Я вижу Солнце

      В квартире с высокими потолками витал дух приближающегося нового года. Мы так много всего приготовили для нас двоих, и это была так глупо и нелепо, но остановиться было невозможно. Диджей оправдал свою профессию и создал в вк плейлист, в котором замиксовал все свои и мои любимые песни, поэтому процесс приготовления праздничной еды проходил под самые шикарные саундтреки. Новогодних песен там не было. Там был мой любимый русский рок и панк-рок и его непонятные для меня клубные хиты. В этом что-то было особенное: будто мы учились принимать друг друга такими разными и непонятными друг для друга. Думаю, этот праздничный традиционный ужин был нужен нам обоим, ведь и он и я тосковали по своей семье и своему дому. В сущности, ни у меня, ни у Руслана, дома, куда можно было бы вернуться, и где бы нас ждали — не было.       Мое бирюзовое платье, под цвет глаз, висело на плечиках в ванной комнате, и я так долго не решалась его надеть. Время на часах стремительно приближало новой год, но я лишь смотрела на это платье и вспоминала свой школьный выпускной. Я так была влюблена тогда, так хотела поскорее уехать. Навсегда исчезнуть, убежать от этого чувства, забыть, пережить. Больше никогда не поднимать взгляд к крайним окнам на четвёртом этаже школы — кабинету истории. На мне были конверсы в цвет платья, и все одноклассницы смеялись чудному прикиду. Но и чудной и чудный — слова, произошедшие от слово «чудо», как ни поставь ударение, смысл все равно не будет негативным. Так я тогда говорила себе. Быть чудом — это ведь хорошо? Но он даже не пришёл на наш выпускной в тот день... А мне ведь больше ничего было и не важно, кроме этого.       Я надела платье и увидела в зеркале ту наивную девочку с испуганными глазами, что так хотела и так боялась покидать Минск. Марту, что улыбалась в школе, отвечая на вопрос: «Как дела дома?» — всегда только: «Все хорошо!» Как будто и не могло быть иначе. Как будто все и правда хорошо. Она ведь и сама в это верила. Та Марта верила, что мама никогда не умрет. И тогда я вдруг вспомнила этот всепоглощающий страх, который всегда приходил из-под сознания в самые разные моменты, тихим глухим голосом из глубины души, спрашивающим: «А что будет, когда она умрет?» Этот вопрос отдавался эхом в каждой клетке тела, заставляя замереть на мгновение и ощутить это, прочувствовать. «Этого никогда не будет! Она никогда не умрет!» — мысленно кричала маленькая выпускница Марта, зная, что голос говорит правду. Знала, но не верила в это.       И я снимаю его. Не могу, нет, не смогу его надеть. Слишком больно, слишком не хочу больше никогда переживать ничего подобного. Мне казалось, что Руслан помог мне со всем этим справиться. Преодолеть эту боль, снова стать целой и никогда не возвращаться к этим чувствам и воспоминаниям. Но они всегда будут частью меня. Только вот важнее всего не платье и не причёска с макияжем. Важно только то, кто с тобой рядом в эту праздничную ночь. И если ему тоже важна только ты, несмотря на то, как ты будешь выглядеть и как будешь одета, то ты сделала правильный выбор. Значит он — именно тот.       Поэтому 31 декабря в 23 часа ночи из ванной я вышла в той одежде, в которой приехала после последнего зачета два дня назад, лишь немного подкрасив глаза чёрным карандашом и серебристыми тенями. Мне не нужно особенное платье. Мне нужно лишь знать, что мой выбор правильный. — Все нормально? С платьем что-то случилось? Марта, ну, я же говорил, оно может в ванной от пара намокнуть, нужно было повесить его в шкаф... — я села рядом с ним на диван и опустила взгляд, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. — Не расстраивайся, ладно? Мне то совершенно не важно, как ты выглядишь, но это так было для тебя важно, и мне так жаль... Давай, попробую его посушить феном? Не хочу, чтобы ты расстраивалась перед Новым годом. Впереди ещё куча подарков, и мы обязательно пойдём на площадь, смотреть салюты! — С платьем все хорошо, я... просто не хочу... надевать его. Я все ещё не готова надеть его, знаешь? Оно напоминает мне... о школе... о Минске... о моей маме... — Руслан обнимает меня за плечи и целует в висок, прижимая к себе мою голову. — Это оказалось сложнее, чем я думала. А ещё... я все думаю о Вике и Глебе. И мне так... больно. Что меня с ними рядом не будет. Что я не смогу увидеть этого. Чувствую себя такой эгоисткой. Мне так стыдно! — Эгоисты думают только о себе, а ты сейчас думаешь как минимум ещё об этих двоих, так что тут что-то немного не сходится, — он усмехнулся и продолжил гладить меня по голове. — Знаешь, одна умная девочка после пар философии мне сказала однажды одну умную вещь. Переживать нужно лишь о том, что ты можешь изменить или на что ты как-то можешь повлиять. Если ты ничего не можешь сделать — не стоит и переживать. Я обещаю, что этот Новый год будет хорошим. Не жалей ни о чем, дай мне шанс поднять твоё настроение?       Мы смотрим друг другу в глаза, и я резко обнимаю его за шею, не сдержав слез. Иногда со мной бывает такое: эмоции накапливаются, и нужно просто их выпустить. Я и выпускаю. Иногда нужно немного поплакать, чтобы все снова встало на свои места. Через мгновение мы оба уже шутим и смеёмся, пробуя по очереди многочисленные салаты, запивая белым вином: сегодня никакого крепкого алкоголя в нашем арсенале не будет, ведь мы оба не любим крепкий алкоголь. Руслан смотрит на меня все также, как и вчера, и месяц назад. Так, как говорила Кэт — словно я самое дорогое сокровище, хотя на мне обычные серые джинсы и тёплая светло-розовая худи с капюшоном — совсем не праздничный вид.       Я предлагаю поиграть в «угадай мелодию», в поддержку нашей общажной традиции, и мы изо всех сил пытаемся загадывать такие песни, которые оба знаем, но от этого быстро становится скучно, ведь главный интерес именно в том, чтобы для распознавания песни потребовалось приложить усилия. Но, знаете, баланс между сложными песнями и самыми простыми найти так сложно! Играть в это с соседями намного азартнее, ведь все мы в общаге за два с половиной года стали на одной музыкальной волне. И мне как-то резко становится так весело! От вина или от того, какие дурацкие и смешные песни мы слушаем, а может от того и другого вместе взятого? Мы совсем не замечаем, как проходит время. Уже 23:45!       Вдруг мой телефон начинает вибрировать, а на экране высвечивается фотография моей тети в фейс-тайме. Я давно отвлеклась от мыслей о Глебе и Вике, но этот звонок резко вернул меня в реальность. Она хочет, чтобы я тоже все это увидела! На экране появляется ее лицо, она находится в ванной комнате квартиры сына и его девушки. — Марта, дорогая! Покажи мне своего парня, хочу на вас посмотреть! Какие вы хорошие! — ее голос веселее, чем всегда, и я понимаю, что она тоже уже выпила пару стопок. — Ты должна это увидеть, потому что иначе просто и быть не может! Выключай Путина, давай, у нас сегодня своё представление, а он одно и тоже говорит каждый год, ничего нового не услышим! — Ох, Тетя! Я так хотела увидеть это! Это так важно для меня, спасибо!       Руслан ставит телевизор на беззвучный, тетя по ту сторону экрана выходит в гостиную, где ребята и их родители нелепо танцуют под песни Киркорова и Баскова. Телефон она поставила на полку так, что мы с Русланом видим всю комнату, а нас никто не замечает. Я держу своего парня за руку и чувствую, как мое сердце начинает биться нереально быстро. Отец Вики убавляет громкость телевизора, на котором появляются пейзажи Красной площади, и все будто замирает, погружаясь в замедленную съемку.       Каждая девочка с самого детства мечтает об этом моменте. Столько сказок о любви, что нам читали на ночь с младенчества, рассказывают об этом. Как прекрасный принц встаёт на одно колено, открывает коробочку, и происходит чудо! К этому мы готовимся в своих мыслях с того самого момента, когда впервые осознаём, что мы влюблены. Примеряем его фамилию, придумываем историю нашей будущей семьи, создаём ее в Симс и, конечно же, верим во все это всем сердцем и душой. Если девочка скажет вам, что никогда не мечтала выйти замуж — она соврёт. Таких девочек просто не существует. Сейчас перед нами развивался сюжет сказки XXI века: в фейс-тайме, через восемь станций метро друг от друга, мы были все вместе в этот важный, удивительный момент!       Я держу телефон обеими руками, но они трясутся от волнения, и я кладу его на стол, а Руслан удобно ставит его, облокотив на салатницу. У меня перехватывает дыхание, закрываю рот ладонями, точно также, как и Вика, когда брат прямо перед новогодней елкой садится на одно колено, протягивая ей кольцо. Под первый бой курантов она отвечает: «ДА!»       На том конце провода дядя и отец Вики разливают шампанское по бокалам, а я так искренне плачу сквозь улыбку, что ничего с собой не могу поделать: я так счастлива за них! Руслан протягивает мне бокал, а на экране новоиспечённые жених и невеста разрывают объятия, чтобы присоединиться к новогоднему тосту. И вот тогда тетя привлекает их внимание к экрану телефона, они видят меня. — Марта, я так счастлива! Спасибо, что была рядом в этот момент, я так хотела, чтобы ты была с нами! — Любим тебя, сестренка!       Часы на Спасской башне бьют полночь, мы в шутку чокаемся бокалами через экран, и я завершаю вызов. Теперь все идеально!       За окном с площади Восстания уже слышаться салюты, а рядом со мной звонит телефон: конечно же это Саша, кто ещё поздравит меня сразу после курантов? После короткого разговора со мной она просит передать трубку моему парню, что я и делаю. Она слишком много выпила, поэтому ей так хочется поздравлять всех вокруг! Это так похоже на Сашу.       Они говорят дольше, чем я предполагала, и от этой странной беседы двух людей, которые даже ещё не знакомы друг с другом, отвлекает меня звонок на телефоне Руслана. На экране высвечивается очень странное наименование: «Лера и Валера», от чего мне становится смешно. Наверное, это его друзья из Москвы, у которых так прикольно совпали имена! Я показываю ему экран, усмехаясь, но с его лица улыбка вмиг стирается. Он сбрасывает вызов, прощается с Сашей и забирает у меня свой телефон. Но я в тот момент чувствую себя такой счастливой, что не придаю этому никакого значения. — Лера и Валера! Слушай, это так смешно! Они пара? Или, может, близнецы? Было бы здорово! Знаешь, я бы назвала такими одинаковыми именами детей-близнецов, мне кажется. Так красиво заучит! — Я наливаю нам обоим в бакалы шампанского, но он никак не комментирует этот момент со звонком, а я и не спрашиваю. — Перезвони им, а я позвоню Галату пока что, ладно? Поздравлю его и маму.       Взяв в руки телефон, я ухожу на кухню и набираю его номер. В Новый год я не загадываю желаний, не верю, что они исполняются, но если бы я загадывала, я бы попросила, чтобы Руслан Чан и Вова Галат смогли снова общаться и простили друг другу все прошлые неприятные моменты. Смогли пойти дальше ради меня. Или хотя бы просто перестали ненавидеть друг друга. После трёх гудков он отвечает. — Малышка, с Новым годом! — С Новым годом, Вова! Пусть все плохое останется в старом году, а а новом все будет только лучше! Успехов тебе во всех начинаниях, новых побед и достижений. И побольше искренних людей рядом, — я говорю поздравление на одном дыхании, но он перебивает меня. — Да ладно! Ты никогда меня не называла по имени! — Называла, почему же нет? — я знаю, что не называла, но надеялась, что он этого не замечал, поэтому теперь чувствую себя неловко. — Нет, никогда. А про искренних людей. Их в моей жизни, кажется, всего двое. Ты и моя мама! — он усмехается. — Вы куда идёте сейчас, на Дворцовую или на Восстания останетесь? Не хотите до ветерков доехать? Конечно, сейчас из центра вы хуй сможете выехать, но можно попробовать! Хочу увидеть тебя. И, знаешь, я подумал, что мне пора завязывать с этой хуйней. Я готов с ним встретиться. И, как ты там сказала? Оставить все обиды в прошлом году! — Ты что, серьёзно? Ты хочешь... помирится с Русланом? — Да, я хочу. У меня просто нет никакого подарка для тебя, а ты так много... для меня значишь, так много делала ради меня и вообще... всегда была на моей стороне. Я хочу совершить поступок. Типа как герой, понимаешь? Ради тебя. — Ты пьяный? Да ты точно пьяный! Думаешь, это смешно? — поверить в происходящее слишком сложно, и я обиженно ему отвечаю. — Не обижай меня. — Тогда я сам приеду. Буду у стелы на Восстания. Часа через два. — Нет! Ты с ума сошёл! — и он начинает смеяться. — И ты поверила? Да ладно тебе, Марта! Я никогда ничего не делаю ради других. Мне ж на все похуй! А Вика мне прислала только что фотку кольца на пальце, прикинь! — он смеётся ещё громче, а мне становится страшно от этого смеха настолько, что по телу пробегает холодок. — Но мне похуй! Выпьем за любовь, как говорится! — Мне так жаль, ей стоило сделать это лично и в другой день... — я сбита с толку и не могу найти никаких слов в поддержку, а все мое веселье от вина и шампанского куда-то в один миг улетучилось. — Это не имеет значения. Прости. Только праздник тебе испортил. Я только и умею все портить, это единственное, в чем я, мать вашу, хорош! — на несколько секунд повисает пауза, но Галат прерывает ее. — Приедешь ко мне на днях? Мне тут подогнали фанаты всяких ништяков, а одному все не хочется сжирать, хочу поделится с другом. — Конечно, я приеду! Обязательно увидимся. Поздравляй маму от меня, ладно? — Да, она тоже поздравляет тебя. Наберу числа третьего, окей? До связи! — он резко сбрасывает, и я даже не успеваю ничего сказать ему в ответ.       Мы с трудом пробиваемся в толпу на площади, чтобы присоединиться ко всеобщему веселью. Люди образуют два хоровода: вокруг стелы и вокруг ёлки, громко подпевая звучащим новогодним песням из колонок, что всюду расставлены. Звуки салютов не умолкают в течении нескольких часов, прерываясь всего лишь на несколько минут. Лишь внезапно пошедший дождь разгоняет толпу с площади: люди бегут к зданию вокзала, ближайшим торговым центрам, чтобы укрыться под карнизами. Только в Петербурге может пойти дождь в Новогоднюю ночь.       Я поднимаю взгляд к небу, Руслан держит меня в своих объятиях. Небо такое светлое, какое бывает только зимой: такого цвета, будто грязно-красный оттенок смешали с белилами. Я знаю, что это отражение снега, но это так завораживает! Светло-розовое небо ночью. А вы когда-нибудь замечали?       Пробившись сквозь толпу, мы убегаем по Лиговскому проспекту обратно домой. Мы уже насквозь мокрые, но все равно бежим, пытаясь обогнать дождь и непогоду. А дома так тепло и сухо!       Переодевшись в сухую одежду и высушив друг другу волосы феном по очереди, мы приступаем к вручению подарков, и я начинаю первая. Это подарок, сделанный своими руками, которому я посвятила не одну ночь, пытаясь делать его параллельно с подготовкой отчетов по практике и курсовыми. Развернув подарочную бумагу, он находит альбом, внутри которого нарисованы иллюстрации ко всем нашим самым важным общим моментам, начиная от первой встречи в подвале ТУКа пять с половиной лет назад и заканчивая этим. Я нарисовала его заранее: момент, на котором я в своём бирюзовом платье с чистыми завитыми волосами вручаю ему этот альбом на фоне наряженной новогодней ёлки. В реальности, конечно же, все вышло менее торжественно, но я ни о чем не жалела. — Боже мой, Марта. Мужчины не плачут, но я сейчас не сдержусь. Это так трогательно! И, знаешь. Я помню все эти моменты именно так, как ты нарисовала! — я довольно улыбаюсь. — Там много свободных страниц, на тот случай, чтобы потом его дополнить. Это ведь только начало, правда? — вместо ответа на вопрос он целует меня, и я так крепко прижимаюсь к нему, потому что не хочу, чтобы этот момент заканчивался, но он находит способ отстранится от меня и достаёт из-под ёлки праздничный конверт. — Знаешь, мне немного стыдно за свой подарок, потому что он не такой крутой, как твой... Я очень хотел написать музыку для тебя, но... оказалось, что я не настолько романтик! Все было совсем не то, и я никак не мог найти то самое звучание. То, которое бы понравилось тебе, поэтому... — он протягивает конверт, а я поспешно открываю его, стремясь поскорее узнать, что же он для меня приготовил. — У этих ребят получается писать тексты и музыку, которая тебе точно понравится в любое время дня и ночи! — Это же билет на Новогоднюю Акустику Элизиума! О боже, как я мечтала сходить, но у меня никогда не находилось денег на билеты! — в порыве эмоций я кидаюсь ему на шею. — Я так люблю их, Руслан! Я, наконец-то, смогу вживую услышать свою самую любимую песню! Он достаёт свой телефон и... включает ее! «Звезды смотрят с неба, искорки мерцают, Только ничего в нас они не понимают! Я смотрю на звёзды, ветерочек стих, Но я ничего не понимаю в них: Смотрим друг на друга!»       Как-то само собой мы уже лежим на диване, целуясь невпопад. Я так люблю эту песню и его, что, кажется, подарка ещё лучше просто не могло существовать. Меня смешат и щекочут его поцелуи в шею, а шампанское, что мы только что допили, кружит голову. — Нам нужно убрать еду в холодильник, — говорит он сквозь мои поцелуи, но вставать не собирается. — С ней все будет в порядке. В крайнем случае, тараканам ведь тоже нужен праздник? — говорю я, усмехаясь. — Из-за тебя при слове «Тараканы» я представляю этого губастого панка, как его там... — Сид! — радостно отвечаю я и смеюсь. За окнами все ещё сверкают салюты, но засыпаем мы не скоро. Да и кто же рано засыпает в Новогоднюю ночь?