Весь мир театр...

      Открыв дверь, Люцифер забрал поднос и приказал тем уйти с глаз долой и весь этот день не беспокоить, пока сам того не пожелает. Слуги конечно же не смели оспаривать приказы короля, не желая снова умереть, а возвращаться снова с каждой смертью лишь болезненней. Закрыв дверь, он повернулся к своему другу, который вяло осматривал комнату, устремив свой взгляд на окно, которое было закрыто полупрозрачными черными шторами, а по бокам собраны бардовые с красными узорами. Закреплены были в клепке, которая была в форме яблока, что очень выдала, кем является в Аду. Магне уже успел пожалеть, что не выбрал комнату, где почти нет ничего с его гербом, хоть это наверное и было невозможно.       — Аластор, хочешь поесть? Смотри, у меня в руках твоя любимая оленина и вино. — сказал падший, который старался держать улыбку на лице, хоть это и было сложно, смотря на демона. Он не привык видеть этого вечно улыбчивого и настроенного на позитиве в таком состоянии. Улыбка почти ушла с лица, а кровавые глаза с пугающей печалью смотрели в сторону, пока того не позвали.       — Покушать? — спросил он, немного не понимая того, пока не увидел его руках поднос, на котором лежала большая порция сочной и поджаренной оленины, аромат которой нежно ласкал нос, говоря, что ту приготовили по высшему разряду. После его немного заинтересованный взгляд упал на темную бутылку с красной оберткой. Это вино он узнает везде даже без названия, ведь было его любимым и падший об этом знает.       Аластор сегодня почти не ел, находясь с самого утра в делах, а после направился на столь ненавистную встречу, которая закончилась битвой, где его так ранили. Конечно напрямую королю он не скажет о своём голоде, ведь тот может его за это отчитать. Люцифера стало беспокоить его худощавость, поэтому стал следить за его питанием и образом жизни. Если с последним всё было просто замечательно, то первое было полной противоположностью. Он очень редко ел и бывали такие дни, когда красноволосый забывал про еду, отдаваясь работе и битве медленно сходя сума, как и большинство грешников, что обитает в этой гиене неудач. И лишь встреча с Фаленом смогла ему перестать жить одноразовым днём. Казалось, что он застрял во временной петле, о которой много читал в книгах, с целью овладеть магией в совершенстве.       — Да, ведь ты наверняка голоден, да и сил надо поднабраться! — весело сказал блондин, присев рядом и призвав их портала столик, который позволяет кушать прямо в постели. Оверлорд не знал как на это реагировать, ведь не помнит ни одного случая, чтобы о нём так хорошо заботились или обрабатывали раны, ведь в основном делал всё сам.       — Эм… С-спасибо… — с немного глуповатой и немного покрасневшим лицом, ответил каннибал, медленно приступая к пищи, пока его вилку первым не взял падший, сразу словив озадаченный взгляд того.       — Давай я тебе помогу поесть? Просто твои руки тоже пострадали в большей мере, но ты не чувствовал, как я их обрабатывал, ведь уснул. — ответил Люцифер, посмотрев на демона, который лишь блаженно улыбнулся и откинулся на подушку, позволяя тому осуществить всё, что хотел, только не переходя черту дозволенного.       — Хорошо. Покорми меня, как какого-то юнца, преподобный старец! — в шутку сказал радиоведущий, на что получил обиженный взгляд падшего, который отвернулся в сторону, не отдавая ложку.       — Да, ладно тебе! Я же просто пошутил. Фален, не дуйся. Фален? Фааален! — говорил Ал, заметив, как тот не реагировал на его слова, что очень обижало.       Он не знал, что падший и вправду старый и для него выглядит, как юнец. Однако, долго обижаться на красноволосого не мог, поэтому взглянул одним глазком на того. Он тем временем, старался налить себе вино, не проливая на белоснежную постельную ткань, ведь после не отмоется. Магне тихо хмыкнув, ловким движением отобрал бутылку и налил вино, а после немного отпил, тем самым провоцируя своего друга, но тот на это совершенно никак не обратил внимания, пригубив к своим манящем тонким губам бокал кроваво-красного вина.       Смотря на немного растерянного, но полностью сфокусировано демона для Самаэля было одним наслаждением, что он просто мягко улыбался, глядя в почти нечитаемый взгляд, который мог сказать о многом, а мог и многое спрятать.       — Аластор, а тебе говорили какой ты красивый? — спросил в загадочной манере блондин, коснувшись чужой щеки. Светло-алые очи сейчас немного озадачено и напугано смотрели на него. Это было лишь в первые пять минут, а после он опустил взгляд на бокал, который поставил на столик, но не отпуская из тонкой руки.       Руки были в различных шрамах, как и тело. Меньше всего падший хотел знать какой смертью он умер или какой жизнью прожил, ведь это адское тело, символизирующее душу полностью перенимает всё от умершего. И дело даже не в его пристрастиях к оленям или что-то в этом роде, нет. Оно может быть на столько изуродовано лишь по нескольким причинам. Первая: он умер не от старости и довольно омерзительно, что даже догадки не хочется строить. Вторая: у Аластора было довольно плачевное детство, где любви ни разу не получал, лишь ножи в спину и его душа изнывала от ран, которые наносили те каждый раз, а после звонко смеялись, когда оставляли одного. А третья: самая безбашенная и наверное сюда не подойдёт, но это возможно из-за, так называемой кармы. С каким трепетом и мучительными способами тот убивал также было изуродовано его тело. Однако, это по идеи должно было относиться только, если он убивал невинных.        Пока Люцифер погрузился в свои раздумия, то Аластор лишь молча смотрел на вино, не решаясь больше пить. Чем же его задел, столь дурацкий во всём Аду вопрос? Ведь он очаровательный, а своей харизмой, которой щедра наделила природа заставляет тянуться. Не скуп на слова, но порой бывает слишком прямолинеен, что собеседника может выбесить, не желая больше общаться с таким собеседником. Вот только без этого красного пятна в Аду становиться очень скучно, поэтому некоторым он очень даже интересен. Несмотря на его взгляды на технику, которая уже имеет заметный прогресс, а он не хочет этого признавать, с ним можно открыть много чего для себя нового. Однако, Аластор не считает себя каким-то там особенны или что-то такое. Он думал и думает, что таким, как он, может стать абсолютно любой.       — Я не знаю. — ответил он, улыбнувшись, прикрывая глаза, чтобы не показывать боль в них, которую сможет раскусить каждый, — Я ведь просто пустышка, да и в Аду полно таких заводил, которые и по лучше меня будут! А что до внешности, то она мне противна… — последние слова радиоведущий произнёс шепотом, но падший их услышал.       — Почему ты так думаешь? Ты очень даже классный! Я никого не видел в Аду, кто бы смог по-настоящему повеселить и отогнать скуку, за исключением тебя и нашей случайной встречи, которая мне кажется была предопределена самой судьбой. — говорил он, взяв красноволосого, чтобы тот посмотрев в его янтарные глаза, где нет и тени лжи.       — В мире людей я был далеко не таким, как здесь… — ответил Аластор, отстранившись от чужой ладони, а после посмотрел в окно, — Там наверху я был тем ещё неудачником. Неудачная семья, неудачная жизнь, которая заставила окунуться в Ад, где проживают низкосортные грешники, не имеющие и грама магии. Там я был лишь обычным радиоведущем, который проводил обычные эфиры. Я не был известен или что-то в этом роде, ведь наша радио-волна не была столь известна, чтобы слушал весь город. Слава за моё так сказать призвание пришло лишь спустя пять лет, тогда у нас ещё сменился директор, с которым я был не в ладах и часто спорил. В итоге я оказался безработным. Хоть это и было от силы три дня. Но тогда я понял насколько сильно никому не нужен… Это было страшно… Я не знал, где буду завтра, а возможно меня и вовсе могли найти мертвым в очередном переулке. — сказав последние строчки, он тихо посмеялся, поймав на себе удивленный взгляд Люцифера, в которых был отблеск интереса.       — Вау. Так ты был радиоведущим?! И как это было работать на такой работе? Ты переживал ли свой первый эфир? Как тебя вернули после того?.. — задавал бы без умолку он, если бы не длинная ладонь перед ним, говорящая замолчать. Хоть обычно он сам одаривал тех таким жестом, но никак не ожидал, что когда-нибудь ему, королю, так покажут.        Это было забавно и даже интересно. По крайней мере только он мог позволить себе так открыто и честно общаться с царём тьмы, который ничего не имел против. Напротив был только рад, что нашел столь энергичного и непостоянного друга, как он. Правда можно ли его считать другом, если ты хочешь его больше, чем друга? Неизвестно. Однако, сейчас эти часы душевных разговоров или простое времяпровождение с демоном были просто необходимы. Они успокаивали владыку, помогая сосредоточится на работе, которую не очень любит делать. Но когда ожидаешь своего единственного и незаменимого друга ты сделаешь всё, чтобы убить время.       — Работать на такой работе было весело для меня. Я получал неописуемую радость, когда мне пришло письмо, в котором говорилось, что меня приняли. Тогда я чуть ли не плясал от радости, благодаря всех в той дыре. Директор был очень добрым и уделял много внимание мне, говоря во время холодов одеваться теплее или перед записью немного разговориться, чтобы настроится на беседу, которую будут слушать все, кто случайно оказался на этой волне, а может и специально ждали. Но в первый свой эфир я, признаться честно, очень сильно нервничал. Я буквально не знал куда себя деть! Часто поправлял и без того идеально расположенную бабочку на шее и перерасчёсывал волосы, которые были, как всегда, идеальны. Однако, после моего первого так сказать выступления, я очень сильно был расстроен.       — Чем? — спросил Люцифер, которому слушать его было лишь удовольствие, но также думает сколько же труда он вложил даже в голос, не говоря о всегда прямой осанки, когда так и хочется сгорбиться, а не держать упорно, даже сейчас. Кажется, если бы он встретился в то время с теми, которые говорили бы, что радио-волна с эфирами Аластора полное дерьмо, то перебил бы всех, а после бесконечно бы мучал в Аду, заставляя тысячи… нет, миллион раз сожалеть об этих грешных словах.       — Тем, что время эфира было катастрофически маленьким и то, что делил его с директором. — сказав это, Магне рассмеялся, а Ал лишь тихо посмеялся, смотря на радостное лицо своего друга, к которому чувствует нечто большее, чем привязанность.       — Это очень смешно, Ал! Кажется тебе эта работа идеально подошла!       — Не то слово! Я был рад работать там, пока директор не умер, а вместо него встал напыщенный, как индюк какой-то и горделивый в задницу, вот только внешностью пошел в грязную свинью! Только и умел как заставлять говорить через радио эти омерзительные слухи. Я не был против, если бы он сказал на это намекать, а не говорить открытом текстом. Да и к тому же, терпеть не могу, когда мне что-то говорят делать! — сказав это, его алый глаза засветились, а пространство окутываться в мрак, из которого виднелись кровавые символы магии Вуду. Падший почувствовал яростное желание убивать, поэтому решил того успокоить, накрыв его ладонь своей, мягко поглаживая. Обычно это срабатывало. Аластор мгновенно пришел в норму, смотря на свою свободную руку, ведь во второй был бокал вина, правда тот разбился, поранив руку сильнее, возившись в кожу осколки.       — Ой! Прости, просто не мог сдержать своего гнева на столь глупого и неорганизованного человека в моей человеческой жизни. Ай! Я ещё и руку поранил… — последние слова были сказаны с сарказмом, который падший не хотел воспринимать, поэтому полез в аптечку, доставая из неё бинты, вату и перекись водорода.       — Сиди смирно! — скомандовал король, заставив того замереть, а сам стал обрабатывать рану, дуя на ранки после перекиси, замечая насколько тому больно, но его действия как-то помогают затупить эту боль. Аластор ему ничего не ответил, поэтому пару минут они пробыли в тишине, пока светловолосый полностью не закончил перевязку руки.       — Я могу продолжить? — спросил красноволосый, смотря на того, который через несколько секунд запихнул в его рот кусочек оленину.       — Нет. Сначала поешь, а то сам будешь жаловаться, что она не вкусная, ведь уже успела остыть. — говорил падший, а после взял второй кусочек и съел сам, решившись наконец попробовать это мясо, которое демон каждый раз не перестаёт нахваливать. Стоит отметить оно и вправду было вкусным, хоть король и пробовал много видов мяса и оленину он воспринимал, что-то похожую на говядину, но сейчас понимает насколько это два совершенно разных мяса.       — Как тебе? — спросил Аластор, смотря на того с любопытством, словно ребёнок, чем вызвал тихий смешок.       — Оно превосходное, как и ты. — ответил блондин, совершенно не подумав, в каком ключе это сказал или с каким подтекстом его может услышит собеседник.       — А… Эм… Да?.. М… Что ж… Я рад… — говорил радиоведущий, не зная куда себя деть, ведь не помнит, как Люцифер его пробовал на вкус. А пробовал ли вообще? Черт, слишком много вопросов со скоростью света проникало в бедную головушку, мешая сейчас думать о том, что падший возможно имел что-то другое.       — Ал?.. Ох, черт… Нет, я не про это имел в виду! — говорил он, взяв того за плечи, которые покраснели, как и лицо тирана. Ал растерянно смотрел вниз, пока Люцифер не поднял его за подбородок, смотря немного опьяняющими глазами. Он просто утопал в этих кровавых глазах, которые так и манили к себе, особенно тонкие губы. Они сейчас переливались от жира мяса под свет свечей.       — Аластор, позволишь ли ты мне узнать твой вкус? — неожиданно для себя и каннибала спросил падший, по немногу превращаясь в демоническую форму. Радио-Демон замер, смотря на того не в силах сказать ответ. Нет, он не боялся его, просто не знал, какой дать ответ.       И вот спустя несколько мгновений, которые длились неумолимо долго для обоих он ответил…