***
С самого утра Чимин убирает конюшни. Его работа начинается позже, но ходить по дворцу и встречаться с другими омегами, которые мягко говоря недолюбливают его, особо не хочется. Сам Чимин не до конца понимал причину всей этой агрессии, да и не хотел разбираться. После разговора с Юнги стало проще, будто его всё время душили, а сейчас он может спокойно, без боли дышать. Поставив ведро с зерном рядом с загоном для лошадей, Пак повернулся, чтобы осмотреться. Никого нет. Всё ещё спят в такую рань, а солдаты и охрана стоит далеко отсюда. Рука сама поднялась вверх лёгким движением, а за ней и вторая. Сделав прогиб в спине, он словно передал движения ногам. «Так хорошо…» Танец — наркотик. Не каждый может увидеть в нём привлекательность или понять в чём это самая зависимость. Но отдавшись один раз — потеряется навсегда. Танцы бывают разные, но сейчас Чимин танцует с лёгкостью, рассказывая о своём бремени. «Без музыки не так» — скажут другие, но не в этом суть. Чимин сам пишет правила, это исходит не от посторонних звуков, а из души. Зачастую не имея возможности танцевать под музыку, он сам пел и у него неплохо получалось. Поэтому сейчас он поёт тихо, неразборчиво, но очень красиво. Чонгук стоит недалеко уже достаточно долго. Изначально он хотел подойти, но когда омега стал оборачиваться, Чон почему-то спрятался за стену, а потом и вовсе забыл зачем он тут. Это лучше любого алкоголя, это лучше любого праздника. Просто смотреть на Чимина и есть зависимость. Он краше любых цветов, даже природа не понимает какую красоту она создала. Солнечный свет красиво падает на молочную кожу, благодаря чему складывается впечатление, что она сияет. Голос омеги как мёд, нежный, тонкий, тягучий и сладкий. Его пение это лучшее, что слышал Чонгук. Прерывать не хочется, есть страх того, что больше такое не повторится, что такое он никогда больше не увидит. Чимин останавливается, тяжело дыша и смотря в одну точку. Слёзы горячо обжигают щёки, но на душе так легко и хорошо. Грудная клетка поднимается очень высоко, а лёгкие пытаются получить как можно больше воздуха. Даже стекающие капли пота на лбу альфа считает безумно привлекательным. Вытерев слёзы потёртым рукавом рубахи, Чимин взял ведро и зашёл в конюшню. Чонгук всё ещё стоял на месте и пытался засунуть эти воспоминания в самый лучший ящик, чтобы открывать его и напоминать себе, кого он разрушает. Песня была о боли, о лжи и несправедливости. Желание вернуться в прошлое или в хорошее будущее. Желание исчезнуть. Рядом с Демоном он чувствует себя в опасности. Чонгук хотел подойти к нему, но ноги стали будто каменными. Он просто боялся опять причинить ему боль.***
Новость о новой войне армия восприняла обычно. Они тут для того, чтобы сражаться, поэтому это обычное дело. В строях армии Тарока нет места слабакам или тем, кто боится смерти. Демон всегда повторял: «Смерть это освобождение наших никчёмных жизней от страданий.» И этому следовали все. «Живи так, чтобы ты принёс пользу и так, чтобы ты мог с вызовом смотреть смерти в глаза.» Это говорил Юхо на каждой тренировке. Они просто спасают жизни других и делают будущее более процветающим. — Эта война войдёт в историю, как самая быстрая, — пока все тренируются, короли решают проверить свой план захвата. Без Юхо никуда, поэтому он сидит рядом, смотря на карту. — А вам не кажется, что будет проще обойти эту деревню? — Юхо меняет тему разговора королей. — Почему? — Чонгук подходит к Юхо, смотря на точку, с которой они должны были наступить. — Она небольшая, и не стоит в самом лучшем месте, грабить её просто нет смысла, только время потеряем. Можем взять больше провизии. — Это хорошее решение, — Намджун тоже понимает, что простая деревня только заберёт время. В заключение они исправили некоторые моменты. Юхо отправился объяснять план армии на собрании. Намджуну уже подготовили лошадь, чтобы он отправился обратно, его воины уже ждали снизу. Обычно знать ездит в каретах, но не они. Чонгук, как и Намджун больше позиционируют себя как воины. Сам Демон позвал Биэка — это сиделка Чимина. — Ваше Величество, — зайдя, омега сразу кланяется в знак почтения. — Как Чимин? — Хорошо. Ест нормально, я слежу за едой. Встаёт всегда рано, приходит после работы поздней ночью. — Его работа вроде не такая долгая, так что он делает всё это время? — глаза альфы расширились, а взгляд стал острым как лезвие, от чего мужчина весь сжимается. — Просто… — Биэк пытается подобрать слова, но он не знает как правильно донести это. — Ты язык проглотил? Если он тебе не нужен, я могу его отрезать. — Н-нет, Ваше Величество, просто он… Не хочет встречаться с другими омегами. — Из-за чего это? Он уже врагов себе нажил? — Чонгук вспоминает, что у него полный гарем омег, которым он не пользовался уже долгое время, но это его мало волнует. — Омеги злы на него. — Можешь не продолжать. К завтрашнему дню заставь их всех молчать. Если кто-то что-то скажет в его сторону будет казнён прилюдно, — Чонгук хочет убить любого, кто хоть как-то трогает Чимина. Он настроен серьёзно, чтобы изменить их отношение, поэтому надо начинать с маленького. А внутри зверь просто кричит и раздирает сердце в кровь, чтобы пойти и забрать Пака, не отпускать и быть только с ним. — Как пожелаете.***
— Аккуратно, — Намджун помогает залезть Джину в карету, придерживая того за руку. — Спасибо, — Джин улыбается альфе, а тот уходит к своему коню, чтобы отправиться в путь. Джину до сих пор не верится, что это правда. Он уедет отсюда. С Намджуном они знакомы не так давно, но омежье нутро говорит о том, что это тот самый, которого он ждал. Так и хочется довериться ему, отдаться и просто быть рядом. Вспоминая ужасное прошлое, Джин понимает, что сейчас начинается новая глава жизни и её он начнёт правильно. Хотя бы просто попытается.***
Тэхён долго думал о смерти Хиро. Недавно они вместе разговаривали, отрабатывали наказание и убирали конюшни, он рассказывал смешные истории из его жизни, а Тэ заливался смехом с этого. Из его жизни ушли самые дорогие ему люди и он относится к смерти спокойно, но сейчас всё равно больно отпускать кого-то ещё. Сейчас Тэхён может ходить и двигаться в целом. На его лечение не тратили дорогие лекарства и не кормили роскошно, как Чимина, но это Киму и не надо было. Раны заживали долго и мучительно, не давая даже нормально дышать, а Тэ всегда думал: «Как бы не было больно, всегда бывает больнее.» Эта мысль успокаивала его. — Можно? — в щёлке двери показывается Хосок, который также лучезарно улыбается, когда видит сероволосого омегу. — Да, — Тэ немного улыбается. Для него этот парень даёт надежду на завтрашний день и радость, даже когда нет настроения. — Я купил это для тебя на рынке, — альфа протягивает ягодную булочку. Таких Ким никогда не видел. Тесто словно корзиночка, в которой лежит много ягод в желе. — Для меня? — глаза у омеги блестят от восторга, а Хосок закусывает губу, чтобы улыбка не расплылась на всё лицо. — Я знаю, что ты любишь такое забирать с кухни. Но поскольку ты тут долго и этим явно тебя здесь не кормят, я решил порадовать тебя. — Откуда у тебя деньги? — жуя такую желанную булочку, спрашивает Ким. — Воинам хорошо платят. Да и так я бы смог заработать танцами. — М? — Тэхён смотрит на альфу с набитым ртом, и от умиления Хосок просто не смог сдержаться и погладил того по макушке. — Как-нибудь я покажу тебе как танцую. Тебя же завтра выписывают, да? — в ответ Тэ лишь кивнул, а у самого внутри пожар разливается от прикосновения большой ладони, которая так приятно гладила голову. — У нас на носу ещё одна война, — по глазам Кима, сразу стало понятно, что тот расстроен и очень напуган. — И пока здесь никого нет, я хотел спросить тебя. Если мы попробуем сбежать отсюда, ты пойдёшь со мной? Тэ долго молчит, проглатывая сладкий кусочек булочки, он также пытается не заплакать. После упоминания войны снова стало страшно, что Хосок не вернётся. Побег. Он об этом думал каждый день, находясь здесь. — Я пойду с вами. Только если ты пообещаешь, что вернёшься. — Хорошо, — Хосок притянул за хрупкие плечи омегу к себе и поцеловал того в висок. — Я чуть булочку не уронил! — отпихивая альфу, в смущении кричит Тэхён, пытаясь показать свою злость, но это выходит мило.***
— Да пошёл он в жопу! — кидая в мужчину очередной дорогой ханбок, кричит Чимин. Только он вернулся обратно в свои обычные покои, как заметил что они не мало так изменились. Сначала был шок от красивых и явно дорогих штор, простыней, мебели, одеяний и множества украшений, а потом гнев. Ему передали, что со следующего дня он будет работать учителем гарема. И это стало последней каплей. Чимин избегал встречи даже с одним из любых омег, а сейчас их будет целый гарем. — Пожалуйста, успокойтесь, — сиделка подходит ближе, чтобы забрать с рук омеги дорогое ожерелье из красного камня. — Учителем? Он хочет, чтобы я их учил? Чему? Они сожрут меня, как только я зайду и даже не поперхнутся! — У нас есть учителя для разных дисциплин. Вы будете учителем танцев. Чимин вспоминает, как танцевал на приёме Королей и не понимает, почему именно сейчас он решил сделать это. Когда даже его еду пытаются отравить несколько раз за день. — А это зачем? Чтобы задобрить? — проведя руками по комнате, уже более спокойно спрашивает Пак. — Король просто хотел сделать вам приятно, — складывая разбросанные вещи, Биэк вспоминает как сам распоряжался что и куда положить. — Отдайте их другим омегам, они то явно обрадуются, — лёжа на кровати, Чимин смотрит на белый потолок и трогает не до конца зажившие метки на шее, думая об этом тяжёлом испытании. Почему Демон решил сделать ему подарок? Неужели это его первые шаги к извинениям? А может он просто издевается? Пак так и пролежал некоторое время разбираясь в собственных чувствах. Есть не обыденное желание тянутся к альфе и быть рядом, но омега максимально убивает его. — Это ведь глупо…