***
— Через день мы едем на сражение, чтобы пересечь границу. Уложив омегу спать, Чон заходит в шатёр, где лежит Хэ, и уже говорит всё прямо. Он знает, что Чимин видит в нём друга, но даже так, альфа ни на минуту не прекращал ненавидеть его. Он просто прячет свою ненависть для Милагро, чтобы тот не переживал о том, что Король может убить Хэ Чану в любую секунду. — Я… Буду рад, если смогу как-нибудь помочь. — Хорошо, что ты сам этого хочешь, — Чонгук подходит ближе и садится на корточки перед футоном. — Ты. За минуту молчания Хэ перебрал множество вариантов продолжения сказанного, но оно превзошло все его ожидания. — Поедешь с Милагро в одной из повозок вперёд. Если что-то случится, ты пожертвуешь своей жизнью и защитишь его. Голос у Демона режет на куски и пробирается до костей, а его взгляд бьёт сильнее кулаков. Внутри у Чану весь тяжёлый груз спустился за один раз. Он наконец-то сможет сделать что-то для Милагро. Что-то стоящее и заслуживающее хорошего слова. То, ради чего он жил. — Спасибо. Чану улыбается искренне, а всё потому, что от него всё же есть польза. Мысли о безнадёжном существовании не позволяют спокойно дышать, но сейчас, кажется, его жизнь приобретает смысл. — Выезжаем завтра на рассвете. Тебе выдадут оружие, надеюсь, сидеть ты сможешь. С вами поедет ещё один воин. Чонгук уходит так же резко, как и зашёл, оставив Хэ со своими мыслями. Он думает, что третий человек там не только как дополнительная защита, но и как осторожность на случай, если альфа решит что-то выкинуть. Это полностью соответствует тому, как должны обращаться к нему и, честно говоря, Чану сделал бы также. Пусть охранник без сил и действует как щит для омеги, он бы тоже поставил рядом со своим омегой дополнительную защиту. Завтра он наконец-то сможет что-то сделать для Милагро. Это не может не радовать.***
Ночь. Чон опять задерживается на подготовке к выезду. Он подробно объясняет план, проверяет оружие, а также общий дух воинов. Они, к слову, совсем не обеспокоены тем, что могут не увидеть завтрашний вечер. Настоящие воины. Король гордится людьми в армии Тарока, но говорит об этом только перед выездом, заряжая альф ещё большей отвагой. Чимин в это время активно ждёт мужа в шатре, пытаясь унять поток мыслей играми с Биби. Собачка как всегда резвая, что несомненно снимает общую тревогу в сердце. — Прости, что так долго. Ты не ложился? Тебе надо поспать перед завтрашним днём, — Чонгук отбрасывает полотенце в сторону и подходит ближе к футону, где сидит омега. — Ты мылся без меня? — запах мыла и воды отлично исходит от тела напротив. — Да, это было общее купание с воинами. Я же не мог потащить тебя туда, — Чон ухмыляется и целует Пака в надутые губки. — Это как возможность последний раз провести обычный вечер с друзьями? — все же понимают, что это для кого-то последний спокойный вечер, и Чимин боится, что и он больше не встретит захода солнца. — Можно и так сказать, — альфа развязывает завязку на рубахе и откидывает её дальше, подмечая про себя, что Чимин так и спит в его вещах. «Милый. Самый милый и единственный в этой вселенной. Для меня он и есть завтра.» — Тогда… — альфа поднимает взгляд на внезапно покрасневшего Милагро. Чимин сжимает в маленькие кулачки одеяло и мнётся внутри, но всё же продолжает: — Мы можем заняться сексом? Чимин замечает удивление на лице альфы и сразу же начинает заикаться. — Нет… Я имею в виду… Просто, вдруг это тоже наша последняя возможность и… Я бы хотел последний раз… — Эй-эй, — Чонгук незамедлительно принимает сидячее положение и берёт в свои ладони маленькое личико. — Не будет никакого последнего раза. Я с тобой на всю жизнь. И даже после нашей смерти мы найдём друг друга в следующих жизнях. Ты меня слышишь? Я не оставлю тебя и не позволю кому-то забрать тебя. Демон сцеловывает каждую пророненную слезу своего омеги и сразу выпускает сильный феромон, который незамедлительно действует на омегу как успокоительное. Запах алкоголя не только пьянит, но и приносит чувство лёгкости и расслабленности. — Прости… Я, правда, так волнуюсь, что мы не вернёмся к детям… — Даже не думай о таком. Я не позволю жизни или даже чёртовой судьбе разъединить нас, — Чон шепчет очень низким голосом, что так же заставляет Пака успокоиться, и слёзы уже не собираются в шоколадных глазах. Он знает, что его альфа держит слово, и всегда выполняет обещанное, поэтому стоит довериться. Просто поверить своему любимому человеку.***
Раннее утро встречает воинов небольшим ветерком и тёплой погодой. Солнце только встаёт, а они все уже наготове. Все запрягают своих лошадей и вешают снаряжение на седло. — Ты в любом случае вытащишь Чимина из этого дерьма. Если меня убьют, ты мчишься в направлении повозки. Забираешь Чимина и мчишься домой, — Чонгук гладит морду Амадло, замечая, что кто-то заплёл коню косички из огромной копны чёрной гривы. Даже гадать не надо, чтобы понять, что это за омега был. Чон кладёт в седло мешок с золотом, на случай, если всё-таки домой поедет один Милагро. При надобности, он сможет с помощью этого добраться домой. — В случае моей смерти, вся надежда только на тебя. Сложно осознавать, что Юхо, главной поддержки, тут нет. Он уже давно не вёл сражение без него, и это действительно трудно. Закончив раньше остальных, Король пошёл проверять повозку. — Ваше Величество, Хэ Чану уже сидит внутри, как и один воин. Раненый чувствует себя нормально, но ходить пока не может, — отдаёт отчёт мужчина. — Он там и нужен, как простой щит. Чонгук двинулся дальше, но голос альфы его остановил. — Его Высочество возле речки. Туда Король и двинулся. Как бы вы ощущали себя, понимая, что, возможно, это последний разговор с вашим любимым человеком? Быстро колотится сердце? Дрожит тело? Голова начинает болеть, а к горлу поднимается комок горечи? Этот момент не описать словами. Это надо просто однажды ощутить, чтобы понять, как важны для тебя ваши общие воспоминания. Понять, как много ошибок ты сделал, и как иначе мог бы изменить свои действия, чтобы эта ситуация никогда не произошла. Хочется спрятаться от этой режущей правды и жить спокойно, но на то она и жизнь, да? Чтобы преодолевать трудности, а потом гордиться, что не сломался под гнётом жизни. — Что делаешь? — Чон замечает, что Милагро что-то пишет на мокрой земле с помощью крепкой веточки, а рядом заинтересованно наблюдает Биби. — Думаю, как мы с тобой наконец-то обнимем детей и продолжим счастливо жить, — куда-то в коленки бубнит Пак. — Мы обязательно это сделаем, — Чон садится рядом, соприкасаясь рукой с плечом омеги. — Малыш, смотри. Подняв голову, розоволосый замечает восход солнца, от чего вода напротив покрывается яркими красками, которые бегают из стороны в сторону, завораживая смотрящего. — Мы кажется…никогда не встречали рассвет вместе… Чимину даже грустно от этой правды. Они никогда не устраивали свиданий ранним утром, а всё потому, что Чонгук уезжал к этому времени по делам империи. Но даже так, этот момент запоминается, как один из лучших. — Мы сделаем ещё много таких мелочей. Чонгук разворачивает к себе Милагро и целует пухлые и суховатые губы. Это, наверное, самый запоминающийся поцелуй для Чона, не считая первый, настоящий поцелуй в купальне. Язык альфы мажет по губам напротив и проталкивается глубже, в попытках запомнить этот момент чётче. — Надо идти, — маленькие ладошки лежат на холодном железе доспехов, но даже так, Чимин чувствует быстрое сердцебиение альфы. — Да, — Чонгук встаёт и помогает мужу, хотя есть огромное желание остаться тут ещё подольше. Чимин пошёл вперёд, в направлении повозки, а Биби побежал рядом, иногда делая круги вокруг хозяина. — Пак Чимин. Чонгук зовёт не так громко, но омега сразу повернулся. — Я люблю тебя. Ты лучшее, что случалось со мной. Пак слабо улыбается, потому что вся эта грёбаная картина напоминает расставание, а от этого слёзы опять наворачиваются. — Я тоже люблю тебя, Чон Чонгук. Я буду ждать тебя за территорией Греции, — кто бы знал, что самая любимая страна, которой так восхищался Милагро, может оказаться для него не только клеткой — но и отвратительной причиной потери дорого человека.***
Всю дорогу до граничного поста и ворот Милагро не мог себя успокоить. Разные мысли лезли в голову, но всё, что их объединяло — это страх под огромной толщей льда. — Вы выберетесь отсюда. Не один я позабочусь об этом, — тихо шепчет Хэ, чтобы за пределами этой повозки их никто не услышал. Странно, что все так хотят помочь Милагро выбраться. Но есть одна истина, которую все чётко понимают. Без Милагро Король сойдёт с ума, и Тарок вернётся в своё ужасное прошлое с нескончаемыми сражениями. Даже если сегодня умрёт Демон, то Милагро будет жить для детей, а правление перейдёт правой руке Короля — Чхве Юхо. «Я бы хотел, чтобы никто не погиб сегодня. Просто хочу, чтобы мы все спокойно вернулись домой.» Начинается разговор, в ходе которого слышно как просят пересечь границу. — Вы должны показать, что находится в повозке, это меры предосторожности, — говорит один мужчина, от голоса которого у Пака прошлись мурашки. Не прошло и минуты, как в звенящей тишине утра пролетел звук острия и восклик человека, которого только что зарезали. Повозка рванула вперёд, к открывающимся воротам. Об этом позаботились другие люди. Чонгук и Вуджин продумали всё до мелочей, и ничто не могло помешать их плану. Спокойную тишину, совершенно обычного дня, так успокаивающую нервы Пака, наполнили звуки криков, резни и страдания. Звуки войны. Звуки сражения. Нет им ничего подобного, именно это делает их такими индивидуальными. Что страшнее этого, только осознание, что тех людей вёл Чонгук, и он так же, как и остальные сражается с противниками. Всё, что сейчас может Пак — это крепко сжимать кулачки у себя на коленях и сильно дрожать от переизбытка стресса. Король срубает голову одному из спартанцев и управляет поводьями Амадло дальше. Сам образ этих двоих внушает страх и сомнение, что ты сможешь их победить. Чёрный, как самая глубокая ночь, конь с Демоном, вооружённым самым острым мечом на земле, вызывают недоверие к своей силе. Чон рад, что повозка с его омегой прошла через границу без проблем. Конечно, за этим моментом стоило долго и выжидающе наблюдать, но итог того стоил. Милагро теперь едет домой. — Ваше Величество! Спартанцев всё больше! Темноволосый альфа оборачивается, замечая, как с левой стороны ворот выбегают орущие и вооружённые спартанцы. Для начала их было не много, даже мало. А всё потому, что нападение внезапно, и всё их внимание прямо сейчас не на людях, которые смогли пересечь границу, а именно на воинах Тарока. Воины Спарты — странные люди, и каждый из них незаметно ищет взглядом Демона, чтобы помериться с ним силами и, возможно первым воткнуть свой меч в его сердце. Амадло почувствовал как сзади кто-то подходит, но из-за сконцентрированности хозяина на другом, не поворачивается, а просто бьёт задними копытами по противнику, выбивая из того возможность дышать. Чонгук, как и остальные, забирает жизни одну за другой, но всё равно понимает, что этого не хватает. Не хватает союзников. Противники берут количеством, причём большим, а это огромный показатель в итоге боя. — Не сдаёмся! Держимся до конца! — кричит Король, как только перед его глазами убили знакомого альфу с его армии. Сложно терять самообладание в такие моменты, но Чонгук держится ради своего омеги, чтобы в конечном итоге обнять его снова. — Ваше Величество! Кто-то остановил повозку! — кричит издалека один воин, и не сказать, что после этого всю грудную клетку не сжало адской болью. Не замедляясь, Чон слез с коня. — Давай, беги к нему. Если не спасёшь его, то не прощу, — рычит Чонгук, отбивая очередные удары. Амадло скачет в сторону ворот, а Демон остаётся сражаться рядом со своими товарищами. Со временем, его отношение к армии поменялось, и на это тоже повлиял Чимин. Теперь для Чонгука это не просто армия ради победы, это его люди, с которыми он сражается рука об руку ради общей цели.*Пять минут назад*
Повозка резко тормозит, а с улицы слышны стоны боли коня и сражения двух вооружённых. Да, это тот самый момент, когда ты проматываешь всю свою жизнь, вспоминая, сколько не сделано и сколько несказанно. — Милагро, прошу, сядьте в середину, — на случай, если кто-то решит проткнуть тканевый верх мечом, просит Чану. Это сразу же выполняет омега, пусть и тело отказывается здраво работать. — Дайте угадаю, там сидит та самая дырка, из-за которой начались все эти проблемы?! — с язвительностью в голосе спрашивает неизвестный. Понятно, что их кучера, который вёл лошадь, убили. — Если бы ты просто остался в своей сраной стране, этого бы не произошло! Эй! Ты меня слышишь?! В момент протыкают ткань слева, и через порез показывается страшный образ воина Спарты. Его взгляд бешеный и налитый кровью, словно у нездорового человека. Чимин сжимает рот руками, чтобы не закричать, потому что только что встретился с ним взглядом, через этот небольшой порез. — Выходите, нас в любом случае тут больше. Кстати вид тут не плохой, — ткань режется поперек, а образ мужчины становится отчетливей. — Чтобы умереть. Он скалится своей ужасной улыбкой и воин, который сидел рядом с Паком сразу набросился на того. От неожиданности тот не смог среагировать и его живот уже прорезала дикая боль от удара мечом. Со стороны набежали ещё три альфы, двух из которых воин смог обезвредить, вот только третий, пока есть возможность, воткнул меч в спину противнику. Ужасный поступок, недостойный чести, но кто сказал, что спартанцы или воины Греции будут сражаться с уважением? Хэ сразу закрывает рукой Милагро, рыча на соперника. — Ты инвалид? Какого хера тогда тут делаешь? — альфа подмечает, что Чану не может встать, только сидит, пытаясь закрыть своим телом омегу. — Это не мешает мне убить тебя. — Ну, удиви тогда, — спартанец без замедления воткнул меч в живот Хэ, из-за чего сзади раздался крик. — Удивил. — шипит Чану, поднимая единственную целую руку, без труда перерезая горло спартанцу. Он бы не смог подойти или заставить это сделать тем более. Другого выхода нет. Альфу пачкает кровь противника, но всё что его волнует — это Милагро рядом. — Хэ… Хэ Чану… Омега медленно подползает к альфе, но для того уже мало что становится ясно. Вся картинка постепенно теряет краски, и всё, что он может это размышлять про себя, запоминая образ чуда перед собой. «Чимин плачет… Я запомню его в последний момент именно таким. Отчаявшимся, с болью в глазах и дрожащим голосом. Он обнимает меня. Вот же ж маленький засранец, испачкается же. Хочу сказать ему, как благодарен за надежду в человечество, которое он подарил.» — Чану, пожалуйста! — срывается на истерику Милагро, пытаясь хотя бы что-то сделать, но в голову ничего не лезет. — Можно я достану меч… Или я сделаю хуже? Хэ… Я не знаю что делать, пожалуйста… Руки Чимина сильно дрожат, а внутри лёгкие отказываются дышать ровно от страха за жизнь его друга. «Я хочу, чтобы ты просто был счастлив. Самый лучший человек, которого я повстречал в своей жизни. Мой самый лучший друг. Я благодарен судьбе за встречу с тобой. Хочу попросить прощения, что не спас его в баре. Он сам знает об этом, но я хотел бы ещё раз повторить это. Ты прекрасен. Не только внешне, но и душой. Если я вернусь на землю в следующей жизни ещё раз, встреть меня. Мы поговорим с тобой за вкусным напитком в руке и будем так же беззаботно смеяться. Хочу поддерживать тебя всю жизнь. Я буду оберегать тебя свыше. Я так похож на его брата… Как его… Юнги, да? Думаю, это он подослал меня к Милагро, за что я ему благодарен. Не могу уже думать… Не плачь из-за меня, пожалуйста…» — Хэ Чану! Пожалуйста, просто дыши, я… Я помогу, — Чимин сильно надрывает голос, слыша, как альфа всё реже дышит. «Никогда бы не подумал, что кто-то будет так горько плакать из-за моей смерти… Спасибо за всё, Милагро.» Собрав все силы, Хэ поднимает руку и аккуратно кладёт ладонь на красную щёку омеги. — Едьте домой… Это всё, что смог сказать Чану, перед тем, как его тело совсем ослабло. Пак сильно рыдает, вспоминая, как также на его руках умирал Юнги. И тоже по причине того, что защищал омегу. Со стороны слышны звуки, Чимин тихо опускает тело альфы и берёт небольшой нож, которым Хэ зарезал противника. Милагро прислушивается, понимая, что это может быть ещё один спартанец. С улицы послышался знакомый рокот. Амадло испугался, увидев трупы людей, и тихо подходит дальше, замечая дрожащего и плачущего Милагро с ножом в руках, который, видимо, готов сражаться до конца. На его простой одежде, которая принадлежит Чонгуку, видны пятна крови, как и на его лице, из-за чего конь думает, что тот ранен. — Всё хорошо, — Чимин выкидывает нож и пытается встать, успокаивая разбушевавшееся животное. Чёрный конь видит, что Чимин может ходить, и уже не встаёт на дыбы. Омега подходит ближе, кладя ладошку на морду Амадло. — Где Чонгук? Он жив? Конь теряется на секунду, но сразу начинает рокотать и махать головой в знак согласия. Чимин понимает, что он прибежал сюда, чтобы помочь. — Мы должны поехать домой… Так? — Чимин залазит на Амадло, немного теряясь от резкой высоты обзора. Он в последний раз смотрит на мёртвого друга в повозке и, погладив животное, настраивается на дальнейший трудный путь. — Тогда поехали. Чимин плачет, горько так, и не сдерживаясь совсем. Держа одной рукой поводья, он вытирает второй ладонью слёзы, которые градом вырываются из глаз. Вокруг лес, и, кажется, что он наконец-то может расслабиться, но нет. Любимый человек сражается за их будущее, а близкий человек выпустил последний выдох у него на руках. Картина войны и сражений, через которые когда-то проходил Чимин, специально лезут наружу и застилают глаза, делая только хуже. Чем дальше он скачет, тем отчётливее слышен голос напротив. Он так застилает слух, что, кажется, будто это опять противники, поэтому Пак тянет поводья в сторону, через минуту понимая, что это не помогает и шум не прекращается. Словно там впереди, за толщей деревьев, скрывается огромная нескончаемая толпа. Милагро останавливает коня и смотрит вперёд, замечая через несколько секунд армию Тарока. Как рой саранчи они скачут на лошадях мимо Пака в сторону границы Греции. Омега так и не может понять, откуда они тут, продолжая осматривать огромное количество храбрых воинов, которые приехали сюда ради своих людей. Где-то в этом количестве альф есть Юхо, который всё-таки получил письмо от Чона три дня назад. Его люди справились с задачей и вырвались в Тарок, но на дорогу надо было время. Также Намджун помог Чхве, предоставив своих воинов в помощь. Сам он хотел принять участие в сражении, но кто-то всё же должен был остаться в своей империи, вдобавок Сокджин беременный. На его плечи свалилось сразу две империи, но он отлично вносит свою лепту в эту войну, помогая всеми силами своим братьям. Милагро опять поворачивается, замечая, как со стороны к нему подъезжает Чхве верхом на Пэлигро. — Милагро… — Чхве не хватает слов, чтобы выразить, как он рад увидеть его спустя столько недель разлуки. Хочется обнять его и узнать, как ему было трудно, но там сражается его брат, который однозначно ждёт помощи, хотя никогда этого не признает на поле боя. — С тобой останется несколько человек. Амадло должен быть с Королём. Чёрный конь уже вовсю трётся мордой о морду Пэлигро, потому что так же скучал по другу. Пак слазит с коня и гладит его за мощную шею. — Амадло… — Чимин обходит его и встаёт напротив, заглядывая в чёрные, будто наполненные мраком, глаза. — Возвращайтесь целыми. Вместе… Чимин кратко чмокает того и отходит. — Юхо, ты тоже. Даже не думай умереть. Чхве лишь улыбается на это, подмечая про себя, что вид у омеги очень потрёпанный и разбитый. Но внутри всё равно загорелось пламя отваги от поддержки, и слов того, что его будут ждать. — Не волнуйся сильно. Мы все справимся, просто подожди немного и мы все поедем домой.*Две недели спустя*
— Положить больше крема? — спрашивает Биэк, пока Чимин активно закручивает тесто для булочек. — Да, Тэхён любит сладкое, — скоро приедет семья омеги, и из-за этого он метается в разные стороны от нервов. Они давно не виделись, потому что Тэхён рожал и восстанавливался. Об этом Чимин узнал из письма от Джеха. — А ребёнок дяди Тэхёна и Хосока любит пирожные с ягодами? — спрашивает Бонхва, который так и горит всем сердцем познакомиться с новым другом. — Я не знаю, мой малыш, но он ещё совсем маленький и питается только молоком, — потрепав своё чадо по вишнёвым волосам, Пак улыбается на такое дружелюбие со стороны детей. — А я вот уже давно вырос! — хвастается Минхо, попутно кормя Биби. — Даже меч в руках держал! — Ты его держал за рукоять. Сил-то не хватило поднять весь, — смеётся маленький омега, совершенно забыв о готовке. Прошло уже десять дней с того момента, как Чонгук и Чимин вернулись к детям. Всё это время омега не отходил от деток, каждый день играл с ними, и спали они все вчетвером. Было тесновато, но только так Чимин не чувствовал тревогу. Омега всё ещё сожалеет о том, что пропустил первые шаги своего маленького альфы, а вот Чонгук наоборот горд до предела от мужества своего сына. Он не ждал папу и отца, а сам пошёл «на их поиски», как сказал Биэк. Чонгук нашёл хорошего врача, благодаря которому розоволосый постепенно восстанавливает своё психологическое состояние. Без поддержки Чона точно ничего бы не получилось. Альфа сильно заботится и волнуется о своём муже. Юхо также каждый день встречается с Милагро, чтобы выслушать его и просто насладиться его присутствием. Любые разговоры о том, что произошло в Греции, Король запрещает. Это надо в первую очередь самому Чимину, который гонится забыть этот ужас. Сам он иногда всё же рассказывает какие-то подробности, которые тревожат его, но только своему альфе. — Ваше Высочество, вас просит прийти Его Величество Король Чон, — в милую и уютную кухню заходит один из охранников. — А, да, конечно, сейчас, — Чимин отдаёт тесто Бонхва и просит раскатать его до прихода папы, а сам бежит на выход. — Эдин приготовьте, пожалуйста, чай с лимоном. — Вам надо ещё выпить лекарство! — кричит мужчина убегающему Милагро. — Я помню! Лекарства прописали врачи, и не только психолог, а также врач, который отвечает за физическое состояние омеги. Никто кроме Чона и врача не знают о проблемах со здоровьем Пака. Его ментальное состояние не стоит на месте, и часто происходят эмоциональные всплески, на фоне прожитого в Греции, поэтому было принято решение умалчивать о возможности не забеременеть. — Чон-и, ты звал меня? — Чимин тихо входит в кабинет своего альфы, пытаясь перевести дыхание в нужный тон. — Зачем ты бегал? — альфа сразу встаёт и направляется к омеге, у которого щёки слились с цветом волос из-за того, что тот быстро поднимался на четвёртый этаж. — Волновался, что что-то серьёзное, — и так всегда. Чимин стал жутким паникёром с момента возвращения. Каждый раз он накручивает себя и не уходит от детей далеко, боясь снова с ними расстаться. — Сладкий, — Чон сразу обнимает того, не волнуясь, что грязный фартук испортит дорогой ханбок. — Тебе не о чём волноваться, ты дома. Твоя семья рядом, как и твои друзья. Тебе никто не навредит. — Я знаю, просто… — Чимин начинает плакать, снова не сдержав эмоций. Рядом с альфой он перестаёт ставить стены перед собой, показывая, насколько он разбит. — Я не могу перестать думать о плохом… Меня убивает мысль, что многие погибли из-за такого жалкого человека как я… Этого боялся Демон больше всего во время возвращения в Тарок, когда обычно радостный Чимин, ехал совсем убитым морально. Состояние его омеги очень напоминает момент после войны с тремя государствами, когда умер Юнги. — Ты не жалкий. Те люди сами решили идти на войну ради будущего их страны, и они прекрасно осознавали, что ты и есть будущее Тарока, — темноволосый шепчет в макушку, пахнущую вкусным мылом и маслами, гладит хрупкую спину, прижимая маленькое тело ближе к себе. — Почему я «будущее»? — приподняв заплаканные глаза, спрашивает омега, смотря прямо в душу, пытаясь самостоятельно найти ответ. — Без тебя я бы вернулся к пагубной жизни. И как бы ты не хотел этого, но дети тоже бы не остановили меня, — выдохнув очень глубоко, альфа закрывает глаза, потому что даже говорить о такой возможности ужасно. — Потому что ты и есть моё будущее. — Остановили бы. — Что? — Я понимаю, что это сложно, но… Ты бы продолжал жить в мире без войн ради наших детей. Ты не сможешь вынести их слёз, как и моих. Я знаю это. Долго переосмысливать сказанные слова не приходится, и так понятно, что омега прав. Чонгуку остаётся только сильнее обнимать вишнёвое чудо. — Ты прав, — Чон целует мягкую щёчку и тянет Чимина за собой. — Я звал тебя, чтобы рассказать две новости. Обе хорошие. Сев на диван рядом, Демон посадил Милагро к себе на колени. — Уже завтра приедет семья Короля Валлы и гости с соседних стран, чтобы обсудить дальнейшие действия, — Чимин и без упоминаний понимает, что речь идёт о Греции. — Тебе не обязательно присутствовать. Ты можешь остаться с детьми, если хочешь. — Такие поступки считаются дурным тоном, я выйду на полчаса, чтобы поприветствовать их, — Чимин пусть и простой в душе омега, но он никогда не забывает о своём статусе. Несмотря на весь эмоциональный спектр, который он испытывает от взаимодействия с чужими и незнакомыми людьми, он всё равно поддержит Чона и не поставит его в неловкое положение. — Ты уверен? Я не могу позволить, чтобы ты чувствовал себя плохо из-за этого. — Всё нормально, это же просто первые полчаса. Мы поедим и выпьем. Как только мне станет неуютно — я уйду, — под «неуютно» понятно, что Милагро имеет в виду разговоры о войне, политике и жертвах, павших на границе Греции. — А вторая новость? — Я долго размышлял о том, что ты просил всё же поставить памятник Хэ Чану, и я решил этот вопрос. Памятник поставят рядом с остальными воинами, — отводя взгляд, говорит Чон. Он долго не хотел делать этого, потому что Хэ Чану не герой. Этот альфа позволил похитить первого омегу Тарока, а из-за этого и начались все проблемы. — Спасибо большое, — Чимин резко обнимает мужа за шею. Он действительно рад этой новости, ведь омега просто не мог оставить Чану хотя бы без единого упоминания на этом свете. Чимин не считает его плохим человеком, он просто однажды запутался в выборе, и судить его никто не имеет права. Все мы ошибаемся и принимаем порой не те решения, но главное, как мы дальше поступим с этим. Хэ имел право на ошибку, как любой из людей на земле, но самое главное, что он осознал её и делал всё, для того, чтобы исправить то, что сотворил. — Я закончу через час, — косясь на стол с горой бумаг с жалобами, просьбами, письмами, устало говорит Король. — Как ты себя чувствуешь? Ты успел принять лекарства? Чимин отворачивает голову, так как уже на два часа опоздал с приёмом антибиотиков. — Пак Чимин. Посмотри на меня, — Чонгук за подбородок поворачивает личико омеги к себе. — Мы обсуждали это много раз. — Я знаю, но… Я, правда, чувствую себя уже намного лучше, может… В них уже нет смысла? — факт того, что омега уже спит спокойно, плачет меньше и может отвлекаться на жизненное бытие, говорит о том, что лекарство и отвары помогли, как и время, которое глушит боль. — Надо пройти полный курс лечения. Нельзя просто так остановить приём лекарств, — Чон говорит достаточно серьёзно, и по сведённым бровям на лбу альфы Чимин понимает, что лучше не перечить. Всё-таки прислушиваться к Чону всегда правильное решение. — Хорошо… Я выпью его. — Хочешь остаться со мной? Я могу помочь его выпить. *Через пятнадцать минут* — Ах… Чон-и, — Чимин сидит на коленях Короля, и через мокрый и глубокий поцелуй принимает успокоительный отвар. У Чонгука зародилась в голове отличная идея, после того как омега ворочал нос от приевшегося запаха трав. А Пак даже и не против. Так намного приятнее проходить курс лечения, да и близости у них очень давно не было. На самом деле розоволосый соскучился по сексу с Чоном, но раз его альфа не хочет, то значит надо сосредоточиться на своём здоровье. Эта мысль сильно гложет омегу, ведь раньше их половая жизнь была более чем в порядке, а сейчас в голове зарождается мысль, что он просто перестал привлекать альфу. Только поцелуи и забота поддерживают шаткое состояние Милагро. — Стой, — Чимин отстраняется и вытирает тыльной стороной ладони струйку отвара с подбородка. — Я хотел всё спросить… Только ответь честно… Я не обижусь. — Так… — возбуждение в глазах альфы, которое, кстати, активно не замечает омега, сменяется на беспокойство. Потому что есть страшное предположение, что кто-то проболтался о том, что Король раз в день ходит в скрытое место, где держат похитителей Милагро. Об этом знают немногие, но всё же не хочется, чтобы Милагро волновался и о том, что его муж медленно убивает кого-то. — Я тебя не привлекаю? — Мм? — Чонгуку кажется, что ему послышалось. — Моё тело и я в целом больше не возбуждают тебя? — сколько бы дней и лет не прошло, но Пак продолжит сомневаться в своей красоте, даже какой бы неземной она не была. — Малыш, — Чонгук то ли нервно усмехается, то ли тяжко выдыхает. — Ты сейчас серьёзно? Я каждый чёртов день сдерживаю себя невиданными силами, чтобы не разложить тебя на первой же поверхности, а всё потому, что твоё здоровье не на идеальной стадии. Я всё жду, пока ты будешь чувствовать себя достаточно хорошо, пока сам не попросишь. Демон действительно стал ублажать себя сам в купальне, что достаточно странно для него, ведь такое впервые. Он сильно боится навредить омеге, именно поэтому перешёл в «режим» ожидания. — Я уже хочу, давно… — Чимину смущающе говорить такое, но всё же природа и организм требует. Чон закусывает губу от этого жалобного стона напротив, и внутренне просит своё достоинство лежать в штанах ровно. — Хорошо, я спрошу у доктора об этом. А сейчас допьём лекарство. Чон сюсюкается с Чимином, как с их детьми и это достаточно мило. Как только Милагро допил всё, он слазит с колен Демона и идёт к детям обратно на кухню, в то время как Чонгук заканчивает свои дела, а точнее навестить своих личных псов, которые гниют в специальной подземной тюрьме. Конечно, о ней знают только некоторые, в основном те, кто охраняет это помещение. Любой, кого кидали в эту темницу, умирал долго, мучительно и невыносимо больно. Никто не выходил оттуда живым. Это место придумал Король ещё со времён своего первого года правления, специально для предателей и недоброжелателей, которые однажды перешли дорогу правителю Тарока. За железной дверью слышны тихие разговоры, больше похожие на бормотание с мольбой о помощи. Как только воины открыли проход для Короля, в комнате воцарилась гробовая тишина. Все альфы, привязанные цепями к каменному полу, сидят и смотрят в пол, понимая, какой час страдания сейчас настанет. — Привет, — совсем легко, с улыбкой на лице, здоровается Демон, осматривая свои старания на чужих телах. Отрубленные пальцы, незажившие ожоги, гематомы на телах, кровоточащие раны от порезов ножом и переломанные кости — всё это приносит внутренние удовольствие Чонгуку. — Как дела? А, можете не говорить, мне не интересно. Вмиг скалится альфа, принимая принесённый воином нож и железную маленькую лопатку. Мужчины в огромном страхе, дрожа осматривают сегодняшнее орудие для пыток. — Сегодня мы будем выкалывать глаза. Если кто-то будет сильно кричать, второго тоже не оставлю. Демон рассматривает небольшие приспособления в руках и улыбается, как псих. Эти люди тут уже три недели и сначала они получали огромный «привет» от Юхо, но, конечно же, он сжалился над ними и оставил их судьбу на решение Короля. — И по традиции, почему именно это, — он любит вводить в курс дела, чтобы жертва чувствовала ещё больший страх. — Всё то время, пока я не видел Милагро, вы смотрели на него, утоляя свою ублюдскую жажду красотой моего омеги. Надо возвращать украденное, вы так не считаете? А да, не отвечайте, мне же всё равно на мнение грязи. Демон обходит всех и оценивающе осматривает побитые тела. — Кто же будет первый… Все альфы опустили взгляд в пол, продолжая трястись от сырости, холода и страха от скорой невыносимой боли. — Прошу! Ваше Величество! Убейте меня! Я не могу выразить словами, как сожалею о содеянном! Прошу примите мою смерть, как искупление за все страдания его Высочества! — в ноги ползёт один из похитителей, который остался без запястья, и на правой ноге чётко виден незаживший огромный ожог, из-за которого кожа слезла до мяса. Перечислять все его болячки нет смысла, но зато Король рад такому виду своего врага. — Смерть? Для тебя тут благотворительный аукцион? Ты умрёшь, когда я решу убить тебя. У всех заключённых за месяц пребывания уже поехала крыша, и у каждого это выражается по-разному. Кто-то просит ещё о боли, в надежде наконец-то сдохнуть, как дворовая псина, а кто-то молит о пожизненной ссылке, опираясь на то, что у него есть семья и дети. Но Чон не жалеет никого. — Но раз ты выдвинулся первым, то можем показать остальным, что с ними будет дальше, — Король смотрит на ослабленного мужчину, а два воина тащат его в центр камеры, прицепив цепь к огромному железному блоку. Это всегда как мини-шоу, в котором все примут участие. — Ну что ж… Времени на разговоры нет, поэтому начнём.***
Чимин и дети стоят возле дворца, смотря на огромные ворота, которые вот-вот откроются, пропуская его семью. — Папа! Это они? — Минхо тянет ручку Милагро, показывая пальчиком на паланкин и охрану рядом. Чонгук позаботился о безопасности родных Пака, и это видно. — Да, — Чимину тоже сложно устоять на месте. — Дедушка! — разом кричат дети и бегут к Итэку и Джеха, стоит им только показаться во всей красе. Возраст не щадит никого, но даже так, Пак искренне счастлив, что Чон смог найти для его папы отличного лекаря, благодаря которому тот до сих пор жив, несмотря на его врождённое недомогание. Адор первый здоровается с Милагро, продолжая того тискать со словами «Я очень волновался о тебе». — Привет, папа! — Чимин чмокает Итэка с Минхо на руках и идёт к Джеха с Бонхва на руках. — Привет, папа, — и его чмокает омега, продолжая смотреть на второй паланкин, откуда уже вылез Хоби. Альфа помогает своему супругу, который бережно держит маленькое сокровище на руках. — Чимин! Я так рад, что ты вернулся! — Хосок крепко обнимает своего брата, пытаясь сдержать слёзы. Да, он альфа со стальными нервами, но как только стало известно о пропаже Милагро в Греции, он не мог спокойно спать и есть. То и дело отправлял письма к Юхо, спрашивая как поиски. Рядом был любимый омега, который совсем скоро должен был родить, и это хоть немного его отвлекало от мыслей о своём брате. — Я очень счастлив, видеть вас всех тут, — Пак подходит к Тэхёну, который улыбается так мягко и спокойно, что совсем не похоже на него. — Привет, — Ким стал таким тихим и умиротворённым, что Чимин резко расплылся в воспоминаниях об этом чувстве, когда ты вынашиваешь и выхаживаешь своего ребёнка. Совершенно омежья тема, которые поймут только они. — Это Эмин, и он альфа. Милагро восторженно смотрит на аккуратно закрученного в одеялко ребёнка и замечает, как тот спокойно спит надув губки. В сердце у омеги всё затрепетало, он резко захотел так же. Ещё одного маленького засранца, который будет отличным братом для Бонхва и Минхо. — Он потрясен… — Пак аккуратно принимает ребёночка на свои руки и прижимает того к груди, замечая как маленький носик поморщился от изменения запаха. Пока он совсем малыш, но запах своего папы знает точно.***
Вечером все сидят за огромным столом в красивой беседке. Вокруг небольшой парк, где можно походить и полюбоваться природой. Чонгук присоединился к застолью позднее всех, когда многие были под небольшим градусом. Только Тэхён и дети мыслят чисто и здраво, что не сказать об остальных. — И этот мужлан подошёл ко мне после выступления… — шепчет Адор, находясь в сантиметре от лица Чимина. — И начал приставать. — Ха! Вот мерзавец! И что да.ик.льше? — пьяно спрашивает Милагро, пытаясь контролировать свой язык, что выходит достаточно плохо. Здесь очень весело, все рассказывают забавные случаи из жизни, а это заставляет забыть о волнующих чувствах. — Ёндже спас меня, хе-хе, — это альфа Адора, с которым они познакомились за барной стойкой, где сразу поняли, что они созданы друг для друга. — И в конце… хе-хе, был… Только тшшш, папе не слова. Чимин кивает головой, а глазки все резко заблестели ещё больше от желания узнать, что же там было. Адор придвигается ближе, держа ладонями лицо Милагро. — Жаркий поцелуй, — омега с запахом ванили тянет свои губы бантиком к Паку, но тот резко исчезает с рук. — Так. Вам вроде уже хватит. Чонгук прижимает к себе розоволосого и отставляет стаканы с соджу и другой выпивкой. Сам же альфа промачивает горло, выпив залпом красное вино давней выдержки. — Им уже пора ложиться спать, — отмахиваясь от приставучего мужа, произносит Ким. Дедушки уже и вовсе задремали, а дети спят на скамейке, обнимая мягкого Биби. — Да, прошу прощения, что пришёл так поздно и поздравляю с рождением первенца, — Король говорит искренне, ведь понимает, что Тэхён так же заслуживает счастья, не смотря на трудное прошлое. Омега уже не чувствует дискомфорта, находясь во дворце, ведь теперь у него есть любящая семья и прошлое позади. Он живёт настоящим. — Спасибо, — кратко отвечает омега с серебряными волосами, пытаясь разбудить Джеха и Итэка, которым вроде и оперевшись о стол спится неплохо.***
Чон моет омегу в купальне, пока тот наконец-то успокоился. Когда всех растащили по комнатам, Чимин так и не хотел мыться, вечно кричал, странно заигрывал и говорил всякие глупости. Когда омега пьян, он ведёт себя очень странно, но это Чон считает милым. — Чооон-ииии, — Чимин просыпается и поднимает свою голову с накачанной груди. Он сидит на коленках, и эта поза действительно усыпила его на некоторое время. — Гууук-иии… Пак дёргает альфу за нос и чмокает в губы. — Кто у меня самый лучший и любимыыый? Это — Чонгук-и, — розоволосый тычет пальчиком в районе солнечного сплетения и криво улыбается, пытаясь открыть полностью глаза, но они так и норовят погрузиться в темноту. — Сладкий, тебе нельзя столько пить, ты же принимаешь лекарства. — Льзя, хахаха, — омега смеётся резко и звонко, но темноволосый непоколебимо продолжает натирать маленькую спину мочалкой. Милагро резко притихает и, надув губки, ложится обратно на излюбленное тёплое место. — Чооон… — Мм? — альфа чувствует короткие прикосновения пухлых губ на своей груди, а так же в нос ударил какой-то странный желанный запах. — Я хочу детей… — Они у нас есть. Или ты забыл? — Хочу ещё… Лучше бы Пак не поднимал обратно взгляд. Чонгук видит там огромную бездну похоти и помутнения в разуме. Запах вишни становится чётче, больше, постепенно заполняя всё в большом помещении. — Гуки-и… — Чимин резко начинает тереться о бёдра мужа, хватаясь руками за большие плечи и тихо похныкивая. Тормоза у Чонгука слетают моментально, потому что этот вид любимого омеги слишком захватывающий. Чимин заламывает бровки, стонет, открывая пухлые и мягкие губы, и сам льнёт как можно ближе. — Твою мать, — Демон рычит, запускает пятерню в мокрые розовые волосы и притягивает его ещё ближе. Оба терзают губы напротив, а языки сплетаются и слизывают капельки крови от укусов. Внутри Чонгук просто счастлив от того, что у Чимина началась течка, это значит, что шанс забеременеть всё-таки есть. Оттянув за розовые волосы голову назад, Чонгук кусает манящую шею с молочной кожей и продолжает рычать гортанно, словно спустя столько времени он поймал свою добычу. Как же долго он ждал этого момента, чтобы трахать Чимина по самые яйца, заполняя своим семенем до конца. — Ах, Чон-а, вставь быстрее, — маленькие пальчики тянутся к вставшему члену напротив, но их останавливает мёртвая хватка на запястье. — Придётся подождать, — Чонгук продолжает держать запястье, прижимая другой рукой омегу ближе, чтобы было удобнее целовать и ставить метки. Пак хнычет от зудящей пустоты снизу, продолжая тереться хотя бы обо что-то, в особенности об правое бедро мужа. — Пожалуйста… Быстрее, — Король сам уже не может терпеть, думая, что время поиграть у них будет предостаточно, так как течка омеги длится около недели. Чимин пошло стонет, ощущая рядом с входом головку члена. Не только вода, но и тело альфы, которое становится таким же горячим, согревает омегу, от чего тот плавится, как масло на солнце. Чон забывает о том, что стоит растянуть колечко мышц, но благодаря течке это не требуется. Большой член с выпирающими венками глубоко заходит в узкое мокрое лоно, а омега прогибается в пояснице сильнее, хватаясь маленькими пальчиками за волосы альфы. Чимин сам начинает двигаться, закусывая губу и садясь всё ниже от желания почувствовать всё в полной мере. Секса у них не было давно, поэтому каждое прикосновение и стоны словно впервые. Чонгук крепко держит Милагро за талию помогая подниматься. — Люблю тебя, — Демон ловит мягкие, желанные губки и целует их, постепенно спускаясь к шее, помечая её всю с помощью меток и укусов. Под его пальцами кожа Чимина такая шикарная на ощупь, словно бархат, от которого всё тело горит пламенем. — Пойдём в комнату… — скулит омега, чуть ли не плача. Он дует губки от не очень классной позы, от воды вокруг, которая мешает и заходит немного вместе с членом Чона, совершенно убирая естественную смазку. — Там могут быть дети, — совершенно не отвлекаясь от самой любимой шеи, отвечает альфа. — Тогда… Я не знаю… — Чимин не может думать и размышлять здраво, ведь в голове всё путается и кричит только «Секс. Мне надо забеременеть.» — Реши этот вопрос… Чонгук улыбается от этих жалобных просьб своего омеги, ведь зачастую он берёт все обязанности на себя, не прося помощи. Так мило, что он нуждается в помощи своего альфы. — Тогда тебе надо будет слезть с меня. — Нет. Чимин хватается за Демона, будто это единственный способ выжить. Чонгук также не хочет выходить из омеги, потому решает просто сесть на бортик, тем самым вылезти из воды. Его омега лёгкий, потому это удалось сразу же. — Так лучше? — Да… — упругая попа сама поднимается и опускается, продолжая поддерживать не сильный темп. Чону этого мало, поэтому он разворачивает розоволосого и ставит в коленно-локтевую, от чего тот прогибается в пояснице ещё больше, дразня альфу аппетитными формами. — Папочка. У Короля что-то резко щёлкнуло в голове от этого тонкого стона, и он без раздумий загнал член по самое основание. Держа за талию омегу, он вбивается всё сильнее, чувствуя, что скоро будет разрядка. Чимин стонет всё громче и громче, поддаваясь на любые махинации с ним. — Хочу забеременеть… Очень хочу, А-ах! — Чон кончил внутрь омеги, после чего начал набухать узел. Надо подождать хотя бы десять минут, чтобы сперма не вытекала из попки Чимина, поэтому темноволосый поднимает маленькое тело и садит его себе на колени, чтобы тот не заболел от прохладной плитки. — Пока что можешь вздремнуть, ночью мы всё равно не будем спать, — гладя по спине омегу, нежно нашёптывает Чонгук. Кажется, что встреча с гостями пройдёт быстро, и придётся усилить охрану рядом с Милагро. Чимин тихо посапывает на плече у мужа, пока внутри находится большой член, который заполнил семенем пустоту. От такого омежье нутро, которое наконец-то получило желаемое, засыпает ненадолго.***
— Нет, не уходи… — по-ребячески тянет Чимин, вытягивая руки, лёжа на кровати. Этот приём хорошо работает на альфе, и он было уже развернулся, чтобы остаться с ним, но надо решить очень важные дела. Именно поэтому последние три часа он трахал Пака, чтобы тот спал подольше. — Я не смогу не прийти на встречу с правителями других государств. Они ехали сюда несколько дней, — Чон сидит на корточках рядом с кроватью и гладит пушистые волосы омеги. Милагро сильно устал, и его глаза уже сами закрываются, чтобы упасть в мир снов, а Чон ещё и феромоны выпускает. — Я буду рядом, пока ты не заснёшь и буду рядом, когда ты проснёшься. Демон целует розоволосого в лоб и продолжает гладить голову, пока тот засыпает от приятных поглаживаний. Пак верит своему истинному, вдобавок он ни разу не оставил его, даже семья Чимина уехала не побеспокоив их, они же всё понимают — природа. Дети сидят с нянькой Биэком и Эдином, которые уже успели уверить, что их папа просто приболел немного, а отец ему помогает выздороветь. Чонгука целый час готовят служащие к приёму гостей. Укладывают непослушные волосы, одевают в подобранные дорогие и не менее тяжёлые одеяния. Сегодня на нём тёмно синий ханбок с чёрными узорами и массивные золотые украшения на шее. В ушах длинные серьги с камнями, и весь образ завершает корона на голове. В зале приёма гостей всё готово и за столом Короля Тарока уже сидит Юхо в тёмно-бордовом ханбоке, который отлично сочетается с его белыми волосами. — Ты где шастал? Знаешь же, что с минуты на минуту приедут правители с соседних стран, — немного шипит Чхве. — Милагро важнее этой встречи. Пусть поблагодарят, что вообще не отменил её, — садясь на своё место, Чон отпивает вино с золотого бокала, пытаясь успокоить волка внутри, который рвёт и мечет, желая вернуться к течной омеге. — Ты урезал её на три часа. Где ты видел, чтобы Король целой империи приглашал других правителей на час? Мы за это время успеем только вино отпить. — Если они приехали сюда не жрать, то успеем. В дверь заходит Король Валлы — Намджун, который вырвался сюда на этот самый час, хотя вообще не хотел ехать, ведь у него там супруг с родившимся сыном на руках. Чон поприветствовал его кивком головы, после чего зашли остальные правители, в частности один из представителей временной власти Греции. — Присаживайтесь, чувствуете себя как дома, — надев маску дружелюбия, говорит Юхо, указывая на накрытые столы внизу. Король Чон вместе со своей правой рукой сидит выше, на выступе, где расположился его трон. — Мы начнём быстро, прошу прощения за спешку. Я разрешу открытые и честные выборы в Греции, только после подписания двух договоров. Первый: Греция не вступает ни в какие войны, под желанием отомстить. Второй: никакая из соседних стран не нападает на Грецию, возвращая ей былую жизни и процветание. Все немного в шоке от такого заявления, ведь многие хотели забрать себе долю хорошей земли, и даже были готовы на крайние меры ради этого, но Король Тарока дал ясно понять, что этот инцидент должен замяться быстро и без происшествий. — Поддерживаю. Это хороший ход, чтобы никто не пострадал, — отзывается Намджун, который на самом деле хочет побыстрее уехать отсюда обратно к своему омеге, и Чон прекрасно понимает его. — Отказываюсь. Отрезает резко правитель Дэмии, страны, которая в упор стоит возле Греции. Король думал повоевать и забрать себе землю рядом с морями. Чонгук сдерживает рык, потому что понимает, что везде найдётся крыса, которая хочет себе больше, чем заслуживает. — Я не думаю, что ваша армия такая сильная, чтобы справится с Руэком и Тароком. От стального голоса Демона, Король Дэмии весь стушевался, осознавая, что две могущественные империи могут стереть его государство в пыль. — Давайте разойдётся мирно. Греция не будет развязывать войну, — уверяет всех посланец из Греции. — Все согласны? Тогда приступим к подписанию договоров. Чонгук зовёт своего человека с бумагами, предвкушая конец сего мероприятия.***
Через неделю у Милагро закончилась течка, и Чонгук разговаривает с врачом у себя в кабинете. Пока розоволосый спит, Король решил провести очередную встречу с доктором, чтобы разузнать итоги осмотра. Альфа несколько раз обращался к нему с вопросом, как лучше сделать, чтобы Чимин в данной ситуации точно забеременел, и он действовал по словам мужчины. За всё это время Чонгук кончил в Чимина очень много раз и каждый из них был с узлом, чтобы семя точно прошло глубже. — Пока сложно что-либо сказать, но его Высочество чувствует себя лучше, чем до течки. Это очень хорошо, что она прошла без происшествий. Могу сказать, что ему уже лучше, поэтому есть шанс забеременеть. Я буду наблюдать за его состоянием, если что-то произойдет, докладывайте мне. После получасового разговора, Король вернулся в свои покои, где мирно сопит его омега. Из-за резкого появления запаха алкоголя Чимин поморщил носик и медленно открыл глаза. — Прости, я не хотел тебя будить, — подходя ближе, нежно улыбается Демон. — Всё хорошо, течка уже закончилась, — Чимин пытается привстать уперевшись на локти, но это плохо выходит, и он падает головой на подушку. — Сил нет… — Тебе надо отлежаться хотя бы день. Твоё тело отвыкло от таких заходов. Хочешь кушать? Чонгук целует Милагро в лоб и гладит растрёпанные волосы. — Да, и с детьми надо встретиться. — Вечером я приведу их, пока можешь поспать. Темноволосый встаёт и идёт к выходу, чтобы самому принести омеге завтрак. — Гуки… — Что такое? — Я, правда, хочу ещё одного ребёнка… — Я тоже, — Чонгук улыбается, — Думаю, он однозначно уже формируется в тебе. Король опять возвращается и целует Чимина в губы. — Скоро принесу вкусняшек, подожди немного. Пак такой милый, когда кушает печенья и пьёт тёплое молоко, будучи укутанным в одеяло. Его живот совсем соскучился по сладостям, особенно выпечке с любимым шоколадом. Чонгук сидит напротив в кресле и совершенно не смущает Чимина, хотя его взгляд так и прожигал нутро. Король задумался о том, как будет сложно, если они так и не смогли зачать ребёнка. Омега опять впадёт в депрессию, и прекрасная улыбка долго не будет блестеть на нём, а этого Чон не хочет. Он не верит в Бога, но сейчас просит внутри себя, буквально всё живое и неживое, чтобы Милагро забеременел.***
Чимина ужасно тошнит. Уже неделю он постоянно чувствует недомогание и приступы отвращения от вида еды. От этого у него часто бледный вид, будто у него отравление, и голова стала часто кружиться, от чего он иногда падает. — Вижу, вам очень нравится рисовать в последнее время, — подмечает Биэк, пока разглядывает картину Милагро. — Да, это отвлекает от боли, — Чимин проводит кистью по холсту, нанося зелёную краску. Сегодня он рисует их уютное место в небольшом парке, где сейчас играют в догонялки его дети. — Ваше Высочество, — рядом оказался альфа в доспехах, который, по всей видимости, вернулся с поездки Короля. — Его Величество Король Чон просит вас подняться в ваши покои. — А дети? — Чимин немного нахмурился, ведь обычно Чонгук сам приходит к ним. — Его Величество сказал только о вас. — Хорошо, — Пак аккуратно встаёт, ощущая, как живот снова кривит спазмами. — Я скоро вернусь. Биэк остался присматривать за детьми, которые уже увлечённо делают что-то из земли и веток. Милагро с трудом добирается до дворца, конечно же, в сопровождении охранников. Зайдя в покои, он сразу заметил хмурого альфу с алкогольным запахом, который сидел в кресле, покачивая ногой. Он даже переодеться не успел, всё также в слишком выделяющихся доспехах на фоне уютной комнаты. Пак так соскучился за три дня отъезда, что готов расцеловать миллиметр Чона прямо на месте, но сидящий на кресле неизвестный врач не даёт этого сделать. — Здравствуйте, — Чимин учтиво кланяется мужчине и идёт вглубь, садясь рядом с Королём. Боль в животе сразу притупилась, стоило только сесть на что-то мягкое. — Добрый день, — немного улыбается приветливый доктор. — Милагро, это один из лучших докторов в наше время, он будет следить за твоим здоровьем, — Чонгук нашёл его быстро, но вот уговорить на моментальную работу не смог. Мужчина наотрез отказывался бросать всех своих пациентов, поэтому пришлось ждать больше недели, пока он не возьмётся за розоволосого. — Можете звать меня доктор Ли, я так же буду работать в паре с вашим первым врачом. — Приятно познакомиться, можете называть меня Пак Чимин, — омега улыбается, ведь врач на взгляд действительно дружелюбный, сразу видно, что он любит своих пациентов. Наблюдение было долгим, ведь объяснить точную причину его плохого состояния не так просто. Милагро осматривали, обращая огромное внимание на живот, так же спрашивали о всех недомоганиях, которые происходили с ним. — Можно вас на пару слов, — просит доктор Ли и покидает комнату, оставляя омегу с многочисленными вопросами. — Говорите как есть. Демон уже настроен скептически на этот разговор. Его нутро так и кричит, что что-то явно не так. — Могу вас обрадовать, это вероятнее всего беременность, — новость безусловно радостная, но альфа не воспринимает её с восторгом, а наоборот, с выдохом отчаяния. — Но? — Но плод его убивает. Медленно и очень больно Милагро будет погибать от ребёнка внутри него. — Почему? — После того случая с выкидышем уже был шанс, что ребёнок не будет развиваться как обычно. Милагро может выносить его, чувствуя при этом постоянные боли. Роды он точно не переживёт. Чонгук, кажется, перестал дышать на моменте, когда сказали, что Чимин умрёт, если решит подарить жизнь ещё одному наследнику. Его решение «избавиться от ребёнка» сразу возник в голове, хотя сердце отторгало эту ужасную мысль. — У вас есть время на размышления, но если он чувствует себя так уже две недели, это однозначно ни к чему хорошему не приведёт. Чонгук возвращается в покои к омеге, у которого на лице написано, что тот явно узнал то, чего не хотел больше всего в своей жизни. — Малыш… — То есть, наш ребёнок убивает меня… — пухлые губы дрогнули, и сразу стало понятно, что омега услышал разговор. — Слушай, — Чон сразу садится на корточки рядом с кроватью и берёт маленькие ладони в свои. — Ты уже подарил мне прекрасных двух человечков. Это плод нашей любви и он уже будет жить после нас, поэтому не важно, сможем ли мы пополнить нашу семью ещё раз. Я правда благодарен тебе за то, что уже имею сейчас. Ты подарил мне всё, о чём я мечтал, теперь можешь отдохнуть и не заботиться о мелочах. — Ребёнок это не мелочь. Я не могу потерять его. Чимин отворачивает голову и смотрит будто в пустоту, потому что мозг не хочет цепляться за предметы в комнате. Хорошо, что он до сих пор не знает о первой потери, из-за которой скорее всего он не может выносить новый плод. Омежьи глаза наполняются слезами, от чего Чонгук сразу прижимает своё чудо к груди. — Пожалуйста, не мучай себя этим. Всё хорошо, доктор Ли проведёт тебе операцию, и мы продолжим жить как раньше. — Мне надо время, — Чимин прячет носик в груди альфы, словно скрываясь от всех проблем. Чонгук готов быть для него всегда опорой и защитой, но именно сейчас он чувствует, что этого недостаточно. Как бы он ни старался, маленькое чудо разрушается на глазах. — Можешь оставить меня одного? — Я не хочу бросать тебя. Мы должны пройти это вместе, ты сам так говорил, — темноволосый целует омегу в висок, понимая, что оба их зверя внутри сейчас полностью в отчаянии, как и они сами. — Да, я знаю, просто сейчас я действительно хочу побыть один.***
Чимин три дня провёл в состоянии полного погружения в себя. Только изредка он натягивал маску полного счастья для детей. В первую очередь он не может отпустить тот факт, что его омежье нутро убито. Он родился и рос омегой, а сейчас будто огромную часть его вырвали с корнями, не успев сказать об этом. Иногда он приходит к мысли, что это не конец и можно потерять ребёнка, чтобы продолжить жить дальше для Минхо и Бонхва, но после возвращаются мысли о его омежьей натуре, и всё становится в разы хуже. Его настроение прыгает словно горки, на которых ты катаешься, а из-за этого его физическое состояние только ухудшается. Вечная и даже усиленная боль в животе и пояснице не даёт Паку отвлечься даже на жизненные ситуации, из-за чего он всегда выматывается слишком быстро. Чонгук не может сконцентрироваться на работе. Вопросы империи давят на плечи, а состояние Чимина только заставляет отвлекаться от всего. Он прекрасно понимает, что если бы всё пошло немного иначе, то у них сейчас был бы четвёртый ребёнок, но судьба решила не давать даже третьего. Может это ему за прошлые злодеяния? Король думает так часто об этом. — Ваше Высочество, через два часа операция, как вы себя чувствуете? — Биэк заходит в подготовленные специально для Чимина покои и смотрит на бледный вид омеги. — Нормально… Как там дети? — Пак уже двое суток лежит, ничего не принимая внутрь, кроме медикаментов. Его желудок должен быть полностью пустым, именно поэтому он не ел уже долгое время. И эта боль от голода даже отвлекает от основной. — Хорошо, желают вам скорейшего выздоровления, и просили передать, что ждут вас, — старый мужчина поправляет одеяло на груди омеги и садится на стул рядом с кроватью. Спустя час успокаивающего разговора с Биэком Чимин остаётся один и всё оставшееся время думает о предстоящей операции, продолжая прощаться с неродившимся ребёнком. Это как думать о чём-то или о ком-то долго и счастливо, а потом это забирают, не сказав ни слова. Как бы точнее описать это чувство… Полное опустошение? Нежелание говорить или думать? Желание просто всё бросить? Только это всё нужно умножить в миллионы раз. — Здравствуйте, — в комнату, где на самом деле пусто и холодно в сознании для Чимина, заходит доктор Ли, который в скором времени будет оперировать омегу. — Как вы себя чувствуете? Боль в животе стихла? — мужчина, не услышав ответ, продолжил сам. — Да. — Отлично, мы вас перевезём в операционную, — Чимина везут на специальном кресле по коридору лазарета. Здесь в основном всегда воины, которые поранились на тренировке, но теперь пусто. — Почему никого нет? — Для вашего удобства пункт медицинской помощи для воинов был перенесён на второй этаж. — Ясно. — Я не знаю придёт ли Король Чон, но нам надо уже начинать, — доктор Ли заворачивает в помещение, где жутко пахнет медикаментами и чистыми, выстиранными мылом простынями. В центре небольшая и явно не мягкая кровать, где будет лежать Чимин, рядом есть много столиков, а на некоторых из них специальные ножи и различные инструменты. — Здравствуйте! Как настрой? — с двери рядом выходит первый врач Пака, который видимо будет помогать Ли. Мужчина в халате спокойно надевает перчатки и подходит к баночкам с обеззараживающим содержимым. Если бы не яркий свет в помещении, Милагро трясло бы от страха ещё больше. Чимин на вопрос только отвернул голову. — Всё хорошо, я обещаю, что после операции вы быстро пойдёте на поправку, — Ли видит это опустошение в глазах первого омеги Тарока, но сделать с этим он ничего не может. Чимину помогли лечь на операционный стол, а сами принялись обсуждать все детали и тонкости дальнейших действий. Милагро всё ждёт, что Чонгук зайдёт прямо сейчас в лазарет, хотя и понимает, что у него много дел, касаемых империи. Да, он должен быть сильным не только для себя, но и для мужа и детей, но всё равно хочется, чтобы кто-нибудь из родных поддержал в этот тяжёлый момент. — Ну что же, мы начинаем.***
— Ваше Величество, Милагро очнулся! В кабинет Короля забегает воин, не обращая внимания на то, что он обязан постучать перед этим. Чонгук сразу откладывает свои дела и, отбросив очередную письменную просьбу, выходит из комнаты, направляясь на второй этаж. — Добрый день, Король Чон! — по пути на встречу вышел доктор Ли. — Как его самочувствие? — Уже намного лучше, он пока отказался есть, прося вас прийти. Чон только кивнул на это, наконец-то зайдя в нужную палату, откуда уже доносился запах кислой вишни. — Чимин… Открыв дверь, Демон видит маленького спящего омегу. Садясь рядом на кресло, Чон скрывает в себе желание обнять его и наконец-то подарить ту поддержку, которую он заслуживает. Альфа до сих пор винит себя за то, что не смог быть с ним в этот тяжёлый момент, а всё потому, что Король Рима резко назначил сбор правителей. Вопросы стояли острые, и решить их Юхо не мог, именно поэтому поехал темноволосый. — Ты заснул? — Чон замечает подрагивающие ресницы омеги. В ответ тишина и поджатые губы. — Я вижу, что ты не спишь. Я хотел попросить прощения за то, что не смог поддержать тебя перед операцией. Дела были очень срочные, и я не мог не приехать. Ты отлично справился с этим, я горжусь тобой. Дыхание Пака становится неровным и по виску уже пробежалась струя слёз. — Я знаю, что ты сделал это для того, чтобы наша семья жила в невраждующей империи. Мне действительно сложно принять ту мысль, что я потерял ребёнка и больше так и не смогу забеременеть, — розоволосый сжимает в ладонях простыню, не сдерживая поток слёз, которые будто режут глаза изнутри. Так обычно и бывает в жизни, ты чего-то сильно ждёшь, надеешься и строишь планы, но в один момент это всё рушится и утекает сквозь пальцы словно песок. В эти моменты главное не забывать о настоящем и продолжать двигаться дальше. Только так человек останется сильным. — Всё в порядке. У нас уже есть два прекрасных сына и нам совершенно не обязательно задумываться о других. Чонгук пододвигается ближе и целует вишнёвого омегу в висок, прямо там, где шла дорожка из слёз. Им обоим сложно вынести эту информацию, и каждому из них по-своему сложно. Чон так и не рассказал о потери ребёнка в Греции, и он даже не планирует это делать. Эту боль он может нести сам. Чимин уже какой месяц не может жить полной грудью спокойствия как раньше, но теперь он будто бы избавился от тяжёлого груза и кажется, что уже можно начать заново. Самое главное, просто пробовать начать заново.*Пять месяцев спустя*
Чимин раскрывает глаза, морщась от ярких лучей солнца, которые пробираются через окна. Вокруг дневная тишина и посапывание сбоку, которое даёт сразу понять, что он тут не один. — Чон-и… Омега с трудом переворачивается на другой бок, ведь всё тело так и кричит о бурной ночи, и продолжает рассматривать спящего альфы. Черты его лица изменились с годами: добавились морщины на лбу и возле глаз, кожа стала не столь упругой, как десять лет назад, и появилось достаточное количество седых волос. «Я прожил с ним так много и каждый день всё равно приносит что-то новое и впечатляющее. Как же я благодарен себе прошлому, что не отпустил его.» — Милагро, — сонно хрипит темноволосый, притягивая рукой нежное тело ближе к себе. — Сколько времени? — Время вставать и идти к детям. — А как же утренние обнимашки? — Ты меня чуть ночью не задушил, хватит пока что, — Пак чмокает в нос Чона и встаёт с кровати, ища взглядом подходящие вещи. — Поедем сегодня к твоей семье? — между словом бросает Король, продолжая рассматривать вишнёвое искусство перед собой. — Правда? — шоколадные глаза все заблестели. — Да, соберём детей и поедем. — Я пойду приготовлю печенья. А, нет, лучше там приготовлю с Тэхёном и Адором. А на сколько дней мы едем? У Бонхва ведь скоро день рождения. Мы его отметим там? Мне кажется, ему понравится эта идея. Он ведь не сильно любит большое скопление людей. Кстати, я думал насчёт подарка, он так мечтает о своей лошади. Я понимаю, он пока не сможет кататься на ней самостоятельно, но за этим я смогу проследить, будем вместе ездить. Думаю, что лошадь должна быть белой, он как-то говорил, что считает их волшебными. Каждый раз, когда что-то очень вдохновляет или радует Пака, он просто не может перестать говорить об этом, порой даже забывая, что общается с кем-то. Демон улыбнулся, и подошёл к бегающему омеге. — У него будет очень много подарков. Можем даже ему целый табун подарить, — альфа целует тонкую шею, понимая, что омега выскользнул из рук. — Табун будет лишним, — Чимин засмеялся, возвращая внимание к разбросанным вещам. — Подарим всё, что только пожелает его душа. Демон опять подходит к маленькому омеге, снова обнимая его, уткнувшись носом в приятно пахнущие волосы. — Спасибо, — тихо, совсем спокойно произнёс Чонгук. — За что? — За то, что ты не бросил меня в том тёмном прошлом. Я люблю тебя.***
На улице тёмная ночь и только столица города украшена яркими фонарями, а по узким улочкам ходят люди. В одном из баров выпивают двое мужчин, явно пытаясь уйти от реальности в расслабляющем виски. — Слушай, — спрашивает один из альф, у которого уже всё лицо красное от повышенного градуса в его теле. — Ты так и будешь продолжать сохнуть по Милагро? Юхо долго молчит, пытаясь найти ответ в прекрасной ночной синеве неба. — Не знаю. Это как то, что никогда не будет достижимо в жизни. Но даже так, ты делаешь всё, чтобы с ним всё было хорошо, — Чхве с характерным звуком ставит стакан на деревянный стол, устремляя свой взгляд на прохожих. Он действительно делал всё возможное, чтобы виновные в исчезновении Чимина были наказаны. Каждый раз, даже будучи в плохом настроении, Юхо помогал омеге, ведь видеть его слёзы он не мог. Каждый их разговор, хоть и самый маленький, отпечатывался в памяти клеймом, под именем «Милагро». И каждая, хоть даже самая маленькая печаль омеги резала по сердцу самыми острыми ножами. Возможно, многие также ценят и любят Милагро за его доброту и простоту, но эта любовь точно не такая как у Чхве Юхо. Это те самые сильные чувства, которые душат тебя изнутри, а ты никак не можешь от них избавиться, продолжая смотреть на эту лучезарную улыбку вишнёвого чуда. — Больно наверное, — с какой-то печалью в голосе кидает друг Юхо. — Неимоверно.