Когда нас выпустят?

В квартире СПБ: — Я не собираюсь причинять кому-либо вред, Берлин. Если ты действительно хочешь доказать мне свою так называемую любовь, ты должен спросить разрешение у моего отца. - Берлин, широко распахивает глаза не веря в услышанное, ему всё же дают надежду на отношения, но при этом подобные слова вызывают множество вопросов. — Почему, ты... - Петербург, лишь хмуро усмехается. — Только отец может распоряжаться моим телом так, что если удастся тебе убедить, Ри в своих чувствах ко мне. А сейчас я спать. Уходи. - Санкт-Петербург, поворачивается к немцу спиной и с головой укрывается одеялом. Пришлось отступить... Российская Империя, очень переживал, скоро начнутся роды это так волнительно, он перечитал множество книг о том как ухаживать за маленьким ребёнком и как его воспитывать. — Волнуешься? - Германия, обнял русского за плечи смотря вместе с ним на прекрасный вид из окна. Россия, лишь покачал головой и провёл рукой по животу, такое необычное чувство ощущать внутри себя ещё одну маленькую жизнь. Ги, любуется своим партнёром и встаёт перед ним на одно колено. — Ги, ты чего задумал? - не понимающе смотрит русский, немец же с лёгкой улыбкой на губах берет руку Ри, целуя её. — Мы будем самой счастливой семьей... Следующем вечером Ри, увезла скорая и не по понятной причине монарх просил не ехать с ним, интересно почему? Германская империя, времени зря не теряет ставит в детской две кроватки и пару пакетов вещей, два стульчика для кормления. Он, самый счастливый отец... В кабинете врача тихо тикают часы, Германия не мог поверить словам человека, но бумаги что лежали перед ним утверждали о том, что человек говорит правду. — Соболезную потерять ребёнка близнеца при родах. - врач покачал головой, выражая соболезнование. — Могу я у вас кое-что попросить? - голос немца еле слышен, он до сих пор не верит в происходящие. — Да, конечно. - Германия, поднимается со стула смотря на человека пустым взглядом. — Не говорите об втором ребёнке, Российской Империи... На квартире СПб: Берлин, совершенно не ожидал увидеть на столе букет красных роз. — Нравится? Это мне, Лондон, подарил. - Питер, с наслаждением тянет каждое слово при этом его взгляд такой мечтательный. В голубых глазах застыла ненависть при мысли о том, что кто-то другой мог оказывать подобное внимание любимому городу. Разложив продукты в холодильник и по полкам разные продукты, немец интересуется голоден ли русский, на что тот лишь посмеиваясь сообщает, что идёт с Лондоном, в кофе. — А как же тренировки? - Берлин, пытается хоть как-то удержать город рядом с собой. Петербург, поворачивает инвалидную коляску так, чтобы не было видно выражения его лица. — Лондон, был добро ко мне сегодня и провёл со мной тренировку и даже искупал меня в ванной. - последние слова явно были лишними, это понятно по треску со стороны немца. Петербург, лишь еле заметно вздрогнул и уехал в свою комнату для выбора одежды, Берлину даже показалось, что он увидел засос у шеи русского города. Он, стукнул кулаком по столешнице намереваясь от злости, нужно скорей добиться взаимности от города, любой ценой. КНДР, впервые за столь долгое время смог испытать столько эмоций за один всего лишь день, он словно оживает находясь рядом с русским мишкой. Ласково светило солнце, пригревая часть оголённого живота, лёгкий ветер словно убаюкивал молодую страну. — Я принёс лимонад. - оповестил откуда то сбоку, Россия. Сегодня было очень жарко, пусть и изредка поддувал лёгкий ветер. КНДР, прямо чувствует как его прожигает своим взглядом, Россия. Лежавший на зелёной траве кореец выглядит очень сексуально, коротенькие шортики и задранная футболка и чуть подрагивающие ресницы при каждом порыве ветра. Кореец, как-то недовольно фыркает чувствуя как Федерация, сел на его бёдра. Русский, склонил на бок голову, изучая симпатичное лицо, КНДР вздрагивает ощущая тонкие пальцы у своей повязке, он даже как-то неуверенно дёргает головой. Россия, склоняется ближе к лицу другой страны, обдувая своим горячим дыханием. Если присмотреться можно увидеть как по телу Федерации, огибая мышцы видны капельки от жары. Тяжело вздохнув северный позволяет снять повязку, он не мог ни уловить секундную дрожь со стороны, России. Один глаз цвета самого глубокого моря, другой же чёрный как бездна, что скрывался под повязкой. — Осталось после экспериментов, твоего отца. - тихо комментирует северный, свой чёрный глаз. Россия, что-то неразборчиво шипит, на что КНДР успокаивающе заверяет мишку, что в этом нет его вины. Лёгкий поцелуй на ключицах заставляет выгнуться на встречу ласкам, шортики с нижним бельём постепенно снимаются, поцелуи от России столь нежны и прекрасны, что хочется ещё и большего. Два пальца проникают внутрь, растягивая колечко мышц, КНДР тихо постанывает в такт движениям русского и изредка двигает бёдрами навстречу пальцам, задевающем простату. Он непроизвольно сжимается, чувствуя головку у входа, Россия успокаивающе шепчет, поглаживая бёдра. Стон, один за другим льются из чуть приоткрытого ротика, слышен звук тихого рычания со стороны, мишки. — Ты прекрасен... Дом англичанина. — Я удивлён. Так понимаю ужин в кафе откладывается. - с безразличием на лице говорит, Санкт-Петербург. Лондон, невольно улыбается, он усаживает гостя за круглый стол при свечах, в мыслях вьётся догадка что это скорее свидание, чем дружеская посиделка. — Рядом с ним я чувствую себя каким-то негодяем, что совратил малолетку. Берлин, утверждает что испытывает любовь ко мне, но ему всего сто один год! - после пятого бокала речь льётся рекой из уст русского и лишь в некоторых моментах ему со стороны поддакивает, Лондон. Ему было необходимо излить душу своему старому другу, русского смущала такая настойчивость со стороны немца, да ещё и эта разница в возрасте невероятно смущала монархическую столицу. Доев пастуший пирог, который является традиционным британским блюдом, английская столица вытерев краем салфетки уголки губ, интересуется: — Как насчёт ночёвки у меня, опекун не будет против? - при свечение свеч, можно заметить как у Лондона, блеснули глаза, а уголки рта чуть приподнялись выдавая лёгкую улыбку. — Этот немец, мне не указ... Колония строгого режима « Чёрный дельфин » — Союз, к вам посетитель! - коммунист удивлённо вскинув бровь, оторвался от изучения книги, за железной дверью раздаются тихие шаги, щелчок и... — Moy lyubimyy, kommunyaka~ Тёмная фигура, словно тень скидывает капюшон обнажая уродливую реальность...