Мой личный демон

POV Соня - Кстати, я все хотела спросить, а что ты тут делаешь? Ну, в моём городе? Да еще и один, без коллег? - Без каких коллег? А?! – Томаш снова улыбнулся, и меня ударило током… Опять… - Ну, без Behemoth и Vesania. – я вцепилась в стульчик, боясь грохнуться в обморок. Ну вот, доигралась, идиотка. Он же простой человек, такой же как и я… Надо успокоиться, а то он подумает, что я сумасшедшая. - А! Ты о них! Ну, они будут позже. Вернее, только Behemoth. Мы тут клип снимать будем, я приехал место выбрать. В том ты маэш нам помоц, Зося! Меня словно заморозило… Зося. Так меня называла только бабушка лет пятнадцать назад, когда была жива. Зося. Зосечка. Меня вывел из ступора Его голос: - Соня, с тобой всё нормально? Я чего-то не так сказав? Обидел? – смотря в эти встревоженные глаза, ну как я могла ему объяснить, что бабушка – единственный в этом мире человек, который меня любил? - Нет, всё хорошо. Просто меня так давно не называли! - Ты знаешь, что означает твоё имя? - Да… Родители все уши прожужжали, мол «София – умная, ты должна оправдать своё имя!»… Ладно, не обращай внимания. Если тебе так удобней, можешь звать меня Зосей. - Хорошо! А ты меня – Томеком! - Томек? Как-то непривычно называть самого Ориона Томеком! Тебя так ещё кто-то называет? - Меня так мама в детстве называла. Сейчас фанаты Орионом звут, а друзья – Том либо Томаш. А Томек – пусть будет только для тебя?! - Договорились! Завтрак подошёл к концу, надо было что-то делать дальше. Так как погода вдруг резко испортилась, начал моросить холодный и надоедливый дождик, я подумала, что стоит начать обзор города с музеев – так мы не промокнем, ведь я имею вредную привычку не носить зонтика. Я люблю дождь, и мне всё равно, но вот Томаша надо беречь от простуды. - Ну что, пошли? Томек, а ты любишь музеи? - Ну, не так, чтобы очень. А что? - Погода испортилась, и я подумала… - Ты боишься деща? Не верю! - Нет, наоборот, но… - Не из цукра, не розтаю! Пошли! – знакомая фраза. Так я всегда отговариваюсь всем, когда мне говорят, что на улице дождь. - Ну ладно. Но начнём все равно из музея. Это музей-аптека, тебе должно понравиться! Мы вышли из ресторанчика, и направились на другую сторону Площади Рынок. Томаш оглядывался так, будто что-то вспоминал. Потом всё-таки не выдержал: - Я понимаю, что город строили поляки, но он всегды таким быв? - Каким – таким? - Ну, таким кольоровым… емм… Цветным? - Ну да. Ваша же специфика… хм… Европейская. Извини! Просто я долго работала гидом и немного предвзято отношусь к туристам. - Понимаю! Самого иногда достают эти толпы… как правильно? Овец? Или козлув? - Ахахах! Нет, баранов! - О, да! Баранув! Они ходят туда, ходят сюда, смотрят, спрашивают. Не люблю экскурсий группами. - Ты еще русских не видел! - А ты не русская? - Нет. Я просто говорю на понятном тебе языке! А так – я львовянка. У львовян нет национальности – слишком много кровей в нас намешано. - Например? - Я – наполовину гречанка, наполовину скандинавка, есть польские корни и украинские. Так что вот… В роду было принято давать детям скандинавские, греческие либо польские имена. Отсюда и Соня, вернее София. Но я терпеть не могу полное имя. - А Зося? - Так меня называла только бабушка. Она говорила, что так мне больше идёт. – я грустно улыбнулась. Наверно, впервые за сегодня улыбка получилась искренней, потому что Томек ответил такой же грустной улыбкой. - Извини, если что не так? - Мы пришли. – не хочу сегодня думать о грустном. Сейчас будет весело! – ты клаустрофобией не страдаешь? - Чем? Ну, не боишься закрытых пространств? - Мы же вроде в аптеку шли? Где там закрытые пространства? - Сейчас узнаешь! Мы вошли в ничем не приметную аптеку на углу Площади Рынок, я кивнула аптекарше-кассирше – она работает тут уже давно и хорошо меня знает. Мы вошли за прилавок. Томаш удивился, но промолчал. - Ты как вообще к врачам относишься? – решила предупредить хоть о чем-то. - Та так себе. Никогда близко не подходзив! – засмеялся Томек. - Ну, тогда сейчас подойдёшь! Пошли направо. Направо находилась комнатушка с бюстами самых известных врачей, начиная от Гиппократа и Сократа и до более современных. Никогда её не любила, потому что тут есть окно, и много туристов. Томаш с интересом разглядывал стенды с историей медицины в этом городе, а я бессовестно разглядывала Томаша! Дальше такой возможности не будет. Потом перешли в комнату-рецептурную, где стоят станки для таблеток и пилюль, колбочки с ретортами и висят разные травы. Томаш при виде трав оживился. Хорошо хоть название каждой написано на украинском, польском, английском и латыни. Не придется переводить эту ересь! Опять исподтишка наблюдаю за ним. Нет, ну совсем такой, каким я его видела… В снах. Да, Томаш мне снится уже давно. Несколько лет, с тех пор как узнала о существовании блэк-металла, и увидела фотки блэкарей без грима. Он поразил. Строгий и даже агрессивный в корпспейнте, в жизни Томаш Врублёвский выглядел намного привлекательней… Хотя нет – ему и грим идёт, неправильное слово… Скорее, он выглядел… настоящим. Вот с тех самых пор образ Томаша навсегда поселился в моем сердце, рядом с многими чудесными музыкантами и певцами этого мира. Да… Я больная! От дурацких фанатских мыслишек отвлёк Томаш. Мы уже были в алхимической комнате, и он в диком восторге кружился вокруг чучел животных. Откуда у него такая тяга к мертвым зверушкам?! - Смотри! Нет, ты только зобач, какие они… интересные! - И чего ж в них интересного? - Ну, они даже мёртвые сохранились как живые. Это круто! - Томек, это макеты! Они ненастоящие! - А вот и нет! Смотри, сова! Она настоящая! Только мёртвая! - Ладно, пошли отсюда. - Ты боишься? Почему? - Та не боюсь я, просто неуютно. Сюда солнце светит, витражи жуткие. - Ты боишься витражных окон? Ахахах! Вот и выяснили! - Ты был когда-нибудь в церкви, с такими же окнами, где противно воняет ладаном и трупами, а под ногами похоронены люди? А меня однажды в такой закрыли! - То есть? Как так замкнули? - Однажды летом я поехала к маминой сестре в гости. А она живёт в маленьком городке, где когда-то поляки понастроили кучу костёлов. Ну вот, мне тогда не хватило ума, зная характер тёти, вести себя как обычный ребёнок. Я сначала ей нахамила, а потом вечером сбежала от неё и пошла гулять по старому кладбищу. К полуночи вернулась, но тётя так распереживалась, что устроила мне допрос. Я и выдала, где была – они весь город кроме кладбища обыскали. Мне тогда это показалось весёлым, до следующего утра, когда тётя потащила меня в костёл. Не, одно дело – гулять по кладбищу, где тихо и много зелени, и совершенно другое – идти по камням церкви, зная что под тобой лежат трупы. Но тётя, увидев, что я упираюсь, списала это все на злых духов. Они с тамошним попом решили проверить догадки, и заперли меня одну на весь день в церкви. Я сначала хотела сбежать через окно, но так и не добравшись до него, забилась в угол на хорах. Витражные «лики святых» бросали страшные тени на пол, прямо на то место, где был вход в склеп… С тех пор я не люблю витражи, и боюсь церквей. - Бедная… Как они могли так издеваться? А родители? - Родители занимались моим воспитанием лет до 14, потом поняли, что у них не получается, и оставили меня в покое. Тётя же до сего дня убеждена, что я сатанистка – а всё из-за того, что дружу с неформалами. Мы перестали с ней общаться после того случая. Ладно, идём дальше! Осторожно, тут скользкие ступеньки! - А я всегда думал, что Львов, как и другие польские города, очень религиозный! Куда мы? - Не бойся! Смотри, видишь нишу? - Да. - Загляни внутрь! - Ну и?... Аааааааааааа!!!!!!! Мама! Фух! Как ты… Кто это? Чего они смотрят? - Ахах! Дурашка! Купился!!! Это манекены!!! Ахахах! – у меня от смеха выступили слёзы. Ну вот, теперь он не так идеален! А то аж неудобно стало – я тут всего боюсь, а он такой бравый. Томаш смотрел на меня все ещё испуганными глазами, но видя мою весёлую мину, тоже начал смеяться. - Пошли дальше! Тут самая интересная и прекрасная комната – храм Асклепия и его дочерей. Смотри, дверь закрывалась снаружи, тут есть только малая отдушина, через которую поступает воздух. Одна свеча, циновка на полу, холодные сырые стены и мрак – тут запирали девушек, которых лечили от «истерии». - Тоже злых духов выгоняли? - Типу того. - А мне ничего не будет? - Ну, учитывая, что Асклепий – не христианский бог, думаю, ему начихать на нас с тобой! - А если бы дверь закрылась – как скоро нас найдут? – Томаш хитрым взглядом посмотрел на меня и подмигнул. - Тут камеры в двух углах, и замок автоматический – ловушка для туристов испуганных. Так что расслабься! - Добже. Тогда идем дальше. Что там ещё? - Комната-бродильня. Тут стояли бочки с вином и пивом, которым монахи успешно торговали. - О! Пивооооо! А я слышал, что у вас вкусное пиво во Львове! - Есть такое! Выйдем живыми – пойдём дегустировать! - Тогда идём! Какая комната следующая? - Комната с порошками и ядами. - О! Интересно! Томаш принялся читать историю царя Мидаса, а у меня снова появилась возможность смотреть на него, не палясь. Со спины я бы его узнала в толпе – эти длинные, иссиня-чёрные волосы, манера чуть горбить спину – басист ведь… Кстати, о басистах – он первый мой знакомый басист среди музыкантов, а знакомых музыкантов, хотя и местного, украинского разлива, у меня дофига. Нет, он прекрасен. Мне с таким точно не на что надеяться. Ай, опять размечталась! Как говорит Ира – сплю наяву. - Ну что, пойдём? Где тут у вас пиво? – Томек сиял, как дитя. На мгновенье появилась мысль о том, что не стоит его спаивать, но благоразумие – не моя сильная сторона, поэтому я просто показала Томашу выход и мы покинули аптеку-музей. Погода испортилась окончательно, но мне нравился заплаканный город. Именно поэтому я живу здесь уже много-много лет. Томаш изъявил желание посидеть на улице, под зонтом. Что ж… Тогда «Дзыга» на Армянской – самое то. И пиво вкусное, и зонтики хорошие. Короткая пробежка под ливнем – и мы под защитой первых зонтов. Томаш сам выбрал место у стены. Каменная стена монастыря. Моё любимое место. Как он узнал? Официант нехотя выходит из укрытия, идёт к нам. Заказываем пиво, тарелку с сырами и сухариками. Сейчас Томаш серьёзен и строг. Но когда поворачивается ко мне – снова улыбается. Это наверно проффесиональное – общаться с персоналом и с друзьями по-разному. Садится на плетённый диванчик спиной к стене, я пытаюсь сесть напротив, но он хватает меня за руку и усаживает возле себя. Официант выносит плед – именно за возможность посидеть на улице, закутавшись в плед, я и люблю «Дзыгу». Томаш укрывает нас пледом, приобнимая меня. Понимаю, что это всего лишь, чтобы согреться – и мне становиться смешно. Ведь мы только что заказали холодное пиво. Томек, словно прочитав мои мысли, предлагает: - Может, лучше кофе закажем? - Нет, я не против пива! - Ну смотри, а то мне больной гид не нужный! - Не заболею! – Томек сильнее прижимает мня к себе, и я понимаю, что так уютно мне было только на руках у бабушки… Столько лет прошло, а я впервые почувствовала, что реально кому-то нужна, пусть даже только как гид.