365 дней

             Я думаю, каждый из вас знает: первые два дня болезни самые сложные. Джаз, безусловно, был к этому полностью готов. Но только он и не подозревал, что ему будет настолько тяжело.        Джаз с детства ненавидел болеть. У него всегда создавалось впечатление, что его тело совершенно не приспособлено к тому, чтобы переносить любые болезни. Если была температура — тело начинало ломить уже при 37,2, если был кашель — он умудрялся закашливаться так, что не хватало кислорода, насморк — и он совершенно не мог дышать. Как-то он сломал палец на ноге, будучи ребенком — это самый ужасный эпизод в его жизни. Тогда ему не помогало ни одно обезболивающее, а пальчик обратно срастался больше срока, который поставил доктор.        В таком случае может появиться резонный вопрос: как он умудрился при всем этом стать злодеем, которому приходилось очень часто сталкиваться с болью и болезнями? Жажда мести управляла им настолько, что, пока он занимался планированием своих злодейских планов, он напрочь забывал о том, что это ему очень сильно аукнется.        Вот, считайте, что аукнулось.        Хендз просто старался не двигаться, чтобы хотя бы как-то облегчить свои страдания. После ухода Джерри и неудачных попыток хоть как-то поменять положение своего тела даже с помощью медицинского персонала, Джаз не выдержал и вырубился до утра следующего дня. Настолько крепко, что даже свет, который зачем-то обратно включили в его палате, не помешал ему закрыть глаза и провалиться в глубокий сон. Неизвестно, сколько бы он проспал, если бы его не начал настойчиво будить нежный женский голос.        — Джаз… Джаз Хендз… Ну просыпайся же ты… — говорил голос, слегка потрясывая его для лучшего эффекта.        Сначала голос не мог проникнуть в его голову. Ему снилось, как он выступает перед широкой публикой, играя на своем аккордеоне. Публика рукоплескала, через такой шум тихий голос не смог бы пробиться даже если он стал громче. Хендз наслаждался триумфом, стараясь ухватить каждое мгновение, хотя прекрасно понимал, что это всего лишь сон и совсем скоро он вернется к холодной, жестокой реальности.        — Джаз… Ну что же ты, у меня не так уж и много времени… Проснись…        Во сне Джаз уже уходил со сцены, как вдруг его окликнула миловидная рыжеволосая девушка, не узнать которую было невозможно. Почему-то во сне он обрадовался ее появлению. Почему-то вся ненависть ушла за рамки его сознания. Как ему стоило это расценить? Как то, что его желания отомстить поверхностны, и на самом деле он готов на широкие жесты по отношению к ней, готов на все, чтобы только смочь быть с ней? Или как то, что сейчас его мысли двигались очень медленно, и он просто не успел осознать, что ему нужно сделать?        Во сне Джаз подошел к этой девушке, и столкнул ее с лестницы. Он не знал, насколько правилен его поступок. Ему просто очень захотелось.        Девушка не умерла. Она лишь отряхнулась, расплакалась, и убежала куда-то в толпу ликующей публики. Хендз улыбнулся. Он смог прогнать ее из своей жизни. Чего не сказать о реальности.        — Джаз! Да проснись же ты!        Она все же докричалась до него. Сон резко прервался, снова сменившись на яркий белый свет. Снова его глаза оказались совершенно не готовы к этому, но открыть из оказалось в разы проще, чем вчера.        Перед ним стояла та же девушка. Только теперь она была в своем зеленом шпионском костюме, поверх которого был накинут белый больничный халат. Она держалась за его плечо и смотрела на мима с обеспокоенным видом. У него было так много всего, что он бы хотел ей сказать, но он не мог. Он сам понимал, что, несмотря на свою двуличность, Тим Скэм был прав — не стоит показывать своей ненависти по отношению к ней. Иначе это ничем хорошим для него не закончится.        А все только начало хоть как-то складываться.        — Слава Богу. Я уже подумала, что ты в коме. Или умираешь.        «Как странно, что для тебя это имеет хоть какое-то значение», — мысль проскочила в голове у Хендза, но он успел остановить ее прежде, чем проговорил вслух. Ему стоило тщательно следить за тем, о чем он думает, и что говорит.        — Саманта… Что ты тут делаешь? Уверен, тебе нельзя здесь находиться… — голос Джаза все еще не слушался его, пришлось прокашляться, чтобы хоть как-то извлекать из себя слова.        — О, смотрите-ка, кто к тебе явился. Снова меня слушать не будешь, или мне есть смысл надиктовывать тебе текст?        «И этот снова здесь, Господи, — Джаз прикрыл глаза. — Я вроде четко объяснил, что ему надо сделать. Мне его прямым текстом стоит послать в трехбуквенное эротическое турне, или если я буду помалкивать, он сам все поймет?»        Вчера Скэм пытался достучаться до мима достаточно долгое время. Каждые десять минут он вкидывал фразы по типу: «Эй, шаловливые пальчики, ты прекратил выпендриваться?» или «Хендз, это уже не смешно. Будь мужиком и озвучь свою позицию мне прямо сейчас». К сожалению для Тима, и к счастью для Хендза он спал настолько крепко, что все это не доходило до него.        — Да нет, все прекрасно знают, куда я пошла, — девушка села на стул рядом с кроватью мима и откинула волосы назад. — Я предупредила.        — И тебе ничего не сказали? Я же тот самый придурок, который пытался подчинить тебя себе и сделать Королевой мимов. Забыла? — слова про Королеву мимов Джаз выделил голосом. Он считал, что это и будет ключевым в его игре. Ему нужно убедить ее в том, что он все еще в ней нуждается.        — Видимо ты решил играть самостоятельно, — Тим все еще пытался влезть в разговор.        — Даже если и так, я уверена, что твое мировоззрение поменялось после твоего третьего попадания в это место, — Сэм смотрела прямо ему в глаза. В них ясно читалась обеспокоенность и желание хоть как-то облегчить его страдания. Скэм оказался прав и в этом, очень легко влюбить в себя молодую девушку. Странно только, что у него самого ничего с ней не получилось. — Ты не причинишь мне вреда. И, к тому же, пока что ты прикован к постели.        — Тогда зачем ты пришла сюда?        — Посмотреть, насколько все плохо, — сказала она, и слегка поправила ему волосы на голове, которые уже начинал понемногу отрастать и лезть в глаза.        — А почему тебя это волнует? Я повторю, я тот, кто пытался причинить тебе вред.        — Тактика игнорирования отлично работает на ней, ты на правильном пути, — зевнул в его ухе Скэм. — Даже без меня справляешься, я удивлен.        Кулак Хендза едва заметно сжался. Как бы он хотел поскорее вытащить этого придурка у себя из уха. Ему надоел, что за ним следят и слушают каждый его разговор.        — Я… — начала Саманта, но румянец слегка покрыл ее щечки, и она оторвала взгляд от мима. — Я просто слышала, что тебя избивали целой толпой. Хотелось бы узнать, кто там был. Чтобы мы… разобрались до конца с виновниками.        — Ты думаешь, что, если я расскажу, кто нападал на меня, а вы заставите их отбывать дополнительное наказание, я не получу снова? — Джаз заметил, что она волнуется. Такое обычно случается тогда, когда она обманывает. Как тогда, когда она пыталась его убедить, что она закончила Академию пантомимы, но совершенно случайно забыла, как исполняется «Мим на Луне», потому что давно не практиковала его.        — Прости, я… Я не подумала. Но вообще, Джерри предложил перевести тебя в совершенно отдельную камеру, в которой ты не будешь пересекаться с теми, кто имел неосторожность напасть на тебя.        — Имел неосторожность, — рассмеялся Скэм. — Звучит так, как будто бы ты такой качок, что можешь одним прикосновением вырубить всех, кто нападает.        — Тем не менее, я не хотел бы раскрывать их личности. И если ты пришла сюда и разбудила меня только для того, чтобы выяснить это, то тебе пора, Саманта.        — Нет-нет, постой, — она придвинулась ближе. — Джерри рассказал тебе, что он планирует сделать?        — Нет, он сказал, что пока мне не стоит этого знать.        — Сейчас она скажет: «А тебе что, нисколько не интересно, Хендзи?», — усмехнулся Тим.        — И тебе совершенно не интересно это узнать?       — Какая же она предсказуемая.        — Я думал, что для меня это запрет. Но если ты хочешь, можешь рассказать мне, — Джаз наконец-то смог лечь поудобнее. Но это стоило ему тяжелейших усилий.        — Джерри предлагает забрать тебя в программу реабилитации преступников. Считает, что твоя кандидатура на данный момент самая подходящая для того, чтобы проверить работу этой программы.        — Правда? А что это за программа? Очередное сверхсекретное изобретение старого маразматика? — низкий насмешливый голос эхом отозвался по всей палате.        Как будто из ниоткуда в палате появился Тимоти Скэм. Откуда было ему взяться? В больничном крыле выставлена охрана, ему было бы не пройти, потому что его появление здесь означало бы, что он сбежал из своей камеры. Снова эти его штучки со взломом системы безопасности ВОЗЛ? Снова как-то отвлек охранников, чтобы только пройти сюда?        — Программа, в которую тебе никогда не попасть, Скэм, — сказала Саманта и поднялась со своего места. — Что ты тут делаешь? Я сейчас вызову охранников, и они силой вернут тебя в твою камеру.        — К счастью, я пришел сюда с одним из них, — улыбнулся Скэм. — Мне позволили посетить бедного несчастного избитого пациента.        — Которого как раз ты и избил, умник, — Саманта внимательно следила за всеми движениями Тима.        — Какая проницательность. Джаз сам рассказал?        — Вывод был очевиден, ты думаешь, я 2+2 складывать не умею?        — В таком случае, хочу тебя расстроить, доказательств этому нет, твоему голословному заявлению никто не поверит, охранники видели меня в столовой, а значит я чист. Хендз скорее описается, чем настучит на меня. Все просто, — Тим оперся на стену и скрестил руки на груди.        — В таком случае ты явился сюда, чтобы запугать Джаза Хендза? Но тебе помешало мое присутствие?        — Да нет, куда же еще больше запугивать, ты посмотри на него, а это я всего лишь только зашел.        Хендз даже не обратил внимание на то, как он сильно вжался в свою кровать и насколько он напряжен. Инстинкт самосохранения сработал идеально, и даже ему на руку. Ему нужна была жалость со стороны Саманты, чтобы пройти в эту программу во что бы то не стало. Все это лишь показывает, насколько его запугали в тюрьме, и что он готов на все, лишь бы улизнуть оттуда поскорее. Даже пройти эту дурацкую программу.        — Ну и в чем причина появления? Говори, иначе я нажимаю тревожную кнопку, — Сэм потянулась куда-то под кровать Джаза. О существовании такой кнопки он даже и не знал.        — Я вообще просто пришел узнать, что я с ним сделал, но так удачно совпало, что я услышал про какую-то программу.        — Не притворяйся, я знаю, что ты и так о ней знаешь, у нас уже были неудачные опыты по ее внедрению, — девушка продолжала держать руку возле тревожной кнопки.        — Я хочу в нее, — Тим начал медленно подходить к девушке.        — Прости, но мы уже выбрали кандидата. Да и ты себя видел? Ты туда бы никогда в жизни не прошел.        Джазу оставалось лишь наблюдать за происходящим. Он плавно переводил взгляд то на Саманту, то на Скэма.        «Интересно, чем это все закончится? Как быстро она сдастся? И какие козыри есть у него в рукаве?»        В один шаг Скэм подошел настолько близко к шпионке, что она вздрогнула, но подняться с места не успела. Он положил ей руки на плечи и слегка их сжал, наклонившись к ее голове так, чтобы она слышала его шепот.        — Я туда пройду, непременно, — начал он говорить ей прямо в ухо. — А знаешь почему? Потому что я прекрасно знаю, что это исключительно твоя идея, что Джаз должен попасть в эту программу. А все почему? Нет, дорогая, не потому что он тут очень сильно изменился. Измениться за восемь дней невозможно. Все потому, что кто-то втюхался, — на этих словах щеки Саманты покрыл сильный румянец, — кто-то втюхался в злодея, и прекрасно понимает, что за связь со злодеем ее мало того, что уволят, так еще и посадят. А какой остается выход для того, чтобы быть с ним? Правильно, убедить всех, что он якобы изменился и выпустить его под предлогом программы.        — Что ты… Что ты такое несешь… — язык Саманты заплетался, а она старалась не отводить взгляд от пола. С каждым словом румянец становился все краснее и краснее.        — Ой, и правда, что же я такое несу, — он отпустил ее и отошел обратно к двери. — Если уважаемая и праведная Саманта Симпсон хочет, чтобы ее гениальный план, понятный до ужаса, остался в тайне, Саманта Симпсон затащит в эту программу и меня.        — Ты… — произнесла шпионка, нажав тревожную кнопку и поднявшись со своего места, — ты смеешь меня шантажировать?        — Смею, и, как видишь, умело этим пользуюсь. Попробуй меня переиграть, деточка, — Скэм приоткрыл дверь и улыбнулся. — У тебя есть три дня, чтобы затащить меня в программу. Если нет — увидишь, что я устрою тебе. До встречи на воле, Сэм.        Саманта растерянно посмотрела на Джаза, до которого очень смутно доходила суть происходящего. Он не представлял себе, что сотрудников агентства вообще можно шантажировать. Для него они были источниками праведности. Но, как видно, у всех есть свои грешки.        — Я, пожалуй, пойду, Джаз, — сказала она, направляясь к двери. — Прослежу, чтобы этот гений точно вернулся к себе в камеру.        — Спасибо, что посетила меня, — сказал Хендз и улыбнулся, заставив девушку еще сильнее покраснеть. Хотя казалось бы, куда еще больше.        — Не за что. Поправляйся.        Двери в палату закрылись. Хендз снова остался один.        — Вот, как надо играть по-настоящему, — послышалось в его ухе.