Между висками

Кипящая под кожей ярость застилала кровавой пеленой глаза. Он уже не соображал, что делает, не различал лица в которые с нечеловеческой жестокостью впечатывал кулак и уж точно не мог остановиться, как потерявший управление локомотив, с сумасшедшей скоростью несущийся с горы. Его противники тоже действовали по инерции, но сил у них уже не хватало. Там и запала было маловато, да и сами они были не то, чтобы «альфы». Нет, конечно, альфы, но с ним не сравнятся. — …стой! Миша не слушал. Он метелил очередного ублюдка, совсем не думая о том, что в таком состоянии может и убить. Если раньше он был во власти звериной беспощадности, то сейчас сам стал беспощадным зверем. И эта его сущность хотела напиться крови. — Прекрати! Голос казался знакомым, но Миша не слушал его. — Блять, да что ты… Его схватили за руку, попытались оттащить от харкающего кровавыми сгустками и осколками сломанных зубов ублюдка Толика, который решил, что имеет право диктовать омегам, с кем им быть. Имеет право командовать Тимом! На него накинулся еще один оклемавшийся придурок, дружок Толика. Казался таким сильным, а на деле просто перекаченный кретин, с грудью, как у бройлерной курицы. Ни техники, ни таланта. Миша на секунду прекратил избивать Толика и завел руки назад, хватая урода за куртку и перекидывая его через себя, швыряя прямо на захлебывающегося товарища. Металлический запах крови обжигал кислотой рецепторы, заглушая доводы разума. Он попытался что-то сказать, но человеческая речь больше не была ему подвластна. Все, что он смог, это зарычать и оскалить острые клыки, которыми наградила его, как альфу, природа. Наклонился ниже, всматриваясь в избитые лица, раздумывая, продолжать ли бить. Но, хоть ублюдков и было двое, и они абсолютно точно были повержены, кто-то все равно схватил его за плечи и потянул назад, снова уговаривая остановиться. Миша ударил локтем не глядя с такой силой, что противника снесло назад и приложило о землю затылком. Раздался хриплый стон и едва слышная просьба: — Отпусти их… Они просто подростки… Альфа резко развернулся, зарычав с такой яростью, что самому стало жутко. На мгновение он совладал с собой и понял, что сделал. …Миша застыл, непонимающе глядя на пытающегося подняться приемного отца-омегу. — Хватит, — потирая ушибленную голову, хрипло прошептал Марсель, снова приближаясь к нему. Его хорошо знакомый с рождения голос привел в чувство. Он смотрел ему в глаза без страха, без обиды, с неутраченной выдержкой, наложенной на него работой и неблагоприятными условиями социума. Отец больше не пытался к нему прикоснуться. Он просто смотрел в его безумные глаза и тихо просил остановиться и отпустить горло, которое Миша сжимал… пальцами. Он нахмурился и медленно расслабил руки. Хрипящее и бьющееся под ним тело закашлялось. — Молодец, — произнес Марсель, продолжая сидеть на земле. — Ты молодец, сынок, а теперь отойди от них. — Они назвали Тима шлюхой! — бросил Миша, скривившись от презрения к лежащему под ним парню. — Твоего сына назвал шлюхой! — Все хорошо, ты уже отомстил ему за Тима. Он больше не посмеет его обидеть, — миролюбиво протянул Марс таким тоном, будто говорил с умственно отсталым или буйнопомешанным. Хотя… так оно и было. Только теперь Миша посмотрел на свои окровавленные руки и понял, что он действительно едва не убил своих одноклассников. Медленно к нему возвращалась способность думать. Потом — испытывать еще какие-то эмоции, кроме злости. И в конце — чувствовать. Он судорожно втянул носом воздух и резко вскочил на ноги, отошел на шаг. Потом еще на шаг, уже не доверяя себе. Помотал головой, отвернулся от Марселя. Тот тоже отполз назад, но ему отступать было некуда. За ним только стена гаража, возле которого Миша и устроил побоище. — Все хорошо, иди, — произнес Марс, тепло ему улыбаясь. Так, будто ничего не произошло, будто… За уже привычным раскаяньем и страхом перед невозможностью справиться с яростью пришел стыд. Тоже уже ставший привычным. Миша прикусил разбитую губу и поморщился от боли. На приемного отца-омегу старался не смотреть, хотя тот и так прекрасно знал, что его запах… его запах приемный сын-альфа не воспринимает, как запах родителя. Только как запах зрелого, сильного и здорового омеги. И у этого омеги сейчас течка. — Иди, — повторил Марсель, глядя на него с плохо скрываемым волнением. — Я сам… — Я не могу оставить тебя с ними, — отрицательно мотнул головой Миша, не соображая, что говорит, — они альфы. — И они явно не в том состоянии, чтобы реагировать на меня. Они вообще дышать носом не способны, — заметил Марс, а потом тихо добавил: — в отличие от тебя. — Я не… — парень мучительно покраснел. Никто не был виноват, что они с Марселем не связаны кровными узами. Никто не виноват, что они так реагируют друг на друга! Это все отцовские гены и чертова совместимость! — Я себя контролирую! — Хорошо, — все так же мягко произнес Марсель, — тогда пойди в дом и вызови «скорую». Хорошо, если их заберут до того, как твой отец и Тим вернутся. Этот аргумент заставил Мишу двигаться. Точно. Марс прав. Сейчас главная задача убрать это кровавое месиво с заднего двора, чтобы брат не увидел. Какое счастье, что они уехали к стоматологу! Справившись с задачей, он направился в ванную и торопливо умылся, все равно инстинктивно прислушиваясь к звукам, доносящимся с улицы. Он понимал, что альфы не в том состоянии, чтобы набрасываться на течного омегу, да и как-никак люди научились себя держать в руках, но мозг еще не начал функционировать, как положено, и Миша действовал и размышлял на каком-то совсем ином, зверином уровне. Он вымыл руки, оценив ссадины на костяшках, потом умыл лицо, не без самодовольства отмечая, что кроме раны на губе и наливающегося синяка на скуле повреждений не получил. Противостоял двум сразу! Конечно, они хлюпики, но… Голоса на улице заставили его быстро закрутить краны и рвануть вниз по лестнице. Во дворе уже стояла карета скорой помощи, и молодой альфа в белом халате осматривал пострадавших. — Как это произошло? — спрашивал он у стоящего неподалеку Марселя. — Обычная подростковая драка, — спокойно отозвался тот, пряча руки в карманы. — На вид несовершеннолетние… — Им обоим есть восемнадцать, — отрицательно мотнул головой Марс, дернув плечом. — Они с моими детьми учатся в колледже. На крыльцо как раз вышел Миша. Врач окинул его взглядом и холодно пробурчал: — Значит, драка? А выглядит, как избиение. — А то, что они в мой дом заявились и вдвоем на меня как крысы накинулись?! — возмущенно процедил Миша, а на предупреждающий окрик отца добавил: — Ну что, папа, разве я не прав?! — Это нанесение телесных… Ладно, грузите в машину. Марсель расписался в каких-то бумагах, а, когда «скорая» уехала, повернулся к Мише и уже не таким миролюбивым тоном процедил: — Отцу все объяснишь сам! — Конечно! — фыркнул парень, складывая руки на груди. — Может, хоть он, как альфа, поймет меня… — Что ты сказал?! — зашипел Марс, сжимая кулаки. И Миша понял, что сделал грандиозную ошибку. Свою сущностью отец-омега вот уже двадцать лет принять не мог, и любая подобная фраза, подчеркивающая различие между альфами и омегами, его буквально сбивала с ног. Буквально. Он пошатнулся, ослабленный течкой и нервами, и возможно, упал бы, если бы Миша не подскочил к нему и не схватил за плечо. — Прости! — вскричал он, обнимая Марселя. — Я не то хотел сказать! Пап, ты же знаешь, я не то… не думаю… они… мы… Он бормотал и бормотал, уже не понимая, что говорит. Запах омеги, тепло его дрожащего от обморочной слабости тела, еще кипящий в крови адреналин, — все это вызывало неправильную, извращенную реакцию. — Замолчи, — прошептал Марс, прижимаясь к его груди и утыкаясь носом в шею, вдыхая аромат альфы. Ему наверняка тоже было просто ужасно неловко и страшно. — Бо-оже, где же этот Кравцов?! И отец действительно будто его услышал. Потому как через минуту на парковочное место въехал его внедорожник. Егор выскочил из машины, даже не заглушив двигатель. — Что происходит?! — зарычал он, вырвав своего омегу из рук сына. — Что здесь… — Все нормально, — мучительно простонал Марсель, обвив руками его шею. — Пошли в дом. Пожалуйста, Егор, пошли в дом! — Потом поговорим, — многообещающе процедил отец-альфа и потащил Марса в спальню, оставив Мишу в полной растерянности. Пряный, манящий запах отца-омеги таял, но на смену ему пришел другой запах. Тоньше, нежнее… — Кого ты опять… — непонимающе пробормотал Тим, заглушив двигатель и выбравшись из салона. Он внимательно окинул взглядом кровавые следы на бетоне и сморщил аккуратный носик. — Опять Толик? Миша ему ничего не ответил. Он смотрел на мальчика не отрываясь, а в голове крутился один единственный вопрос: когда у Тима начнутся течки, он тоже будет виснуть сперва на шее у одного, а потом с легкостью переберется в объятия к другому? Может, прав был Толик?..

***

— Расскажи мне, что сегодня произошло, — прямо и без утаек произнес отец, войдя в амбар, где Миша уже который час с ожесточением колол дрова, пытаясь деть куда-то бьющую из него ярость. — Ничего, — бросил небрежно парень, вытирая рукавом пот со лба. — Обычная драка. — Двое парней приехали в наш дом, чтобы избить тебя, но в отместку ты избил их, — заключил Егор, складывая руки на груди. — Я хочу знать причину. — Омегу не поделили, — процедил Миша, ставя очередное полено на колоду и занося топор. — Что-то еще? Отец подошел ближе. Его собранность, его зрелость почему-то не успокаивали, а только раздражали. Миша хотел бы быть похожим на отца… — Почему ты боишься говорить со мной по-взрослому? — прямо спросил тот. — Тебя что-то тревожит? Скажи это. Расскажи в чем дело. Давай поговорим. Я пойму тебя. — Да ни в чем не дело! — заорал Миша, сжимая рукоять топора и оборачиваясь на отца. — Просто ты какого-то черта оставил меня в доме со своим течным омегой! Слова вырвались быстрее, чем парень успел их обдумать. Но Егор, что странно, удивленным не выглядел. Он будто и так знал, что в голове у сына. — Что ж… — вздохнул он, присаживаясь на край низкого столика, на котором обычно они складывали инструменты, — видимо, ответ в том, что я тебе доверяю. — Если бы я не был взвинчен его запахом, я бы не накинулся на тех придурков! — продолжал обвинять отца в своих проблемах Миша. — Два фактора сошлись вместе и вот… — Твоя реакция на Марселя совершенно природна, — вздохнул мужчина, отведя глаза в сторону. Он задумался, будто вспоминал что-то, а потом мотнул головой, отгоняя мысли, и криво улыбнулся. — Ладно, а… — И меня постоянно мучает мысль, — ледяным голосом припечатал Миша, — когда у Тима начнется первая течка, ты тоже будешь с ума сходить? Как тебе такая мысль?.. Егор вздрогнул. Видимо, у него в голове не укладывалось, что ребенок, в процессе рождения которого он принимал непосредственное участие, может стать для него сексуальным объектом. А, если верить врачам, то течка у Тима должна была вот-вот начаться. Все-таки ему уже восемнадцать… — Нет, — наконец-то произнес отец, — а, даже если и так, я смогу держать себя в руках. Ну или вообще не придется. — Если он твой сын, — заметил Миша, упирая руки в бока. — Ну а если нет? Егор проигнорировал вопрос, вместо этого спросил еще раз: — Почему вы подрались? — Они цеплялись к нему. Толик этот сказал, что Тим — его омега. Его… шлюшка. А я еще в колледже запретил ему приближаться к нему. — Ты не имеешь права отгонять от Тима альф, — резко произнес отец. — У него должна быть своя личная жизнь. Но Миша только фыркнул и отвернулся, снова принимаясь за дрова. Уже понимая, что сдал себя с потрохами. Отец все понял. Он, блять, действительно все понял. — Тим твой брат, — осторожно произнес Егор, пораженный догадкой. — Вы что, делали тест? — ощетинился парень, замахнувшись топором и с одного удара расколов полено на две половины. — Почему вы не делали этот чертов тест?! — Это ничего не поменяет, — отрицательно мотнул головой отец. — Он твой брат. Вы выросли вместе! Парень только расхохотался. Зло и обреченно. — Да? А Марсель заменил мне мать, вырастил меня, и что? У меня на него член стоит, прикол?! Он специально говорил ядовитые слова, хотя у него у самого от них мороз по коже бежал. За такое можно было и в морду получить. Да и, если уж и раскрывать карты, то все и сразу. — Мы уже спали с ним, — припечатал он, не поворачиваясь лицом к отцу. — С кем? С… Марсом? — Сдурел?! — фыркнул Миша. — С Тимом. Повисла тяжелая, напряженная тишина. Он и представить не мог, насколько непросто сейчас должно быть отцу. Ему и самому было страшно. — Мы сделаем тест, — решительно произнес наконец Егор, вставая на ноги. Миша едва слышно облегченно выдохнул. Он думал, бури не миновать. — И, чтобы не показал тест, вы разъедетесь. — Что?! — непонимающе нахмурился парень, оборачиваясь на отца. Тот смотрел на него исподлобья и явно едва сдерживал клокочущую ярость. В его глазах клубилась тьма. — Ты прав, сын. Я не имел права оставлять молодого альфу в доме с течным омегой. И решение не делать тест тоже было ошибочным. — Ошибся ты, а из дома выгоняешь меня?! — возмущенно взвыл Миша, отшвыривая от себя топор. — Я не выгоняю. Но ты достаточно взрослый, чтобы жить отдельно. У тебя должна быть личная жизнь… — У меня есть Тим! — фыркнул парень, намереваясь уйти к себе. Разговоры его достали. Они ни к чему хорошему явно не приведут. В итоге ему просто запретят общаться с омегой. А свою жизнь без милого мальчика, с которым они как братья жили с самого рождения, он не мог представить. Уже у самого выхода он вдруг остановился и посмотрел на отца, выдержка которого таяла на глазах. Он явно никак не мог поверить в происходящее. — И, кстати, — произнес Миша, — тест можешь даже не делать. Я тебе и так скажу, что он не твой сын. Я это чувствую. — Что? — нахмурился Егор. — Мой нюх острее, чем твой. Я сын альфы, а ты — сын беты. Он приподнял пальцем свою разбитую губу, демонстрируя клыки. Острые, предназначенные для метки своей пары. Он настоящий альфа. Все его сверстники были уже менее похожи на людей, чем их родители. Внешне — да, но внутренне… — Он не мой сын? — повторил Егор, печально скривившись. — Нет, он мне не кровный родственник, прости. И на этих словах Миша вышел из амбара. Его руки тряслись от напряжения и нервов, но он понимал, что сделал все правильно. Хватит секретов! Может, в чем-то отец прав. Пора взрослеть. Он посмотрел на светящиеся окна дома. Заходить не хотелось. Там снова его со всех сторон окутает запах течного омеги, и тогда… Со спины его обняли теплые руки. Миша улыбнулся и погладил грубыми подушечками нежную ладонь Тима. — Снова подкрался незаметно, — похвалил он, переплетая пальцы с пальцами омеги. — Это было несложно. Ты слишком погружен в свои мысли. Я все слышал. Ты сказал ему и… — Надо дать ему переварить, — вздохнул Миша, а потом с тревогой уточнил: — Но ты уверен? Ты тоже не чувствуешь в моем отце родственника? — Абсолютно, — заверил его Тим, потершись щекой о его плечо и плотнее прижавшись всем телом. — А теперь пошли в дом. Я очень устал сегодня. Посмотрим сериал? — Конечно, — хмыкнул альфа, — я только колу захвачу. — И попкорн сделай. — Для тебя, все что угодно, солнце.