Путешествие по закоулкам памяти

Сила вина несказанна: она и умнейшего громко Петь и безмерно смеяться и даже плясать заставляет; Часто внушает и слово такое, которое лучше б Было сберечь про себя. Гомер, «Одиссея», песнь XIV

      Капитан Нириц наблюдал за адмиралом. Тот никогда не отличался общительностью, но с момента отбытия утром «Охотника за наживой» казался еще более замкнутым. Нирицу было интересно, что же произошло, и связано ли это с женщиной, которая пришла за деньгами. Они ведь знали друг друга.       — Ежедневный отчет, капитан. От вас.       Нириц сглотнул.       — Есть, сэр. Я как раз собирался заняться отчетом, но, возможно, я могу быть вам полезен чем-то еще. Не сочтите за грубость, но в последнее время вы выглядите немного подавленным, сэр.       Траун улыбнулся.       — Нет, не совсем. Не думал, что это настолько заметно.       — Никак нет, сэр.       Траун собирался было сказать, насколько неуместным был такой ответ, но промолчал. Капитан просто хотел быть любезным, а ему сейчас не помешал бы друг.       — Если вы действительно хотите быть полезным… — сказал Траун, направившись к углу с напитками и возвращаясь с двумя бокалами и бутылкой кореллианского виски, — …тогда выпейте со мной. По такому поводу я просто отказываюсь пить в одиночку.       — Сэр, уверен, я не должен напоминать вам, что это не соответствует правилам внутреннего распорядка: старший офицер и его заместитель не могут выпивать вместе.       Траун опустился на диван.       — У звания есть свои привилегии, друг мой, и поэтому с этой самой секунды я официально объявляю вас вне службы. Вот… — он поставил бокал прямо перед Нирицем. — Давайте отдадим мостик Воссу. Пока его не понизили, он много лет был капитаном «Быстрого удара». Он знает, как управлять кораблем.       Траун наполнил оба бокала до краев, и Нириц начал опасаться, что это может плохо закончиться.       — Привилегии распространяются на завтрашнюю смену тоже? — хитро спросил он прежде, чем взять бокал.       — Думаю, я приму решение позже. Выпьем, — мужчины осушили бокалы, и Нириц слегка кашлянул, когда темная жидкость обожгла горло. Он уже забыл, каково это.       — Итак? Чем обязан столь неожиданному удовольствию? — опустошив второй бокал, поинтересовался Нириц.       Траун уставился на свои руки.       — Я еще недостаточно пьян для откровенной беседы, — он покачал головой. Чего он ждал? Ему нужно было рассказать кому-либо, иначе он сойдет с ума.       — Дагон? Я никогда не спрашивал вас, а это не есть хорошо, если учесть, как долго мы знакомы, но… У вас есть семья?