Любить нельзя ненавидеть

      Утро не задалось с самого начала. В ушах звенело, а голова, казалось, была готова расколоться на тысячи мельчайших кусочков. У него уже не было сил что-то доказывать, упрямиться и сопротивляться.       Феликсу Грэм де Ванили отчаянно хотелось, чтобы его просто оставили в покое. Чтобы ни мама, ни этот злосчастный дядюшка Габриель не беспокоили его своими разговорами. Но, кажется, мечтам не свойственно сбываться?       Именно поэтому лежа на диване в общей гостиной, Феликс слышал обрывки очередного разговора матери с Агрестом-старшим.       Юноша усмехнулся. Он уже может наизусть пересказать весь диалог, и даже знает, что произойдет дальше. — Габриель, ты же знаешь, он всего лишь ребенок, — послышался голос из кабинета матери.       Ну вот, опять тоже самое. Какой раз уже Агрест звонит его матери «просто чтобы поболтать», а на деле — попытаться вернуть кольцо.       Знал бы Феликс, до чего это доведет… Хотя, нет, это будет ложью. Он бы всё равно попытался вернуть реликвию туда, где ей надлежит быть по праву. — Ребенок?! Ты смеешься, Амели? Да ребенок не способен на такое, ребенок не способен украсть, — донеслось из динамика телефона.       В первые несколько дней многочисленных звонков Габриеля Амели запиралась у себя в кабинете и заглушала звук динамиков. Может, боялась, что эти слова ранят Феликса? Так или иначе, спустя пару десятков подобных разговоров, ей отчаянно надоело скрываться. И сейчас дверь в кабинет была распахнута, а динамик на телефоне работал на полную мощность. — Я, кажется, уже сотню раз извинилась, — продолжала пустым голосом говорить его мать. Она повторяла эту фразу изо дня в день уже на протяжении почти что трех недель. — Ты думаешь мне достаточно извинений от тебя? — продолжал в том же нарочито-холодном тоне говорить Габриель. И Феликс, наизусть выучивший следующую фразу, произнес её одними губами. — Мне нужно слышать извинения от твоего глупого сынка, Феликса. Или просто верните мне кольцо, — подытожил дизайнер и, как обычно, бросил трубку.       Послышался глубокий вздох его матери. Она отключила телефон и вышла из кабинета.       Следующие несколько фраз Грэм де Ванили тоже мог произнести сам. — Фел… — его мать, кажется, опять не знала с чего начать и как вразумить сына. — Я уже не знаю, что должна сказать и как на тебя повлиять. Но эти каждодневные разговоры с Габриелем сводят меня с ума.       Ответ тоже был заранее заготовлен. — Так не отвечай на его звонки, — холодно произнес юноша. — Не могу. Он запросто может поднять всю полицию, выясняя куда мы пропали, — и вновь разговор будто по шаблону. Или это у Феликса дежавю?       Его мама тяжело вздохнула, присела на соседнее кресло, а затем продолжила: — Они — часть нашей семьи. Я не могу неуважительно к ним относиться и прошу тебя об этом же. — Но ты ничего не сказала, когда я вернул кольцо нашей семье! — не выдержал Феликс. — С чего это ты вдруг так поменяла своё мнение? — Я не думала, что дойдет до такого…. — Амели замолчала, подбирая слова. — Кажется, Габриель и вправду любил мою сестру и отказывается принимать очевидное. — Ты хочешь сказать, что хочешь вернуть кольцо? — юноша подскочил, не на шутку перепугавшись.       Она вполне могла это сделать, так устав от постоянных разговоров и извинений перед Габриелем Агрестом. Но что будет тогда с ним? Ведь тогда всё это было напрасно. Невероятно глупо и напрасно!       А самое страшное — тогда он и впрямь окажется лишь глупым мальчишкой-вором. «Предателем в семье Агрестов», как вещал заголовок статьи злополучной Альи Сезар. — Не совсем, — наконец прервала ход его мыслей женщина. — Я хочу, чтобы это сделал ты.       Юноша вскинул брови от удивления. Он? Когда так долго пытался вернуть ценную реликвию их семье? Да она, наверное, шутит?! — Я не шучу, — словно прочитав его мысли, продолжала говорить Амели. — Это должен сделать именно ты, ведь иначе… Он просто не примет его обратно и не оставит нас в покое. — Да какое ему дело до нашей семьи! — вскипел Феликс. — Его не заботило это, когда погиб мой отец. Его не заботило это, когда ты несколько недель лежала в больнице, и когда я был на грани смерти. Его никогда не заботила его, так называемая, семья. Он вспомнил о нас, лишь когда я украл кольцо. Лишь когда мы отказались его вернуть. Он вспомнил, когда мы ему понадобились. Он нас просто использует, мама!       Амели устало прикрыла глаза. Да, конечно, она прекрасно это осознавала. Но ничего не могла с этим поделать. Ей безумно надоело отвечать на все эти повторяющиеся изо дня в день вопросы Габриеля, слушать его угрозы и выгораживать Феликса, которого она, на самом деле, ни в чем не винила. — Если бы ты только был похож на Адриана, — тихо произнесла Грэм де Ванили, однако Феликс её всё же услышал. Его глаза потемнели от ярости.       Боже, как он ненавидел в этот момент Адриана просто за то, что тот существовал! Их вечно сравнивали, и он абсолютно всегда оказывался позади. Был в тени ангелочка-братца, так сказать. — Я не Адриан, — процедил сквозь зубы юноша. — И никогда им не буду. — А жаль, — неожиданно холодно произнесла его мать, встав напротив сына. — Тот, наверняка, оказавшись в такой ситуации, быстро бы извинился. И конфликт был бы исчерпан! А сейчас, кому ты делаешь лучше своим упрямством? — Мне плевать, как бы поступил Адриан. Этот мальчик-золотце лишь пародия на настоящего человека. Он только и умеет, как всё беспрекословно выполнять… — Вот и прекрасно, — прервала его тираду Амели. — Ты отправляешься к Агрестам. Вместе с кольцом. И посмотрим, как ты уживешься с мальчиком-золотцем, — женщина лихо крутанулась на каблуках и прошла в свой кабинет, захлопнув дверь.       Оставив Феликса со взглядом, метающим молнии, наедине со своими мыслями.