Гейл, увидев своего бывшего, примерного ученика был довольно сильно удивлён неожиданной встречей. Брок, обрадовавшись, присел рядом на скамейку со стариком, после чего сразу был заключён в крепкие объятия, да настолько крепкие, что Брок кажется услышал глухой хруст в области спины. Брюнет не удивлялся такой силе бывшего учителя, ведь он не раз был наслышан об этом. Эта сила – которая буквально вместиться не может в хрупком старческом теле, но как-то смогла уместиться в нём и сейчас парень испытывает это на себе. Гейл, вдоволь потрепав парня по голове, словно внука, радостно заговорил:
— Сыно-о-о-ок! Как давно я не видел тебя! Глянь ты как вырос-то! — искренне восклицал полярник, не отпуская уже посиневшего парня из объятий и снова сместив свой взгляд на густо растущие розы на лице, добавил. — Эта зараза и до тебя добралась... Чёрт бы побрал, ну честное слово! Кого не встречу — всё в цветах обросшие.
Брок хихикнул, выпрямляясь.
— Так уж получилось, — Брок почесал затылок, будто оправдываясь о проступке, хотя он просто заметил, что розы огорчили Гейла. — Уже как год прошёл когда эту болезнь нашли.
— Во-о-от как... — со смятой улыбкой протянул старик.
— Ну не будем об этом. Где вы были всё это время? Я вас аж с выпускного не видел.
— Где, где... На севере я был, сынок. А там, сам знаешь, лишь сугробы, да полуметровые сосульки растут. Что уж там до цветочков.
Над скромной шуткой рассмеялись оба.
Парню было очень приятно общаться с Гейлом, ведь даже сейчас, хоть и шутя, он давал очень дельные советы, которые Брок обязательно применит, если не забудет конечно же. Тактические и боевые навыки никогда не помешают для самообороны, но также, Брок всегда рад услышать истории с участием самой большой холодной пустыни и её обитателях. Возможно это всего лишь гигантский ледяной кусок промёрзшей земли, что словно безмолвно лежит у Северного Ледовитого океана, лишь повывая смежными бурями, но всё-таки, как же интересно слушать о том, что могут таить в себе холодные, ледяные пещеры... А кто же знает об этом больше, чем учитель-полярник?
Он рассказывал о далёких снежных местах, когда его накрыла буря, как на пингвинов смотреть любит, когда их малыши пища́ топчатся на снегу за родителями. Даже как-то завёл себе друга среди них. Пришагал к полярнику такой, на вид, высокий пингвин, а Гейл его рыбой подкармливал. Пингвин к старцу привык, вот и подружились.
А как из всей пингиновой толпы он отличает своего северного приятеля - не понятно, ведь они все на один клюв похожи. Разве что птенцы сероватые.
Пока они прогуливались по парку, Гейл увлечённо рассказывал как к нему подбежал медвежонок на запах рыбы.
— Я боялся как бы его мама меня не засекла, а этот белый-мохнатый к моей ноге прилип и к рыбе лапой тянется. — со смехом говорил он.
Уже давно покинув скамейку, старик идёт, еле видно похрамывая и приобняв парня за плечо, резко начинает рассказывать о том, как же прекрасен брак, на что Брок лишь молчал и улыбаясь выслушивал то, что ему пора жениться.
Как сейчас помнит, каждая реплика, каждое слово произносится с отцовской заботой, с хрипловатыми, тёплыми смешками полярника. Даже лекции его были довольно интересны, ведь всю суть тренировок и боевых тактик он умудрялся выражать через увлекательную историю. И это, как не странно, шло на пользу. У учеников улучшались навыки, благодаря чему они получали постоянную похвалу от тренеров.
А на расспросы про Джеки, Брок отвечал совершенно невнятно, что-то просто бубня себе под нос. Из всего что нашептал брюнет, Гейл лишь разобрал слова «кино» и «больница». Полярнику было заметно, что отвечать на это он не может, а может и вовсе не хочет, поэтому перевёл тему, начав рассказ о редких лимонных пингвинах и тюленях.
Договорившись что Брок с Джеки будут навещать Гейла, собеседники разошлись, кто домой, а кто на стоянку.
Пока они беседовали, неспеша прогуливаясь по парку, небо успело прилично потемнеть, обретая красивый цвет насыщенного индиго, на котором уже виднелось пара звёзд. Хотя, Брок и не обратил на это внимание. Сейчас всё это внимание было занято негодованием от внезапной головной боли, а именно ближе к вискам.
Чуть потирая место рядом с висками на левой стороне, брюнет неспешно сел в машину. По привычке поправив зеркало, он завёл мотор, перед этим успев несколько раз уронить ключи. Автомобиль зарычал под сдавленный стон, от внезапной вспышки боли, хозяина и управляемый рулём, уже колесил по проезжей части, по давно знакомому маршруту.
Вечерний город всегда Броку нравился больше, чем днём, когда всё это серое монотонное пятно сливается в одно целое, окрашивая почти все улицы. И лишь некоторые, заботливо покрашенные в яркие цвета, общественные здания хоть как-то устраняли это. А сейчас, всё это серое месиво ласково отсвечивает жёлто-оранжевыми цветами. Ночные предприятия доукрашивали это прожекторами и яркими афишами, на которых переливаясь в неоновом цвете висели герлянды. Сейчас парень как никогда надеялся, что весь этот пейзаж успокоит или хотя бы отвлечёт от головной боли, которая и толком не даёт сосредоточиться на дороге. Череп буквально пронизывает болью насквозь, заставляя Брока стиснуть зубы, сжимая руль в спотевших руках. Ещё никогда ему не было так херово. А шипы на розах словно стали больше и острее, пуще царапая лицо их владельцу. Словно... что-то пытается выбраться из жарких тисков человеческой плоти.
<center>***
</center>
Кольт нервно оттирал кровь с висков ватой, бормоча все проклятия на этот мир (и на себя, в том числе), за своё нетерпение и козлиную настойчивость. Йод, в котором Кольт хорошо промочил кусок ваты оттирая раны, на которых раньше, пока синеглазый их снова не вырвал, были цветы, яростно прожигал больное место, словно не лекарственный препарат, а настоящее пламя. Собственное хриплое дыхание мешало сосредоточиться, от чего Кольт чуть ли не всё лицо обрисовал тёмно-бронзовой жидкостью.
Краем уха Кольт услышал быстрые шаги направлявшихся в ванную и рука автоматически легла на щеколду, тут же её задвинув. Сразу же после этого ручка двери яростно задёргалась, а разгневанный женский голос чуть ли не переходя на пронзительный визг, требовал открыть дверь.
— Занято. — хрипло сказал Кольт, собирая использованную вату в ладонь и поочерёдно складывая медикаменты обратно в аптечку.
Уже яростный голос вдалбивался в дверь, желая уже не допросить, а задушить того, кто находится в тесной комнатушке его собственными лилиями.
Наконец после нескольких минут слышится щелчок и из приоткрытой двери выглядывает, слегка измученная обжигающей болью, пунцевласая голова. Воздух заполнил неприятный запах йода, от чего лицо девушки чуть поморщилось.
— Что тебе нужно. — без какого-либо интересна твёрдо спросил Кольт.
— Объяснения. — коротко пояснила девушка. — Мне нужны объяснения, почему ты так, мать твою, медлишь?!
— Нет, они тебе не нужны. — прорычал Кольт, уже полностью открыв дверь в ванной. Вата в руке была сжата так, что с неё начал капать йод. — Отойди, пожалуйста.
Пайпер проигнорировав данную просьбу, резким движением толкнула Кольта за живот, от чего тот вновь оказался в проёме ванной. Девушка скрестила руки на груди, слушая гневный скрежет зубов мужчины.
— Отойди. — уже грубее потребовал он.
— Нет. — краткий, полный дерзости, ответ.
Она собиралась настоять на своём, вытрясти из Кольта ответ на её вопрос любым путём. Ей не нравилось что Кольт так злоупотребляет бесконечным временем, что было дано на убийство, кляла босса за то, что его выбор пал на этого придурка. Правда в том, что она сама не знала чего хочет от мужчины, но у неё было чувство, будто тот, что-то скрывает. Кольту же в свою очередь было абсолютно наплевать на то, что думает Пайпер. Ему было наплевать на всех и на всё вокруг. Ему лишь хотелось чтобы его оставили в покое и дали напиться в пень, чтобы на следующее утро стать более злым и раздражительным.
Их пронзительные взгляды, требовательно впивались в друг друга, и с каждой секундой гнев всё больше и больше рос.
Пайпер бы хотелось наброситься на него с криками, ведь без должной давки от него ничего не выведать, если бы не одна деталь...
— Погоди... А это что... — Пайпер разглядела среди тугих стеблей лилий новый, более круглый и светлый бутон.
Пунцевласому показалось, что так она уже избегает тему, поэтому грубо оттолкнув её в сторону, он рыча направился на кухню, где его уже ожидал Леон.
<center>***
</center>
Брок никак не мог оторваться от зеркала. Он был шокирован настолько, что даже забыл про мучавшую его головную боль. Он не хотел верить, но к сожалению отражение не врёт: безглазая правая половина лица обросла лилиями. От лба до подбородка. Ярко рыжие лилии пёстрыми пятнами отражались в зеркале, среди белоснежных роз они были словно лава, прожирающие их насквозь... Парень так же пытался понять как цветы могли так быстро распустись. Буквально несколько часов назад, Брок еле-еле укращал головную боль, а сейчас он видит это.
Большие рыжие лепестки закрывали собой розы, а их размер вдавливал шипы роз в кожу парня ещё сильнее. Правда на это, он не обращал никакого внимания...
Вроде бы цветы как цветы, но всё же Брока раздражал их цвет. Точнее... Не раздражал, а скорее настораживал... Он знает что цветы могут быть такого яркого окраса, но эти лилии были слишком насыщены. Насыщены настолько, что их цвет было трудновато отличить от красного.
Красного...
