Король и Неудачница или "Игра на двоих".

========== Глава 1.Начало перемен. ==========

       2 сентября 1983 год        — Хей-хей. Детки. Как движется игра?        Слышится скрип половиц измученной лестницы в старый подвал. Своим резвым тресканьем чипсов на ходу Jessica Holland нарушает мирную идиллию четырёх лузеров или, как она говорит, «дракончиков»: Картавый-шалунишка-Хендерсон, Саранча-для-своего-возраста-Уиллер, Придира-задира-Синклер и Милый-горшок-Байерс-младший.        Рыжий полумрак и забытые богом вещи, оставленные на попечение времени, отживают своё в укрытии маленьких проказников, дома Уиллиров.        Семейка из пяти человек, среди которых слишком радостная мамаша, отец-ленивец, старшая-дочка-семейства Уиллер и по совместительству лучшая подружка-сестрицы-Барбары, а также Майки (именно та самая саранча). Самым вразумительным был явно младший член семьи — крошка Холли.        Малышка почти не говорит, что не на шутку радует Джесс, как никогда. Ведь похоже все представительницы женского пола просто обязаны напомнить ей, что следует следить за своим языком. Внешностью, да и в принципе характером. Девушка должна вести себя подобающе! Быть леди, а не парнем с сиськами! Короткие юбчонки на перевес узенькой майке и обязательно красная помада цвета алой крови! Вот она истинная девушка, персик который дозрел!        И плевать, что по развитию такие персики — ещё не проклюнувшиеся косточки под толщей земли. А Джесс в змеиных глазах девушек просто обыкновенное стухшее яблоко, не выделяющееся даже сладким аппетитным красным цветом… Всегда найдется «принцесса» хихикающая за спиной Холланд, и врезающаяся осуждающим, напичканным дерьмом, взглядом в серую мышку старших классов. Ну вернее, просто изгоя. Тиха как мышь — явно не про неё.        — Заткнись, Holland . Ты старше нас всего лишь на четыре года.        — Целых четыре года, Майки, а в развитии вы кажется отстаёте.        Язык без костей — её личная дорога для постоянного нахождения приключений на свою пятую точку. Именно по этой причине, у неё нет друзей. Вру. Есть ещё уйма причин.С ней в паре «волки-одиночки» — «людоеды класса» — разве что, такой же нелюдимый Джонатан Байерс — фотограф местного города-захолустья и сестрёнка Барби-рыжая-тихоня-до-скончания-веков, парочка задротов в придачу и тишина. Почти оглушающая тишина.        Вероятно она даже не задумывалась об этом — ведь ей просто плевать на остальных учеников школы — что почти не с кем не общается больше. Класс сам сделал её изгоем много лет назад, так зачем пытаться быть милой сладкой «дурашкой» и играть на собственных нервах? Пытаться угодить, как сопливый отличник с очками на минус девять, который приносит физруку коробку Виски, лишь бы увидеть в аттестате заветную пятерку, а не гнусного лебедя? Ну уж нет. Она лучше харкнет таким в лицо.        — Как будто в двенадцать ты никогда не играла, Jessica . — Лукас вызывающе глядит на вошедшую девчонку.        — В двенадцать я уже зарабатывала себе на жизнь, мальчики, — она проходит к дивану и смачно плюхнувшись, поднимает пальчик вверх.        — Ну да, конечно. Прям работяга-Холланд, — Синклер закатил глаза так, что они у него сейчас вываляться из орбит, словно теннисные мячики из подающего аппарата. Мальчишка встряхнул руками и снова согнулся над немного потрепанной игровой картой. Врёт она всё.        Но друзья… Никогда не лгут. А считают ли они её другом? Джес каждый раз задаётся этим вопросом. Нужна ли она вообще кому-то, так же сильно как и они ей? Это просто филосовский всплеск юного дарования! Но звучать должен вопрос немного иначе… Нужна ли им безумная Джесси?        Джесси, готовая порвать всех и вся ради дорогого человека. Просто сумасшедшая бесчувственная тварь, коими становятся если причинить очень сильную боль. Такую мерзкую, жгучую на душе и разрывающую тебя изнутри. Эта боль словно паразит, питается человеком, а потом сжирает полностью, загоняя его под острые лезвия или в крепкую петлю. Говорят «время лечит».        Но это не так. Человек просто забывает вписать в расписание того, кто исчез из жизни. Неделя. Месяц. Год. Время не сможет вылечить то, что находится у тебя в голове, ведь единственное лекарство от этой пытки — забыть. Забыть всё. Стереть без остатка все воспоминания с этим человеком, как обычно стирают со щёк слёзы. А это, увы, невозможно. Ведь они снова появяться.         — Nine.        — Что? — девушка рвано дёрнула плечами, отчего чёрные, как смоль короткие кудряшки, задорно подпрыгнули в разные стороны.        С выпученными глазами она попятилась назад, а только потом вгляделась в лицо, полное нервозного спокойствия и детской нежности. Но родной, до дрожи в пальцах, детский голос не отпускал сознания.        — Я люблю тебя, Nine.        — Прости, что?        — Да, Джесс, хорошая из тебя сестрёнка. — прокартавил Хендерсон, даже не подняв головы. — Даже не слушаешь родную сестру. Или может ты оглохла? Я читал, что такое бывает, но очен.....        Брюнетка показала ему средний палец, попутно наградив почётным званием «пойти нахуй», отчего Дасти ретировался со своими заумными фразачками подальше.        — Я говорю, поехали домой, Джесси. — Барбара теребит рукав розовой кофты.        Она крепко оттягивает его в разные стороны, а потом сдержанно улыбается, поднимая глаза на сестру. И почему-то ей хочется посмотреть. Посмотреть на неё, долго запоминая черты лица, как будто она скоро уйдёт и испариться, подобно воде в жаркое лето.        — Сейчас так тепло, как летом, да?        — Эмм… Ну, да, наверное. — Барбара подняла на тёмноволосую округленные глаза, которые были спрятаны за такими же круглыми стеклышками очков.        Старшеклассница нередко летала в облаках, отчего внезапные вопросы, как энергетическое поле, отталкивало людей. И хоть Барб живёт с сестрой очень долго, привыкнуть к всплескам смены настроения и внезапным «погружениям» сестры — она не может.        Ведь она такая странная. Непонятная и отстраненная, что кажется она и не живёт вовсе, кроме своего мира, полного фантазий и мыслей. Но нет! Она просто думает, что всё на свете знает, поэтому частенько даёт себе пощечину по мозгу отчего, тот немного барахля выплескивает мысли наружу.        — Но мы ведь не так давно пришли… Или просто ты уже не нужна Нэнси? — последние слова кольнули рыжика прямо в грудь, хоть она и понимает, это было не специально.        — Просто… Харри…        — Если ты произнёсешь это имя я не знаю, что с тобой сделаю. — Холланд поднялась с насиженного места, неохотно отдавая парням миску с заветным лакомством, которое между прочим досталось ей с большим трудом — миссис Уиллер любит по долгу читать нотации, словно настоящая мама, пока девушка охотно залезает в верхний шкафчик боеприпасов подростка.        — А разве девочки не должны сплетничать о Короле школы? — Уилл робко подал голос, проклиная себя, что вообще задал этот вопрос ей.        — Да, но меня это не интересует, — она пожала плечами, попутно сунув руки в карманы чёрной джинсовой куртки, украшенной сзади китайским красным драконом, что только подтверждал её характер боевой и стойкой девушки. Джесс тяжело вздохнула и потрепала брата лучшего друга по голове. — Потому, что Барби мне уже все уши проела об этом мачо. Стив то! Стив сё!        А этот мачо, как раз недалеко от тебя.        — Я не…!        — В следующий раз чипсы выбираю я. А то эти просто отвратительны, Майки — поднимаясь по лестнице, она махнула рукой, продолжая слушать издалека недовольное бурчание.        Барбара поспешила за ней, а мальчишки крикнули вслед, правда что, уже было не понятно.        В тот день Джессика и не подозревала, что прошлое вернётся слишком быстро, нагоняя хандру, вперемешку с болью ушедших дней.