Демоны увядших листьев

      Мереди знает, что лес полон демонов, правда, пока не решила, кто они такие. Сама придумала сказку на досуге, сама же и поверила.       Добрую сказку про условно хороших лесных демонов — вот прямо настолько, насколько они могут таковыми быть. Мереди ведь обо всех думает только хорошее. И оптимистка по натуре. Или ей так кажется. В любом случае, выбирать не приходится: либо веришь в безоблачное будущее, либо смиряешься с участью всю жизнь скитаться по пресному, однообразному и ужасно надоевшему, холодному и грязному лесу. Прятаться в пещерах, заброшенных домах, которые больше никто не восстановит Дугой времени; в уютных тавернах на окраинах деревень, где пахнет плесенью и дешевой едой, и...       И так или иначе, всю жизнь прятаться не получится. Мереди это знает — еще и потому придумала своих демонов, чтобы верить, что они ее защитят. Спрячут, успокоят, приласкают, сберегут от вселенских бед.       Джерар монотонно, обреченно повторяет, что грядет война. Напоминает, что темных гильдий еще счесть-непересчесть, и прячутся они ловче старых. Что каждый день — новая напасть, и не факт, что наступит. Поэтому нужно ценить каждый момент. А сам ведь не ценит!       Мереди страшно. Чтобы не сойти с ума, она живет в доброй сказке, с "блэкджеком и добрыми демонами, которые больше ангелы, чем демоны, но негоже ангелам помогать грешникам".       Она пытается наполнить каждый день этим волшебством — нет, не древней магией чувств, которой ее зачем-то обучили — а волшебством из книжек с картинками, которых у нее никогда не было. Но где-то такие книжки есть. И сказка тоже есть. А смерти, войны, расставаний и потерь в личной сказке Мереди быть не должно.       Она просыпается ночью от тяжелого, липкого холода. Точнее, проснулась уже давно, но не могла подняться из под груза собственных мыслей. Таких же промозглых, как и этот октябрь.       Садится, вытягивает ноги, касаясь тканевой стенки палатки. Непослушными, озябшими пальцами плотнее закутывается в одеяло. И просит лесных демонов о помощи: "Согрейте!". Закрывает глаза, считает до десяти и чувствует, как на душе правда становится теплее, просто потому что именно сейчас все почти до боли хорошо. Потому что новый день вот-вот наступит, а она не одна, и может себе позволить думать обо всяких глупостях. Как не может позволить Джерар, как не могла позволить Уртир. Мереди морщится от воспоминаний. Все же, для идеальной картины мира не хватает одной-единственной детали. Ее Уртир.       Но Мереди не хочет об этом думать. Неожиданно, она нащупывает в темноте пустую банку, по запаху из-под приторного летнего варенья. Земляника! — Что-ж, твое время окончено, — шепчет она не то аромату, не то банке, не то собственным зябким мыслям, — Пришло время спрятать сюда кое-что очень маленькое, но вместе с тем и огромное. Этот момент. Странный промежуток между днем и ночью, когда все как-то странно хорошо.       Мереди набирает полную банку осени и быстро-быстро завинчивает крышку. Открывает глаза, а внутри уже шуршат рыжие и бордовые листья, ореховая скорлупа, а на дне клубится голубой предрассветный туман, среди которого сияют ярко-желтые домашние огоньки. Это ее осень, ее сказка! И из тумана на Мереди глядят хитрые глаза демонов, которые помогают сбившимся с пути грешникам найти дорогу домой.       Она моргает. Листья и туман пропадают, но огоньки остаются на месте и как-будто разгораются ярче. Она изумленно вздрагивает и роняет банку на колени. Банку, полную лишь невесомого осеннего воздуха. — Испугалась? — спрашивает — хотя скорее констатирует факт — Джерар откуда-то из темноты. — Прости, что мешаю тебе сходить с ума и страдать. Но это мой конек.       Мереди сонно шепчет что-то даже для себя невнятное, и ищет в темноте друга. Прислоняется к его плечу, чтобы согреться. И, проваливаясь в долгожданную уютную дрему, спрашивает: — Будешь моим осенним демоном?