Белые розы.

Чувство такое, словно Кольт только что проснулся от дикого кошмара и почти полностью пришёл в себя, уже забывая что же могло его так сильно напугать. Нет, киллеру не снилось ничего в эту ночь без звёзд. Его тёмно-синий взор тупо уставился на трещину в потолке, или вовсе в пустое пространство между этим потолком и гранью пустоты. Он попросту не мог уснуть. Неудачный день не мог так сказаться на его нынешнем состоянии, ведь ему было абсолютно плевать и на свои эмоции, и на то, кого он увидел этим вечером, хоть и слегка обрадовался. Вот уже час Ричардсон слушает редкое гудение машин, дикий скрип колёс этих железных дикарей с их безбашенными хозяевами, которых где-то когда-нибудь найдут с проколотой головой у дерева на обочине, с помятой грудой железа. Не будь ему лень встать, он бы с удовольствием проколол шины этим идиотам парой выстрелов. Только сейчас, его единственной заботой было лишь уснуть. Крепко и без снов. Кольт жалел что не взял бутылочку лучшего виски по дороге домой, чтобы хоть как-то расслабиться этим вечером и, возможно, виски помог бы ему уснуть. Особенно ему хотелось отключиться окончательно, чтобы на новый день ему было более терпимо выдерживать могзотрёпку блондинистой стервы, что буквально шагу ему сделать не даёт без очередного тупого вопроса. Кольт нервно потирая своё лицо ладонями, тихонько ворчал, не зная как заставить своё подсознание уйти в забытье, в то сладкое забытие, которое поможет ему сохранить остаток нервных клеток. Ладони поддевали лилии, которые только распустились на месте порезов, от чего он ворчал ещё больше, гневно гудя, полностью закрыв руками лицо. После нескольких секунд мучительных, бессмысленных ожиданий, он повернулся к тумбе, где стояли часы, на циферблате которого ярко-зелёным светил поздний час ночи: — Два, двадцать четыре... – прошептал Кольт, снова разворачиваясь на спину. Чуть привстав на локтях, лилия глянул на входную дверь своей комнаты. Безразлично глядя на закрытую дверь, Кольт решился встать. Надев брюки с первыми попавшимися кроссовками и толстовской, прихватил сигары и вышел, громко скрипя половицами в коридоре, зная что его, так называемая, команда всё равно не проснётся. Чуть приоткрыв тяжёлую, металлическую дверь, Кольт слегка высунулся и свежий, ночной, прохладный воздух развеял киллеру волосы, ещё шевеля лепестками лилий. Он глубоко вздохнул и наконец полностью выйдя из самой базы, медленно закрыл дверь. Этот старый кусок металла имел свойство ужасно скрипеть, особенно если открыть её полностью. Поэтому Кольту пришлось сквозь очередное ворчание протискиваться через довольно узкую щелку, чтобы попасть на улицу. Однако, эта самая дверь – отличная защита и от холода, и от федералов (на случай если они объявятся). На задней стене базы, через который открывался очень живописный вид, была буквально вбита в бетон, металлическая, чуть ржавая, лестница, через которую Кольт медленно, с кряхтением, поднялся на крышу. С его одышкой один подъем на лестнице, где ступенек было всего двенадцать, ощущался как бег на марафоне. Хоть сам киллер хорошо отличался ужасным безразличием, о своём здоровье задумывался, особенно в такие моменты как этот. На гладкой бетонной поверхности его встретили кривые каракули, множество стрелок и крестиков. Поднявшись с колен, Кольт сделал шаг и сразу послышался глухой хруст. Он чувствовал, что что-то сломавшись в дребезги, мелким песочком расстилается по середине стопы. Лишь слегонца поморщившись, он понял что наступил на кусок мела. На крыше их базы, почти на каждом углу, можно было заметить мелкие кусочки разноцветного мела, которые, на самом деле, оставлены там специально. Как бы глупо это не звучало, но их маленькая команда рисовала этими мелками небольшой стратегический план действий, когда заказ был довольно комплексный и, нередко, с риском чуть ли не сразу загреметь в тюрму. А те каракули были оставлены Пайпер, когда та торопливо объясняла свой план. Она никогда не признавала, что что даже Леон рисует стрелочки лучше, хотя она это хорошо осознавала. Они уже не были так заметны, сильные ветры часто перекрывали их плановые стратегии новым слоем пыли. Или незаметны потому, что никто из их тройки не обращал внимания на разрисованную бетонную поверхность на крыше. Не придав этому никакого значения, Кольт пошёл к углу крыши, где часто любил посидеть в одиночку. Он сел чуть ближе к краюшку крыши, свесив ноги, чуть постукивая платформой кроссовок по стене. Вытащив из кармана одну из сигар, Ричардсон печально вдохнул, вспомнив что оставил зажигалку у себя в комнате. Возвращаться за ними было очень даже лень. А сигары у него дорогие, мексиканские. Со сдавленным горлом собрался курить, ага, щас. Стоило Кольту лишь на миг взглянуть на ночной, весенний пейзаж, его собственные мысли нахлынули гигантской волной, где он утонул, даже не подозревая об этом. Пёстрые лепестки лилий, что под ночным небом отливали зловещим бордовым оттенком, тихо шелестели встречая ветер, щекоча кожу своего хозяина. Кольт поглаживал твёрдые стебли на шее, с диким желанием отодрать их от своей кожи, наконец дышать как нормальный человек, но умереть от стебля какого красивого цветочка не очень хотелось. — Может... Уволится к чертям...? – сам себя спросил Ричардсон. – Заживу как нормальный человек... Женюсь... Он тут же усмехнулся, осознав насколько сюрреалистично звучали его слова, насколько лживы они были. Он даже удивился тому, что вообще себя об этом спросил, прекрасно зная, что он вряд-ли найдёт занятие поинтереснее, чем перерезать людям глотки за пару стопок банкнот. Да и уволиться он не сможет. Мортис... Этот хвастливый осёл льстил Кольту такое множество раз, что киллер давно перестал верить в то, что Мортис его хоть как-то ценит. А он ценит, ещё как ценит. Мортис разговаривает с Ричардсоном умело, коротко и ясно, с такими людьми как Кольт, у которых хладнокровие превысило все возможные границы, нужно говорить осторожно, в то же время не упуская ничего, ни малейшего фрагмента какой-либо информации. Мортис не станет терять такого действительно ценного сотрудника. Хоть всяких тварей в их городке, и вообще других городах, хватает, таких как наша лилия очень трудно найти, особенно когда убийца обладает невероятным проворством, отличной реакцией, эмоциональной выдержкой (что по большей части основывается на гневе), с частичкой очарования и, желательно, с актёрским мастерством. Кольт имеет все эти качества и владеет ими очень даже хорошо. Его лишь подводит его дыхание, из-за которого он может замедлится в самый неподходящий момент, чего ни в коем случае допускать нельзя. В какой-то момент он задумался об отпуске. Может просто взять и уехать куда-нибудь, чтобы чтобы не чувствовать этого угнетения серой повседневности? С такими деньгами какие у них сейчас, они с лёгкостью смогут полетать по странам. Кольт и раньше задумывался об этом, просто ещё в самом начале работы Ричардсона с Пайпер и Леоном на их базе, большая часть денег уходила на оборудование для Леона, что кстати стоило не меньше миллиона, высококлассное, огнестрельное и холодное оружие для убийц, хорошую снайперскую экипировку, специальные костюмы из эластичных тканей, взрывчатки, яды и самую высшую защиту всей базы. Сами киллеры не забывали баловать себя новыми вещами. В те времена даже Мортис был не таким строгим, даже доброжелательным, по отношению к своим подопечным, терпеливо соглашался на предложения по защите от, тогда ещё, юного хакера, ждал, когда убийцы с каждым днём улучшали свои навыки нападения с личной охраной Мортиса и старался выполнять их требования на счёт оружия. Сейчас, когда теперь практически настоящие профессионалы своего дела, начали приносить, мягко говоря, не малый доход от множества убитых душ, Мортис просто обнаглел. Кольт считал его своим наставником, хотя никогда об этом не говорил. И без того повреждённый разум был атакован свежей волной мыслей, и старых, и новых, в которые Кольт погрузился с головой, даже не замечая режущей боли на лопатке. Там формировался маленький бутон розы.

***

Раннее пробуждение в грядущий день, выдалось для Брока, кажется, самым худшим. Голова болела так, что кажется была готова расколоть череп изнутри, вытолкнув осколки черепа и сам мозг в придачу. Схватившись за голову, брюнет ворочался в постели, даже не успев полностью проснуться. Шипы от роз с новой силой царапали кожу, а новые алые цветы словно разрывали его, итак переломанную обилием цветов, глазницу. Солнце светило ярко, сквозь незакрытые жалюзи, попадая лучами прямо парню в глаза, словно издеваясь над тем, насколько он беспомощен и жалок в данный момент. Но, проснуться он всё-таки смог. Такой боли он не испытывал с тех пор, когда потерял один глаз. Трясущимися руками, он был готов разорвать цветы на лице, отвлечь боль другой, менее раздражительной и давящей, но слегка острой болью, чтобы не потерять сознание. Его на миг отвлекла вибрация телефона, что стоял на рабочем столе. Тяжело вздохнув, Брок приподнялся, медленно сев. Встал, кряхтя и опираясь о тумбочку. Ватными ногами дошёл дойдя до рабочего стола и пока звонящий не отключился, успел взять трубку: – Да...? – голос парня звучал замученно, хотя тот очень старался проснуться. – Брок? Прости, я разбудил тебя? – Нет... Нет... Вовсе нет. – Брок потёр свободной рукой лицо, хорошенько проморгавшись. – Что случилось? – Я хотел тебя тоже самое спросить. С тобой все хорошо? – собеседник обеспокоился. – Просто не выспался, Карл. – просто невзначай Брок глянул на часы, что были у него на тумбе. Пол одиннадцатого утра. Брюнет наконец понял причину звонка Карла, он просто опаздывал на приём. – Я вижу. Обычно ты не опаздываешь. – Карл вздохнул. Нет, не разочарованно, его даже как-то позабавило то, что Брок проспал. – Давай сделаем так, я отложу твой приём, скажем... Когда тебе удобно? – В... Пять. Да, в пять часов вечера. Я абсолютно свободен в это время. – Брок уже проснулся, голос звучал бодрее, но головная боль никуда не делась... – В пять, так в пять. Я буду ждать. Извини ещё раз, что разбудил. Видимо ты довольно крепко спал. – виновато сказал Карл. – Всё в порядке. Спасибо, я обязательно приду. Карл отключился, пожелав парню хорошего дня. Положив телефон обратно на стол, Брок надел тапочки и поплелся вниз по лестнице в ванну. Тихо... Обычно в это время Джеки бегала по дому и шуму от неё было как от двадцати взрослых людей. К этому шуму он больше привык, чем к тишине, что будет сопровождаться его собственным ворчанием или мыслями целую неделю. Распустившиеся лилии, среди белоснежных роз выглядели как-то вызывающе. Эти яркие, разливающийся кровавым пятном, лепестки пугали своими размерами, и тем, как быстро они распускаются. Броку стало страшнее увидев причину своей головной боли во всей красе, в ванной, перед зеркалом. Лилий было много, все будто бы светятся, насытившись кровью. Брок мотал головой, разглядывая лицо, плечи. В некоторых местах он даже успел разглядеть «чудеса селекции». – Какого черта... Заметка №1. Цветы, растущие на теле, забирают малую часть крови, чтобы цветение было долгим, а цвет насыщенным. Кровь хозяина является главным источником всего необходимого для дальнейшего процветания или размножения. Вид и сорт цветка, обычно зависит от группы крови хозяина.