***
Первые подозрения всплыли наверху, когда Наташа собирала по комнате брата вещи для стирки. Взяв одну из многочисленных голубых олимпиек в руки, её ноздри уловили тонкий запах одеколона. «Так, ну, тут два варианта - либо мой тупоголовый братец решил пользоваться им, а не дейзиком, что, наврятли; либо, бля, так у Влада же, по-моему, точно такой же запах!» — Эй, чудила лохматая, таши свою задницу сюда, — проорал на всю квартиру наш недодетектив. — Чего надо? — голос разнесся по комнате, а его хозяин уже подпирал собой дверной косяк. — Вот, скажи мне, но ток по чесноку, что у тебя с Владом, которого, ты, на минуточку, раньше в пидоры записывал? — с этими словами его прожигали и буквально бурили два глаза. Дальше всё идёт как-то не по сценарию, ибо Слава… Покраснел, да, да, но всеми силами явно пытается скрыть это. — Что такого-то, мы просто скорешились, не вижу ничего аномального, да и вообще, чего ты пристала, я кушал, вот и пойду этим дальше заниматься. «Ну, ну, иди, иди, — прокатилось в мыслях у неё, — я ведь всё равно выясню, что за петушатню вы тут развели».***
И вот вновь она стоит на балконе в своей голубой меховой жилетке, как вдруг слышит: — Ну, не дуйся, детк, и, вообще, дуться не по-пацански, — тот, кто говорил эти слова, обнажает своей улыбкой щербинку меж двух передних зубов. — А, вот так значит, то есть с пацанами в углах зажиматься по-пацански, и, блять, Слав, мы на улице, ебана твой рот. — Ладно, ладно, отставить шипеть, — гопник смотрит прямо на человека с потрескавшимся черным лаком на ногтях, прячущемся в капюшон, — Туська свалит в четверг к подружаням, и наобнимаемся вдовль. Из-под черной материи вылазит довольное лицо с угольной косой челкой, свещенной на правую сторону. — Ладно, ладно, пока. Робкий и быстрый поцелуй в щеку, а так же стремительное удаление темной худощавой фигуры в подъезд. «Ну всё, попались, голубки» — сестра того, кто сейчас смотрит вслед уходящей фигуре, тушит сигарету и заходит в близлежащую к балкону квартиру. В её голове явно созрел план.***
— Натка, ты уже всё, уходишь? — голубоглазый стоит, оперевшись на дверной кухонный косяк, с полотенцем на плече. — Да, я побежала, Динка уже ждёт, — хитрая ухмылка мимолетно проскальзывает по её лицу; она поцеловала своего собеседника в лоб и выпархнула из квартиры. Для виду она забежала за дом, при этом своим зорким взглядом уловив силуэт, который быстро, чуть ли не бегом стремился к соседнему подъезду. Выждав минут 7, недодетектив бросилась к подъезду, и, крадучи, начала взбираться по ступенькам. Наташа подошла к двери квартиры, и внимательно прислушалась к шуму, происходящему за ней, но там было слышно тихие попискивания и громкий заливистый смех. " — Шикарно, замечательно, можно заползать, эта «сладкая парочка» даже за собой ничего не закрыла -, вот, долболобы. " На цыпочках пробираясь к комнате, она уже была готова произносить победную речь, а также бежать, ибо реакция от Славы поступит незамедлительно. Тут она услышала глухой удар: «так, но это явно уже вещи полетели, пожалуй, лучше поторопиться, ибо всю картину маслом я не очень хочу узреть.» Туська взялась за ручку двери: «раз, два, три…» — Ну, что, блять, попались, голубки, — девушка в меховой жилетке ввалилась в комнату. На полу лежала черная толстовка, синяя олимпийка, восьмиуголка, а также белая майка- знак явной капитуляции. Гот взвизгнул и тут же схватил подушку, закрывая ею свой торс; фигура же, что была побольше и сверху, встала и с криками: «Ебана твой рот, Наташа, псина — ты сутулая», запустила в дверь первое, что попалось под руки — книгу «Война и мир» авторства Толстого. Предвидя данный исход событий, Туся быстро захлопнула пред собою дверь, поэтому один из томов достопочтенного романа глухо ударился об дерево, чудом не пробив стеклянную вставку.***
Смеркалось. На кухне сидят трое — один силуэт женский и два мужских; последние сидят в обнимку. — Ну, и к чему была вся эта клоунада? — чуть ли не рыча, выдал обладатель синих спортивок, — такой кайф испортила. Во время этих слов Влад покрылся румянцем, все понимали про что ведется речь, чай уже немаленькие. — А нехуй, от родной сестры всё скрывать, между прочим я тоже осталась без увеселительной программы, — она надулась, — не дело. — Так, всё, всё, хватит, вы оба хороши; я , вообще, не при чём тут. Между прочим, мне можно сказать, моральную травму нанесли, поэтому больше всех пострадало моё эго, - пробубнил Влад. Все покатились со смеху. — Мда, — добавила Наташа, — повезло вам двоим, что это, вообще, я пришла, а не кто-нибудь, кому такое видеть уж точно не положено.