Благодарю за вдохновение читателя, который стал Бурей для свежих идей. Разговор с Вами натолкнул на новые мысли.
***
Историю пишут победители? Музыка в наушниках отбивала популярный ритм. Он задавал темп работы. Огромная библиотека, перчатки, старые архивные данные и кропотливая работа по переводу. Старые книги требуют аккуратности и сосредоточенности — одно неверное движение, и ты причина того, что чья-то история навсегда канет в лету. А так у меня есть шанс увековечить её. Если я, конечно, сработаю как надо. «Здравствуйте, я раб», — нет, не так. «Привет, я продаюсь за деньги!» — ухмылка сама собой нарисовалась. Близко, но тоже не то. — Рада Вас приветствовать, готова работать с книгами любой сложности. От переводов до редактирования ваших работ. Даже не знаю, как называется то, чем я занимаюсь. Люблю книги, языки и одиночество. Чтобы как-то выжить, пришлось это всё монетизировать. Я не гений, за квантовую физику не возьмусь, но исторические хроники вполне по плечу. Мой клиент пишет псевдоисторические романы, про попаданок, про разную любовь и магию. В его рассказах есть всё, что нравится современным подросткам. Если честно, у меня по спине мурашки от этой смеси, но людям нравится, и книги расходятся огромными тиражами. Ему платят очень хорошие деньги в издательстве, настолько хорошие, что он нанял меня — делать всю грязную работу за него. Я должна найти исторического персонажа, обработать его историю (перевести на современный язык, структурировать, чтоб ее можно было прочитать, не сломав мозг) и предоставить ему на выбор. Сделать всё максимально точно, кропотливо и получить причитающийся мне гонорар. Ведь строка на обложке «Основано на реальных событиях» придаёт особенный шарм истории и повышает продажи в разы, а значит растёт и мой доход. В голове пронёсся заказчик с мечтательным выражением лица. Это была моя уже третья история, и захотелось ею поделиться. Знаменитых женщин не мало, но её история мне сейчас нравилась больше всех. Не знаю, может, дело в том, что книга полноценна и сохранилась почти в идеальном состоянии, или сама героиня меня пленила даже сквозь века… «Для женщин восхищение подобно пище, без неё возможно умереть». Пальцы быстро скользили по клавишам. Человек, сотворивший эту работу, явно был хорошо знаком с личностями, о которых писал в таких подробностях. Рост, цвет глаз и волос, привычки и вкус в одежде, дурнота внешности и характера, даже состояние зубов описывалось с особым, я бы сказала, щепетильным отношением! Хотя признаюсь, отличия от классических мемуаров, конечно, были. Например, на первых страничках присутствует некая хаотичность повествования. Их написали позже, отдельно от остальных? Будто вырванное из контекста описание какого-то мужчины, который под конец ещё и скоропостижно скончался. Имён не было. Только даты. Из-за склонений и особенностей старого языка я, признаюсь, долго тупила. Текст не хотел приобретать логические очертания. Отдельные фразы, которые можно перевести по-разному в зависимости от контекста. Стилистика старого языка и треклятые окончания. Хотелось побиться головой о стену или на крайняк сжечь на хрен эту не читаемую лабуду. Жопку в кулак и переводить! Перекопав множество словарей, исторических хроник и оригинальных стихов, я смогла приблизиться к пониманию происходящего. Пообщалась с профессорами, и вот передо мной вырисовывается история целой жизни. Насыщенно и терпко, откровенность написанного вводила меня в ступор. Женщина не стеснялась: описывала своих любовников, поклонников и мужей. Она наслаждалась жизнью. Придумывала авантюры и пользовалась своим положением по максимуму. Пара страниц была зашифрована, и я отсканировала их отдельно, чтобы заняться ими либо позже, для себя, либо продать заказчику. Этот проект мог подарить мне намного больше денег, чем я затребовала изначально. Не удивлюсь, если там описан яд или способы мести. То, что нельзя афишировать, но и не записать не возможно. Есть мнение, что люди, пишущие мемуары или дневники, очень одиноки. Не знаю, так ли это. Вчитываясь в эти строки, я гадала, что это: умело продуманный фарс, сказка, пустышка или жизнь, которой она ни с кем не могла поделиться? На страницах можно было найти ответы на вопросы, но они ускользали от меня, как едва уловимый парфюм. То издевательское отношение к детородному органу одного именитого охотника за женщинами, то преклонение перед глупостью и нерадивостью одной из высокосветских дам, с которой та имела «…скучную, как бороду моего супруга, беседу…». То описание природы-погоды-прогулки. То фантазии об оргиях и игрищах, и разных «…вещей для утех…» Назовёте её распутной, и будете правы. Циничной грешницей? Думаю, так и было, но несколько страниц задели меня. Она писала о похоронах. Описание натолкнуло меня на мысль о детях. Почерк был неровный, где-то испортились чернила, бумага немного пострадала. О страданиях не было и слова, но сердце тяжело забилось в груди. Я ей сочувствовала. За всей этой бравадой и красивой жизнью скрывалось много событий, укрытых от чужих глаз. То, что не показывают завистникам, дабы не очерняли, но и не упомянуть о них она не могла. Как будто боялась, что это будет вторая смерть. Так о них хотя бы узнали. Что они были, что их любили. Помнили. Мысли отвлеклись от перевода. Захотелось погулять. Решив для себя, что переведу ещё страницу, и на сегодня хватит, наткнулась на записи о прекрасном создании. «Лёгкое и любопытное дитя, учить её — одно удовольствие!..» Строки были пропитаны буквально материнской заботой. Записи настолько отличались от тех едких замечаний, что брови сами по себе уползали куда-то в челку. Каждый день, каждая новая страница проносилась у меня перед глазами, как целая жизнь. Смешные и теплые моменты. Пожелания счастья и забота. Радость от оправданных ожиданий. Я настолько прониклась, что, казалось, переживаю всё это сама. Ничто не предвещало беды, яд полился в самый неожиданный момент. Я уже прокручивала в голове, что же им принёс новый день. Первые же строки разбили мой уже привычный розовый мир. Столько иголок и межстрочных пожеланий вечного мучения и импотенции я не видела даже в начале. Она всей душой ненавидела мужчину, толкающего её ученицу в грязь дворцовой жизни. Всю жизнь она старалась уберечь воспитанницу, сделать её лучшей версией себя. Чистой от всего того, что ей приходилось переживать в юные годы. Всё было порушено. Она металась, как дикое животное, между желанием отравить Его, придушить слабого нахала и умертвить ту, кто вдохнула в неё жизнь после всего пережитого. Видя решимость в глазах своей протеже, она отступила. Ей было угодно, и она не могла противостоять. Собирая свою истерзанную душу, она вновь проложила очередную тропу в ад. С содроганием сердца, была тайная мысль, что она ошибётся, не сможет, прогневает. Но та была слишком хороша, действительно взяла всё самое лучшее. «…треклятое украшение…», «… трижды проклинаю тот день…» Она никогда прежде не ругалась. Всё было изящно и колко. Настоящая мастерица унижений. Ругалась в своих записях на эмоциях и совсем не по статусу. Дальше было много грязи, казни, несправедливых обвинений и неожиданных смертей. Кровь стыла в жилах от того, что было описано. Когда перевод продвигался к своему логичному завершению, утром меня разбудила мысль: «Я не могу позволить использовать эту женщину так». Впервые в своей жизни я захотела опубликоваться под своим именем. Ещё не знаю, в каком формате, но я расскажу её историю. «Я не могу уйти за ними. Ещё не время, пусть о них знают хотя бы по моим рассказам».Пусть о тебе знают хотя бы по моим рассказам.