***
18 декабря 1995 года — Гермиона, — Рон потёр затылок, — ты сегодня как-то странно одета, да и вчера тоже. Мы с Гарри решили сказать об этом, точнее спросить, всё ли в порядке. Рядом стоящий Поттер замахал головой в знак протеста. — И вовсе я не хотел ничего говорить. Это её право, пусть сама решает, как ей одеваться, — Гарри посмотрел на сидящую на диване Гермиону с книгой в руках, та кивнула, что означало, что к нему она претензий не имеет. — Он прав, Рон, я одеваюсь так, как мне нравится, к тому же это вообще было не моей идеей — так резко сменить стиль, — девушка поёрзала на диване, короткая юбка задралась, оголяя часть бедра, а гетры на правой ноге сползли вниз. — Ну да, это была идея твоих слизеринский друзей. Рон усердно пытался оторвать взгляд от Гермионы, точнее от двух расстёгнутых пуговиц на её рубашке, которые всегда раньше были застёгнуты. Не то чтобы ему не нравились столь резкие изменения во внешнем виде подруги, даже наоборот. К тому же Рон внутренне согласился с Гарри, который говорил, что Гермиона девочка, и рано или поздно это должно было произойти. Его не устраивал факт того, что изменения начали происходить в период её сближения со слизнями. Уж не для Малфоя ли она так наряжается? — Я не дружу с ними и обсуждаю только дела старост, — Гермиона с грохотом захлопнула книгу и даже дёрнулась от испуга. На них обратили внимание все сидящие в гостиной. Только Гарри и Джинни успели уйти на завтрак, а вот ей лишнего внимания было не избежать. — Поэтому приходишь после отбоя с Малфоем? — Ты следишь за мной? — девушка приподняла правую бровь. — Только в целях твоей безопасности, Гермиона. Откуда я знаю, что он может сделать с тобой в тёмном коридоре, когда на тебе юбка, еле прикрывающая задницу, — это Рон сказал слишком громко. — Знаешь что? В отличие от тебя, у него даже в мыслях такого не было. Если тебе так интересно, ты прав, начать так одеваться — идея Паркинсон. — Ты перестанешь так выглядеть и вести себя, — грубо сказал парень. Надо заметить, что приказывающий что-то Рон выглядел довольно смешно. — Не хватало, чтобы жаба, — это он про Амбридж, которая уже вошла во вкус работы министерской крысы в Хогвартсе, — списала с нас очки за твой внешний вид. — Да какая муха тебя укусила, Рон? Почти все девочки так одеваются, — Гермиона поспешно стала засовывать все учебники в сумку. Не зря. — Да, все шлюхи так одеваются. Очень жаль, что ты в их числе. Такого Рон не мог себе позволить, никто не имел права оскорблять Гермиону таким образом. Пытаясь не заплакать от обиды, она выскочила как ошпаренная из гостиной. Когда портрет Полной Дамы оградил её от общества Рона, девушка дала слезам спокойно скатиться по щекам. Так обидно не было ещё никогда. Рон, лучший друг, приравнивал Гермиону к девушкам лёгкого поведения, лишь потому что Малфой проводил её до гостиной. Она всегда будет рядом с Гарри и Роном, разве Грейнджер давала повод так думать о ней? Слёзы текли по щекам, оставляя за собой горячие мокрые дорожки. — Грейнджер, малыш Ронни хотел сказать, что ты потрясающе выглядишь, а если он и впрямь собирался ругаться с тобой, это ещё больше доказывает, что он дурак. В свою очередь замечу: мне нравятся твои изменения, даже очень, — положил Фред свою большую, тёплую и слегка шершавую ладонь на мокрую щеку девушки. Гермиона моментально покрылась румянцем. Он смотрел на неё, заглядывал в тёмные, как густой горячий шоколад, глаза, что было довольно трудно, потому что глубокое декольте привлекало куда больше внимания. Пару раз Фред всё-таки опустил взгляд в «запретную зону», и Гермиона конечно заметила это, отчего сделалась ещё пунцовее. «Какой же он дурак, ты же для него так стараешься. Я же знаю. Если бы ты для меня так…» Через пару минут слёзы высохли, и Фред убрал свою ладонь с её личика. Портрет открылся, и из него вышли Джордж под ручку с Алисией и Анджелиной. Гермиона всегда поражалась, как можно выглядеть настолько эффектно и идеально одновременно. Короткая юбка Анджелины с завышенной талией подчёркивала стройные ноги, каблуки ещё больше удлиняли их, блузка была расстёгнута на целых три пуговки, но никто бы никогда не посмел сказать ей, что она шлюха. Только Джонсон переступила порог гостиной, как Фред и думать забыл о Гермионе. Зачем, когда рядом есть Анджелина, за которой он ходил по пятам два последних года. Фреду стало даже неловко от тех мыслей, которые посетили его пару минут назад. Анджелина по щелчку пальца переключила внимание близнеца на себя. Она всё испортила, Джонсон всегда так делала.***
29 апреля 2000 — Мне кажется, отношения с моим братцем — твоя единственная ошибка в жизни. — Поверь мне, не одна, — Гермиона повесила полотенце на стул, потом села на него и взяла яблоко. — Поделишься ещё одним неудачным опытом? — Ты и так знаешь обо мне слишком много. — Но, я так понимаю, недостаточно, — теперь Фред уже целиком забрался на стол и чуть ли не лёг него, наблюдая за поедающей яблоко соседкой. — Скажи, кто знает о тебе больше: я или Джинни? — Есть один человек, который знает в разы больше. Неужели ты думал, что я отвечу на твой каверзный вопрос, и вообще, — Гермиона подошла к плите и выключила конфорку, — к тебе разве сегодня не придёт Анджелина? — Точно, — Уизли вскочил, — я забыл, кажется. Слушай, Грейнджер, я не видел её месяц, просто безумно соскучился. Ну я устал возбуждаться от колдографий с ней или от мыслей о… — Избавь меня от подробностей. Я уйду сегодня, только предупреди Джорджа, пусть останется у Молли. Кстати, спасибо за очередной испорченный выходной, — в горле Гермионы стоял ком, говорить было тяжело. Как же Грейнджер не нравился факт того, что эти двое встречались. Во время частых и длительных командировок Анджелины в Румынию Гермионе начинало казаться, что Фред может испытывать к ней что-то кроме дружеской любви, что-то, хоть чуть-чуть похожее на те эмоции, которые ощущала она, находясь рядом с ним. — Ну, Миона, — он побежал за ней, — ты всё равно не согласилась бы отметить расставание. Не успел. Дверь в комнату Грейнджер закрылась. Её личный уголок напоминал бывшую комнату Гермионы в доме родителей, точнее, он был такой же. С помощью пары-тройки заклинаний волшебница смогла восстановить комнату по своим воспоминаниям. Смена обстановки, конечно, хорошо, но всё новое — это лишь хорошо забытое старое. — Ты думаешь, дело в какой-то дурацкой годовщине?! Скажи, когда мы в последний раз просто разговаривали или когда кто-то из вас двоих просто интересовался, как у меня дела? Когда мы втроём проводили время вместе, — Гермиона всхлипнула. — Я уже смирилась, что Поттеры бросили меня на произвол судьбы, но не хочу терять ещё и вас. Вы двое — последние, кто у меня остался. — Это безумно романтично говорить через дверь, но, может, ты меня впустишь? — Пусть тебя впускает твоя Анджелина. Мне вообще кажется, что она любит драконов больше тебя. — Чувство юмора это, конечно, хорошо, но… Алохомора, — Фред стукнул дверью по сидящий на полу Гермионе, — но не когда ты плачешь. Уизли подошёл к ней и взял на руки, отнёс на кровать и сел рядом. Гермиона оказалась в его объятиях, но пыталась вырваться. — Сиди и успокаивайся. Она послушалась. Уткнулась носом в его плечо. Вязанный свитер Молли кололся, пришлось отстраниться. — Я просил маму накладывать на них какие-то чары, на все свитера, но она ни в какую. Грейнджер, ты же знаешь, что мы с Джорджем тебя очень любим. «Иногда мне кажется, что никакая Анджелина не нужна». «Мы с Форджем бла-бла-бла». — Всё, отпусти меня, — ещё одна попытка вырваться оказалась безуспешной. Фред только ещё сильнее прижал Гермиону к себе, она ощутила, как бьётся его сердце. Горячая ладонь парня приобняла её за талию, даже сквозь ткань чувствовалось тепло Уизли. — Мне нужно собираться, я ухожу. Забыл? Через час здесь будет твоя девушка, — Гермиона повернулась лицом к Фреду, так близко, что их носы соприкоснулись, запустила руку в его рыжую шевелюру, придвигаясь к нему, тем самым усыпляя бдительность, а когда он расслабил хватку, резко встала с постели. «Да, Грейнджер, я забыл, но это не моя вина и даже не моего вставшего члена». — У нас есть ещё целый час, — за эту фразу в него прилетела подушка с кресла. — Всё, я понял, ухожу, — но Фред вставать не спешил, — ты пока переодевайся, а я посижу, посмотрю, — теперь в ход пошли вещи из шкафа. После двух промахов Гермиона всё-таки попала в развалившуюся на её кровати мишень. Фред поднялся и подошёл к шкафу. — Ну, и куда ты намылилась? — Пойду погуляю. Может, зайду в кафе. Знаешь, я очень давно не ходила никуда. Как думаешь, какое платье лучше? На выбор были представлены два: чёрное с глубоким вырезом на спине и без одного рукава, чуть выше колена. Второе — бежевое из фатина, с пышной юбкой и на бретельках. Погода позволяла надеть любое из них, но Фреду явно больше понравился второй. — Ты наденешь вот это и те туфли на каблуках, которые тебе подарила Джинни. Гермиона закатила глаза. Фред знал, как она не любила обувь на каблуках. Когда Грейнджер забирала из его рук вешалку, её привлёк бугор на штанах Уизли. Она снова покраснела. Слишком часто Гермиона находилась в таком состоянии, но всё же румянец ей шёл и выглядел естественно, поэтому никто не придавал ему особого значения. «Как ребёнок, ей-Мерлин. Надо поскорее его выгнать». — Ладно, всё, выходи, — Гермиона принялась выпихивать Фреда из комнаты, толкая в спину. — Так ты ещё долго будешь от меня избавляться, я помогу, — он наконец вышел и закрыл за собой дверь. Через пятнадцать минут Гермиона в прихожей пыхтела, надевая туфли. Фред в шутку заметил: — В таком виде ты должна без вариантов встретить или малыша Ронни с его пассией, или своего принца на белом коне. — Главное, чтобы это был кто-то не по фамилии Уизли, а то я уже натерпелась, — с этими словами Гермиона посмотрела на себя в зеркало. Платье сидело на ней лучше обычного. Бретельки не сползали, а лишь оголяли ключицы, юбка не казалась слишком пышной, а длина вызывающей. Каблуки не делали из неё, как она любила говорить, «кобылу», а волосы аккуратно лежали на плечах. Образ завершали сумочка через плечо жёлтого цвета и золотой браслет, подаренный ей когда-то слишком дорогим человеком. — Пока, Мисс Всезнайка, — дверь за ней закрылась.***
В маленькой кофейне, которая напоминала булочную миссис Уизли, Гермиона устроилась за столиком на веранде. Справа от неё метались машины, люди торопились по своим делам, даже птицы неугомонно перелетали с дерева на дерево, но она чувствовала себя на удивление спокойной и счастливой. Давно Гермиона не ощущала себя так, ещё со времён назначения её на пост старосты. Хотелось окунуться в воспоминания, которые накатывали волнами, заставляя вздрагивать, но думать о тех мимолётных радостях в период больших потерь было бы просто неуместно. Только вот кого она потеряла? Скорбела ли Гермиона по Артуру? Однозначно, этот человек заменял ей отца многие годы. Он подставил плечо, когда Гермиона саморучно лишила себя семьи, просто был рядом в трудные для неё моменты, но она обещала ему не скорбить. Ей удавалось думать о том, что скоро он придёт в Нору с работы, чмокнет Молли в щёку и созовёт семью на ужин. Дружную семью, членами которой, к счастью, стали Гермиона и Гарри.***
25 июля 1997 года — Гермиона, девочка моя, что случилось? — спросила Молли, сразу же растеряв все радостные эмоции и напугавшись поведению Грейнджер. Гермиона пришла на площадь Гриммо вся в слезах, её руки дрожали. Она не ела и отказывалась говорить с кем-либо. На собрании ордена выдвинула свою кандидатуру на роль участника операции по переправке Гарри, несмотря на нелепые попытки Рона противостоять ей и даже не считаясь с довольно убедительной речью Фреда. А когда наконец-то отправилась в постель под присмотром младший Уизли, членами ордена было решено считать последнее заклинание с её палочки. Это оказался «обливиэйт». Ни у кого не осталось вопросов. Наутро её не беспокоили навязчивыми расспросами. Даже Рон. Только перед выходом на задание Артур Уизли заглянул к ней в комнату. Гермиона сидела на кровати, поджав под себя ноги и качалась из стороны в сторону. — Я не представляю каково тебе и не посмею сказать, что всем нам тяжело сейчас. Я не могу представить жизнь без своих девочек и пяти оболтусов, но на твоём месте поступил бы так же, — Артур сел на кровать и приобнял девушку за плечи, она не стала сопротивляться и уткнулась в его плечо. — Мистер Уизли, а что, если всё зря? Что, если всё это напрасно? — от него пахло машинным маслом и металлом. Так пахло в сарае в Норе, где он хранил маггловские изобретения и приборы, так пах дом. — Ты защитила родителей. Это главное, — Артур встряхнул её. — Ты нужна Гарри. Я не узнаю самую умную ведьму столетия. Где Гермиона Грейнджер, которая обожает яблочные пироги моей жены и засыпает с книгой на диване в гостиной? Что ты с ней сделала? Гермиона улыбнулась. И правда, чего это она? — Память можно вернуть. Когда мы победим, я так и сделаю, — Гермиона стала поспешно заправлять выбившиеся пряди за уши. — Я нужна Гарри, Рону и всем вам. Спасибо, Артур, — она накинулась на него, обнимая за шею. — Я хочу попросить тебя, точнее сказать, что если со мной что-то произойдёт, ты должна оставаться сильной и не убиваться, не позволишь хандрить никому из обладателей рыжих шевелюр. Думайте только о том, что я был хорошим отцом. Я могу рассчитывать на тебя, Гермиона? Она лишь кивнула. И своего обещания не нарушила.***
29 апреля 2000 года Разорванные отношения с Роном накануне свадьбы. Могло ли это стать поводом для грусти и омрачить столь замечательный вечер? Нет, точно нет. Гермиона любила его, но как показала практика, он вряд ли был способен на что-то серьёзное. Вдруг на этот раз у него что-то получится. Она была бы не прочь-таки увидеть Рона в свадебном фраке. — Мисс желает ещё чашечку кофе? За счёт заведения, — темноволосый официант мельтешил перед её глазами битый час, пытаясь привлечь внимание дамы. «Ты не похож на принца на белом коне. Хотя кто знает, как они выглядят». В голове появился Фред Уизли. Ну кто бы сомневался, что он ассоциируется у неё с суженым. Правда знали об этом только три человека, и эту тайну, как надеялась Гермиона, они унесут в могилу. — Только если мне её принесёте вы, молодой человек. Не откажусь ещё раз побеседовать с вами. Что это только что было? Гермиона флиртовала с незнакомцем, причём довольно удачно, учитывая, что ещё полчаса он стоял около столика и мило общался с ней, а после и вовсе пригласил на свидание. У человека в чёрном смокинге, который наблюдал за этой картиной, она не могла не вызвать ухмылку на лице. Такую кривую, такую малфоевскую.***
— Привет, любимая, — он по-хозяйски притянул к себе Гермиону и поцеловал в макушку. Надо было видеть лицо бедного официанта в тот момент. — Принесите нам два эклера и чашку зелёного чая, — Гермиона была ошарашена происходящим настолько, что даже не могла возразить или убрать руку Малфоя со своего плеча. «А руки всё такие же холодные», — пронеслось в голове Грейнджер, и она заметно расслабилась, но от презирающего взгляда официанта становилось неловко. — Что ты себе позволяешь, Малфой? — начала она, когда тот наконец сел на стул напротив неё и закинул одну ногу на другую. — Я что-то сделал не так? Или тебе и впрямь хотелось пойти на свидание с этим, — Драко покосился в сторону парня и помахал ему. — И давно ты наблюдал? — Достаточно. Кстати, забыл сказать, что ты потрясающе выглядишь. — У меня был хороший учитель, — огрызнулась Гермиона. — Это да. Так вот, мне нужна твоя помощь, — Малфой надкусил маленький кусочек от пирожного. Аристократ. — Я не собираюсь тебе помогать, к тому же и беседу продолжать не намерена. У меня дела, — Гермиона вытерла губы и взяла сумочку. — Это какие же? Ждать под дверью, пока полудурок Уизли трахается с подружкой? Как низко, Грейнджер, — Драко снова выплюнул её фамилию, как оскорбление. Что-что, а это никогда не изменится. — Вылезли из моей головы сейчас же, — Гермиона топнула ножкой и направилась к выходу. Девушка бросила последний виноватый взгляд на официанта и вышла из кафе. На улице было прохладно. Одного дуновения ветра хватило, чтобы на её голове появилось привычное Малфою гнездо, юбка задралась, щёки порозовели. Вот такую Гермиону Грейнджер он знал, и она даже ему нравилась. Не как девушка, то есть, как девушка, но как подруга. Вообще парень запутался. «Надо перейти к делу», — подумал он, подходя к ней. — Боюсь, твоих навыков в окклюменции не хватит, чтобы выгнать меня, так что тебе лучше выслушать меня и избавиться от ненужной компании в мыслях. Зрелище премерзкое, — Малфой такой Малфой. — У тебя минута. Я слушаю, — Гермиона стояла, придерживая подол юбки руками. — Мне хватит одного слова, Грейнджер, — Драко замолчал. «Он что, серьёзно держит интригу? Идиот. Пятнадцать секунд, и я перехожу дорогу». — Тебе говорили, что ты не слишком хорош в убеждении и ораторском искусстве? — Да, кажется, это была ты. Просто я так давно не злил тебя, Герм, — ухмыльнулся парень. — Никому нельзя называть меня так, Малфой, ты прекрасно об этом знаешь, — на светофоре оставались считанные секунды. Загорелся жёлтый. — Почему же? Я знаю одного человека, которому это было позволено. На неё вообще твои запреты не распространялись, наоборот впрочем тоже. Герм, ей нужна помощь. Пэнси нужна помощь. Сердце ушло в пятки. Гермионе показалось, что она услышала звук его ударов последний раз. Земля потихоньку начала уходить из-под ног, и девушка пожалела, что была на каблуках. Стало трудно удерживать равновесие, ноги подкосились, и она почти упала, но на светофоре загорелся зелёный.***
2 мая 1998 года — Драко, где она? — Гермиона металась по школьному двору, оглядываясь по сторонам. Рядом с ней ходил спокойный, как всегда отчужденный от проблем Малфой. Даже сейчас. — Нам всем нужно успокоиться, — он схватил её за локоть, придерживая, но Гермиона вырывалась. В груди у обоих щемило. Сердце Драко обливалось кровью, он, возможно, совершает самую большую ошибку в своей жизни: не даёт любящим друг друга людям проститься. — Ты чёртов сукин сын, — Гермиона влепила ему звонкую пощечину. «Очень отрезвляет». — Отпусти меня, — Драко только сильнее сжал её запястье. — Где Пэнс? Отвечай! Её нет в подземельях, я знаю, она не прячется. Я её видела, — горькие слёзы текли из глаз Грейнджер. Волосы превратились в паклю, когда она в очередной раз свободной рукой зарылась в них. — Только не говори, что она… — язык не поворачивался. Слёзы душили. — Герм, она… она, — Драко тоже становилось трудно дышать. Как же хуёво обманывать близких людей, Мерлин. — Пэнси пряталась вместе с остальными в гостиной, и кто-то из Пожирателей кинул в неё аваду, посчитав, что она за вас, — взгляд Драко перестал быть стеклянным и бездушным, он выражал отчаяние и раскаяние за содеянное. — Нет, нет! — Гермиона кричала. Она сползла вниз, на землю. Теперь уже сжимая пальцы Малфоя, девушка выворачивала их, не осознавая, что делает ему больно. Он не вырывался, понимал, что ей сейчас больнее — Такого не может быть. Я дура, идиотка. Надо было быть рядом. Драко спустился на корточки и приобнял Гермиону, боясь, что та отпрянет, что её снова накроет волна гнева, но она лишь прижалась ближе. Острый подбородок слизеринца уперся в макушку девушки, её рука лежала у Малфоя на плече. — Ты не виновата. Послушай, всё будет хорошо, — опять врёт. Ничего уже не будет хорошо, больше нет, никогда. Он просунул руку под колени Гермионы и поднял её на руки. Гриффиндорка лишь сильнее обвила его шею руками, продолжая всхлипывать. — Как Фред? Живой? — Я не хочу это обсуждать. Драко вошёл в Хогвартс. Он был пустым и мрачным, напоминал Малфой-мэнор или тюрьму Лестрейнджей. Давно школа стала такой? Точнее, как давно Хогвартс перестал быть тем чудом, тем домом, в который раз за разом приходилось возвращаться? Наверное, когда кто-то сделал неверный выбор, а дальше Эффект бабочки и ничего более. — Куда ты несёшь меня? — холодная рука всё ещё придерживала Гермиону за талию. — Чшш. Обещай больше не убегать и не драться, — с этими словами Драко поставил её на пол, а потом, как фокусник, достал из рукава платочек и промокнул мокрые глаза и щёки девушки. — Обещаю. Всю дорогу до знакомых подземелий Драко и Гермиона шли молча. Каждый думал о своём, точнее, они так думали, только вот их мысли были схожи. «Я делаю всё правильно, так просила Пэнс. Мерлин, так не должно быть. Зачем обманывать Грейнджер, она бы помогла. Чёртовы суки, втянули меня в свои грёбаные разборки. Я, блять, был против этой затеи». «Я спасла его. Спасла Фреда, так должно быть. Это правильно. Я люблю его и сделала бы так ещё раз. Нет, нет, если бы я знала, что Пэнси умрёт, я бы никогда…» — из Гермионы вырвался только истошный стон, и она прижалась к стенке больше не в силах идти. Больше и не пришлось. Картина, висевшая на входе в гостиную слизерина, была порвана. Проход оказался открыт. Привычный холод подземелья окутал их, стало приятно, он помогал успокоиться и собраться с мыслями, но они судорожно разбежались в стороны, когда в одной из спален, около кровати Грейнжер заметила бездыханное тело Паркинсон. Рваные чёрные колготки, туфля на одной ноге, пустой взгляд и мертвецки бледная кожа. Гермиона вскрикнула, подбежала к подруге и принялась щупать пульс, но его не было. Сейчас она хотела умереть, только бы не страдать больше, только бы не жить с чувством вины, осознанием того, что выбор оказался неверным. — Пэнси, милая, — Гермиона положила руку на её щёку. Такая холодная. — Очнись, прошу тебя, — ничего. Малфой стоял в проходе, боясь пошевелиться. Что же он натворил? — Паркинсон, пожалуйста, ты не можешь меня бросить! Прости, слышишь, — ответом была тишина. — Я не смогу без тебя, какая я глупая. Ты права, я просто нудная, никому не нужная дурочка. Это были последние слова, которые Пэнси сказала Гермионе. Их ссора стала последним общим воспоминанием. Последние слова были колкостью, оскорблением, которое ранило глубоко в сердце. Тут даже Малфой не смог стоять в стороне и решил закончить персональную пытку для Грейнджер. «В аду ещё над ней поиздеваются», — Драко сам удивился своей жестокости, но факт оставался фактом. — Пошли, — он потянул однокурсницу от трупа подруги. Сейчас она не ревела и не билась в конвульсиях, пытаясь вырваться. Гермиона только молча винила себя и шептала «прости», не отводя взгляда от Пэнс, надеясь, что та сейчас вдохнет, её глаза распахнутся, снова заблестят, она обнимет Гермиону, поцелует в макушку и будет греть её. Как же Грейнджер хотелось ощутить тепло, даже не физически. Хотелось, чтобы внутри всё отмёрзло, стало как раньше, жаль, что так уже не будет. — Гермиона, она не злилась, правда. Иди сюда, — Драко раскрыл руки, приглашая девушку в объятия. Но это были не те руки, они не могли согреть её. Но Грейнджер отодвинулась от Пэнси и села на колени к Драко, который опустился на неприбранную кровать. — Сколько раз я говорила ей застилать постель? — голос становился не таким жалким и надорванным. Гермиона повернулась лицом к Драко и положила голову ему на плечо, он же уместил руки у неё на талии. — Она любила тебя, думаю, любит и сейчас, — Малфой приподнял Гермиону, чтобы та удобнее села на нём, но на какой-то чёрт остановил взгляд на её губах. «Святой Салазар, Малфой, о чём ты думаешь? Хватит». Он придвинул её ближе к себе, так, что Гермиона почувствовала его твёрдый пресс. Облизнул губы. «Грейнджер, кто одевает на войну юбку? Ну, скажи. Так только меня возбуждать», — ухмыльнулся Малфой. Зачем он это сделал? Гермиона тут же отпрянула от него, возвращаясь в суровую реальность. Но Малфой вцепился в её губы зубами, стал кусать их, хотя она и сама прекрасно справлялась с этой задачей. Драко оттянул нижнюю губу девушки, языком раздвинул пухлые губки, насильно проникая внутрь. Гермиона лишь ахнула, но не спешила останавливать парня, только лишь вцепилась руками в его волосы, углубляя поцелуй и ища, за что зацепиться, чтобы не съехать вниз, потому что Малфой слишком увлёкся исследованием «грязного рта грязнокровки». Она наклонилась, проникая языком глубже, совершенно забывая держаться крепче. Это не был страстный поцелуй, да и нежным назвать его было трудно. Он не походил на насильственный, хотя слёзы, текущие из сомкнутых глаз Грейнджер, вполне позволяли вписать его в эту категорию. Это был поцелуй, полный отчаяния, боли и ненависти к самим себе. Когда Малфой запустил руку под водолазку Гермионе, она вздрогнула. Когда провёл вдоль позвоночника своими длинными и холодными пальцами, и вовсе покрылась мурашками. Кожа горела, кажется, об этом она мечтала только что. Быть согретой и обласканной кем-то. Ну что же, берегитесь исполнения своих желаний. Когда они наконец остановились, Гермиона резко вскочила с коленей Драко, понимая, что сейчас между ног ничего не упирается, и залилась краской. — Грейнджер. Больше она не сказала ему ни слова, не хотелось портить последние воспоминания, один раз Гермиона уже пожалела об этом. — Я люблю тебя, Пэнси. Дверь в спальню закрылась.***
29 апреля 2000 года Она бежала по Лондону, даже не придерживая разлетающуюся ткань платья. Это определённо был испорченный выходной, даже Анджелина с Фредом уходили на второе место. Малфой решил поиздеваться над ней, надавить на больное. Чёртов идиот. Да как он смеет. Только полгода назад Гермиона перестала захлёбываться слезами во сне, когда ей снилась она, только перестала в каждой темноволосой девушке видеть её. Один раз Грейнджер вообще была готова поклясться, что видела Паркинсон на улице, когда шла на работу. Почти около Мунго, на последнем повороте она решила поправить губную помаду — ну не ходить же с размазанной. Джордж бы прибил её. Так вот, когда целительница открыла зеркальце, в нём мелькнула улыбка: такая знакомая, но пугающая. Так улыбалась Беллатриса, только вот губы и черты лица принадлежали Пэнс. Безумная ухмылка, которая по доработке воображения сопровождалась смехом, тем, с которым полоумная тётка Малфоя вырезала Гермионе клеймо, всплывал как скример в самый неподходящий момент, заставляя коленки дрожать, а слова становиться в горле комом. И теперь, когда стоило начать радоваться жизни с близнецами, когда получалось забыться в работе, как в детстве, в книгах появился он. Рыцарь на белом коне. — Грейнджер, — струя воздуха ударила в лицо вместе с уличной пылью, пришлось остановиться и зажмурить глаза. — Трансгрессировать запрещено, придурок. А если кто-то заметит? — Магглы такие рассеянные и невнимательные. Думаю, вряд ли. Сядь, — Малфой указал на лавочку. Они были в парке. Как она не заметила, что очутилась в нём? Воздух был чище, в тени деревьев прохладнее. Гермиона поёжилась. — Ты бесишь меня, когда мерзнешь, — Драко накинул на её плечи пиджак. Гермиона попыталась скинуть его, но передумала. Её окутал запах знакомого дорогого одеколона, и стало тепло. — Так вот, ты готова выслушать меня? — Да, но у тебя по-прежнему минута — Гермиона гордо вскинула подбородок и отвернулась, разглядывая кору дерева, стоявшего поблизости. — Ты никогда не изменишься. Так вот, что если я скажу, что Пэнси жива, что у тебя есть шанс её спасти? — Что если я скажу, что мне всё равно? Что до этого дня я и думать про неё забыла и стала жить своей жизнью. Без тебя, без неё. «Когда ты научилась так врать?». Мысль пришла одновременно в голову к обоим. «Не знал бы эту чёртову гриффиндорку — поверил бы». — То я тебе не поверю, хотя бы потому, — Драко поднял её руку и пиджак спал с плеча Гермионы, — что ты не стала бы носить это. На тонком запястье красовался золотой браслет. Тонкие переплетённые между собой золотые ниточки были на удивление прочными, замочек оказался довольно необычным — он не закрывался на карабин или с помощью какого-либо другого механизма. Гермиона всё-таки волшебница, а подарок её достался от ведьмы, так с чего бы всему быть так просто, по-маггловски.***
20 декабря 1995 года Тёмный коридор Хогвартса. Не мрачный, не пугающий, просто без света. В углах замка ещё не прятались чудовища, только лишь целующиеся студенты. Он был олицетворением детства, чудес, но Амбридж вовсю уже пыталась этому помешать. — Гермиона, — на шею к ней повесилась слизеринка, которая и впрямь была рада встретить её, — я думала, ты дежуришь с Роном на нижних этажах. — Оу, прости, — гриффиндорка отцепила волосы, от кулона подруги. — Не кричи, пожалуйста, — Грейнджер поморщилась. — С чего ты взяла, что я буду кричать на тебя? — Паркинсон отстранилась, озадаченно поглядела на знакомую. — Я видела, как в столовой Дафна трогала твои волосы, а ты так посмотрела на неё и сказала, что если кто-то до них дотронется, то ты руки вырвешь, — Гермиона виновато посмотрела в пол. — На тебя это не распространяется, тебе можно. — Ладно, — Грейнджер улыбнулась. За полгода на посту старост эти двое сблизились. Стали проводить свободное время вместе, чаще в гостиной Слизерина, ходить в Хогсмид в компании Драко и Забини, разумеется в тайне от гриффиндорских друзей Гермионы. Именно Пэнси приняла решение, что если подруге и впрямь нравится Рон, то стоит сменить стиль одежды и поведения. Именно она первое время одалживала свои вещи, которых у Гермионы никогда попросту не было. Именно дружа с Паркинсон, гриффиндорка стала общаться с мальчиками. Пусть вначале это были слизеринцы, но в итоге Грейнджер начала плотно общаться со своей будущей любовью — Фредом. Чему подруга оказалась бесконечно рада. — И никогда больше не сравнивай себя с Гринграсс. Ты лучше их обеих вместе взятых, — Пэнси взяла гриффиндорку за руку и потянула за собой. — Так что с Роном? — спросила наконец слизеринка, когда девочки уже сидели в спальне Паркинсон. — Он сказал, что я шлюха, — в голосе больше не было обиды или грусти. — Ну и пусть катится. — Да, думаю, ты достойна лучшего. Однозначно, когда-нибудь мы найдём тебе подходящего кандидата, — Пэнси подошла к шкафу и достала оттуда маленькую коробочку зелёного цвета. Она была перевязана белой ленточкой. — Это тебе. Открывай, — слизеринка протянула её Гермионе. — Что это? — коробочка раскрылась, и в руке у Грейнджер оказался браслет. — Как видишь, браслет. Только попробуй сказать, что не примешь. Это новогодний подарок, который я хочу подарить раньше времени. На Новый год ты всё равно будешь в Норе, — Пэнс вздохнула. — Эй, не расстраивайся. Подарок просто замечательный! Помоги застегнуть. — Ты всё равно проводишь с ними больше времени. Такое ощущение, что тебе на меня наплевать, — не очень-то умело перевела тему Пэнси. Она и впрямь была расстроена. — Только это не так, ты знаешь. — Твое поведение говорит об обратном. — Так ладно, лучше скажи, как это застегнуть. Пэнси придвинулась ближе и поджала под себя ноги. — Он будет затягиваться, только когда ты будешь говорить определённую фразу. Её нужно придумать. Это как пароль. — Пусть будет… Я люблю Пэнси Паркинсон, — захлопала ресничками Гермиона и протянула руку и браслет подруге. Та соединила два кончика цепочки и ждала, пока Гермиона скажет пароль. — Я люблю Пэнси Паркинсон, — браслет сомкнулся, слегка защемив кожу. Грейнджер поёжилась. — Ну тогда мне придётся купить себе такой же и поставить пароль: «я люблю Гермиону Грейнджер», — засмеялась Пэнси и завалилась на подругу. — Я думаю, хватит того, что ты будешь просто говорить мне об этом. Пэнси примостилась на плече гриффиндорки, обхватив её за шею, а согнутую ногу перекинула через ноги подруги, создавая препятствие для попытки побега. — Ты останешься? — подняла глаза Паркинсон. Реснички пощекотали подбородок Гермионы, и она улыбнулась. — Вот что значит пригреть змею на груди. Разве я могу бросить тебя? Я отвечу — нет, никогда, — Грейнджер уткнулась носом в голову Пэнс. Она пахла ландышами и мятой — ароматизаторы маггловского шампуня, которыми та мыла голову. — Я тоже никогда не уйду от тебя, честно, — Пэнси приподнялась и поцеловала подругу в нос, оставляя на нём бордовый след от помады.***
29 апреля 2000 года — Мне просто нравится эта вещица. К тому же мне не до походов по магазинам. Приходится пользоваться тем, что есть. — То есть сейчас ты хочешь, чтобы я поверил в то, что ты одеваешь его каждое утро и у тебя внутри абсолютно ничего не ёкает, когда ты говоришь «Я люблю Пэнси Паркинсон»? Осведомленность Малфоя в некоторых вещах пугала, но ничего поделать с этим было нельзя. Он являлся для Пэнс таким же другом, каким Гарри для Гермионы, то есть тем, кто знал всё, даже то, чего не полагалось. — Я давно сняла с него эти чары, — фыркнула Грейнджер, но в глаза Драко не смотрела. — А теперь посмотри мне в глаза и скажи, что когда ты узнала, что она жива, что ей нужна твоя, блять, помощь, что судьба даёт тебе грёбаный шанс спасти свою гнилую душонку, ты им не воспользуешься. — Малфой, она не может быть жива, мы оба видели её труп, — на лице Гермионы снова проступил румянец. Конечно, вспоминать поцелуй и не заливаться краской так не по-грейнджеровски. — Ты видела только то, что должна была видеть. И не вздумай истерить насчёт того, что тебя обманули. Это было для твоей же безопасности. — Даже не думала начинать ссориться с тобой, лимит давно исчерпан. Только знай, что ни одно благое дело не спасёт мою душу, потому что, — тут она рассмеялась, расхохоталась, да так искренне, что Драко пробрало до мурашек, — у меня её нет. Вот и всё. — Думаешь, Пэнси её при себе носит? Она в таком же положении. Вы сами загнали себя в него. Я был против. — Ну да, ты пришёл обсудить, что всегда прав. Давай в другой раз, нет настроения целовать твои ботинки, уж прости. — Она в рабстве, — удар. Вся решимость, силы спорить исчезли, зато появилось желание слушать. — Сегодня состоится аукцион, Грейнджер, на котором мы должны будем её выкупить. — Что от меня требуется? «Ну так бы сразу, Гермиона». — Вечер побыть сукой, который похрену на людские жизни, а в особенности на Паркинсон. Впрочем, судя по твоему рассказу, тебе это не составит труда. Подкалывать было совершенно неуместно. Только вот кривая ухмылка Малфоя всегда придавала уверенности. — Возьми любую Гринграсс или твою нынешнюю вейлу. — Я польщён, что ты интересуешься моей личной жизнью, следишь за ней. Да, ты права, любая бы согласилась сходить со мной на мероприятие такого уровня, только вот я хочу идти с тобой. До сих пор не теряю надежды помочь тебе спасти твою душу, — это слово Малфой протянул, как призрак из дешёвого маггловского фильма ужасов. — Ценю твою заботу, только вот что за рабство? При чём тут моя душа, и где всё это будет, да и во сколько? Мне завтра на работу. — Грейнджер, Грейнджер я договорился, на работу не идёшь — у тебя отгул. Будет это, на удивление, в немагической части Лондона. Всё остальное ты узнаешь, когда мы выберем тебе наряд. В этом я с тобой не покажусь в аристократическом обществе. — То есть мою грязную кровь и вонь, которую я источаю за километр, можно скрыть за красивым нарядом? — выгнула бровь Гермиона. Нельзя спокойно согласиться, не поспорив с ним. Это слишком просто и неинтересно. — Могу в любой момент вернуть тебя тому официанту или домой утешать бедного Уизли, потому что к нему не приехала его возлюбленная, может, он от горя тебя трахнет? — жестоко, но она сама нарвалась. Малфой и думать забыл, что Грейнджер грязнокровка, но раз уж вспомнила, почему бы не поговорить о её месте? — Ты всё подстроил, — Гермиона встала, вскочила с лавочки и треснула его по плечу сумкой. — Мерлин, какой ты самоуверенный. — У меня был хороший учитель, — Драко улыбнулся и тоже поднялся. — А теперь скажи мне название или адрес нормального магазины одежды, — после этого он подошёл к ней и потрогал нос. — Тёплый, значит, прогуляемся, — кто же мог подумать, что Малфой может быть заботливым. — Пойдём, тут недалеко. Гермиона обхватила подставленный локоть и уверенной походкой зашагала по аллее, ловя на себе завидующие взгляды молодых девушек, которые компаниями часто собирались по вечерам. Пусть она не обладала должным уровнем знаний в окклюменции, но вот легилименция давалась ей неплохо. Парочка девушек пытались строить глазки Драко, когда тот старался доказать Гермионе, что ей стоит пойти с ним. Некоторые незнакомки в своих мыслях даже раздели его. Редко встретишь в Лондоне человека со столь необычной и весьма привлекательной внешностью. «Выкусите сучки», — мелькнуло у неё в мыслях, на что Драко ухмыльнулся. Конечно, он не собирался вылезать из её головы. «Теперь я узнаю Гермиону Грейнджер».