Summer Lovin'

Бежать сломя голову к дому Какёина было, наверное, не самой блестящей идеей. Конечно, теперь можно не волноваться о возможности выхватить фальшивое письмо, но на данный момент его спина и подмышки буквально насквозь пропитаны потом. И как, чёрт подери, ему разговаривать с Какёином (и его матерью, полагает Джотаро, учитывая то, как эта старая карга просто обожает вечно вертеться рядом и придираться к его неопрятной внешности в любой удобный момент) с таким видом, будто он только что пробежал долбаный марафон? Это не обаятельно и не романтично, а мерзко, и Джотаро в безысходности начинает подёргивать футболку, чтобы хоть немного её проветрить. Чёрта с два он приблизится к Какёину вот так. Боже, прямо картина маслом: его потные руки тянутся к папке, а Какёин шарахается с написанным на лице отвращением. Джотаро кисло скорчился. А что же ему ещё было делать? Дойти быстрым шагом, рискуя не успеть вернуть письмо? Надо только немного остыть до возвращения Какёина. Пот высыхает быстро. Да и футболка из материала легче, чем школьная форма, так что ему ничего не угрожает. Осталось только ждать. Джотаро вздохнул и облокотился на калитку, а потом остановился, скривился и вместо этого присел на корточки. Так бы спина только больше вспотела. В случае чего он мигом вскочит на ноги, если заметит на дороге Какёина с матерью. Им не стоит видеть его в такой позе, будто он от запора страдает. Так или иначе, они должны скоро вернуться. Какёин забрал маму в полдень, а офис врача в добрых двадцати минутах пешком отсюда. Сейчас чуть больше 12:20, так что… Ещё несколько минут, посчитал Джотаро. И нескольких минут определённо хватит для быстрого перекура. Он одобрительно мычит. Пары минут будет достаточно. Потом можно вытащить сигарету, отбросить её в сторону, и остаток времени выветривать запах табака. Ему всё равно часто говорили, что от него постоянно несёт старыми сигаретами, так что вряд ли Какёин и его мать что-то заподозрят. От него всего-навсего требуется не дышать прямо на них. Последний раз, когда он оказался перед родителями Какёина с сигаретой в руках, эту хрень вырвали у него из рук и взамен сунули какую-то статью о вреде курения. Больше Джотаро этого не потерпит. Грёбаные взрослые, думает он, сжимая в зубах сигарету. Он не нравится родителям Какёина. Они убеждены, что эти его хулиганские выходки могут так или иначе сказаться на сыне, несмотря на то что их дружба доказала точно противоположное. За прошедший год Джотаро почти не пропускал школу, а дела с его домашними заданиями и учебными привычками стали обстоять намного лучше. Конечно же, никто этого не замечает и даже не ценит его попыток. Никого не волнует. Всем всё равно. Кроме Какёина. Губы изогнулись в еле заметной улыбке. Он отвлечённо теребит зажигалку. Как только зажегся огонёк, кто-то рядом кашлянул, и блять, это бесит. Он угрюмо поднял взгляд, готовый сорваться на шумного прохожего – и видит Какёина с матерью. – Эм… Вот и оно, блять. – Куджо-кун, это что, сигарета. Чёртчёртчёртчёртчёрт. Джотаро решает попробовать поздороваться как обычно. Это же должно помочь разрядить обстановку, да? Он открыл рот – и сигарета тут же выпала, откатываясь к ногам Какёина. Тот прикрыл рот, отвернулся и затрясся, изо всех грёбаных сил давя взрыв хохота. А вот матери Какёина не до смеха. Бледное болезненное лицо лишь подчёркивало фальшивость улыбки на её губах. – Куджо-кун, – со лживой приторностью в голове говорит она, – я знаю, что ты не хотел зажигать эту… эту… раковую палку прямо перед моим домом, не так ли? Нори не переносит сигареты, как и я… Ты, конечно, не собирался этого делать? Чёртчёртчёртчёртчёртчёртчёртчёрт. – Я… Ага. Наверное, стоило бы встать. Но тяжёлый взгляд сверху точно пригвоздил его к месту. Джотаро потеет и тянет руку с зажигалкой к карману. – Давай. Я заберу вместо тебя. Мать Какёина просто ужасающа для женщины, которая даже ниже Холли, и Джотаро хочется только убраться от неё поскорее. Сглотнув, он поднялся на ноги и отдал зажигалку. Она прячет её в свою сумочку, а потом, чёрт возьми, вытирает руку о юбку, будто избавляясь от всей грязи и заразы, которую ей могли передать в секундный контакт. Какёин еле сдерживает фырканье. – Вот так. Всё улажено! Теперь… Ах, Нори, я бы не прочь выпить чаю дома. Что-то у меня от всего этого дыма горло заныло. Я же, блять, даже не зажёг её, хочет огрызнуться Джотаро. Но он только уставился на Какёина, молча умоляя увести её. – А! Конечно, мам. Сначала только узнаю, зачем пришёл мой друг. Эм, вот, занеси это домой? Какёин протягивает ей ту самую папку. Не подумав, Джотаро издаёт громкий испуганный звук – что-то между болезненным рыком и приглушённым криком. Уши загораются, когда оба застывают и вопросительно оборачиваются на него, но надо это сделать. Нельзя упускать из виду папку и её содержимое. Никто не должен узнать об ужасах, которые старик мог поместить туда. – Джотаро, ты… в порядке…? – Мне нужно забрать эту папку. – Что? Зачем? Мать Какёина цокнула языком и выхватила у сына ключи. – Я захожу внутрь. А вы тут занимайтесь, чем хотите, но курить, Куджо-кун, – подальше от моего дома. – Мама, всё хорошо. Всего несколько минут. Она в ответ только вздыхает и уходит вперёд. Двое подростков смотрели друг на друга, пока не хлопнула дверь. Теперь, когда она наконец ничего не слышит, Джотаро бормочет: – Боже блять, я и забыл, как может взбеситься твоя мамаша. – Эй. Она же болеет. Обычно её настроение лучше. – Она что, болеет каждый раз, когда я прихожу? Потому при мне она вечно такая. – Перестань, Джотаро, – Какёин замолчал и опустил глаза на папку, немного хмурясь. – Ну так… Зачем тебе ксерокс? Что-то не так? Безопаснее предполагать, что он не заглядывал внутрь и ещё не знает о письме. Джотаро сглотнул: его шансы заполучить письмо обратно напрямую зависят от того, как он продолжит разговор. Разжигать подозрение нельзя, а избежать этого невероятно сложно, если имеешь дело с кем-то настолько проницательным. Но он не может позволить себе провалиться. Всё держится на этом моменте – и если он проебётся, можно попрощаться со своими последними шансами. На что Джотаро категорически не согласен. – Дед облажался. Он сунул туда свою бумагу. Какёин тут же тянется открыть папку: – А, понял. Давай тогда вытащу её тебе. – Нет, – выпалил Джотаро слегка громче, чем планировал, – я сам её заберу. Это личное, так что не смотри. – О-о, что-то личное? Неужто… это страница дневника? Ёб твою мать, стонет Джотаро, ударяя себя по лбу, бормоча под нос «что за боль», из последних сил давя в себе порыв попросту вырвать злосчастную папку. Такое бы с Какёином не прокатило. А ещё меньше всего ему нужно вызвать новые вопросы и сделать ситуацию хуже – случай в коридоре нанёс достаточно урона. – Вовсе нет. – А что же это тогда? Зачем Какёин всё усложняет? Он будто в курсе, насколько отчаянно Джотаро пытается вернуть эту бумажку. – Какёин, серьёзно-- – Так я опять «Какёин»? Куда делся «Нориаки» со вчерашнего вечера? Джотаро закрыл рот и в немой истерике уставился на собеседника. Он почти мечтает о вмешательстве матери Какёина или даже старика, ведь они оба бы свернули разговор в менее опасное русло. Но даже так всё бы пошло под откос, спасибо постоянно действующему закону подлости. От безысходности у Джотаро зачесались руки что-то стукнуть; все эти мучения так незаслуженно свалились на голову. Папка у него прямо перед носом. Какёин тоже. Ведь не так уж и сложно прямо сейчас протянуть руку и получить желаемое? Просто схватить Какёина, посмотреть ему в глаза, вывалить всё, что томило душу целый месяц? Можно было бы даже отшвырнуть к чёрту эту несчастную папку. Она бы провалилась в канаву и была утащена какой-нибудь бродячей псиной. Но нет же. Ничего из этого не произойдёт, и всё потому что это невозможно. Он не в состоянии это сделать. Не в состоянии, блять. Из мрачных мыслей его вырывает тихий смешок. Джотаро напрягся и опустил взгляд: Какёин нервно глядит в сторону, крепко вцепившись в папку с заданиями. В его глазах застыло что-то сродни боли, и Джотаро с ужасом понимает, что это его вина. Господи, нет. Он делает несколько нерешительных жестов: – Эй, слушай, я просто-- – Нет-нет, я… Нельзя было так дразнить тебя. У меня твоя вещь, и я должен её вернуть, – Какёин помолчал и легко улыбнулся, – может, сначала сыграем в Марио Карт? – …Хочешь надрать мне зад в видеоиграх, так понимаю. – Естественно. И эта хитрая ухмылка почти заставляет Джотаро забыть о боли, которая ещё пару секунд назад искажала чужое лицо. Через некоторое время они сидят на полу гостиной, агрессивно давят на кнопки джойстиков и бесконечно пытаются переплюнуть друг друга. Как обычно, Какёин лидирует, а Джотаро никак не удаётся обогнать пятое место. Повсюду разбросаны банки кофе с молоком и пачки чипсов. Они играют около получаса, а уже выглядят так, будто ночевали здесь. – Ты можешь, блять, прекратить подбрасывать банановую кожуру. – Кто-то же должен держать тебя в напряжении, Джоджо~ – Этот сучий красный карапуз и без тебя отлично справля-- с каких пор ты в состоянии здесь ускоряться. – Бонус подобрал. Может, на свой экран смотреть будешь? Джотаро рычит и отрывает глаза от чужого экрана. Его персонаж сбивается с курса и проваливается в пустоту космоса. Он раздражённо выдохнул и снова обернулся к Какёину, будто говоря: полюбуйся, что ты, блять, наделал. В ответ тот лишь смеётся и качает головой. – Не смотри на меня так. Ты знаешь, как играть. – Да, но, – он недовольно делает несколько жестов, – нет. Какёин ставит игру на паузу и поворачивается к нему. – Кстати, твои пятна пота наконец высохли, так что теперь тебе позволено пойти со мной наверх. – …Вообще-то, я сегодня утром пользовался дезодорантом. – Конееечно. До или после матча по реслингу? – Рот закрой. Недавнее напряжение окончательно улетучилось, к преогромному облегчению Джотаро. Там, на улице, что-то ранило Какёина, но раз он снова смеётся и дразнит Джотаро – значит, забыл об этом. Вот и хорошо. Они редко ссорятся, и Джотаро хочется так это и оставить. В чем бы проблема ни была, она уже решена. Какёин откладывает джойстик и тянет руку через кофейный столик, хватая оставленные пустые банки. Папка с проклятым письмом лежит совсем рядом. Как только они закончат, Джотаро выйдет на улицу и непременно порвёт всё написанное дедом на мельчайшие кусочки. Для полной безопасности ещё и поджечь бы, но мать Какёина отобрала у него хренову зажигалку (и ещё напомнила ему об этом несколько раз, а потом ушла прилечь, чёртова баба). – Ты правда хочешь наверх, или у тебя дела? – Планов нет, – ответил Джотаро, захватив папку. Вытаскивать письмо и прямо на глазах у Какёина пихать его себе в карман рискованно. Бог знает, что натворил старик, чтобы преподнести всё максимально показушно и мерзко. Сейчас лучше не открывать папку вообще. – Неважно. Нужное есть, торопиться некуда. – Ладно, но когда мама проснётся, тебе лучше уйти. Думаю, так безопаснее для всех. Они прибираются и выключают приставку, после чего направляются наверх. Кроме разговоров и чтения журналов делать особо-то нечего, но они будут… одни. Мать Какёина могла ворваться к ним в гостиную когда угодно, если бы проснулась раньше, а с этим он дело иметь не хочет. – Я попробую спереть твою зажигалку ближе к ночи, – говорит Какёин, когда они зашли. Он присел на кровать и потянулся к недочитанному журналу. – Но ничего не обещаю. – Без разницы. Джотаро сел за котацу. Наступило лето – привычное одеяло в вишенку было убрано. Такие моменты приятны. Когда рядом Польнарефф и остальные, Джотаро чувствует, что вынужден открывать рот. А сейчас он может просто откинуться назад, расслабиться и наслаждаться комфортом тишины. Особенно здесь. В этой комнате они могли часами читать или делать уроки. Конечно, и разговоров было достаточно много, но это… это просто славно. Джотаро опустил локти на стол и положил подбородок на руки, переводя взгляд с папки на Какёина. Рыжий читает журнал о путешествиях; его губы приоткрыты, а глаза медленно скользят по строкам на страницах. Сейчас не время для хода. Но Джотаро всё равно не сводит глаз. Он так залип, что чуть ли не подпрыгнул на месте, когда у Какёина зазвонил телефон. – О, – говорит его друг, узнавая мелодию звонка, – это Польнарефф. Польнарефф? Успокойся. Он же не знает, что ты здесь, думает Джотаро. Вернув взгляд на Какёина, он видит, что тот уже принял вызов. – Польнарефф, тебе что-то нужно? …Да? …Хм, – он рассеянно вертит в пальцах длинную чёлку – это привычка, которая всегда заставляла грудь Джотаро больно сжиматься. Мать вашу, это просто не честно. – …А! Джотаро здесь, да. …Дать ему трубку? То есть, Польнарефф знает, что он здесь. Прекрасно. – Я в коридор выйду, – пробормотал он, выхватывая телефон из рук Какёина. Зная Польнареффа, разговор выйдет чертовски шумным. Какёину не стоит слушать все непристойности, которые сейчас проорут в трубку. – А-а, эм, ладно? – Извини. Я на минуту. Джотаро чуть ли не спотыкается по пути из комнаты. Он так крепко сжал в руках мобильник, что на секунду побоялся в отчаянии сломать его. Но боже, Польнареффу настолько необходимо было звонить прямо сейчас? Просить позвать его? Нет. К чёрту его со своими голосовыми сообщениями, которые прошлой ночью посадили телефон Джотаро. И фальшивое письмо, и инцидент в коридоре по сути являются его виной. Как только он вышел за пределы комнаты и удалился вглубь коридора, он прикладывает телефон к уху: – Что тебе, блять, надо. – Я, блять, всё утро тебе позвонить пытался, осёл ты! Так трудно на звонок ответить?! – Ты мне вчера телефон посадил. Многое что произошло. И как ты узнал, что я у Какёина. Польнарефф на другом конце провода фыркнул: – Я тебя умоляю. Я чувствую сексуальное напряжение между вами за километры. Конечно, возможно, мистер Джостар намекнул мне на это, типа, минуту назад, но я уверен, что могу заметить- – Польнарефф. – Боже, расслабься, а? Шутка же! – за этим пауза, будто француз приготовился к ещё нескольким сигаретным ожогам. – Так вот, звонил твой старик и рассказал мне о шикарном трюке, который он выкинул. Я хотел увидеть, был ли уже нанесён урон в сторону Какёина, но, э, ты, похоже, уже на миссии восстановления? Джотаро молча кивнул, забывая о том, что его, вообще-то, не видят. Кашлянул, когда понял свою ошибку: – Ага. Я уже захватил эту фигню. И… мы в безопасности. Я, то есть. – Хорошо, хорошо. Потому что у нас с Абдулом есть, типа, самый большой и самый-самый лучший план. И он не безнадёжно ужасен, как твоего деда, так что можешь не волноваться. – Я волнуюсь. – Ну же, чел. Мы с Абдулом вкладываем в это много усилий ради тебя. Не можешь выразить хоть немного, там, признания? Потому что, исходя из твоей вчерашней истории, ты слишком занят обломамой, чтобы сделать что-то самому. Господи. Джотаро морщится на комментарий. Эта терминология… но, нет, нет, Польнарефф прав. Они с Абдулом особо ничем не занимаются, кроме помощи ему с Какёином. Глубоко вздохнув, он тянется к краю козырька и опускает его на глаза. Польнарефф и без того не заметил бы подкрадывающееся к его лицу смущения, но всё же. – Я… знаю. Я не привык к такому. Но, э, спасибо. Ухмылку, расползающуюся по лицу Польнареффа, можно практически почувствовать. – Эй-эй, прибереги все гейства для Какёина. Я вас явно на чём-то прерываю, так что вернёмся к этому попозже. Передай старику от меня подзатыльник, лады? – Ох, а как же. Звонок окончен; Джотаро поднимается и возвращается в комнату Какёина. Перед тем как войти, делает глубокий вдох и мысленно готовится. Только бы он не спрашивал о теме звонка. К его удивлению, Какёин уже не на кровати. И не за столом. Он вышел? Или его мать проснулась, и он тихо выскользнул из комнаты, чтобы не помешать? – Э-э, ха-ха… Быстро ты… Джотаро моргнул. Потом медленно опустил взгляд – и что же он видит? – Какёин сидит за котацу с папкой. Открытой. А вот и любовное письмо – выглядывает из стопки заданий, которые Какёин едва начал перелистывать. Такое же красное, как лица обоих. – Я-Я просто забираю своё, честное слово, я ничего не читал…! Джотаро даже не ответил. Он просто рванул вперёд и выхватил письмо – задания разлетелись по всей комнате. Какёин восклицает испуганное «ты чего делаешь, блин?!», но Джотаро снова молчит. Он разворачивается и на сумасшедшей скорости вылетает из комнаты, комкая в руках письмо. – Дж-Джотаро! Ах ты… Ты засранец, блять! Просто хренов засранец! – кричит вслед Какёин, пускаясь за ним. – КАКЁИН НОРИАКИ, – вдруг вопит его мать из соседней комнаты, – ЧТО Я СЛЫШУ ОТ ТЕБЯ?! Хочется извиниться, может, даже задержаться и объясниться перед матерью Какёина, но он уже спустился вниз и несётся к двери. – Эй, Джотаро! Почему такой потный? Неужели… Ух, мой гениальный план всё же сработал?! Джотаро медленно поворачивается к деду. Никогда в своей жизни в нём настолько дико не кипело желание убивать; всё так хорошо шло, чёрт побери, хочется заорать, избивая лицо старикана подушкой, зачем было писать это?! Но он только тяжело на него уставился и показал красный комок: – Я сквозь ад прошёл, чтобы вернуть это. Уверен на все сто, что Какёин ещё долго не захочет со мной говорить. Дед схватился за голову, разинув рот: – О боже мой… Ты забрал его?! Зачем?! Дай ты ему прочесть, всё бы прошло просто идеально! И надо было вмешиваться, а? – Смешно. Могу сказать тебе то же, старый ублюдок. – Нет, серьёзно! Ты хоть читал? Чистая романтика и острота. Он бы в обморок упал, пацан. В обморок. Не сводя с него глаз, Джотаро не спеша разглаживает комок. Можно и почитать, раз он стольким пожертвовал ради всей этой херни. Настроение вряд ли поднимет, но… что ж, терять, собственно, уже и нечего. Он опустил взгляд на строки, щурясь в попытках разобрать небрежный почерк: Дорогой Какёин, (здесь Джозеф попробовал изобразить его портрет, но это похоже на носатую ящерицу) Пахнут цветочки, Пчёлки роятся. Ночью с тобою Мы будем ебатьс- А потом Джотаро рвёт всё к чертям.