аффилиация.

за окном шумит дождь. лиса только сейчас замечает его. капли монотонно барабанят по панорамным окнам, создавая беспрерывный шум. ей нравится мелодия дождя, она успокаивающая и ассоциируется с детством. с тропическими ливнями тайланда, с тёплыми крупными каплями, будто чуть сладкими на вкус, мягко просачивающимися в волосы и одежду. с глиняными лужами — мутными и вязкими. если разуешься и встанешь ногами на дно, будет казаться, словно она затягивает тебя. с радугой и после дождевой духотой. вода испарялась обратно и поднималась на небо, скапливаясь в облака. в начальной школе, пройдя тему круговорота воды в природе, лиса считала, что владеет секретом особой важности. она шептала его на ухо всем родственникам, и те, благосклонно кивали, улыбаясь. лучший период жизни. капли настолько частые, что не видно ничего, что уж говорить о звёздах. на двадцать первом этаже такого дома может жить исключительно бессметно богатый человек. возможно актёр, артист, дипломат, бизнесмен, кто-то сделавший значимый вклад в экономику страны. узнав, что госпожа ким мать-одиночка, образ в голове манобан чуть скоректировался, и вместо красотки с сотней операций, чтобы соответствовать своему муженьку, у неё сформировалась женщина в возрасте, по средствам эко съинкубировавшая себе двух очаровательных детишек. у неё определённо есть влияние в городе и ее сфере, вероятно, отсудила что-то при разводе, а может и правда заработала все честным трудом. и вот, на закате жизни решила оставить ярчайший след в истории двойняшками. настоящая же ким джису — в договоре указано ее полное имя — не просто превзошла, а сожгла дотла все ожидания. она была не лучше них, а на миллион порядков выше. сверх предсказаний и предрассудков. ким джису — официально лучшее, что видела лиса в своей жизни. дождь продолжается, а госпожа ким устало потирает шею. выдохшаяся укладка рассыпается по ее плечам, блеклый аромат парфюма ненавязчиво окутывает комнату. сразу по приходу она проверила детей и помыла руки. затем своим глубоким, настолько, что лисе показалось, что он пробил ей диафрагму и открыл возможность для слуха новых частот, голосом извинилась за задержку и предложила ознакомиться с документами. манобан готова все ей простить, только бы она увела свой прямой взгляд с ее персоны. только бы перестала так скрупулёзно сканировать. конечно, это понятно, она доверяет лисе своих детей, но поздняк метаться — чудовищное влияние лисы уже распространилось на двойняшек за день вместе. раньше приходить надо было, дамочка. на самом деле, лиса правда очень хотела бы понравиться детям и получить эту работу. она оставляет свою подпись на трехмесячный контракт, но с возможностью разрыва и компенсацией. манобан понимает, что для джису эта выплата — даже не деньги. ей ничего не будет стоить, в прямом смысле слова, отказаться от услуг лисы. она спросит мнения детей и посмотрит на их поведение. пока лиса не вызывает в ней бурных негативных эмоций. от девушки веет какой-то безопасностью и спокойствием, хотя на самом деле в груди младшей разрываются органы, наверное, жизненно важные. обычно ким отлично читает людей. ей хватает банального анализа эмоций, чтобы разобраться в черепной коробке индивидуума. сегодня она просто устала, ей хочется во второй раз поцеловать киена и юон, принять душ и завалиться спать. никаких ужинов и фильмов. сон. только он. но, для начала, нужно избавиться от чужого человека в доме. — вызвать вам такси? — девушка отрывается от беганья глазами по бумагам, резко поднимая на неё взгляд и отрицательно качая головой, — до ближайшей станции метро далеко, — она точно не знает, ни разу им не пользовалась, — дождь проливной. вы не волнуйтесь, я все оплачу, вы же по моей вине задержались, — джису крутит кольцо на пальце, — простите, — зачем-то снова извиняется она. голова от недосыпа вообще не работает. лалиса все же соглашается, послушно проходя вслед за ней в коридор. от неуместно и поздно предложенного чая отказывается. джису, судя по всему, любит опаздывать. машину решает дождаться в фойе, кланяется напоследок неловко, натягивая толстовку, и пропадает за тяжёлой дверью. у джису кажется очередной приступ мигрени. *** — юон-а, малышка, вот скажи мне, что ты делаешь? — лиса завязывает волосы в низкий хвост, пока йогурт киена греется в кастрюле с горячей водой. ему нельзя холодное из-за аденоидов и гланд. — выбираю зелёные, — безэмоционально отвечает девочка, продолжая сортировать хлопья-колечки. — это твой любимый цвет? — манобан присаживается рядом с ней. — да, — лаконично. добавить нечего. — а твой, киен-а? — мальчик старательно пережевывает апельсин. — енни любит желтый и розовый, — отвечает за него сестра, — помоги, пожалуйста, — просит она, видимо устав. отделила она всего штук десять. — желтый мой любимый тоже, — лиса справляется гораздо быстрее, наконец пересыпая в тарелку с молоком только зелёные хлопья и вытирая воду полотенцем со стаканчика с йогуртом. двойняшки наконец приступают к завтраку. сегодня они одеты одинаково, но это для них выбрала джису. для девочек наверное несвойственно носить такие минималистичные футболки с прямыми воротничками и штаны. ещё и цвета довольно темные. все девочки, которых лиса встречала до, одевались иначе. эти дети вообще кажутся исключением из всех правил, потому что пижама киена вся розовая и мягкая, а у юон просто черно-белый комплект с микки маусом. манобан даже сначала перепутала их, дав детям из-под подушек не ту одежду. дождь перестал на рассвете. лиса ещё не спала, работая над чертежом. пальцы, все перепачканные в грифельной пыли, обхватили голову, удерживая ее над столом. взгляд тупым штыком упёрся в миллиметровку. эта дисциплина уже устарела, давно есть возможность проектировать все на компьютере, но в ее университете ещё требуют «материальные» работы. разведённая тушь разлилась на ковёр, который следовало бы пропылесосить или даже почистить щеткой и пеной, но у лисы слишком бардак в башке, чтобы наводить чистоту вне черепной коробки. кофе без молока, потому что оно прокисло и горячая от утюга футболка — лучшее начало дня. — сегодня день рисования ! — восторженно вспомнила юон, отодвигая от себя тарелку и отпивая какао. — ты придумала его, — киен ест сегодня очень медленно, перемешивая йогурт в сотый раз и размазывая по стенкам кусочки малины. — мама сказала, я могу сама решать, когда день чего ! — девочка спрыгнула со стула, они едят уже на обычных, и взяла с собой свой стакан наполовину наполненный шоколадным молоком, — идём, лиса, — она на ходу хватает лису за руку и тянет по коридору. — нам нужно подождать киена, — лиса мягко тормозит, но юон продолжает упорно тянуть ее, не обращая внимания на различие в росте и массе. — енни может есть целую вечность, —буркает она себе под нос, устав, — день рисования закончится, а ты уйдёшь домой ! — киен-а очень поторопится, чтобы не расстраивать свою сестру, да, киен? — лиса оборачивается к мальчику, который резко тупит взгляд и продолжает ковыряться в йогурте, — может хочешь что-нибудь другое на завтрак? — нет, — отвечает он тихо. лиса сомневается, можно ли двойняшкам есть не за столом. они с госпожой ким ещё не обсудили многие вещи, касающиеся воспитания. — хорошо, возьми с собой, — лиса кивает, протягивая ему руку ладонью в низ, и чуть сгибает пальцы, подзывая, — мы идём..? — она замолкает, не зная, куда они собственно направляются. — в мастерскую, — ответила юон. — в мастерскую, — ошарашенно повторила манобан. мастерской оказывается четвёртая дверь по коридору. бледно-сиреневые обои с развешенными рисунками. несколько белых стеллажей у стен. и огромное панорамное окно с видом на реку хан. видимо, все комнаты с этой стороны выходят на неё, но лиса не была ни в одной, кроме гостиной, совмещенной с кухней. юон выдвигает нижний ящик одного из шкафов и вытаскивает что-то вроде деревянного чемоданчика — один и второй. киен лениво плетётся к сестре, поставив йогурт на какой-то столик. лиса думает, что он для лепки, потому что под ним коробки с пластилином, а рядом что-то похожее на гончарный круг. блядский гончарный круг. у манобан едет крыша. чемоданами оказываются детские складные мольберты. лиса помогает двойняшкам закрепить на них листы бумаги малярным скотчем, открывает баночки гуаши и приносит воду. юон мешают волосы, поэтому она просит свою няню убрать их в какую-то прическу. лиса не особо хороша в парихмахерском искусстве, но в состоянии сообразить что-то вроде французского колоска. дети увлечено принимаются за рисование, даже киен, который с самого утра был без настроения, вдохновлено улыбается, расставляя цветные пятна ладошками на своём холсте. он на отрез отказался использоваться кисточки или восковые мелки. ему нравится ощущать пальцами маслянистую текстуру краски. — лиса, — окликает девушку юон, — помоги мне нарисовать трицератопса ! — кого...? — удивлено вскидывает брови манобан, присаживаясь на корточки за спиной девочки и придерживая ее за хрупкие плечи. — ты не знаешь? — малышка выглядит не менее потрясённой неосведомленностью своей воспитательницы, — как не стыдно, лиса-я ! — киен тихо хихикает за своим мольбертом, переодически кидая игривые взгляды на свою няню и сестру. — я знаю, конечно знаю, — лиса встает, судорожно вводя в поисковую строку вид динозавра, что это представитель конкретно этого надотряда, она уверена. — ты подглядываешь ! — юон тянет ее за низ футболки. — я ищу референс, чтобы нарисовать тебе самого симпатичного трицерапторса, — наконец находит изображение манобан. — трицератопс, лиса, трицератопс, — юон садится на колени лисе, когда та пододвигает к ее мольберту стул для себя. — ну и страшила, — тянет девушка, приближая иллюстрацию из какой-то энциклопедии. — рисуй ! — требует девочка, вкладывая ей в ладонь кисточку. лиса изо всех сил старается. ей пришлось посещать художественную школу в старших классах для поступления, но на самом деле она ходила только на графику и композицию. она не сильна в анатомии, тем более, динозавров. плюсом ко всему юон не даёт ей даже сделать набросок. девочка скептично оглядывает ее жалкие попытки что-то изобразить, потягивая остатки какао из трубочки. стоит признать, манобан беспомощна без циркуля и транспортира, но в конце она добавляет трицератопсу милую улыбочку, на что юон весело хохочет. кажется, лиса впервые слышит ее беззаботный смех, причиной которого стала она собственной персоной. — ты безнадёжна, лиса-я, — продолжается смеяться девочка, откидываясь на грудь няни. — нормальный он, — лиса не может сдержать улыбку, слишком искристый смех у юон. — ты хвост забыла ! — теперь смеётся ещё и киен, который закончил рисовать ещё минут десять назад и теперь раскрашивал что-то в журнале, который нашёл на полках стеллажа. когда не очень красивый, но забавный бамблби — так юон назвала динозавра — остаётся сохнуть, лиса отводит двойняшек отмываться от краски. в квартире несколько ванных, лиса видела уже две — детскую и для персонала, они идут в первую. светло-серая плитка под мрамор, вероятно, он самый. душевая кабина, огромная ванная-джакузи, зеркало с подсветкой, унитаз с розовой табуреточкой для детских ног и корзинка с игрушками для купания. юон справляется быстро самостоятельно, манобан лишь подаёт ей полотенце с сушителя и поправляет растрепавшуюся челку. руки киена она моет сама, аккуратно мыля крошечные кисти, перебирая пальцы, смешавшиеся цвета образуют коричневую пену, уносящуюся в слив. лиса не может понять только одного — почему с ногтей не смывается оранжевая краска, она даже наклоняется, чтобы рассмотреть поближе, и понимает, что это обычный лак. на каждом пальце, оранжевый, с фиолетовыми наклейками звёздочками. — красиво? — тихо спрашивает киен, заглядывая ей в глаза через зеркало. — очень, но нам нужно стереть, пока мама не увидела, — она вытирает ладошки мальчика мягким белым полотенцем. — зачем стирать? — он недоуменно хмурит густые бровки, — она сама вчера накрасила. — сама? — лиса берет его на руки, коленом толкая дверь и выходя из ванной. — да, я попросил, — спокойно отвечает киен, обнимая ее за шею для опоры. манобан хмурит лоб, пытаясь понять врет ли мальчик. сам он не смог бы накрасить и наклеить так ровно, видимо у госпожи ким есть свои причуды. они обедают, а потом двойняшки играют в кукольный домик, давая лисе подремать полчаса на диване. ее разбудил звонок в дверь, сегодня ханыль ушла рано, поэтому манобан сама открывает. улыбчивый парень доставил напитки на полдник. няня приносит их детям, и те с удовольствием начинают пробовать все виды коктейлей, что им предложили. юон надоедает игра в кукол, и она, взбодрившись после сока, затевает бесцельную беготню. киен ее идею не поддерживает и просится покататься на самокате во дворе. они выходят на улицу меньше, чем на час, потому что уже достаточно поздно. двойняшки, распаренные после купания, с мокрыми волосами и сползшими полотенцами смотрят мультики перед сном. киен устало кладёт голову на плечо сестры, в то время, как та старается максимально скрыть сонливость, наигранно внимательно следя за происходящим на экране. они хотят дождаться маму. лиса переписывается с дженни о всякой ерунде, они спорят о том, какой концепт должен быть в новом камбэке твайс, и шлют фотки, сделанные за день. манобан поднимает голову от телефона, оценивая состояние детей. стоит ли в двадцатый раз спрашивать не пора ли спать? юон все равно останется непреклонной, а киену вроде и так отдыхается нормально, не стоит даже его тревожить. холодный свет от экрана бросает тени на рельефные лица двойняшек. в них есть определенные сходства, но с такими различными эмоциями оценивать сложнее. киен выглядит мягким и хрупким, он более субтильный, чем его сестра, тонкие ручки безвольно тянутся вдоль тела, густая челка скрывает довольно высокий для ребёнка лоб. очевидно красив. юон держится стойко, вытянув изящную шейку, ее руки перекрещены, а спина напряжена, волосы, закручивающиеся на кончиках, рассыпаются по плечам, обтянутых хлопковой футболкой. очевидно красива. наконец раздаётся писк разблокированной картой двери. шорох, который госпожа ким вероятно пытается создавать максимально тихо, слышится из прихожей. юон тут же подрывается, растолкав и киена, что сонно моргает первые несколько секунд. они спрыгивают с дивана и несутся из гостиной. лиса выходит за ними. госпожа ким присаживается на корточки, поочередно обнимает детей и бегло осматривает их тела на наличие каких-либо повреждений. на неё льётся поток вопросов о прошедшем дне и рассказов об их собственном. женщина улыбается так нежно и мягко, что в груди манобан ломается что-то хрупкое, что-то важное. ким уходит уложить двойняшек спать, перед этим кивнув поклонившейся лисе. в ее усталом взгляде читается просьба ее дождаться. у лисы стресс вселенского масштаба. манобан снова сидит за столом на кухне, нервно перебирая пальцы. на сообщения джен отвечать нет никакого настроения, телефон продолжает переодически вибрировать, и экран то и дело загорается. госпожи ким нет почти полчаса. с перевозбужденными двойняшками очень тяжело справиться. они очень скучают по маме. наконец, женщина возвращается, роется на верхних полках гарнитура, доставая пластмассовый ящик-аптечку и принимая какую-то таблетку. она выглядит слегка удивлённой, замечая лису, на секунду, а потом будто бы вспоминает что-то и присаживается на стул напротив неё. — я хотела бы обсудить с вами одну тему, — перед ней стоит стакан с минеральной водой, пузырьки газа шипят и лопаются, брызгая крошечными каплями на стекло, — думаю, вы заметили некоторые странности в поведении моих детей. — думаю, я понимаю, о чем вы говорите, — согласно кивает лиса, собирая все свои внутренние ресурсы, чтобы выдержать зрительный контакт с ким. — вы должны не просто следовать, нет... — она задумывается на секунду, кидая взгляд на потолок, — вы должны взять за основу всех ваших взаимодействий с моими детьми, то, — она возвращает своё внимание манобан, — что я воспитываю юон и киена без гендерных норм, — наконец озвучивает она главную мысль, но лиса продолжает на неё вопросительно смотреть, будто бы ожидая продолжения предложения, на что ким выдыхает, — если киен заплачет ни в коем случае не говорите ничего вроде ты же будущий мужчина или мальчики не плачут. если юон хочет, чтобы вы были ее вратарем, не говорите, что девочки не играют в футбол. если киен хочет на руки, просто берите его, не задавая вопросов, ему и так страшно неловко просить что-то. если юон хочет катать киена на спине, не останавливайте ее. ей не тяжело, она не хрупкая, это нормально, — заканчивает она, ища в глазах манобан хоть толику понимания, и получает ее, но лишь на секунду, в глазах няни загорается вопрос, — и нет, я не думаю, что из-за этого они вырастут гомосексуалами или трансгендерами. если в них есть это, ни одна самая строгая система воспитания не уничтожит в них тягу к своему полу или дискомфорт в собственном теле. гендерно-нейтральное воспитание лишь облегчит процесс принятия себя и сделает адаптацию максимально комфортной. — я не об этом, — улыбается лиса, понимая, что ответили не на тот ее вопрос, — вы абсолютно правы. в средней школе мама запретила мне посещать муай-тай* из-за того, что приходилось качать руки и плечи становились слишком широкими. она сказала я стану мужеподобной. я росла в строгой религиозной семье, но всегда была лесбиянкой. вы выбрали правильный путь, я как педагог на сто процентов поддержу вас, — в глазах госпожи ким не отражается удивления или сожаления, она спокойно выслушивает манобан, кивая в конце. — спасибо за понимание, — благодарит она, игнорируя откровение, — вызвать вам такси? — нет, спасибо, метро ещё работает, — лиса забирает телефон со стола, кланяясь на прощание, — доброй ночи, госпожа ким. — доброй ночи, — даже не поворачивает головы женщина. она выглядит ужасно уставшей. краем глаза лиса замечает, как та начинает массировать виски, видимо, пытаясь справиться с головной болью.