аффилиация.

быть ответственным за что-то не значит приложить максимум усилий, чтобы выполнить обязательный перечень установок или сохранить слаженный механизм. я постараюсь и будет сделано это разные вещи, которые нельзя ставить в один ряд. быть ответственным за что-то это значит обеспечить идеальный исход ситуации или довести до совершенства определённую структуру. джису, как никому другому, известно, что значит груз ответственности, и она сама на себя его взвалила. как бы забавно это не звучало, она берет ответственность на себя даже за удары судьбы. заместительнице губернатора нужно уметь контролировать работу всех подчиненных ей рангов в мэрии, вести учет сотрудников, выдвигать кандидатов на поощрение или наказание и еженедельно проводить проверки фракций штата. что значит быть ответственным за кого-то? ким никогда не научится этому в полной мере, потому что у неё нет даже крошечного постановления, ни распоряжения, ни указа, ни плана. что входит в должностные полномочия ответственного за человека другого человека? что относится к их компетенции? джису знала, как участвовать в работе постоянных комиссий, взаимодействовать с уполномоченными государственными органами, обеспечивать исполнение поручений из нормативных правовых актов. она не знала, как брать ответственность за чью-то жизнь, а не деньги. джису в идеале справляется с работой первой заместительницы губернатора. джису не справляется с ролью матери. или ей самой так кажется. младшая дочь в семье росла в любви и бледно-розовых пионах. у родителей была джиюн для подготовки идеальной хозяйки и жены, и был чонхун для оправдания ожиданий и подношения ритуальной еды после их смерти. джису была для души, для песен за пианино, для частных школ, для безнаказанности. не смотря на все это, девочка растила саму себя в строгости. никто не хотел дисциплинировать ее, поэтому она сделала это сама. выучилась, хотя родители просили не забивать этим голову и наслаждаться детством, переехала, хотя отец с матерью настаивали, чтобы она осталась с ними, ведь как ты там одна ты же совсем ещё ребёнок, родила юон и киена, хотя они говорили что успеешь ещё ! ты такое хорошее место урвала, найдёшь муженька получше, забудь как ошибку молодости. джису ничего не забывает и ничего себе не прощает. никаких ошибок детства. юности. зрелости. никаких ошибок. джису не нужен человек рядом с собой, ради факта, что у неё есть партнёр по жизни и второй родитель детей. ей не нужно сильное плечо для слез или широкая спина для защиты. ей не нужен никто, кроме юон и киена, но даже с ними она не может проводить достаточно времени. им хочется дать самое лучшее, а в то, что ее внимание и забота — все, в чем они нуждаются — она не верит. изначально она заработалась из-за того, что требовались деньги на лечение слабых младенцев, сейчас же просто хочется обеспечить счастливое детство, образование и жильё. она уже не может остановиться. в этой бешеной погоне за деньгами, завуалированными светлыми мотивами детской нужды, джису кажется упускает самое главное. это самое детство и упускает. ее детей воспитывают безликие вечно сменяющиеся няни. — лиса ужасно рисует, — шепчет юон, зарывшись лицом в подушку, киен, услышав ее, тихо хохочет, — а ещё она глупая, не знает динозавров. — юон, — ласковый голос женщины отливает строгостью, — я говорила тебе, что нельзя осуждать людей за их навыки и знания. ты можешь только помочь и поддержать, а не обзывать. исключено, — джису гладит по волосам засыпающего киена, аккуратно присев на край его кроватки, — ни в коем случае, не делай так снова. — хорошо, мам, — уныло отзывается девочка, поднимая голову. — а ещё ты должна называть ее онни, она старше тебя в пять раз, — шепчет ким, потому что киен похоже заснул. она переходит к кровати юон и нежно целует дочь в лоб через челку, — засыпай, зайчонок, уже очень-очень поздно. комнату освещает только тёплый ночник, бросающий тени на салатовые обои. в его лучах блестят серебряные и золотые звездочки и месяц на потолке. игрушки расставлены по полкам и охраняют сон своего хозяина и хозяйки. на тумбочке оставлена стопка из нескольких книг, которые читала двойняшкам няня сегодня. тюль чуть колышется от сквозняка из окна, открытого на проветривание. джису закрывает его прежде, чем уйти и в последний раз окидывает взглядом умиротворенные лица спящих детей. только такими она и видит их в большинстве случаев. ирреальные ангелы. не верится, что она сама их сотворила. дверь бесшумно закрывается. ей нужно отстоять свою точку зрения перед какой-то няней на воспитании своих собственных детей. уму не постижимо. *** волосы дженни пахнут манго и вечером. где-то на кухне гремит посудой глава семейства ким, убирая после ужина. лиса предлагала свою помощь, но ей наотрез отказали. на самом деле, она понимает мужчину, ей и самой не нравится, когда кто-то влезает в дело, с которым она и сама прекрасно справляется. на экране ноутбука дженни мелькают кадры какого-то нового сериала от нетфликс. весь макбук обклеен стикерами и рисунками, а дженни все также без движений лежит на ее груди, увлечённая драматичным диалогом. манобан вообще-то даже не видно половины экрана из-за ее макушки, но отношения главных героев ее мало интересуют, ей хочется поспать. у неё выходной завтра, один из трёх на неделе. госпожа ким наверное сама сидит с юон и киеном сегодня, а может они куда-то поехали вместе. лиса уже привязалась к двойняшкам, и ей правда искренне интересно, чем они в данный момент заняты. она ведь уже их няня, уже ответственная за них, уже заботится о них. она не может делать все это ровно с восьми до десяти четыре дня в неделю. если ты ответственный за кого-то, у тебя нет выходных. лиса чувствует себя ответственной за дженни, за родителей, за своих подопечных. лиса умеет быть ответственной за чью-то жизнь и чувства. ее научили этому не в педагогическом университете, на жизненном опыте она самостоятельно овладела этим. брюнетка на ее груди начинает ерзать, а потом и вовсе ставит серию на паузу и садится на кровати. даже без макияжа в полумраке комнаты росчерк ее глаз кажется кошачьим. она опирается обеими руками на живот манобан и пристально смотрит в ответ на полулежащую подругу. — все нормально? — шепчет лиса, боясь нарушить балансирующее спокойствие в голове дженни. — пить хочу, — отвечает старшая с опозданием и выходит из комнаты. манобан хмурит брови, сверля глазами коробку с соком на тумбочке. ким возвращается через десять минут. она выглядит нервной. младшая кожей чувствует волны беспокойства от ее тела. дженни поправляет подушки и встряхивает плед, стоит перед окном пару минут и залазит обратно в кровать. — чонин мне не верит, — шепчет она, вперяя взгляд в стену за изголовьем кровати, — он не верит, что госпожа кван оклеветала меня, — сбивчиво продолжает она, и манобан ощущает ее внутреннюю дрожь от разочарования. — откуда он узнал? — лиса удивлена осведомлённостью парня в причине отстранения дженни от работы. — я сама сказала ему, — ким запускает пальцы в волосы, будто бы должна винить себя за честность, — он спросил, почему я все время в прачечной, я рассказала, что меня отстранили. он спросил за что, и я честно рассказала все от начала до конца. — тогда почему он не поверил? — для манобан история была прозрачна с самого начала, и она ни на секунду не засомневалась в профессионализме и добросовестности подруги. — сказал, с чего это бы ей врать, — как-то болезненно заламывает брови она, — что я сама виновата со своей инфантильностью. — ты?! инфантильная?! — лиса по-настоящему поражена, — ты скорее прагматична. я не хочу лезть в твою голову и отношения, джен, но этот парень явно перегибает палку. — мы поссорились, — ким пристраивается к тёплому боку подруги, обнимая ее левой рукой. — и правильно, — лиса конечно против конфликтов, но этому придурку нужна встряска. — он обиделся на меня, — голос дженни звучит таким надломленным и печальным. — он?! — младшая слишком громко удивляется, чем может разбудить родителей ким. пару месяцев назад дженни приступила к новому делу. она присматривала за двухлетним мальчиком из молодой семьи. в корее огромный культ детей и всего, что с ними связано. большинство матерей оставляют работу, считая воспитание ребёнка верхом своей реализации, но иногда и с трёх месяцев отдают в ясли, чтобы удержаться за рабочее место. эта семейная пара была вторым случаем. при этом госпожа кван оставалась большой педанткой, вечно придираясь к дженни за каждую мелочь. ким отличная няня, работающая с детьми половину сознательной жизни. она заботилась о мальчике, выполняла небольшие дела по дому и в общем работала как обычно. в один прекрасный день все изменилось. господина кван она видела от силы раза три за месяц работы. оказалось, он украл полотенце для рук, которым она пользовалась в их квартире, а жена нашла его. дженни узнала это лишь из-за того, что его супруга случайно проговорилась в гневе. она считала, что няня пытается соблазнить ее мужа и увести из семьи, орала даже, что переманивает ребёнка на свою сторону, чтобы после развода отсудить себе. сказать, что дженни была шокирована — ничего не сказать. на контору посыпались жалобы и просьбы об увольнении. пока ее всего лишь отстранили, но это не значит, что ким не уволят, чтобы не платить налоги за «мёртвую душу». и после того, как дженни находилась в таком ужасно неловком и стрессовом положении, чонин не то чтобы не оказал ей минимальную поддержку, ещё и обвинил в чужих грехах. лиса хочет его ударить, но больше ей хочется обнять свою подругу и пообещать, что все будет хорошо. если бы она могла — она взяла бы всю вину на себя, защитила старшую, не дала в обиду истеричной мамаше. но все, что она может это позволить дженни тихо всхлипывать в своё плечо до того момента, пока та не уснёт. *** ветрено. кроны карликовых деревьев, высаженных вокруг зоны уличного зала ресторана, синхронно качаются от дуновений. бежевые шторы на веранде из материала похожего на парусину тоже еле заметно треплются. лиса рассматривает оранжевые гвоздики в вазе на их столике. самокат киена стоит рядом, и она поднимает взгляд, чтобы убедиться, что с двойняшкам, занимающимися в игровой зоне с другим детьми, все в порядке. сегодня они обедают в кафе на территории комплекса. все расходы будут записаны на личный счёт госпожи ким, хозяйки апартаментов и члена жилищного кооператива. в меню не было цен, что ввело лису в ступор, поэтому она решила, что у неё сегодня разгрузочный день без обеда. лиса в силах дать себе и своим поступкам объективную оценку, понять, как ее воспринимают дети. это основная задача педагогической рефлексии, и манобан ей владеет. ей кажется, что они обязательно поладят. забота об этих детях вызывает у неё исключительно положительные эмоции. первое время факт того, что растут они без гендерных норм, ее смущал. она боялась себя неправильно повести или не то сказать, но сейчас она чувствует себя уверено. это и правда отличная система воспитания, ведь позволяет растить ребёнка без стандартного, как бы ужасно это не звучало, набора психологических травм. юон и киен могут выражать любые эмоции, не держа их в себе, при этом они уважительно относятся к окружающим людям и умеют заботится о себе и друг друге, играют в то, что хотят, читают то, что хотят, ведут себя так, как им комфортно. разве не все дети заслуживают этого, просто существуя? лиса правда серьезно задумывается об этом. подают блюда, и официант спрашивает ее фамилию, чтобы пригласить детей. лиса не помнит, чтобы представлялась двойняшкам полным именем, поэтому сомневается несколько секунд, но перед тем, как с губ срывается логичное ким, она все же говорит: — скажите, что их ждёт лиса, — манобан смотрит на принесённый обед. все красиво сервировано, подано несколько видов приборов и по стакану воды, помимо сока. хорошо всё-таки, что она ничего не заказала, позориться не пришлось. двойняшки семенят между столиков, держась за руки. юон несёт портфель брата в форме черепашьего панциря — зелёный и мягкий, наполненный фломастерам и двумя яблоками. зачем брать его лисе было не понятно, но киену просто хотелось выйти с ним в свет, манобан согласна, ведь он и правда просто потрясающий. дети занимают свои места и принимаются за еду. — почему ты ничего не заказала себе? — не замечая, тарелку перед няней, спросила юон. — я не голодна, — мягко улыбается лиса в ответ. — сейчас обед, ты должна поесть, — настаивает девочка, — мама говорит... мама ! — она сидит напротив лисы и замечает за ее спиной госпожу ким. — привет, — ее голос глубокий и тягучий. женщина выглядит как всегда великолепно. волосы собраны в аккуратный высокий пучок, бордовая водолазка подчеркивает медовый оттенок кожи. она целует своих детей в лбы и садится рядом с манобан напротив них, — в охране сказали, что вы здесь. я раньше освободилась сегодня. глаза детей искрятся при виде матери. они так безропотно ее любят, что это вызывает в лисе восхищение. она часто видела близкие отношения между родителями и детьми, но эти будто бы на ином уровне. госпожа ким не сюсюкается с ними, но проявляет должную нежность, разговаривает с ними на равных, как со взрослыми людьми, это воспитывает в них ответственность за свои слова, потому что ранний возраст для их мамы не является оправданием необдуманным высказываниям. двойняшки любят ее и уважают, это читается в каждом их упоминании о ней, каждом взгляде и вопросе. ее наверное есть за что так ценить. даже не просто за то, что она их мать. — мам, скажи, что нужно есть пять раз в день, — гордо задрав курносый нос, спрашивает юон, на что женщина кивает, — лиса отказалась кушать ! — она замолкает на секунду, будто читая в глазах госпожи ким что-то, — лиса-онни, — поправляется она, вызывая удивление у няни. — ничего страшного, я буду делать заказ для себя сейчас, — она поудобнее устраивается на стуле, ласково оглядывая своих жующих деток, — и возьму для лисы что-нибудь тоже. — не стоит... — хочет отказаться манобан, но ее перебивает юон. — ты должна звать ее лиса-онни тоже ! — она накручивает на вилку пасту. — это она должна называть меня онни, — отвечает ким, подпирая голову кулаком и наконец одаривая лису мягким взглядом. в нем нет ничего, что лиса могла бы расшифровать, в нем нет никакого смысла или подтекста. женщина просто в хорошем настроении и не как обычно адски уставшая. вчерашний выходной пошёл ей на пользу. на дне ее зрачков волнуется густое спокойствие и умиротворение. она тоже скучала по своим детям. у госпожи ким красивый смех. лиса впервые слышит его, когда старшая смеётся над какой-то историей киена. он играющий, звенящий, переливающийся всеми перламутровыми оттенками. смех ким джису задевает что-то в душе лалисы манобан, и она ничего не может с этим поделать. — я так голодна, — ким продолжает широко улыбаться детям, когда замечает официанта, идущего в их сторону, — мне, пожалуйста, брауни, вишневый десерт, но без мяты и клубнику. — мама... — предупреждающе шепчет юон, ким смотрит на неё, а потом на шокированную лису. — хорошо, давайте без брауни, — соглашается она, — такую пасту, — она указывает на тарелку киена, — а для моей спутницы, — она смотрит на манобан, у которой двойная потеря речи, — блюдо от шефа, пожалуйста. — желаете выпить что-то? — стандартно уточняет официант. — холодный американо, а вам? — она спрашивает у лисы, но та можешь лишь растерянно отрицательно покачать головой, — что-нибудь безалкогольное на ваш вкус. хотя нет, лучше чай с мелиссой, она успокаивающая, — она добродушно хихикает, а к побледневшим щекам лисы возвращается кровь, заставляя их краснеть. госпоже ким жарко. она оделась совсем не по летней погоде. ее ладони потеют, и она постоянно вытирает их салфетками. как бы банально, заезженно и пошло это не звучало — ким вызывает у лисы беспокойство. это трепещущее в груди чувство, от которого будто нигде не скрыться. оно наполняет ее — переполняет. когда госпожа ким ест клубнику, лиса думает, что ее губы похожи на эти ягоды. когда порыв ветра треплет, выбившиеся пряди темно-каштановых волос, лиса думает, что они выглядят мягкими, когда она крутит кольцо на указательном пальце правой руки, лиса думает, что это очаровательная привычка. лиса думает о ким джису больше, чем должна.