Я вижу Солнце

      Мы возвращаемся домой уже после полуночи. Оживленный город белых ночей и разводных мостов в это время будто ненадолго отдыхает от туристов. Конец ноября, но снега пока что нет, зато холод пробирает изнутри ужасный. Вова открывает окно, чтобы закурить, а я начинаю стучать зубами: поскорее бы оказаться в тёплой квартире с любимыми котами!       Мы молчим всю дорогу. С ним всегда очень сложно: никогда не знаешь, что и когда его может обидеть, как избежать этого и что сделать, чтобы вернуть его в обычное состояние. Сейчас, кажется, он пытается игнорировать меня, а, может, мы просто оба устали? Иногда лучше просто помолчать.       В салоне громко играет музыка, а он качает головой в такт битам, доносящимся из колонок. Я сильнее кутаюсь в своё тонкое чёрное пальто и смотрю в окно. Мы проезжаем мимо поворота к его дому, не сворачивая. Так я понимаю наверняка, что что-то явно случилось. — Куда мы едем? — Осторожно спрашиваю я. — Везу тебя в Купчино, к тебе домой, а куда ты хотела? — Резко отвечает он, не отрывая взгляда от дороги. — Хочу избавить себя от твоего лицемерия, моя дорогая. — О чем ты говоришь?— Я выключаю музыку, а он уводит автомобиль на обочину, и когда машина останавливается, я продолжаю. — Чего на тебя нашло, все было, вроде как, нормально? — Увидел отрывок твоего интервью у этой блоггерки в Инстаграм-историях. Очень занятно, — он недовольно усмехается и смотрит на меня с презрением, — мне казалось, что ложь противоестественна для тебя. — Что именно было в отрывке? — Спрашиваю я, хотя, конечно же, уже знаю ответ. Только одна тема может так сильно вывести его из себя. — Слушай, я не знаю, как мне говорить о нем, ясно? Я просто хотела избежать каких-либо скандалов, хорошо? Чтобы эта тема... просто не всплывала. А не говорить о нем совсем я не могла! — Выходи из машины. — Успокойся! Какая вообще разница, что я сказала? Я отвела любые разговоры об этом от нас с тобой, сказав самое нейтрально, что только могла! — Он выходит из машины, а затем открывает мою дверь, хватает меня за руки и тащит на улицу. — Отпусти, мне больно! Отпусти! Черт!       Я теряю равновесие, подвернув ногу на своих огромных каблуках, что ношу, чтобы соответствовать ему. Великому Галату из списка Форбс, что всю свою жизнь прожил на отшибе Питера в одном из самых криминальных районов просто потому, что так решил. Я сижу на мокром асфальте: боль в щиколотке, разбитые коленки, порванные колготки и грязное пальто. Сижу и беспомощно начинаю плакать. Не потому, что мне больно, физическую боль в такие моменты терпеть удаётся лучше, чем иную. Ту боль, что ощущается от его безразличного взгляда. Будто я совсем ничего не значу. Будто я одна из тысячи доступных девчонок, которой можно немного поиграть и выбросить на обочине. Он зажигает вторую сигарету, а в моей голове вдруг появляется мысль. Из самого глубокого уголка моей души, где я долгое время ее прятала, лишь бы никогда на неё не наткнуться, не вспомнить. «Руслан никогда бы так не поступил со мной»       Он будто читает мои мысли. Громко выругавшись, бьет ногой по ограждению обочины, выбрасывает пачку сигарет и садится на мокрый асфальт со мной рядом, обнимая меня за плечи. — Прости, прости, прости! — Он так крепко обнимает меня, будто боится, что я в один миг смогу в его руках растаять, раствориться в воздухе. Будто он цепляется за меня, как утопающий за соломинку. — Я никак не могу справиться с этой ревностью! Это, блять, с ума меня сводит! Я боюсь потерять тебя, потому что знаю, что ты достойна лучшего. Кого-то добрее, нежнее, более чуткого. Я никогда таким не буду. И я не умею проявлять любовь. Меня всю жизнь все предавали, я озлобился и... Разучился принимать любовь и дарить ее. И все бы могло быть проще простого, бросить все к чертовой матери, жить без каких-либо обязательств в своё удовольствие, но ты мне нужна! И я... схожу с ума от этого! Ты так нужна мне! — Поехали домой, ладно? — шепчу я ему на ухо сквозь слезы, и начинаю плакать лишь сильнее от того, что он тоже плачет. — Я научу тебя любить, ладно? И буду говорить тебе об этом каждый день. Никто ведь не говорил, что все будет посто, да?       Мои слёзы стекают по подбородку, а он, заметив это в свете фар проезжающего авто, целует эту свежую соленую дорожку на моей шее. Щекотно. Я начинаю смеяться сквозь слезы, а он валит меня на асфальт, нависая надо мной на локтях, и продолжает целовать мою шею, лицо, губы. Мы лежим на обочине проезжей части в конце ноября, когда вот-вот пойдёт первый снег, нам сигналят все проезжающие мимо автомобили, но нам до них нет никакого дела. Какая разница, что о нас кто-либо подумает? Мы вместе. И только это сейчас важно. ***       Я сижу на диване в одной футболке Галата с полотенцем на голове и глажу кота, сидящего на моих коленях. Прямо передо мной открыт новый текстовый документ с пилотным названием “В городе N”. Начать что-то писать — это самое сложное в любой истории. Будь то фанфик, когда тебе четырнадцать, сюжет мультфильма, когда тебе девятнадцать или же мемуары, когда тебе уже двадцать четыре. Мне вот, знаете, всегда помогает музыка или стихи. Песни всегда подсказывают правильное направление, когда ты не знаешь, каким путём пойти в своей истории, о чем рассказывать и как это делать. Я включаю свой плеер и ставлю рандомный порядок. “Louna - Солнце”. «Мир сжался до знака вопроса внутри: я вижу сон или я вижу Солнце?»       И слова сразу находятся, теперь я точно знаю, о чем я хочу написать. «Я вижу Солнце», - пишу я в новом заголовке к документу. Пришло время рассказать историю группы Френдзоны глазами маленькой девочки в большом дождливом Петербурге. Говорят, в этом городе невозможно увидеть солнечный свет, но у меня получилось. Хотите, я покажу вам?