«Прошлое не бывает мертво. А это даже не прошлое», — Гэвин Стивенс. Уильям Фолкнер, «Реквием по монахине», акт I, сцена III
Звездный разрушитель «Предостерегающий» медленно плыл в глубокой, темной пустоте космоса. Сложив руки за спиной, капитан Дагон Нириц глядел в небытие сквозь огромные обзорные иллюминаторы. Он чувствовал нечто, похожее на затишье перед бурей, и от беспокойства неприятно покалывало в животе. — Капитан Нириц, сэр. Мы получаем входящий сигнал от неизвестного космического корабля, — сосредоточив лицо, рапортовал связист. — Сэр, они утверждают, что владеют информацией о местонахождении Гента Семтина. Гент Семтин. Угонщик дредноутов, имеющий хорошие связи с лучшими верфями Неизведанных регионов — не владеющими столь продвинутыми технологиями, как Верфи Куата, но вполне подходящими для удовлетворения их постоянной потребности в кораблях и комплектующих. Сотрудничество с Семтином стоило того. В последнее время, однако, оно становилось все менее и менее надежным, пока совсем не прекратилось, и за ним еще числился небольшой должок перед Империей, если можно было так выразиться. — Принято. Откройте канал связи, пожалуйста. Его приказ сопроводил звуковой сигнал. — Неизвестный космический корабль. Это имперский звездный разрушитель «Предостерегающий», говорит капитан Нириц. Представьтесь и укажите свою цель, пожалуйста. — Это грузовой корабль «Охотник за наживой». Меня зовут Тетирес. Я слышал, что вы ищете Гента Семтина и готовы заплатить определенную цену за кое-какую информацию. Служба на флоте рутинна: пираты, контрабандисты и охотники за головами, извлекающие финансовую выгоду. Для Нирица они — не более чем преступники, но адмирал ясно дал понять, что здесь, в Неизведанных регионах, они могут позволить себе время от времени пользоваться их услугами. Капитану Нирицу это совершенно не нравилось, вот и сейчас он мечтал вернуться обратно в Глубокое Ядро. По крайней мере, грань добра и зла там была совершенно ясна, и таким людям, как он, не пришлось бы вести дела с подонками. — Подтверждаю. Но только в том случае, если ваша информация окажется подлинной. Уверен, вы понимаете, что перед тем, как заплатить, мы должны тщательно проверить эту информацию. Тишина. — Сколько времени это займет? У нас куча других дел. Нириц едва не поморщился в ответ на эту реплику, но благодаря протоколу и выучке его лицо осталось бесстрастным. Он-то уж точно знал, о каких «других делах» говорил контрабандист, и конечно же, тот не хотел иметь дел с Империей, но выбор был невелик: кредиты в этой дыре добыть непросто. — Минимум двадцать четыре часа. Двадцать тысяч имперских кредитов. Да или нет? — судя по потрепанной обшивке старого грузового корабля, им лучше согласиться. — Двадцать четыре часа. Хорошо.***
Коммандер Восс Парк вошел в каюту начальства, держа в руке сегодняшний отчет. Прошло девять лет с тех пор, как он нашел инородца на далекой планете на задворках Галактики, и теперь адмирал Траун опередил его на несколько званий. Конечно, поначалу это вызывало смешанные чувства, но ведь он с самого начала знал, что Митт’рау’нуруодо рожден, чтобы командовать. Дверь открылась еще до того, как Восс успел рапортовать о своем прибытии. — Адмирал? — спросил он, стоя на пороге и ожидая разрешения войти в святилище, коим был кабинет Трауна. — Входите, пожалуйста, — Траун сидевший за столом, обернулся и нажал кнопку, отключившую голограммы нескольких скульптур. — Я видел, как вы пришли, — пояснил он, указав на маленький экран на своем столе. — Я пришел, чтобы принести вам сегодняшний отчет, сэр. Все, как обычно. Они до сих пор продолжали строго следовать имперскому флотскому уставу, что было необычно для Неизведанных регионов. Корусант со своей бюрократией находился на расстоянии многих световых лет, и негибкие правила часто не соответствовали случающимся здесь ситуациям. В одном из довольно нудных пунктов флотского устава говорилось, что командир должен знакомиться с ежедневным отчетом и подписывать его. — Ваша смена закончилась? — спросил Траун, когда взял журнал. — Да, сэр. — Что ж, наслаждайтесь оставшимся вечером. Вы свободны. — Спасибо, сэр, — коммандер Парк слегка расслабил плечи и направился к двери. Сев на диван и налив себе бокал кореллианского виски, Траун подумал, что ему самому необходимо отдохнуть оставшуюся часть дня. В обычной ситуации он не стал бы злоупотреблять алкоголем, но головная боль, которая мучила его последние пару часов, всё никак не уходила — он все равно собирался пойти спать после ознакомления с отчетом. Ремонт СИД-истребителя всё еще отставал от графика; им не хватало еды и воды, и это вскоре могло стать существенной проблемой; президент Биласа II угрожал выйти из состава Империи, если та не сможет должным образом обеспечить защиту гражданских перевозчиков; на хвост упал корабль с контрабандистами, ожидавшими вознаграждение за информацию о Генте Семтине. Нет, беспокоиться не о чем. Билас II — не их забота, он находится ближе к Внешнему Кольцу, а не к Диким Пространствам, а Гент Семтин должен стать поучительным примером, простым предупреждением: не стоит пытаться одурачить Империю. Он собирался сделать еще один глоток, но внезапно замер, когда его глаза остановились на трех словах: «Охотник за наживой». Мог ли старый серебристо-серый корабль все еще находиться в эксплуатации? Или название было присвоено другому грузовому судну после того, как старое было разобрано? Сколько же времени прошло с тех пор, как он в последний раз вспоминал об «Охотнике за наживой» и его команде? Жорже, Дубраке и Мэрис. Все ли с ними в порядке? Чем они занимались? Он пару раз хотел разыскать их, но что бы это ему дало, кроме праздного любопытства? Отныне это не имело значения, ведь теперь он мог воспользоваться ситуацией. Информации об «Охотнике за наживой» было совсем немного, и еще меньше — о его команде. Официальные данные о выводе корабля из эксплуатации отсутствовали, но, опять же, если имеешь дело с контрабандистами, информация может быть неполной. Имевшиеся голографии членов экипажа были старыми, но такими знакомыми. В особенности одна из них — Траун узнал в ней Мэрис Фераси. Теперь ее лицо смотрело на него с экрана. Ее улыбка была искренней, а зеленые глаза, словно глаза ребенка, — невинные, чистые и такие наивные. Та, какой он ее помнил. Прошло уже семнадцать лет, а она все еще имела странную власть над ним. Он был так молод. По-своему наивен. Уже в двадцатилетнем возрасте Траун был достаточно опытен, чтобы вести в бой флот, но так и не смог выразить свою симпатию к ней, чувствуя себя полным идиотом. Он грустно улыбнулся, вспоминая как отдавал не совсем приемлемые приказы, чтобы заслужить ее одобрение. На тайных языковых уроках они неделями ходили вокруг да около, но никому из них так и не хватило духу сделать первый шаг. Сначала Траун убеждал себя, что это всего лишь праздное любопытство, ведь «инородцы» оказались так поразительно похожи на чиссов: и именно это вызвало его любопытство по отношению к ней — первой женщине-человеку, на которую он обратил внимание. Но затем… Траун покачал головой. Какое теперь это имеет значение? Все осталось в прошлом, и путешествие по его закоулкам не принесет пользы. Тем не менее, он уверил себя, что завтра лично пообщается с командой «Охотника за наживой».***
Заснуть в ту ночь оказалось непросто. Траун не мог понять: то ли из-за головной боли, то ли из-за давно забытых воспоминаний, которые вызвал корабль контрабандистов. В какой-то момент он хотел уже подняться и взглянуть на корабль, но потом передумал. — Адмирал на мостике, сэр, — объявил молодой кадет. Капитан Нириц обернулся и кивнул начальству в знак приветствия. — Доброе утро, адмирал. — И вам, капитан, — отозвался Траун, присоединившись к нему у обзорного иллюминатора. — Вам нравится это место, — это был не вопрос. — Так точно, сэр. Отсюда я могу следить за командой и за тем, что происходит снаружи. — Действительно. Кстати о том, что происходит «снаружи»: что вы знаете об «Охотнике за наживой»? — Траун указал на маленькую серебристую точку прямо за иллюминатором. Нирица удивило, что адмирал обратил внимание на «Охотника за наживой». Но, с другой стороны, Нириц давно бросил попытки понять причуды адмирала. — Не так много, сэр. Это очень старая модель, ей по крайней мере тридцать пять лет. Корабль побывал во многих местах Галактики: от Альдераана до Ксиллы. В его реестре перечислены все виды космических портов. Учитывая его состояние, удивительно, что он вообще еще летает. Человек, с которым мы вели переговоры, Дуглас Тетирес, был замечен в азартных играх и контрабанде, ничего особенного. Сканер засек еще две формы жизни на борту. Вероятнее всего, люди. Информация, которую они нам предоставили, подтвердилась. Я собирался отдать им деньги, сэр, если у вас нет иных планов. Траун покачал головой. — Нет, совсем нет. Это действительно тот самый «Охотник за наживой». Он был удивлен… — Почему бы не отдать им деньги прямо сейчас? — Траун обернулся. — Лейтенант Крислов, не могли бы вы связаться с «Охотником за наживой»? — «Охотник за наживой» ответил и предложил открыть канал связи, сэр, — спустя минуту доложил Крислов. — Очень хорошо. Выведите голограмму, лейтенант. Траун ожидал увидеть всё, что угодно, но не это. На вызов ответил человеческий ребенок. Ему было десять, может двенадцать лет, и у него были вьющиеся каштановые волосы и большие зеленые глаза. — Здравствуйте. Вы капитан, который даст нам денег? — Не совсем. Меня зовут Траун. Полагаю, что… — он указал на Нирица, стоявшего позади,— …вот он — капитан, о котором ты говоришь. Его зовут Нириц. Хорошо, теперь, когда мы представились, скажи, как тебя зовут. Мальчик улыбнулся. — Конечно! Я Серёжа Кеннто. Серёжа Кеннто. Сын Дубрака. Невероятно. У Дубрака есть ребенок… и смелость, чтобы брать его с собой в контрабандные рейсы. Дубрак никогда не вызывал у него симпатии, и подобное не добавляло ему очков. Тем не менее, было бы славно его увидеть снова. — Приятно познакомиться, Серёжа. Могу я поговорить с твоим отцом? Мальчик немного смутился и погрустнел. — Мой отец умер. Он умер много лет назад! — Соболезную, — и на мгновение ему действительно было жаль. — Я был знаком с твоим отцом, очень давно. Я не знал, что он умер. — Все хорошо, — успокоил его мальчик. — Я же сказал, это произошло много лет назад. То есть… я всё еще скучаю по нему! Но сейчас всё намного лучше, чем было раньше. И у меня все еще есть мама и Даг. Траун кивнул. Он знал о Дугласе Тетиресе, а его мать… почему он раньше не подумал о его матери? Траун снова посмотрел на мальчика и почувствовал, как неприятно скрутило живот. Эти глаза. — Как зовут твою маму? — он почти боялся услышать ответ. — Мэрис Кеннто, конечно же! Погоди? Ты и маму мою знаешь? — Я, безусловно, знаю, — судя по выражению лица, мальчишка был искренне удивлен данным откровением, Траун же некоторое время молчал. — Пожалуйста, скажи своей маме, что она сможет забрать деньги чуть позже. Я скоро вышлю ей конкретные инструкции. — Хорошо. И спасибо, я думаю. — Не стоит благодарностей. Траун молча покинул мостик. Вернувшись в свой кабинет, он сел за стол, все еще не в состоянии переварить то, что только что услышал, и почему это так сильно его расстроило. Мэрис вышла замуж за Кеннто, и у них есть сын. Так уж повелось в Галактике. Люди влюблялись, женились и заводили детей. Семнадцать лет назад Мэрис была подругой Дубрака, но Траун не допускал и мысли, что она выйдет за него замуж. Никогда. Он всегда думал, что Кеннто — это просто жизненный этап, через который она пройдет, и расстанется с ним, как только сообразит, что единственная цель в его жизни — прибыль. Она могла выбрать кого-то лучше, чем Кеннто. «Лучше, чем Кеннто», — услышал он тихий предательский голос в своей голове. Ладно, выбрать его. Она могла бы выбрать его, где-то глубоко внутри он самонадеянно верил, что она будет ждать его. Насколько глупа была эта мысль, если рассуждать логически. Он много лет не вспоминал о ней, а ее биологические часы тикали, как и у любой другой женщины. Сегодня пострадала самая обыкновенная мужская гордость уже немолодого чисса. И как бы он ни старался, быть выше этого не получалось. В каком-то смысле он «проиграл», и это было незнакомое, неприятное ощущение.