аффилиация.

серебристо-розовые блестки в глицерине под плотным прозрачным чехлом. на самой обложке глазастый котёнок в балетной пачке. дженни давит пальцем на рандомным участок, заставляя звездочки двигаться врассыпную в противоположном направлении. это один из подарков лисы. она собрала целый набор со всякими милыми и забавными вещами, типа шоколадок и чехла для телефона. чеен врывается словно смерч, подпаляя своим кипящим взглядом даже занавески. она вся в нетерпении. это читается во внезапности и стремительности ее движений. ей хватает миллисекунды, чтобы обнаружить за стойкой дженни. удовлетворённая улыбка тянет за уголки пухлых губ. напуская больше манерности и деловитости, она подбирает подол пальто, плывя вдоль автоматов. и снова эта раскалённая липкость. эта завораживающая абстрактность в каждом ее действии. — добро пожаловать, в прачечную ким, — без дежурной улыбки произносит ким, перебирая пальцы, — вы можете ознакомиться с тарифом на машинках, за свой порошок ещё двадцать процентов. — у меня нет своего порошка, — чеен укладывает локти на прилавок, мельтеша глазами по девушке, что сидит очень низко относительно неё. — тогда по тарифу, — повторяет младшая. ее глаза кажутся такими большими и круглыми, если смотреть сверху. ресницы слипшиеся от туши, фиолетовые тени во внутренних уголках. — тебя было довольно трудно найти, — дженни уже в курсе, что пак ворвалась когда-то в квартиру лисы, потому что та устроила полуторачасовую лекцию, когда наконец дозвонилась после банкета, о том, какая чеен чокнутая, криповая и вообще больная на голову. — ох, значит, я хорошо пряталась? — ким встаёт, тоже опираясь руками о столешницу, — вам помочь со стиркой? — поехали на свидание? — обрывает ее старшая, сверля глазами блестящие от малиновой гигиенички губы. — прачечная закрывается в девять, — чеканит дженни, — вы будете что-то стирать? мы не пускаем просто погреться. — какая компетентная прачка, вы посмотрите, — чеен, значит, думает о ней две недели, выбросить из головы не может покатые плечи под пиджаком и кошачьи глаза, а эта дама просто давит этим дешёвым официозом. отлично, если мисс дженни ким так захотелось — пожалуйста. пак стягивает с себя тёплое шерстяное пальто молочного цвета, комкает его и запихивает в первую попавшуюся машинку. она замирает на секунду, не догоняя, почему купюроприемник такой узкий. понятно. чеен идёт за кошельком в машину, там мелочи естественно не оказывается, поэтому она выменивает крупную сумму, на жалкую горсть вон. мужик укутанный в какую-то истертую дублёнку, наверное только минут через десять понимает, что произошло, и с просветлевшим выражением лица перекладывает деньги во внутренний карман, аккуратно сложив. как угодно, мисс дженни ким. чеен хмурит брови. она как-то слишком широко расставляет ноги в капроновых колготках с орнаментом розовых кустов. стучит ногтем по корпусу автомата, а потом поворачивает регулятор режима. пожалуйста, мисс дженни ким, как вы изволите. чеен развязная, бесцеремонная и непринуждённая, а ещё нетерпеливая до ужаса. она любит все, что блестит, все, что скрывает в себе аморфное понятие вкуса. стиля. дженни будто такая. она выглядит словно последний тренд. мастхэв сезона. пак очень хочет ее себе. она хочет дженни ким в своё личное пользование, но та ведёт себя абсолютно иначе, чем во время их последней встречи. там вся потерянная, словно ребёнок, она доверчиво тянулась в цепкие лапы, а сейчас. сейчас она отрешенно просматривает что-то за своим рабочим ноутбуком, который шумит так, словно он по меньшей мере истребитель. чеен это никак комментировать не будет, потому что она хочет мисс дженни ким себе. да. чеен хочет. барабан начинает прокручиваться, пока несчастное пальто становится тяжелым и насквозь мокрым. оно шлепается по стенкам, потопая в пене, пока чеен, похлопав по дверце, движется обратно к стойке. — отлично, теперь ты не можешь выгнать меня, — пак, снова опирается на прилавок, кладя подбородок на кулак. младшая не поднимает головы, продолжая набирать какие-то таблицы, — игнорировать ты меня тоже не имеешь права. — с чего бы это? — фыркает ким наконец, так и не смотря в ответ. — я официально посетительница, — возмущённо восклицает чеен, — клиент всегда прав, слышала такое? я твоя самая важная и привлекательная клиентка, будь добра, удели минутку. — у вас какие-то проблемы с работой машинки? вас не устраивает качество обслуживания? все эти жалобы и предложения вы можете сообщить по нашей горячей линии. номер указан на инструкции к автоматам, — почти неразборчиво выпаливает дженни, утыкаясь в ноутбук. — меня не устраиваешь ты, — вспыхивает старшая, ее брови хмурятся, а потом она снова улыбается. взгляд этот ничего хорошего не предвещает. супружеская пара о чем-то еле слышно разговаривает, сидя в углу на скамье, мужчина в дубленке снова задремал, а школьник в наушниках притопывает ногой в ритм своей музыке. пак расстёгивает манжет на рубашке, засучивает рукав и чешет руку. долго. с минуту. неотрывно смотря на дженни. лиса была права, она неадекватная. красивая безумно, но невменяемая. — посмотрите сами ! — вскрикивает чеен, как только звенит за ее спиной колокольчик над дверью. постоянная посетительница многодетная мама, придерживает двери для своего младшенького, — постирала один раз у вас, а какая аллергия. или это лишай? а вдруг кожный клещ? чем вы обрабатываете машинки и барабаны. — перестань ломать комедию, — шипит дженни, натягивая улыбку и приветствуя вошедшую женщину. — какой у вас замечательный мальчик, — говорит пак, — он аллергик? бывали случаи отёка квинке? у меня все тело в каких-то пятнах после того, как простирала здесь постельное белье. — она врет, не слушайте ее, — ким продолжает улыбаться, пытаясь перехватить взгляд шокированной клиентки, которая внимает всему тому бреду, что льётся изо рта чеен, как и все посетители прачечной. — я прямо-таки чувствую, как отекает горло, — пак начинает сухо кашлять, — думаю нужно вызвать санинспекцию. — розэ, — сквозь зубы шипит дженни, — пожалуйста. — розэ? вы знаете мое имя? — вздергивает брови пак, когда младшая затягивает ее за стойку, — должно быть, вы правы, я ошиблась. моя аллергия началась из-за той очаровательной трехцветной кошечки, которую я погладила на парковке. — я дам тебе таблетку, — ким давит на ее плечо, заставляя плюхнуться в скрипучее офисное кресло, — она такая паникёрша, знаете, — продолжает улыбаться дженни, — вам как обычно две корзины? — получая рассеянный кивок, она отходит к стеллажам. чеен чуть ли не мурлычет от удовольствия, начиная рыться во всем, что не так лежит. а может даже и так. она листает книги учета и щёлкает на все подряд на рабочем столе ноутбука. дженни уходит в подсобку, чтобы принести какую-то тряпку и бросить у входа. с улицы тащится столько грязи и воды с песком. блондинка, которая уже во всю листает панель быстрого просмотра на ее телефоне, получает шлёпок по плечу. а потом поднимает глаза. свои невыносимые, горячие, клейкие глаза. и смотрит, и кивает, и вкладывает мобильник в маленькую мягкую ладонь ким, и аккуратно раскладывает ручки и маркеры в углу стойки, и затихает. дженни с ума сейчас сойдёт, честное слово. она приносит ещё один стул и садится рядом с пак. та вся встрепенается, вытягивается и стучит пальцами по столу. сумбурная. ким физически чувствует, как ей тяжело и скучно тут сидеть. пак то и дело ерзает, дёргается и вертится, стараясь найти что-то, что могло бы занять ее. время тянется бесконечно. люди приходят и уходят, крутящиеся барабаны монотонно гудят, порошки шумят в коробках из тонкого картона, лужи под колёсами машин за окном шуршат, выплескиваясь из колеи. все, как всегда, за исключением страдальчески вздыхающей чеен под боком. дженни поджимает губы на секунду, а потом, взвесив все за и против, укладывает голову на острое плечо под шёлковой тканью дымчатого цвета рубашки. очень неудобно на самом деле, потому что старшая тощая и нагружать ей слишком сильно не хочется. она не вздрагивает, но ощутимо напрягается, отклоняет голову в противоположную сторону, будто давая больше пространства. в ушах шумит кровь, ким отчётливо ее слышит, потому она своим белым шумом перекрывает практически все остальные звуки. от чеен пахнет как тогда — терпкой натуральной кожей и легкой горечью. локоны блондинистых волос нежные и ускользающие. при таком близком рассмотрении на ее пальцах можно разглядеть самые мелкие складки и морщинки. у неё красивая ногтевая пластина и обработанная кутикула. а ещё перстень на среднем пальце правой руки с каким-то кроваво-красным камнем. по ощущениям действительно липкая и примагничивающая, потому что не в возможностях дженни сейчас от неё отодвинуться. щёлкает блокировка на дверце одной из машинок, пластиковое дно пустой корзины сталкивается с кафелем, скрипит ножка лавки для посетителей, когда на неё присаживаются. ким опять перебирает пальцы. — кто это? — неожиданно спрашивает старшая, которая все это время следила за движениями рук дженни. та почему-то сразу понимает, о чем пак говорит. она разворачивает ладонь, демонстрируя на тыльной стороне ладони серию мелких царапин. — мой кумочка, — отвечает она еле слышно, а потом осторожно тянется за телефон, лежащим на приличном расстоянии, стараясь не прервать соприкосновения своей головы с плечом чеен. наклонённый чуть назад, а потом снова поднятый в привычное положение, экран загорается, демонстрируя заставку с обложкой какого-то журнала. чеен из-под ресниц наблюдает за тем, как младшей все никак не удаётся разблокировать телефон с помощью идентификации лица, поэтому приходится вводить пароль. успеть запомнить набор из шести цифр практически невозможно, у пак почему-то выходит. дженни листает немного галерею, невольно демонстрируя старшей уменьшенные сэлфи и фото в зеркале, а потом открывает снимок с пушистым шоколадным псом на крошечных лапках. есть ещё один, на котором он спит уткнувшись носом в волосы дженни, и в нижнем углу фотографии видно ее сощуренный от улыбки глаз. чеен находит это милым. звенит колокольчик над входом, и к стойке подходит пожилая женщина. — включи мне машинку, — пренебрежительно обращается она к дженни, а та уже собирается встать, а значит оторвать голову от плеча пак, а значит лишить своего нежного тепла, а значит может и не лечь обратно. — это прачечная самообслуживания, инструкции на машинках, плата по тарифу, за свой порошок ещё двадцать процентов, — чеканит пак, и чуть ли не воет в потолок, когда младшая все же встаёт, держась за спинку ее стула одной рукой. — ты как разговариваешь со мной, дрянь? — вспыхивает посетительница, закидывая пакет со своими грязными вещами на стойку. — пока великодушно благосклонно, — пак уже намеревается встать, когда дженни настойчиво хлопает ее по плечу, ещё хранящему манговый запах ее волос. — пройдемте, — она кивает в сторону свободного автомата, забирая пакет и на автомате выполняя запуск стирки. — то есть, так? — возмущённо спрашивает пак, когда она возвращается, вручив скандальной клиентке журнал за прошлый год. — легче сделать самой, чем она мне тут что-нибудь поломает, — бормочет ким, присаживаясь на край своего стула. — я, знаешь ли, тоже могла бы что-нибудь сломать, — чеен поднимает брови и щурит глаза. — выглядишь как человек, который в силах справиться с тремя пунктами инструкции, — младшая еле заметно улыбается, — твоё пальто должно быть достиралось, переключи на сушку. чеен намеренно громко цокает каблуками и не сдерживает презрительного взгляда по отношению к старушке в углу. никакого уважения к старшим. просто кошмар, думает дженни. до закрытия всего час. посетителей несколько человек, включая нервно хлопающую дверцей машинки пак. она возвращается на своё место, сидит всего где-то с минуту ровно, а потом, рукой обвив шею младшей, давит на затылок и заставляет положить голову на свое все ещё неудобное плечо. теперь точно перестав психовать, она довольно хмыкает, барабанит пальцами по столу и следит за фарами машин за окном. дженни смиренно вздыхает. эта невыносимая женщина наверное чаровница или что-то в этом роде, потому что подчиняет своей воле в два счета без особых усилий. и этот магический магнетизм. и запах, будто смесь трав для зельеварения. точно-точно. они досиживают так до закрытия. — работаете до последнего клиента или все-таки свидание? — прерывает тишину чеен, укладывая на секунду свою голову на затылок ким, у который уже шея затекла. — поехали в макдональдс, хочу наггетсы с кисло-сладким соусом и роял, — бормочет младшая. чеен не скажет ей конечно, что сняла целый ресторан с видом на ночной центр города. у дженни же такие узкие плечи и мягкие ладони. *** лиса зарекалась уже ни один раз не пить с чонхуном, потому что ничего хорошего из этого никогда не выходило. но, как назло, их посадили рядом, ещё и графин с соджу в досягаемости вытянутой руки мужчины. он пихает ее под столом в коленку, чтобы она пододвинула стопку, и они смогли незаметно выпить без тоста. манобан старается его максимально безэмоционально игнорировать, отправляя в рот палочки с токпокки. принесли только закуски, а такое ощущение, что только ими можно наесться на неделю вперед. официант в традиционном корейском одеянии приносит миску с маринованным мясом и настраивает вытяжку над гриллем в центре стола. пахнет острыми специями и чесноком. так как, исторически корейцы едят сидя на полу, хозяева ресторана для поддержки концепции и удобства посетителей сделали под столом подогреваемое пространство под размер столешницы в полу, чтобы туда можно было опускать ноги. — выпьем за нашу тридцатилетнюю джисю ! — поднимает бокал пива над столом джиюн. — эта глупая кличка сейчас звучит как нельзя более неуместно, — трёт висок джису, сталкиваясь стопкой со старшей сестрой. немного ее напитка выплескивается, смешиваясь с соджу. борам, жена чонхуна, сидит традиционно на коленях, даже несмотря на то, что у неё на руках новорождённая дочь. раюль уже месяц, но первые темные волосы на голове уже начинают виться. дети бегают вдоль украшений зала в ханбоках, дружно распевая какую-то глупую попсовую песню и перекрикивая тем самым игру на народных корейских инструментах ансамбля за бумажной ширмой. минсон то и дело подлетает к столу взрослых, чтобы погладить по голове свою младшую двоюродную сестренку. мясо начинают жарить, выделяющийся сок скворчит, испаряясь и наполняя комнату аппетитным запахом, но даже это не заставляет детей угомониться. они продолжают беготню и песни. в конечном итоге, кто-то сбивает веер со стены, который чуть не задевает вазу в стиле селадона, поэтому наконец младшее поколение семейства ким утихомиривается за своим отдельным столом. хаюль же с самого начала сидит со взрослыми. ее жидкие смоляные волосы убраны, открывая обзору очень изящные для такого юного возраста черты. у неё не так много детских припухлостей, все тонко и плавно. лиса, когда ловит ее лицо боковым зрением, не может избавиться от навязчивой мысли о том, как сильно хаюль похожа на свою тетю. даже кажется сильнее, чем собственные дети джису. брат и сёстры давно не виделись, поэтому у них сотня тем для обсуждения. джису много говорит о работе, но все больше в ее речи помимо имён двойняшек проскальзывает манобан. лиса, мы с лисой, лисе сказали, лиса думала. джиюн иногда на девушку смотрит мимолётом. и между ними все тот же странный обет тайны. безмолвного понимания. в глазах ким-старшей благодарность и даже какое-то уважение. прошло полгода, а лиса не то чтобы не ушла, она ещё ближе забралась. она так сильно на джису повлияла. джиюн необязательно знать обо всем, через что пришлось пройти этим двум, чтобы так привязаться и довериться. манобан подпирает рукой голову, слушая историю чонхуна, который то и дело прерывается на смех. в ней на самом деле ничего такого и нет, его коллега в конце концов же сломал ногу, но мужчина даже хлопает по ее плечу в порыве веселья. встречаться глазами с джису почему-то волнительно. это чувство не исчезло полностью, но поутихло, потому что они живут вместе и видятся каждый день, но сейчас будто все другое, особенное. и дело даже не в дне рождение. джису вся полностью сегодня какая-то иная. не чужая, не странная, а просто будто какая-то маленькая деталь изменилась, а лиса не может ее уловить. она скользит перед глазами и между пальцев сыпется, а все ещё трудно сформулировать, что конкретно. будто волосы на один сантиметр короче или тени для глаз на тон темнее. женщина ловит ее взгляд и улыбается так тепло и нежно, что младшая внутри вся рушится. ее бы за пальцы взять, поцеловать каждый и прижать ее к своей груди, чтобы чувствовала как сердце колотится. любовь в лисы такая — оберегающая и согревающая. с собачьей привязанностью и слепым доверием. празднество идёт своим чередом. все разбирают ещё горячее мясо, а потом просят соусы с разных концов стола. хрустит зелёный лук, который официант нарезает ножницами над плошками с супами. лиса ест хве из рыбы. закуска в принципе сносная, но соус слишком острый, чтобы есть ее просто так. и без того обветренные губы горят огнём. манобан делает несколько глотков холодного пива, но и это не помогает. борам своим громким, но грусавым голосом рассказывает про все прелести родов, и у лисы аж лицо кривиться. разрывы оказывается на самое страшное, как и рассыпающиеся зубы. у одной из рожениц, лежащих в одной палате с ким, вывернулась матку наружу, и после этой истории все сидели с максимально непроницаемыми лицами несколько минут, потому что, да, рожать это очень смелый и отважный поступок. тем более, роды хаюль не были такими уж простыми тоже, а борам согласилась на второго ребёнка. у лисы в голове не укладывается, как можно быть настолько самоотверженной. она бы так не смогла. чонхун вылазит из-за или из-под, трудно сказать, стола, чтобы поцеловать свою жену и в очередной раз поблагодарить за все, что она сделала и продолжает делать, заботясь об обеих их дочерях. как раз в этот момент возвращается хаюль, которая отходила в уборную, поэтому на этом страшные взрослые разговоры заканчиваются. теперь джиюн начинает цитировать смешные сообщения из группового чата родителей будущих первоклассников. в этом году минсон идёт в школу. многое оказывается действительно уморительным, даже странно, что эти люди считаются дееспособными в обществе и, более того, воспитывают детей. лиса улыбается, но уголки губы начинают щипать, и она поджимает их. минчон в третий раз за вечер подносит джису свою открытку, чтобы она в очередной раз похвалила его, потому что он уж очень старался над коллажем из фотографий и пожеланий. его тетя треплет шелковистые волосы мальчика и оставляет след от коралловой помады на пухлой щеке. киен приклеивается к спине лисы, цепляясь за ее плечи. от него пахнет печенными помидорами и парфюмом джиюн, которая не отпускала его со своих коленей наверное час, никак не натискиваясь вдоволь. гремит посуда. ансамбль меняет мелодию на какую-то более энергичную. чонхун говорит третий тост подряд, сразу опрокидывая стопку. на гриль бросают склизкого, ещё живого кальмара. лиса наблюдает за его предсмертными судорогами, пока киен усаживается на ее коленях. он просит подать ему ломтик болгарского перца, и девушка тянется через весь стол. она немного не дотягивается, поэтому чонхун помогает ей, пододвигая тарелку. джису так заливисто смеётся, что ей приходится уткнуться лбом в плечо старшей сестры. манобан пропустила эту шутку борам, поэтому немного потерянно озирается по сторонам. дети, отойдя от недавнего инцидента, выдумали новую игру, и им стали нужны все имеющиеся на столе салфетки. они начали сворачивать какие-то цветы и прятать по углам. юон визгливо засмеялась, когда минсон попробовал забрать у неё не получившееся оригами. лиса, уже порядком подустав, лениво наблюдала за детьми. чонхун подложил ей кусок щупальца кальмара, полив полупрозрачными соусом. киену в традиционном корейском костюме было не очень удобно раздвигаться ноги, поэтому он как-то странно подсунул их под подушку сидения. кто-то уронил палочки и официант, стоящий до этого в углу комнаты подошел, чтобы поменять на чистые. манобан, задумавшись, зарывается пальцами в волосы мальчика и легко целует его в висок. столб пара, поднятый новой порцией барбекю, размывал ей обзор на играющих детей. из своеобразной прострации ее вывел чонхун, пихающий в плечо. — лиса-я, ты не сказала ещё ни одного тоста для нашей именинницы, — без осуждения в голосе произносит джиюн, подбадривающе хлопая в ладоши. все обновляют рюмки и бокалы. — а... — девушка немного заминается, поднимая свою стопку. вся эта ситуация до ужаса напоминает ей застолье в поместье семьи ким в донхэ. тот же вечер, соджу, чонхун под боком, необычное поведение джису, — джису-онни очень много сделала для меня, — лиса старается подбирать максимально отстраненные слова, чтобы ни в коем случае не сказать лишнего. она сглатывает, — за время нашего знакомства, она очень много поддерживала меня. я научилась у неё многим вещам. я хотела бы... чтобы мы были друг у друга, как можно дольше. я бы всегда хотела оставаться на твоей стороне, джису-онни. тебе стоит меньше сомневаться в себе. ты замечательная мама, сестра, дочь и онни. — хороший тост, — восклицает чонхун, опрокидывая стопку. — первый раз за последние десять лет, я получила на завтрак миёккук, — начинает джису, не давая остальным столкнуться бокалами, — он был пресным, хоть и так сильно пах этим вонючим анчоусным соусом. лиса приготовила его для меня, — младшая сжимает стекло в своих пальцах, потому что не понимает, зачем женщина все это говорит. манобан ведь специально поехала на отдельной машине, чтобы все было максимально неподозрительно, — она не ложилась спать сегодня, представляете? у неё сейчас сессия, и она работает круглыми сутками, но нашла время, чтобы написать поздравления с двойняшками для меня. я не могу измерить мою благодарность ей. не я изменила и научила ее, а она меня. — как много романтизма и сантиментов для тебя, джисун, — улыбается чонхун. — сегодня я хотела бы выпить за мою любимую женщину, — ким игнорирует удивлённые взгляды, вытягивая руку, чтобы чокнуться бокалом с лисой, — спасибо, любовь моя. я люблю тебя.