Город длиною в жизнь

–Жгут ты сильно затянула – задумчиво произнёс Харьков глядя на перевязанную руку одного из солдат. –Нас так учили, это же вроде артериальное кровотечение, вот я в панике сильнее и затянула – виновато произнесла санитарка сидящая рядом. –Да какое там артериальное. Пуля прошла по касательной, артерию не задела, единственное, что он потом упал и ногу вывихнул, вот это плохо. Хорошо ты хоть его вовремя притащила и быстро получилось ногу вправить. –А... С ним же всё будет в порядке? Харьков посмотрел на девушку приподняв одну бровь. Неужто она в этого солдата влюбилась? Сколько он с ней не работал вместе, она была... Безразличнее что ли, а сейчас... –Ой, что с ним будет, я тебя умоляю! Заживёт как на собаке. Девушка с облегчением выдохнула, на что Харьков улыбнулся уголками губ. Тёплый сентябрьский день и очередные битвы на подступах к одной из промышленных столиц СССР. Харьков полный решительности пошёл бы воевать с ружьём или автоматом в руках на поле боя, где отчаянно боролся бы за собственную свободу, но его, как профессионального медика, просто не пускала Полтава. Ему было до безумия обидно, но сейчас, глядя как несчастные добровольцы-санитарки не могут отличить венозное кровотечение от артериального, он начал понимать, что здесь, в наскоро вырытой траншее оборудованной под пункт первой медицинской помощи или военно-полевом госпитале он куда нужнее. Через ещё множество пулевых ранений, переломов и других травм с которыми Харьков с профессиональным врачебным холодом разбирался в течение дня, не без помощи всё той же санитарки, начали потихоньку смолкать шумы орудий и крики людей. * * * –Саш, на три часа танк, передай зенитчикам!– пыталась докричаться Полтава до Запорожья. Сейчас лёжа в наскоро выкопанном окопе она думала только о том как же много шума может доставить ближний бой. Повсюду было слишком шумно, в какие-то моменты, ей казалось что она перестаёт слышать собственный голос, а только взрывы снарядов вокруг. –Твою мать, Запорожье, ты глухой что-ли! Передай зенитчикам, Пантера на три часа уже едва ли не впритык подъезжает! Запорожье в это время, лёжа в соседнем окопе не слышал ничего кроме шума собственного автомата. Непрерывная очередь. Перезарядка. И вот как раз во время неё он и услышал, что Полтава что-то ему кричит, но повернув голову в противоположную сторону он заметил то, что заставило его отвлечься от её слов. –Да не ори ты! Сейчас не до того, нужно пойти передать зенитчикам, что к нам, вон, Пантера подъезжает! В ответ на это Полтава ещё что-то крикнула, но Запорожье только махнул рукой и пополз в сторону зенитных установок. –Что? Ты можешь громче сказать?– крикнула Полтава нырнув в окоп и заодно перезаряжая автомат. Но заметив как Запорожье направился в нужном направлении она подумала, что он её всё же услышал. В это время Запорожье уже подползал под пулями к зенитным установкам. И как раз пытался докричаться и объяснить: что и где находится. –Какой танк? –Справа или слева? Говори конкретнее, на сколько часов от нас?! –Сколько Пантер? Продолжаться это могло ещё долго, если бы один из зенитчиков не заметил бы этот самый танк. Честно говоря, Запорожье после этой игры в испорченный телефон уже больше хотел чтоб застрелили не танк, а его самого. Но всё уже закончилось, орудие стали наводить на эту самую Пантеру, значит всё нормально. Точнее, нормально ровно настолько, насколько это возможно. Глядя на это Запорожье решил всё же не задерживаться тут и отползти обратно, тем более там ещё и Полтава что-то кричала, вдруг помочь надо. И вот уже возвращаясь он заметил как какой-то солдат, раненный не то в в бедро, не то в колено, лежал под пулями и поблизости не было никого кто мог бы его забрать. С мыслью о том, что этого солдата ещё можно спасти Запорожье аккуратно подполз к нему. На вид ему было не больше двадцати. –Эй! Товарищ! Слышишь меня?– попытался позвать его Запорожье. Этот паренёк смог лишь слегка приподнять руку, но и этого было достаточно. Значит жив. После того как Запорожье добрался до него, он обнаружил что ранение было всё-таки в бедро. Кость по виду не была раздроблена, но Запорожье точно был не тем, кто мог бы с точностью определить подобное. –Сможешь за меня держаться?– спросил Запорожье на что раненный покачал головой– ладно, сейчас что-то придумаем. До ближайшего окопа буквально 5 метров, туда дотащить его вполне реально, а уже оттуда будет легче по таким же окопам перенести его к Харькову или в крайнем случае туда можно будет какую-то санитарку позвать, она хоть повязку наложит. Но всё равно нужно подстраховаться. –Полтава!– закричал Запорожье с надеждой, что его всё же услышат. –Шо?!– послышался голос Полтавы. «Услышала, надо же.» –-Прикрой если вдруг в меня стрелять будут! – прокричал Запорожье с надеждой, что и это она услышала. –Шо?– почти шёпотом произнесла Полтава недоумённо глядя на Запорожье. Внезапно он схватил какого-то бойца которого из далека Полтава приняла за уже мёртвого бойца и потащился вместе с ним в ближайший окоп. Как только Запорожье спрыгнул вниз он облегчённо выдохнул, ведь его на удивление так и не застрелили. Далее он ещё и весьма удачно обнаружил санитарку совсем неподалёку которая сразу приползла узнав, что здесь у кого-то ранение в бедро. Уже по пути в свой окоп Запорожье думал что этот день определённо удался, хотя бы для него лично. Так он думал пока не почувствовал сильную, острую и резкую боль в плече. –Да лаааааадно – обречённо протянул Запорожье нащупав кровь в том месте где плечо сейчас невыносимо болело, но эта боль слабела, а это не могло предвещать ничего хорошего. Когда он уже забрался в окоп он попытался оценить насколько именно ему плохо и может ли он продолжать бой или хотя бы позвать на помощь. Но оценивать получалось не очень. Да и вообще думать в таких обстоятельствах слабо получалось. –Саша! – позвала его Полтава, но после того как он не отозвался позвала ещё раз – Запорожье! От же дідько – ругнулась Полтава и нырнула в окоп, после чего вновь вынырнула чтобы переползти в соседний. Как только Полтава оказалась рядом с Запорожьем, она сразу оценила ситуацию и поняла: пуля в теле. Сама она её точно не вытащит. Кровотечение било пульсирующей струёй. Сам Запорожье лежал более бледный чем обычно и смотрел в небо. –Так! Так, так, так, так... – нервно тараторила Полтава. В кармане гимнастёрки она нашла чистый носовой платок которым и попыталась хоть немного ослабить кровотечение. –Да ты можешь лечь нормально! Сейчас же весь кровью истечёшь!– бормотала Полтава наклоняя Запорожье так, чтобы кровь лилась хотя бы не так сильно, после чего крикнула как можно громче из окопа – Эй! Позовите санитарку с аптечкой! –Ой, Полтава – произнёс Запорожье подняв на неё расплывчатый взгляд – я вообще не пойму как это произошло. Вот вроде всё нормально, а тут бац. Хотя нет, даже бац не было, я вообще ничего не услышал. И вообще, что-то меня вроде только в плечо ранили, а голова у меня уже поплыла как будто в Новогоднюю ночь с самодельным самогоном... Самодельный самогон...– говорил Запорожье явно находясь в небольшом бреду, скорее всего от болевого шока. По крайней мере, Полтава надеялась, что от болевого шока, а не от большой кровопотери. –Помолчи! – немного прикрикнула на него Полтава. –Прости, опять я проблемы тебе создаю, прости. Как же я тебя люблю, я тебе одни проблемы приношу, а ты вот мне умереть не даёшь. Спасибо тебе большое, и прости – на это Полтава уже закатила глаза понимая, что заткнуть его будет не так просто. А Запорожье всё продолжал говорить: –Вот знаешь как говорил про любовь этот... Журналист этот, как его... Менкен, вот! Так вот, он говорил: «Любовь как война: легко начать, но сложно остановить». Оригинально, да? Да и правдиво. Ой, чому це я тих одразу згадав, знаєш як про кохання говорила Леся Українка? «Любов може бути чудовою поемою, що люди потім перечитують у спогадах, без болю, без прикрого почуття». Красиво. Как ты. «И ведь чтоб ты мне сказал подобное тебя должны были чуть ли не смертельно ранить, конечно же»– раздражённо думала Полтава сидя с уже красными щеками и начиная ещё больше раздражаться из-за того, что никто из медиков так на помощь и не шёл. –Эй! Я вообще-то санитарку просила позвать, тут человек серьёзно ранен!– прокричала наверх Полтава, но её крики заглушила пулемётная очередь. –Да ладно тебе... Ну умру, значит такая у меня судьба – кивнул головой Запорожье и едва не закричал – ЯК умру то поховайте! Мене на могилі!.. –Да помолчи же ты! Только попробуй умереть, я тебя тогда сама убью! – проговорила Полтава всё также взволнованно глядя наверх. –Ой, хіба не любов усе єднає, будує, творить, подібно до того, як ворожість руйнує? Это уже Григорий Сковорода. А ещё... Спустя ещё несколько стихов про любовь и смерть, в окоп неожиданно влез Харьков с аптечкой и одной перчаткой. –Где потерпевший?– спросил Харьков не глядя перед собой, а только рассматривая руку с которой и забыл снять эту самую перчатку. –Харьков, ну наконец-то! Вот в Запорожье попали, в плечо!– облегчённо выдохнула Полтава. Харьков сначала слегка удивлённо глянул на Полтаву, после чего подлез к лежащему Запорожью. –Охохо, да тут слепое пулевое ранение!– произнёс Харьков слегка убирая платок который был уже насквозь пропитан кровью – Ну-ка, поройся у меня в аптечке, поищи антисептик или асептик какой-то– сказал он Полтаве надевая другие чистые перчатки. –Чего?– не расслышала Полтава. –Спирт достань– уже громче сказал Харьков. –А, ага, сейчас! Пока Полтава рылась в небольшой аптечке Харьков аккуратно переложил Запорожье чтобы его плечо лежало на ровной поверхности и ещё слегка разрывая гимнастёрку в районе ранения, чтобы ничего не мешало. –Вот!– сказала Полтава протягивая Харькову бутылёк из тёмного стекла. Харьков сразу же принялся аккуратно обрабатывать края раны спиртом. –Наркоз бы тебе вколоть, а у меня шприцы закончились... Ладно, так справимся, пинцет и спринцовку!– произнёс он не отрываясь от обработки. –Что? –Пинцет и грушу такую резиновую, дай побыстрее! –Да, да вот!– сказала Полтава быстро передавая Харькову всё необходимое. –Ага, теперь держи его, только крепко. Дальше Полтава отвернулась, но держала Запорожье так крепко, как могла. По всему окопу раздался крик Запорожья из-за чего Полтава зажмурила глаза. –Так... Всё, пулю достал, теперь ещё спирт и бинты – произнёс Харьков, после чего Полтава быстро передала ему всё необходимое. –Ты его сам перевяжешь?– спросила Полтава слегка поворачивая голову. –Ага– проговорил Харьков. Полтава кивнула головой и слегка отодвинулась. –Ничего страшного же не успело произойти? Точнее... В общем, всё же хорошо будет?– через минуту молчания поинтересовалась Полтава. –А?– поднял голову излишне увлечённый Харьков– А, да, конечно. Что с ним вообще может случиться, не переживай. Полтава на это повела плечами. * * * Этот день был явно перенасыщен. Слишком много раненых. Слишком много переломов и пулевых ранений. Слишком много совсем молоденьких солдат. Ещё и Запорожье со своим плечом, но у него ранение получилось быстро «вылечить». И всё же от волнений это Полтаву не избавило и даже аргумент в виде: «Да он бы всё равно от подобного не умер» – не подействовал. Сейчас, уже глубокой ночью, Харьков сидел на подоконнике в коридоре полевого госпиталя. Он только закончил все обходы и наконец мог делать ничего. Если обычно он проводил свободное время или за чтением, или за сном, то сейчас ему не хотелось ни того, ни другого. –А тебе, случайно, Луганск недавно не писала? Как там Украина? Или УССР или Киев? Как у них дела на передовой?– спрашивала Полтава. –Без понятия – отвечал Харьков глядя в темноту ночного неба. Было удивительно и немного жутко тихо, а точнее непривычно. –Ладно, ты иди лучше спать – сказал Харьков отворачиваясь от окна. –Да я не устала, я ещё немного посижу тут – ответила ему Полтава и махнула рукой. –Как хочешь, а я устал и я спать. Или хотя бы дремать – пожал плечами Харьков – Если будут новости, тебя в любом случае оповестят первой. –Я не устала. –Хорошо, в любом случае, спокойной ночи. –Спокойной ночи.