Я здесь, здоровяк

      Быстрые удары мягкой подошвы берц ударяют чавкающим гулом по чуткому слуху бегущих по пятам тварей. Собственное сердце заглушает все, дробным набатом прокатываясь по мокрым от пота вискам. Белые пряди безжалостно налипают на кожу, хотя от первобытного страха ощущается лишь холод. Жуткий холод дыхания приближающейся смерти.       Сознание пульсирует ярко алыми буквами, складывающимися в короткое послание: «Бежать! Бежать! Бежать! Не оглядывайся!»       Кирк почти ощущает смрадное дыхание множества пастей на своих ногах, словно хищники старались укусить его за ноги, не позволяя уйти. Хочется бежать быстрей, но силы уже на исходе, а вера в собственное спасение тает с каждым болезненным вдохом, терзающим легкие в кровавую пену. Сипло выдохнув и с усилием обернувшись, видит, как близко к нему подобрались мутанты, загоняя словно добычу, изматывая без собственной устали. Их гнала жажда крови, голод до теплой плоти еще вздрагивающего в борьбе и боли тела.       Альбинос отворачивается, не в силах смотреть своей кончине в глаза, хаотично шаря по округе зрачками в поисках спасения, но вокруг была одна выжженная пустошь, полная пепла и редких луж магмы. Впереди тенью вырастает изувеченная фигура, замеченная слишком поздно. Резко затормозив перед еще одним из своры, Кирк понимает, что забежал в ловушку. Зря думал, что эти создания лишены разума. Он у них один на всех, идеален для охоты…       Рука ложится на холодную сталь штурмовой винтовки, сжимая пальцами свою последнюю надежду. На всех патронов не хватит, но в кармане и в сапогах есть еще ножи… Нервная улыбка ложится на губы. Кого он обманывает? Это последняя битва в его жизни. И она будет яркой.       Передернув затвор М-16, парень сдавленно рычит, стреляя одиночной промежуточной пулей в глазницу стоящего перед собой монстра. В пылу отчаяния не слышно хруста выбритого черепа, что выплеснул вместе с расплющенным свинцом развороченный мозг. Сзади, не прощая заминки, подступает стая мутировавших людей, что уподобились животным, но сохранили человеческую жадность. От них удушливой волной несет гнилью, и этот запах окутывает, заставляя слезиться глаза. Круто развернувшись, О’Райли отступает на несколько шагов, переводя винтовку назад в режим стрельбы очередями, выпуская в толпу перед собой шквал пуль. От отдачи немеет плечо. Дикий вой глушит грохот выстрелов, поднимая волосы на затылке дыбом. Хищников прошивало насквозь, почти не задерживая на месте, лишь подстегивая их ярость. Целиться в головы было сложно, сплошная масса ярости неумолимо приближалась. Неудачный выбор оружия перед отправлением в Сибирь сыграл с ним злую шутку, стоило взять что-то более крупнокалиберное, останавливающее. Возможно, запрещенное и разрывное. Но времени на раздумья не было, а найти МакАлистера стоило в кратчайшие сроки. Кто ж знал, что все так обернется?       Руки крупно дрожат от напряжения и капля пота стекает по виску. В запасе остался всего один магазин на тридцать патронов, еще примерно столько же было просто в сумке, но их еще нужно было зарядить в опустевшую емкость. Задумываться о том, сколько сейчас было доступно для стрельбы совсем не хотелось. Кирк вновь чуть отступает назад, не сводя гетерохромного взгляда с крадущихся тварей. Парочке из них удалось выбить глаз и продырявить череп, но через трупы переступали их собратья, еще злее. Еще кровожадней. Уперев приклад в плечо, переводит автомат вновь в режим одиночной стрельбы и нажимает на спусковой крючок, целясь прямо в головы, разрывая грохотом выстрелов сплошной вой голода. Слишком медленно. Не уследив за подкравшимся сбоку мутантом, лишь в последний момент замечая его бросок, парень отчаянно дергается в сторону, а следом за ним и вся свора. Ноги запинаются о тело убитой ранее твари и спина ударяется с размаху о землю, вырывая из груди весь воздух. О’Райли перекатывается на бок, вновь наводя на напавшую тварь дуло, но не успевает выстрелить. В сапог впиваются мощные челюсти, пытаясь прокусить и дорваться до плоти, но грубая кожа пока держит оборону.       — Отъебись! — голос от страха и злобы почти срывается на рычание, пока руки инстинктивно сжимают сильней винтовку. Свободная нога врезается тяжелым ударом в переносицу твари, с сочным хрустом ломая тонкий хрящ. Визг боли обжигает уши и хватка исчезает. Прискорбно, что это ничего не изменило в общей ситуации. Уже через мгновение острые клыки вгрызаются в менее защищенное бедро, дергая на себя. Вспыхнувшая огнем боль оглушает, откидывает последние доводы разума, оставляя лишь инстинктивное и отчаянное желание выжить. Приклад с силой проходится по морде мутанта в жалкой попытке заставить разжать челюсти, но хищник уже почувствовал запах крови и лишь сильней стискивает зубы. Словно в замедленной съемке, будто и не от своего лица вовсе, Кирк видит, как кровь резво бежит по одежде, огибая желтые грязные клыки. Видит, как на миг разжимаются челюсти и вновь с силой сжимаются, вгрызаясь глубже в мясо, стараясь оторвать себе кусок побольше. Боли нет, она растаяла вместе с этим эмоциональным отупением, есть лишь холод оружия в руках, продолжающего сыпать ударами приклада о чужую морду. Но теперь даже рука уже ему неподвластна. Легкий укол боли заставляет невероятно быстро, одновременно с тем невыносимо медленно обернуться, видя, как в руку впилась другая тварь, вынуждая выронить М-16 на землю. Они тянут в разные стороны, словно желая разорвать на кусочки, подобно тряпичной кукле. Парень тянется за последней надеждой на спасение, пытаясь достать охотничий нож, но тело слишком шокировано болью и происходящим, а рука промахивается, слепо утыкаясь в землю. Пальцы с силой скребут ногтями, сжимают ее в горсть, словно желая проснуться от кошмара. Сколько раз альбинос вместе с МакАлистером попадал в подобное дерьмо? Давно стоило сбиться со счета и просто забыть, но еще никогда так остро ему не хотелось жить. Одно дело, когда против тебя люди, другое — когда тело раздирает на части стая мутантов, совершенно не знающая жалости. Некстати вспомнился тот труп около колодца. Неужели он станет таким же? Просто еще одно напоминание о том, что сюда не стоит лезть, иначе тоже вперишься пустыми глазницами в слишком далекое и глухое до просьб небо.       Сквозь отупелый вакуум в ушах прорывается низкий, тяжелый вой, плавно перешедший в грузное рычание. О’Райли уже все равно. Если его сожрут в таком состоянии, где нет боли, лишь сплошной океан мыслей и воспоминаний, то почти не страшно. Даже тварь, вновь принявшаяся грызть сапог кажется почти забавной… Но рычание раздается вновь, совсем близко, и чужие клыки покидают его тело, возвращая нежелательную боль и слишком обостренное восприятие происходящего. Зажмурившись и приоткрыв разноцветные глаза с поплывшими от выброса в кровь эндорфинов зрачками, парень почти не видит перед собой ничего, кроме ярко-рыжего меха. Хочется нервно хохотнуть и поддаться ощущению нереальности происходящего. Или он окончательно сошел с ума и теперь мерещится Мёрдок, или ученые были неправы и загробный мир действительно существует. Зная свои диагнозы от психиатров, Кирк был более склонен к первому варианту, а значит стоило просто забыть обо всем и наслаждаться последними мгновениями жизни в своем поехавшем мирке. Но шли секунды, а боли не прибавлялось, лишь остро пульсировали жаром нога и рука, настойчиво возвращая в реальность, где громадный монстр разгонял остальных тварей, словно бульдог, раскидывающий слепых котят. Стая отступала, рыча и скуля. Несколько черепов было размозжено под массивными лапами с мощными когтями, превращаясь в отвратительную кашу. Это был не бред и не сон. Эта рыжая громадина прогнала всех, чтобы в одиночку сожрать его… Еще есть шанс на спасение.       Неловко приподнявшись на здоровой руке, О’Райли обернулся на брошенный автомат. Он лежал не так далеко, откинутый множеством лап и втоптанный в грязь. Стараясь не думать о том, что мутант может теперь смотреть прямо на него, отчаянно пополз, отталкиваясь здоровой ногой к своему оружию, сосредоточив все свои мысли лишь на том, чтобы сжать в руках штурмовую винтовку и продлить свою жизнь еще хоть на пару дней, за которые можно будет попытаться выйти к краю пустоши и там уже вызвать подмогу.       Тварь заинтересованно наблюдала за жалкой попыткой побега своей жертвы, оставляющей на земле кровавый шлейф, манящий запахом теплого металла. Тяжелые лапы неспешно, в вальяжном прогулочном шаге понесли мутанта ближе, не позволяя сильно оторваться, но и не прерывая. Было интересно, что будет делать дальше его будущий обед. Словно наблюдение за букашкой, лишенной лапок, но еще живой под увеличительным стеклом. Расщепленная надвое пасть даже будто оскалилась довольно.       Тем временем Кирк дополз до винтовки и цепко впился в нее дрожащими пальцами, притягивая к себе и хаотично очищая от грязи. Лишь бы не заело от песка, это будет уже слишком жестокий подарок судьбы… Рваное от спешки и болевого шока дыхание рвет грудь, мутит глаза, но рука еще помнит, как нужно очищать оружие в боевых ситуациях, чтобы еще раз выстрелить в противника. Парень почти верит в свое спасение, когда горячее смрадное дыхание треплет волосы на затылке, заставляя замереть в ужасе, отпуская рычажок затвора с слишком громким щелчком. Эхо прокатывается по выжженной пустыне, теряясь между остовами деревьев и заглушая хрип мелкой твари с перебитым позвоночником, что пыталась уползти подальше от верной смерти. Мутант за спиной дергается от этого звука и резко переворачивает лапой парня на спину, зарычав прямо в лицо.       О’Райли жмурится от пробирающего до костей жуткого рева, сжимая оружие и поднимая его вверх, упираясь прикладом в плечо пульсирующей от боли руки. Прицел скачет от дрожи, но не попасть в такую близкую и большую цель нереально. Вот только тварь не спешит нападать, рассматривает перепачканное лицо и даже отступает, мотая мордой. Это дезориентирует и заставляет уже в который раз усомниться в собственной вменяемости, пока два взгляда не пересекаются. В чужих глазах слишком много разума. Темная зелень радужки напоминает о старых добрых лесах любимой Ирландии, тех самых, о которых рассказывают в детстве сказки, полные отважных охотников на диких кадьяков и бездушных Дуллаханов, предвещающих смерть. Рыжая шерсть, покрытая кровью иных тварей заставляет окончательно убедиться в своих домыслах, опуская оружие. Растерянный вздох срывается с губ вместе с вопросом:       — Мёрдок?