Гокудера стоял в очереди за билетами. В чертовски длинной очереди за билетами. В любой другой раз он бы немного помахал динамитом, подтверждая свою шумную репутацию, дабы не заставлять Десятого ждать, но с самого утра парень был необычайно задумчив. Как бы сильно он не старался гнать Миуру из своей головы, кажется, что той там было вполне комфортно и покидать его мысли она не хотела. Вот только самому Хаято от этого было неудобно. Причину он ещё не осмыслил и пока спихивал всё на чрезмерное раздражение этой особой. Было в этом что-то смущающее, что в последнее время сильно озадачило подрывника.
А в данный момент все обстоятельства так и кричали: "Пора думать!" - и легкий ветерок, спасавший от жары, и длинная очередь, и не очень расстроенный такой перспективой Савада, и Хару, не знавшая как себя вести, то ли смущаться, то ли игнорировать. Пепельноволосый раздраженно переводил взгляд с одной парочки в очереди на другою. Нет, определенно с шатенкой в голове что-то надо было делать. Хаято не глуп. Он прекрасно осознавал, что его отношение к Миуре меняется, что если сравнивать все плюсы и минусы Хару, то она явно не отрицательная девушка. Жаль только, что минусы были чрезвычайно раздражающими и мгновенно выводили Хаято из спокойствия. Однако, что же делать с внезапно нагрянувшим желанием огородить Миуру минным полем от всех проблем? Для парня это чувство было не ново. Что-то подобное он испытывает по отношению к Тсунаёши, но из чувств благодарности и уважения. С Миурой были связанны другие ощущения. Пепельноволосый злился, если девушка лезла в очередные неприятности, вытворяла различные безобразия и прыгала в лужи неудач и проблем. Она улыбалась. Всегда. Почти. Она была невероятно упряма и продолжала разбрасывать волны позитива. А если и грустила, то об этом мало кто знал. Скорее всего, Хару полагала, что никто не видит, как она бродит по улочкам парка с понылой головой и приклеенной улыбкой, что никто не видит, как она с потерянным видом тянет руки к лучам солнца, пробивавшимся сквозь кроны мелколистных деревьев. Но он, Хаято, видит и пытается перебороть свой упрямый характер и подбодрить её. По крайней мере, в мыслях ему это удается, а в реальности - подрывник засовывает руки в карманы, горбится и уходит прочь. Помогать этой глупой женщине? Идиотская мысль, но внутри снова начинает образовываться ком раздражения. Раздражение сейчас. Но он и до этого его испытывал, возможно, даже в меньшей мере. То есть, всё, что изменилось - это усилилось его недовольство? Гокудера определенно стал внимательнее к девушке. Происходит ли с ней то же? Гокудера оглянулся через правое плечо, в сторону места, где в тени устроилась их компания. Хару носилась вокруг скамейки за Ламбо в попытках вытереть ему рот, хотя у самой рот был перепачкан в холодной сладости.
- Я бы слизнул, - Хаято наклонил голову и внимательно смотрел, как мороженое сползает по подбородку и оставляет сахарные следы на шее. Внезапно зеленоглазого толкнули в очереди и он мигом оторвал себя от этих мыслей и разглядывания шатенки.
О чем он только что думал?
Парень снова начинает злиться. Да как ему вообще такое в голову пришло? Да чтобы он засмотрелся на эту глупую женщину!
Что происходит?
Гокудера запрокинул голову и посмотрел в небо. Жгучее солнце как всегда не поддавалось человеческому глазу. Пепельноволосый закрыл лицо рукой и подождал пока исчезнут тёмные пятна перед глазами. Его снова бессовестно отвлекли невесомым касанием плеча. Хаято приоткрыл глаза. Правда от головной боли брови были нахмурены. Выглядело устрашающе.
- Гокудера-кун.
Хару улыбалась и щурилась от яркого солнца. Мороженое было вытерто, лишь в уголке рта немного осталось. Парень сглотнул, прогоняя наваждение, и отвернул голову в другую сторону.
- Чего тебе? - вышло грубо, но так она не заметит его замешательства.
- Думаю, тяжело вот так стоять под солнцем, - девушка приложила холодную банку Coca-Cola к горящей щеке парня. было приятно ощущать прохладу от банки и... Почему она не отводит руку от его лица? Он же перехватил банку. Хаято круглыми глазами смотрел на девушку. Она стояла прикрыв глаза, а на лице появилась незнакомая Хаято нежная и чувственная полуулыбка. Казалось - лицо девушки светится изнутри. Нет. Он уже видел это выражение лица. У той женщины. Пепельноволосый был не против прикосновений холодных рук Хару. Он понимал, что ему нравится. Было бы глупо отрицать столько очевидные вещи.
Кто-то снова толкнул подрывника, Хару мигом убрала руку. Однако она не спешила уходить.
- Извини Хару.
Гокудера недовольно на неё озирнулся. Опять говорит о себе в третьем лице. Звучит ужасно по-идиотски. И за что она извиняется?
- Мне не было неприятно.
- Что?
- Иди уже!
Девушка развернулась, но парень резко дернул её за запястье обратно.
- Постой немного так.
Они стояли молча до тех пор, пока не пришло время покупать билеты, крепко держа друг друга за руку. Они ещё не разобрались как это всё объяснять словами. Но этого не требовалось. Никто не думал, что это как-то неправильно.
Через час они снова разругались.
- - -
У Миуры сегодня было игривое настроение. Её глаза блестели ярче, чем все лампы в банкетном зале, где проходил торжественный приём. Она хитро прикрыла глаза и помахала ручкой своим новым ухажерам. Ураган быстро приближался.
- Эй, женщина, какого черта ты тут устроила?! Если я ещё раз увижу этих многоуважаемых гостей крутящихся рядом с тобой, - Гокудера раздраженно начал рыться по карманам в поисках сигареты, а после, бросив эту затею, схватил Миуру за подбородок, - то их больше уже никто не увидит. Ещё раз такое повторится и ты всё время будешь торчать рядом со мной.
Молодая женщина повисла у него на шее, как будто только этих слов и ждала. Поняв, что ляпнул, Хаято отпустил женщину и отправился в сторону начавших бущевать варийцев. Хару осмотрела облегающее красное платье на себе, поправила выбившуюся прядку из укладки на голове и отправилась в сторону молодого дона какой-то семьи, весь вечер наблюдавшего за ней взглядом. Эта невинная игра стоила того, что бы в конце вечера Хаято потащил её выбирать кольца. Будущая сеньора Гокудера никогда ещё не чувствовала себя так счастливо.
- - -
Благодарю за внимание
