Обнажая запретом

Как оказалось, работа в школе у Климова не основная — у него своя собственная довольно известная школа, где дополнительные уроки берут сотни школьников, готовясь к выпуску. Наверняка, мама узнала эту информацию, поэтому так и уцепилась за Макса. На мой вопрос, что же мужчина забыл в школе и почему полностью не посвятит себя своему собственному делу, мужчина ответил уклончиво, даже очень. В целом, мне не привыкать получать такие ответы. Мы поднялись на семнадцатый этаж, где располагалась современная аудитория с проектором и мультимедийной доской. Аудитория была довольно большая, но вот мест было всего лишь для пяти учащихся. На одной из парт была стопка сборников и задач по истории, интуитивно я плюхнулась именно за этот стол. — Да, это всё тебе, — подтверждая мои догадки, сообщил историк, усаживаясь на край парты напротив. — Предлагаю тебе начать с азов. Как я заметил, у тебя ассоциативная память: тебе нужно строить цепочки ассоциаций и привязок, чтобы лучше запоминать информацию, — я кивнула, удивляясь, как он смог это понять за пару уроков в школе. На мгновенье мужчина замолчал, а затем задорно посмотрел на меня своими карими глазами и добавил: — Ну или в состоянии стресса, когда у тебя вырабатывается адреналин, ты соображаешь быстрее тоже. — я вспомнила нашу поездку на машине и меня отчего-то промурашило. Это было… запоминающейся. Я получила какое-то странное задание — написать к датам ассоциации, что приходят ко мне в голову. Справилась я часа за два, после чего пришёл Климов просмотрел это всё и, спасибо хоть на этом, не засмеялся мне в лицо, ведь в тетради был написан самый настоящий бред. — Ну вот к следующему уроку выучи все эти даты, — изрёк он, а я едва ли не захлебнулась от возмущения. — Что? — да в тетради написано около сотни дат! Он сумасшедший? — А ты попробуй, — спокойно продолжил историк, откладывая мою тетрадь: — Спорим, что у тебя получится? — Спорим? — недоверчиво спросила я. — А на что? — На что хочешь, Смирнова? — мужчина потёр запястье левой руки, отчего я обратила внимание на его татуировку снова. Решение пришло в голову моментально. — Вы мне расскажете о своей татуировке. — А ты всё не уймёшься, — усмехнулся мужчина: — Ладно, только тогда немного корректируем условия: я тебе расскажу и даже наглядно покажу, в чём её смысл, если ты сдашь тематическую контрольную работу на 5, — мне не нравился такой ответ, ведь до тематической еще два месяца, но особо вариантов у меня не было, поэтому я согласилась. — Хорошо, — спустя минутное молчание, изрекла я: — А что будет, если я не сдам? — У меня всё гораздо прозаичнее, Смирнова, — изрёк Климов: — Я просто тебя прибью. Я нервно хихикнула, после чего спрятала учебники и тетради в сумку. Климов пообещал меня отвезти домой. Ехали мы всё так же в тишине, но она уже не была угнетающей. На город медленно спускалась ночь, ближе к восьми вечера уже загорались огоньки, а ветер с каждым днём становился по-осеннему прохладным. Несмотря на тепло в машине, моя кожа покрылась зябью, ведь футболка совершенно не грела. Я обхватила плечи руками и попыталась их растереть, дабы согреться. Это не ускользнуло от взгляда историка, поэтому стоя на светофоре, он стащил с себя толстовку и передал её мне. — Не стоит, — запротестовала я. — Не заставляй меня тормозить на обочине и натягивать её на тебя силой. — Вы так не любите получать отказы? — ухмыльнулась я, все же принимая кофту из рук учителя. — Ты отказываешь мне с невероятной очаровательностью, — неожиданно заявил брюнет, посмотрев на меня. Под его серьёзным взглядом я поёжилась и смущённо посмотрела на него исподлобья: — Но во всём нужно знать меру, Ань. Я не нашлась что ответить, поэтому дорогу мы продолжили снова в тишине. Подъехав к моему дому, учитель аккуратно затормозил и уже было потянулся ко мне, чтобы помочь мне отстегнуть ремень безопасности, который у меня вечно заедал, как ему кто-то позвонил. Стоило мужчине вытянуть телефон из кармана, как на дисплее я увидела фото той самой девушки, которая повисла совсем недавно на Климове. Макс тут же сбросил вызов, но во мне уже разгорелась новая буря раздражения и… ревности? Мне кажется, злость в моём взгляде не ускользнула от историка, потому что он мягко удержал меня за локоть, когда я хотела уже было выйти. Мужчина пронзительно посмотрел мне в глаза, наклонившись чуть ближе. Он будто не решался сказать что-то. Казалось, прошла вечность с того момента, как, наконец, он заговорил. Мне до безумия хотелось узнать, кто же эта девушка, ведь так нечестно: я раскрыла все карты перед Максимом Александровичем, хоть и не должна была. Но все мои ожидания разрушились как тонкий лёд под ногами: — Толстовку оставь себе, чтобы не заболела, — с поражением, наконец, изрёк он. Я практически ощутила то, как он не решился сказать что-то другое. — Потом как-то отдашь. Я опустошённо на него бросила прощальный взгляд, проклиная всё, на чём белый свет стоит: это не нормально. Это неправильно. То, как мы общаемся и то, о чём мы говорим (вернее сказать, молчим) больше пахнет каким-то бредом сумасшедшего. Аня, возьми себя в руки. На ватных ногах я вошла в свою комнату, после чего захлопнула за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, я сползла на пол и, наконец, выдохнула. Я обескураженно уставилась в мерцающий закат за окном, плотнее кутаясь в огромную толстовку Климова. Вдохнув поглубже, я покрылась мелкой зябью, когда ощутила запах его парфюма. В голове лихорадочно пульсировали все мои стратегические-логические заключения за последние пару недель касательно нашего общения с историком: сначала я сочла его некомпетентным, затем сумасшедшим. После я все же признала, что как учитель он неплох, но характер у него — и врагу не пожелаешь. Следом я согласилась с тем, что сама его провоцирую и нахожусь в плену больного азарта от наших перепалок, а после… А после я не знаю. Я просто запуталась. Подсознание подсказывало мне, что же на самом деле происходит, почему я так реагирую на историка, да и что вообще происходит между нами — недоучителем и его недоученицей — но мне это показалось уж вообще безумным, поэтому я вытолкала эти мысли из головы даже раньше, чем те сумели сложиться в человеческое предложение. Последующие несколько дней у меня не было уроков истории, поэтому я уделила время другим факультативам: химии, физике и английскому. Также мы с отцом, наконец, сходили на футбольный матч, где отлично провели время, а также, наконец, наши отношения после недавней ссоры вошли в привычное русло. Мирослава, Света и Денис приезжали ко мне ещё два раза, чтобы доделать проект по биологии. Мы очень классно проводили время, а также ребята познакомились с моей мамой, которой больше всего понравился Денис: не удивительно, ведь он мог часами уплетать её пироги, нахваливая их без остановки. В конечном итоге мы решили собираться у меня каждую неделю, чтобы смотреть новые серии обожаемого всеми нами сериала. — Кстати, что вы думаете о походе в кино в эту субботу с историком, — после всеобщего одобрения презентации Дениса, неожиданно изрекла Мирослава: — Я к тому, что надевать будем? — Я как всегда буду облачен в свою красоту и харизму, — сьязвил Волков, не терпящий обсуждений одежды и косметики в его присутствии. Царёва лишь раздражённо посмотрела на него. Мы со Светой забавлялись от их манеры общения: оба кусали друг друга побольнее, подкалывали и едва ли не грозились придушить. Но при этом мы с Зайцевой отчётливо видели их симпатию друг ко другу. Чего только препираться этому? Скажи забавно, Смирнова? — Я как всегда в чём-то удобном, — отозвалась Света, которая действительно никогда не заморачивалась так сильно над выбором одежды: она была приверженницей какого-то собственного стиля, что действительно ей очень шёл и подчеркивал индивидуальность. — Ань, пойдём по магазинам? Я не могу пойти в чём-попало, — неожиданно предложила девушка. Я прекрасно её понимала, ведь её статус самой красивой девушки школы того требовал. Забавно, что мне показалось в ходе нашего общения, что ей всё это всеобщее восхищение как кость поперек горла стоит — мне казалось, что ей это совсем не нужно. — Давай, — не долго думая, согласилась я. Мой домашний арест подходил к концу, и я надеялась, что мама меня отпустит. Договорились мы с Мирой сходить в субботу утром, а к вечеру уже поехать вместе в кинотеатр. Мама меня с радостью отпустила, ведь мои одноклассники ей нравились.