираешься принести меня в жертву? Фредди покачал головой, его нейтральное лицо ничего не выражало, а затем молча поманил его к главной дороге. Что ж, это было что-то новое… и странное. Встревоженный, но все же не особенно обеспокоенный своим собственным выживанием в настоящее время, последовал за Крюгером, когда мужчина вошел во двор дошкольного учреждения. Прежде чем войти в здание, Квентин бросил взгляд влево, чтобы увидеть сломанный крюк с медицинской аптечкой, лежащей под ним. Прищурившись, он понял, что это медицинский набор Клодетт, который она собирала для бесчисленных испытаний. Он вспомнил, каким восторженной была ботаник, когда она наконец собрала необходимое Зная это, видеть предмет стоящий на тротуаре в луже засохшей крови было довольно удручающе. Прежде чем он даже осознал это, Фредди двинулся вперед, чтобы забрать медицинский набор. Его недоумение возросло в геометрической прогрессии, когда мужчина любезно подал ему окровавленный набор. Убийца заметил, как он таращился на вещь, но зачем отдавать ему? Означало ли это, что Фредди действительно не собирался убивать парня? Не желая испытывать судьбу еще больше, Квентин осторожно принял медицинский пакет и прижал его, защищаясь, к груди. Когда между ними повисла жуткая тишина, Фредди повел выжившего в вестибюль школы, а затем по правому коридору, и навязчивый звук открывающегося люка постепенно становился громче с каждым шагом. Неужели убийца действительно собирался позволить ему уйти? Теперь он знал, что это, должно быть, трюк. Его беспокойство возросло, когда Фредди махнул рукой в сторону лестницы, мужчина, казалось, убеждал его идти первым в подвал. Собирался ли Крюгер столкнуть его с лестницы, или этот ублюдок втайне планировал что-то более зловещее? Внимательно разглядывая мимоходом демона сна, Квентин медленно спустился по ступенькам и остановился в нескольких шагах от открытого люка. Это было оно; выход. Он действительно не заслуживал того, чтобы выжить, когда не приложил никаких усилий для испытания. С другой стороны, дверь в лазейку, или, скорее, «секретная пещера», тоже была здесь. Так вот почему Фредди привел его сюда? Чтобы воссоздать ужасы, которые он пережил в этом тесном пространстве? Дерьмо! — Давай же, — тихо произнес Фредди, легонько подтолкнув его вперед. — Мы поиграем вместе как-нибудь в другой раз. Слегка съежившись от страха, Квентин потихоньку повернул шею в сторону и увидел что маньяк уже поднимается обратно по лестнице. Демон снов просто…бросил его? Вот так просто? С этой картиной было что-то серьезно не так. Капелька пота стекала с волос и капала с подбородка, пока он рискованно медлил — почти буквально застыв на месте, перед люком. Несколько минут прошло без происшествий, и Квентин, честно говоря, не знал, что делать. Держа ухо востро, Квентин сосредоточился на густом тумане, время от времени выплескивающемся из-за краев люка, пока как его мысли бушевали. Это, безусловно, занимало относительно высокое место в его списке странных происшествий, но не обязательно было ужасным. Тем не менее, у него не было запасов энергии, чтобы обдумывать детали. Зная Фредди, он просто испытал случайное изменение настроения или что-то в этом роде. Иначе зачем бы хитрому ублюдку было оказывать ему такую доброту? Квентин еще раз мельком подумал о своих павших друзьях, о дополнительных усилиях, которые они, приложили только для того, чтобы умереть напрасно. Если бы он действительно участвовал… нет. Он не собирался зацикливаться на этом прямо сейчас, особенно учитывая редкую передышку, которую ему разрешили. Кроме того, как часто другие ускользали во время испытаний: подумать, понаблюдать за птицами, потрахаться или сходить куда-нибудь по личным причинам? В действительности это не так. Это был первый, скажем так, перерыв, который он когда-либо делал во время испытания, и он того стоил. Подавляя оставшуюся щепотку вины, прячущуюся в глубине его живота, Квентин уверенно приблизился к люку. Бросив последний задумчивый взгляд на лестничную клетку, он прыгнул в слепящий, пронизывающий до костей туман с легкой улыбкой на губах.