Обнажая запретом

С самого утра я блуждала с Царёвой по магазинам. По привычке взяв себе стакан вкуснейшего латте с неприличной дозой молока, я скучающе разглядывала стойку со свитерами в Заре. Мирослава как заведённая бросалась от одного платья к другому, совершенно не в состоянии определиться ни с цветом, ни со стилем, в который бы хотелось сегодня облачиться брюнетке. Царёва раз за разом раздражённо отдавала вещи продавцу-консультанту, критикуя каждый сантиметр ткани, которая сидела, по её мнению, недостаточно великолепно. Уж не знаю, что там Мире не нравилось, но я была в восторге от каждого образа, что примеряла на себя девушка. В конечном итоге я устала переубеждать подругу и просто сдалась, решив отправиться на поиски вещей для себя. Пройдя по просторному залу и рассмотрев несколько стеллажей с вещами, я остановила свой взгляд на чём-то пушистом небесно-голубого цвета. Интересно, что это? — Ты планируешь поправиться к вечеру на центнер? — саркастично спросила Мира, неодобряюще осматривая голубой оверсайз свитер, который я себе присмотрела. — У тебя отличная фигура, давай я тебе помогу что-то подобрать? — Я не думаю, что посиделки с классом — это место, где нужно показывать свою фигуру, — парировала я, допивая латте. Несмотря на справедливое замечание по поводу моей фигуры, я всё же не считала нужным этим как-то хвастаться. — Как же ты ошибаешься, — обворожительно улыбнувшись, изрекла брюнетка. Её тон был слишком милый, будто она разговаривала с маленьким, ни в чём не смыслящим ребёнком. Я обречённо закатила глаза и всё же поплелась за Царёвой, которая крепко-накрепко ухватив меня за руку, потащила в тот же магазин, где мы не так давно с мамой купили мне платье. Мирослава довольно быстро выбрала мне там простую чёрную водолазку и изумрудную мини-юбку на запах с плиссировкой впереди*. Когда я облачилась в наряд, выбранный одноклассницей, то тут же оценила её старания по достоинству: врать не было смысла, выглядела я действительно хорошо. Короткая юбка подчёркивала ноги, талию и выпуклость ягодиц, а водолазка красиво обтянула плечи и грудь. При этом выглядела я ни капли не пошло. — Ну, великолепно же, — самодовольно изрекла Царёва, скрестив руки на груди. — Берём этот комплект, и это даже не обсуждается. — я лишь послушно кивнула. В этом же магазине, кстати, свой выбор сделала и Мира, прикупив себе чёрные кожаные шорты и белую блузку с интересными шифоновыми рукавами. От похода в обувной мы решили воздержаться, так как у каждой имелась подходящая пара ботинок. Напоследок только Мира потянула меня ещё в магазин косметики, но сил у меня, если честно, не было. — Тебя не утомляет быть королевой школы? — зачем-то спросила я, сочувственно глядя на то, как девушка перебирает десятки блесков для губ в поиске желаемого оттенка. — Это ведь нет права на ошибку: нужно всегда выглядеть безупречно, говорить безупречно, вести себя безупречно… Я бы не смогла. — на мгновение Мира оторвалась от витрины и с грустью в глазах посмотрела на меня пронзительно и серьезно. — Безумно утомляет, — призналась она. — А смысл тогда? — Ты не понимаешь, — с жалостью произнесла она, а я нахмурилась: она что-то не договаривает. Что-то очень серьёзное и важное для неё. Брюнетка выпрямилась, рвано выдохнула и начала свой рассказ: — Не знаю, зачем тебе это знать… — она запнулась, ухмыльнулась своим же мыслям, а после продолжила: — Хотя нет, знаю. Ты такая же, как и я. Стратег. Я сразу это заметила. Ты очень ловко, практически незаметно, влилась в коллектив, заняла нейтральную позицию в классе. Ты очень быстро распознала, кто же есть кто, разобрала для себя всю систему школьной иерархии. Ты смотришь на всё происходящее не как участник, а как кукловод. — Царёва замолчала, нахмурив брови. Она явно растерялась из-за своих слов: — Жутко звучит, да. Но глобально так и есть. То же касается и меня. Быть на верхушке сложно, но я понимаю, что я выполняю определенную функцию — веду за собой массы глупеньких маленьких девочек, которые хотят быть похожими на меня. Поэтому я пытаюсь задавать правильные стандарты, понимаешь? — Кажется, да, — вдумчиво произнесла я, не на шутку пропитываясь глубоким уважением к Мирославе. Она не злоупотребляла славой и признанием, она не зазнавалась и не жила так, как ей хотелось. Она осязала всю ответственность своего положения. — Я пытаюсь пробить в массы здравый смысл, принятие себя и адекватную самооценку, — продолжила девушка, расплачиваясь на кассе. — Это достойно уважения, — отозвалась я, всё ещё раздумывая над её словами: — Но с чего такая осознанность? — Это ещё одна грустная история, — снова улыбнулась она. Мне казалось, что она улыбку использует как защиту. — В младшей школе я была полненькой, с проблемной кожей и плохими оценками. И в то время на верхушке школы как раз были канонные куклы Барби, унижающие всех и вся, кто хоть как-то не похож на них. Я пообещала себе, что когда-то займу их место. Тогда это была детская злость и месть, а со временем стратегии помощи подрастающим малышам. Мира выглядела уставшей и истощенной после своей речи, поэтому я больше не стала её расспрашивать дальше и просто перевела тему. Вскоре мы закончили с покупками и попрощались до вечера. Ровно в полдень Климов написал смс в телеграмм-группу. «Сегодня, надеюсь, все помнят о том, что сеанс фильма в пять.» Посыпались многочисленные «+» в диалог, среди них был и мой. Я принялась ждать ещё какое-то сообщение от Климова, но минут через десять благополучно выключила интернет и принялась собираться. Наш водитель отвёз меня прямо к кинотеатру, я была одной из первых, кто прибыл. Но ребята довольно быстро подтянулись и, купив кучу попкорна, мы все ввалились в кинозал. Ребята быстро расселись по местам, а я попыталась почему-то выцепить взглядом Климова, так как мне показалось, что у входа я его не заметила. Пройдясь взглядом по нашим забронированным рядам, я не нашла историка, поэтому просто уселась недалеко от выхода, умостив своё ведёрко с попкорном на соседнее свободное сиденье. Смотрели мы, кстати, какую-то комедию, но шутки были достойные. Я расслабилась и полностью погрузилась в просмотр фильма, как вдруг мне на колени плюхнулась моё же ведёрко с попкорном. Я даже немного испугалась, после чего посмотрела на пустующее до этого сидение. — Не помешал? — прошептал Макс, усаживаясь совсем рядом. Даже в темноте его глаза привычно задорно сверкнули. Мне в нос ударил запах сигарет. — Я забыла, что вы курите, — почему-то вырвалось у меня, ведь после того случая в кабинете я действительно больше не видела его с сигаретой и не ощущала запах никотина рядом с ним. — Мне просто ученицы замечания делают, — усмехнулся он, а я лишь молча поставила между нами ведёрко с попкорном жестом приглашая его угоститься. Смотрели мы фильм молча, я даже не взглянула в его сторону. Слышала только периодически хруст попкорна. Довольно быстро ведёрко опустело и я начала ловить остатки лакомства по дну. В очередной раз, когда я полезла в ведёрко, неожиданно я зацепила руку историка. К щекам прилил жар, а пальцы будто задубели, от чего я не сразу сообразила их одёрнуть от ладони Макса. Хотя, кажется, брюнет и не хотел этого. Он переплёл свои пальцы с моими. Я поддалась неоправданной смелости и повернула голову в его сторону, встретившись с вдумчивым и серьезным взглядом Макса. Всё вокруг будто померкло и мы смотрели друг на друга. Казалось, что вечность… но на деле буквально пару секунд. После этого Климов сам понял, что сделал. Резко дёрнув рукой, он прервал наше касание и как ни в чём не бывало продолжил смотреть фильм. Пелена спала с глаз, я поняла, где и с кем нахожусь, поэтому последовала его примеру, упорно игнорируя тот жар, что я всё ещё чувствовала от его прикосновения. На глаза навернулись слёзы от страха… Я боялась своих же порывов. А ещё больше я боялась того, что историк, кажется, ощущает то же самое.