Обнажая запретом

Глава от лица Максима. Момент расставания с Алисой. Жизнь настолько парадоксальна, что иногда для того, чтобы не причинять никому вред, приходится быть плохим. А ещё, к слову, нагло врут все те, кто говорят, что ты бесконечно счастливый, довольный своей жизнью эгоист, если ты тот самый антигерой и следуешь зову своих желаний. Всё это я осознал поздновато, практически в двадцать восемь, стоя под лучами сентябрьского солнца и ожидая опаздывающую Алису. Алиса — ни больше, ни меньше — ангел во плоти. Я не знаю, откуда в этой девушке столько терпения, слепой веры в лучшее и нежелания замечать очевидного — мы уже давно не вместе. Ментально. Я не вспомню точно, когда я познакомился с Алисой. Кажется, она ударила меня лопаткой по голове в песочнице, когда мне было три или четыре. Тогда я думал, что она самый настоящий дьяволёнок, боялся её до жути, и несколько дней не хотел приходить играть в ту самую песочницу. Опасался я, кстати, зря, ведь мы потом и не виделись. Ровно до второго класса. Это был урок математики, когда наша классная руководительница объявила о том, что в наш класс переведут девчонку. У меня в голове пронеслось типичное для малых пацанов «фу, девчонка», а потом зашла она — Алиса. У меня внутри всё похолодело, а особенно страшно стало, когда её усадили со мной за одну парту — я уже готовился к тому, что в мне в голову сейчас снова что-то от неё прилетит. Но годы шли, мой череп был цел, я взрослел и становился самым настоящим засранцем, в отличии от неё: иногда мне кажется, что проделка в песочнице больше двадцати лет назад — её единственное проявление агрессии за всю жизнь. Девушка росла тихой, мягкой, доброй и понимающей. А ещё невероятно щедрой на количество списанных самостоятельных работ у неё. Классе в восьмом меня стали бояться все в школе, а она единственная кто не отворачивалась от меня после каждой драки, помогала вытереть кровь с костяшек, и ласково повторяла, словно мантру: «И вот скажи мне, тот дурак стоил твоих нервов и сил?». Я не знаю, сколько раз она мне сказала это, прежде чем я поцеловал её. Впервые в своей жизни я кого-то целовал, и это была она — та самая милая и добрая Алиса, у которой волосы на голове дыбом не становились от моего плохого настроения. Она не боялась меня, а лишь крепко обнимала, когда я взрослел и поцелуи становились всё жарче, а одежды на нас всё меньше. В её совершеннолетие я никуда не смог её отпустить — с тех пор она стала часто оставаться у меня дома, а её объятия стали одной из немногих вещей, которые меня спасали, когда умерла мать. Я урывками помню те года боли и отчаяния, но самое светлое, что в них было — молчаливые и крепкие объятия моей девушки, которая была самым нежным, верным и покладистым человеком из всех, кого я знал. Мерзко от того, что я не могу так сказать о себе. Я действительно её любил. Жарко и так сильно, насколько был способен. А потом это… просто прошло. Честно, я встал одним утром в Испании, куда мы поехали летом пару лет назад, и понял, что всё изменилось. Я проснулся часов в пять утра и смотрел на её идеальные светлые пшеничные волосы, которые россыпью лежали на подушке, любовался её забавными веснушками и шикарными модельными формами. Единственное, о чём я мог тогда думать — это то, какая же она идеальная. А я нет. Я не такой. Наверное, с того момента всё и стало рушиться. Я понял, что ещё такой дурак, такой потерянный в этой жизни и ничего не знающий. Полная противоположность моей Алисы. Она всегда знала, что хочет от этой жизни; в её блокноте было расписано лет на пять, чем она будет заниматься каждый день, чего достигнет и что для этого нужно сделать. В двадцать пять она мечтала о свадьбе с платьем, как у принцессы, а затем о трёх великолепных карапузах, которых она действительно заслужила… Но вот когда я думал, что у меня совсем скоро могут быть дети, мне хотелось скрыться от посторонних глаз и убежать. Это всё не для меня, по крайней мере не тогда. Я не знал, чем хочу зарабатывать на жизнь, ведь умел я действительно многое, но что было именно моё — тогда я не осознавал. Я только отошёл от смерти матери и мне хотелось восполнить упущенные года — гулять, путешествовать, веселиться. А её это задевало. Каждый раз, когда она хотела поговорить о семье, а я соскакивал с темы, я клянусь, что видел боль в её глазах. Я всё чаще стал думать о том, какие мы разные. Я был безмерно благодарен ей за всё, но я просто не мог дать девушке то, чего она желала. Происходил медленный, но верный раскол. Таиланд в августе подтвердил это. Когда мы поехали на экскурсию и смотрели на местный обряд свадьбы, я понял, что я чокнусь, если проживу всю жизнь с ней. Я настолько взвою от идеальности всего происходящего и недостатка эмоций, что попросту не смогу сделать её счастливой. Я очень много часов думал, как сказать это, как выбрать подходящий момент… а потом судьба всё решила за меня. Я не верил никогда в совпадения, но если эта забавная Смирнова — не знак свыше, то я не знаю, что. Я смотрел на эту милую и такую гордую девчонку всего несколько недель, и у меня крыша поехала. Какого вообще? Она такая… живая. Она чувствует, эмоционирует и живёт сегодняшним днём. Её идеалы рушатся, она возводит себе новые, она меняет эту жизнь и меняется сама. Аня — вихрь, в который я особо не сопротивляясь полез. — Макс, привет! — звонкий довольный голос светловолосой вырвал меня из раздумий. — Рада тебя видеть. — Алиса обняла меня, такая позитивная и радостная, что мне стало мерзко самому от себя. — Привет, — я попытался сделать вид, что всё нормально, непонятно зачем оттягивая момент истины. — Ты… — я растерялся, обводя её взглядом. Нужно было как-то начать. Потом будет легче. — Ты выглядишь шикарно. — Соберись, блять, ты делаешь только лучше. Не смей ей врать и водить её за нос. Алиса лучезарно улыбнулась, а я отвёл взгляд в сторону, будто там мне кто-то подскажет, что делать. И мне, чёрт возьми, подсказали. Я увидел Аню, которая так же растерянно, как и я, смотрела на меня, не отводя глаз. Она блуждала взглядом то по мне, то по Алисе, сделав какие-то выводы, а затем… заглянула мне в глаза и я просто не смог отвести взгляд. Не видел её всего ничего, а уже соскучился по её каверзным шуткам. Видимо испугавшись нашего зрительного контакта, Смирнова тут же спряталась в салон машины какого-то мужика и подняла стекло. — Макс, всё в порядке? — снова одёрнула меня Алиса, а когда я посмотрел на неё, девушка подошла чуть ближе и потянулась к моим губам за поцелуем. Я положил ей руки на талию и отодвинул от себя. — Слушай, Алиса, — потупив взгляд, начал я, так и найдя подходящих слов. Говорил как дебил, скажу объективно: — Ты хорошая, даже слишком. А я не такой, понимаешь, — неожиданно я услышал её громкий смех. Удивлённо я поднял глаза на неё. — Конечно понимаю, Макс, — всё так же весело говорила блондинка. — Поэтому мы и вместе, потому что мы идеальные противоположности. — подметила Алиса, а потом что-то начала лепетать про то, насколько она рада, что мы вместе и какое у нас великолепное будущее и что пары для нас лучше не сыскать. Я стоял и слушал, параллельно закипая. Секунда, десять, тридцать… Минута, две… Достаточно. — Я не люблю тебя больше, — вырвалось у меня быстрее, чем я смог бы сказать это аккуратнее. Девушка резко умолкла и застыла на лице с неестественной улыбкой, будто ей послышалось. Я понял, что мне стоит продолжить. — Это так, Алиса. Я не смогу сделать тебя счастливой. Я уже тебя такой давно не делаю. Всё просто… просто потому, что между нами больше нет любви. — я замолчал, не зная, что ещё добавить. — Макс… как такое может быть? — наконец изрекла девушка с невыносимой болью в глазах. отчего я почувствовал себя ещё хуже. — Нет… стой… Мы ведь так много прошли, мы ведь… — глаза Алисы заблестели и с них скатились первые слезинки. — Прости меня, слышишь? — я взял её за плечи, не зная, что ещё сказать. — Если ты не любишь меня, то… то кого ты любишь? — она задала мне этот вопрос, хоть её глаза, полные слёз и боли, просто молили лишь об одном — «я не хочу знать, что ты по-настоящему меня разлюбил и у тебя есть кто-то другой». — Никого, — эта ложь стоила мне многого. Я понимал, что загорелся Аней с первой нашей встречи. Я не делал никаких ставок на наши отношения, она ещё такая юная. Пускай всё идёт своим ходом, я не буду торопить события. Нет так нет. Но и оставаться с Алисой — безумие и неуважение в первую очередь к ней. — Так, ладно, тогда это… это просто кризис, вот, — она утёрла слёзы и как обезумевшая смотрела на меня, пытаясь в чём-то убедить себя и меня. — Мы давно вместе, нам стоит отдохнуть друг от друга, мы просто соскучимся и всё будет как раньше, да, милый? — блондинка посмотрела на меня с надеждой, а мне оставалось лишь крепко её обнять и на самое ухо прошептать. — Не будет всё как прежде. Прости меня. Больше мы не говорили. Она молчала, пока я её вез домой. На прощанье она лишь сказала, что будет ещё какое-то время ждать меня, но всему тоже есть предел. Я не знал, как поступить правильно: давать ей надежду не хотел, но и лишать её веры в лучшее слишком больно. Алиса — это одна сплошная вера в лучшее. Поэтому всё, что я придумал сказать в тот момент: — Спасибо тебе за такую доброту, но я не стою ни единого твоего второго шанса.