missing moments

Как только танец закончился, Энн направилась прямо к гардеробной, чувствуя себя разгоряченной, взволнованной и немного вспотевшей, словно она танцевала четыре часа, а не тридцать минут. Этого ощущения не было бы, если бы Энн, не была растеряна. Они довольно хорошо танцевали, она, и Гилберт выполняли указания миссис Линд, как и все остальные. Притворялись, что им нравится танцевать, чтобы репетиция быстрее закончилось, и они отправились по домам. Вот только, ей понравилось танцевать. И это было странно. Поначалу было неловко думать о том, как она должна держать его за руку, куда смотреть, и как двигаться, не наступая на ноги, и не задевая друг друга плечами на каждом повороте. Но прошло не так уж и много времени, когда это стало казаться естественным и легким; как будто они танцевали вместе годами. Но не это напугало её больше всего, хотя… Дело было в том, как он смотрел на неё, или, по крайней мере, ей казалось, что он смотрит на неё, хотя воображение Энн имело привычку буйствовать большую часть времени, девушка не могла понять, выдумала ли она это в своей голове или нет. Каждый раз, когда они оборачивались, ей казалось, что Гилберт смотрит на неё, изогнув губы в лёгкой улыбке, глаза немного блестели от слёз. Он выглядел намного довольнее и счастливее, чем за всё время, что она знала его. Он смотрел прямо в её душу — вот как она это ощущала. Этот взгляд не был ненавистен Энн, например, как в классе, когда она чувствовала на себе взгляд Чарли и поворачивалась в его сторону для того, чтобы увидеть, как он неловко улыбается ей, этот взгляд заставлял её живот скрутиться, и не в хорошем смысле. Нет, с Гилбертом всё было наоборот. Его взгляд заставлял желудок скручиваться, словно там находилось множество бабочек, порхающих там, заставляя голову девушки кружиться, а всё тело пылать от жара. О Боже. Энн поняла, о чем она думала. Бабочки? Какой абсурд. Надев шляпу, она быстро обернулась и оказалась лицом к лицу не с кем иным, как с человеком, который, вероятно, в соответствии с её удивительно буйным воображением, поселил целую армию бабочек в её животе. Гилберт тоже натягивал шляпу, и на какую-то долю секунды они оба остановились, как вкопанные, подняв руки к голове, и, застыли в воздухе. Он выглядел смущённым и слегка ошеломлённым: брови нахмурились, челюсть напряглась, его глаза скользнули вверх к её лицу, а затем снова опустились на пол. Энн заметила, что парень тяжело дышит, его лицо побагровело, и на мгновение она растерялась. «Это из-за меня? Неужели я послужила тому причиной?», но потом Энн вспомнила о том, что они только что делали: танцевали, и, внезапно, её мысли стали ещё более вопиющими. Резко вздохнув, и бросив на него короткий взгляд, Энн прошла мимо него, и выбежала из класса, даже не улыбнувшись на прощание. Едва она успела отойти от школы, сзади её окликнул чей-то голос, и, на какое-то ужасное мгновение ей показалось, что он принадлежит Чарли. «Не смотри, не смотри», подумала она, как будто игнорирование могло заставить парня исчезнуть. «Просто продолжай идти. Не оборачивайся». — Энн! — Снова позвал голос, но на этот раз Энн услышала его по-другому. Он был глубже и мягче — совсем не голос Чарли. Голос Гилберта. —Эй… — Гилберт догнал её, одной рукой сжимая сумку, а другую, засунув в карман. Его щёки всё ещё были ярко-розовыми. Он тяжело дышал, когда Энн остановилась, чтобы подождать его, он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. — Эм… привет? — Сказала она медленно, не позволяя себе сказать что-нибудь ещё, чтобы не звучать так, словно только что её ударили свинцовой трубой в живот или что-то в этом роде. Её слова прозвучали скорее как вопрос, а не как приветствие, Гилберт улыбнулся, прищурив уголки глаз. Казалось, он снова обрёл самообладание с тех пор, как вышел на улицу, и заговорил с ней так непринуждённо, что Энн начала думать, будто всё это ей только показалось. — Что-то ты не очень уверена в этом «привет», Энн, — сказал он с ноткой веселья в голосе. Энн вздохнула. — Нет, я была… неважно, — она смотрела на землю, щёки горели, она не могла поднять на него взгляд, — Ты рад, что это закончилось? — Ты говоришь о танцах? Энн кивнула, всё ещё смотря на землю. Глядя только на листву лежащую на земле, было трудно видеть, куда она идёт, и по мере того, как она шла по тропинке, Энн всё больше и больше запутывалась в том, куда она идёт. — Нет, не совсем. — Сказал Гилберт. — Это было весело, когда мы втянулись. А ты рада тому, что всё закончилось? «Нет, — подумала Энн, — ни в коем случае». — Вроде, — солгала она, — я не очень хорошо танцую, вот и всё. Стоявший рядом Гилберт тихо хихикнул. — Ты танцевала довольно хорошо, для «не очень хорошего танцора». — Ты так думаешь? — Да. Ты была хороша. Во всяком случае, лучше, чем Баш. — О, это самый лучший комплимент, о котором только может мечтать девушка, учитывая то, что он один из лучших танцоров в Эйвонли. — Энн ухмыльнулась. Она не могла удержаться от улыбки, думая о Баше, и его нелепом полу-танце, который он исполнял на кухне, чтобы рассмешить Делли. Через мгновение она поняла, что Гилберт замолчал, а когда она подняла на него глаза, то заметила, что они потеряли тот самый блеск. — Как он? — Неуверенно спросила она. Гилберт тяжело вздохнул, снял фуражку и провёл рукой по взъерошенным кудрям. Прошло много времени с тех пор, как Мэри умерла, но Энн знала, что Башу потребуется гораздо больше — чтобы жить дальше — чем кому-то ещё. Она была удивлена тем, что Баш был отдалённо в порядке, учитывая, как сильно он любил Мэри. Если бы Энн любила кого-то так же сильно, она была уверена, что не смогла бы жить без него. — Он справится. Он не так жизнерадостен, как был, но думаю, это нормально. — Хмм… — Энн промычала в ответ, и какое-то время они шли, молча, пока Гилберт, вдруг, не остановился и не повернулся к ней. Его лицо выглядело так же во время танца, только более напряженным, и вдруг, бабочки снова запорхали, на этот раз более яростно, и у неё слегка закружилась голова. — Энн… — он начал было что-то говорить, но Энн оборвала его. Может быть, из-за паники она сама толком не знала. Гилберт пристально смотрел на неё, и с внезапной болью, она осознала, где видела этот взгляд раньше. — Мне пора идти. Домой, я имею в виду. — Быстро сказала она. Гилберт сморщил нос, глядя на неё в замешательстве. — Ты и так уже идёшь домой. — Ответил он. О, да, так и есть. — О, э-э… — Энн запнулась и снова перевела взгляд с его лица на гравий под ногами, — ну, тогда, тебе стоит идти. Домой. Эта дорога займёт у тебя вечность, поэтому, ты можешь развернуться, и пойти домой другим путём. Она знала, что это звучало грубо, но почему-то не могла остановиться. Однако Гилберт, похоже, так не считал, а если и считал, то ничего не сказал. Он только потуже затянул ремень сумки и откашлялся. — Да, наверное. Но я хотел прогуляться с тобой, так что… я не возражаю, если пойду длинным путём. — О, — Энн поняла, что остановилась. Она почувствовала, что Гилберт всё ещё пристально смотрит на неё, но она не поднимала на него своего взгляда. И только когда он произнёс таким мягким тоном: — Энн, посмотри на меня, — она почувствовала необходимость снова посмотреть на него. — Да? — спросила она, думая о том, что именно он хочет сказать. Но он только покачал головой и улыбнулся, будто он знал что-то, чего не знала она. — Неважно. Ну же, пошли. У Мариллы будет обморок, если ты не вернешься вовремя. Пока они шли бок о бок, Энн размышляла о том, что она поняла. То, как Гилберт смотрел на неё, напомнило ей кое-что. Так Баш смотрел на Мэри. Вот где она видела этот взгляд раньше. Почему-то, это не беспокоило её и вполовину так сильно, как она ожидала.