Необычная судьба: бесконечные поиски

      Солнце падало на снег, мягко освещая ледяные кристаллы малиновым светом. Светило только-только выползало из-за гор, торопливо протискивалось сквозь деревья и острые скалы, кое-где припорошённые снегом, чтобы вновь поздароваться с обитателями диких простор.       Утро оборвало сны жителей холодных снегов, но в который раз подарило им новую жизнь. Многие стали медленно подниматься, неохотно стряхивая остатки снов. Но природа звала, она кричала так, что её зов простилался на тысячи километров вместе с солнечным светом, так, что любой мог прочувствовать её сильный крик в своих рёбрах, нет, даже в бешеном стуке сердца.        Кто-то радостно чирикал на ветвях деревьев, радуясь новому дню, новой жизни, да, и просто глотком свежайшего, морозного воздуха.       Казалось, это пение могло заворожить любого, наполнить каждую клеточку его существа энергией и восторгом, согреть окоченыелые лапы и нос, вызвать улыбку.       Однако тяжёлые, громкие звуки заставили всё стихнуть. Мир будто замер; казалось, стих и ветер.       Звуки приближались быстро: их создатель часто скакал по рыхлому снегу, пытаясь скрыться от чего-то. Однако через несколько секунд добавилось что-то новое…      Всхлипы и рыдания разрезали тишину, окончательно меняя радостную атмосферу. Но никто не смел нарушить эти крики отчаяния.      Она бежала, что есть силы. Крики и рыдания срывались с пасти. Глаза наполнились солёной прозрачной жидкостью, обжигающей на морозе пушистую мордочку. И в этих глазах было столько отчаяния и боли, что из цвета светло-синих небес, они превратились в бездонные глубочайшие озёра, поглотившие любую искру счастья. Казалось, Алу сейчас могла провалиться в них… В свои бездонные воды отчаяния… Потонуть без любой возможности на спасение…       -П-поч-чему? — захлёбывалась она сквозь слёзы, вновь делая рывок в неизведанную даль. -Зачем! — рычание и крик вырвались из груди, а после облачком пара исчезле в порыве ветра. Волчица действительно надеялась найти ответ, поэтому и не пыталась скрыть своего крика. А ещё потому, что все это заслужили!       С детства ей казалось, что она ничем не отличается от своих братьев и сестёр. Алу всегда считала себя совершенно обычной, и никогда не сомневалась, что её полюбит человек. Также, как полюбили остальных… Но теперь это казалось полнейшей глупостью! Ведь Алу знала ответ… Люди бояться её. И это очень разъедало все внутренности от обиды. Всего лишь она родилась с другим окрасом, всего лишь стала похожей на волка. Но кто говорил, что она опасна! Разве она так похожа на бездушную убийцу! Да люди даже не пытались к ней подойти, чтобы понять, что она совершенно безобидна… И это было невыносимо…       «Наверно, я навсегда обречена быть чужой среди людей и собак», — с горечью подумала полукровка, несясь и взрыхляя когтями снег. Сейчас ей хотелось очутиться в какой-нибудь всеми забытой пещере, чтобы как следует прийти в себя.       Внезапно сердце сжалось, будто ожидая что-то необратимое. И тут светло-серая поняла, что не одна: её нос уловил какой-то странный запах. От него веяло чем-то необъяснимым, неизведанным… Но больше всего выделялась примесь опасности… Той самой, от на загривке шерсть вставала дыбом… Той самой, от которой хотелось унестись прочь.       Алу быстро сообразила, что надо поддаться инстинктам и кинуться наутёк, но этот до ужаса холодящий запах оказался ещё ближе, и сквозь деревья промелькнул огромный силуэт.       «Медведь!» — ледяной шар страха ледяным узлом связался в животе. Будучи маленькой, она слышала от отца рассказы о медведях, огромных и страшных, а один раз Балто рассказывал, как сталкивался с одним. Только тогда он ели спасся, чуть не утонув от тяжести медведя в озере.       Голубые глаза решительно забегали в поисках замёрзшего водоёма или какого обрыва. Однако полукровка ничего не обнаружила; был лишь заснеженный склон, усеянный деревьями, да скалы, виднеющиеся вдали.       «До скал не успею», -светло-серая подметила это как факт, однако сердце стучало бешеной дробью, заставляя передние лапы подрагивать от напряжения. Внезапный яростный рёв стал сигналом, и Алу без оглядки помчалась по склону, едва ли не запинаясь о корни и деревья. Деревья мелькали перед глазами, солнце отсвечивало тени. Она даже не заметила, как до конца склона осталось несколько метров.       Внезапно рык заставил лапы подкоситься, но волчица нашла силы оттолкнуться от земли. Полёт был недолгим, но секунды тянулись вечность. Алу почувствовала себя птицей, будто она могла взмыть в это прекрасное небо и забыться в пернатых облаках. Однако тяжесть быстро придавила тело к поверхности, заставив покатиться кубарем по ледяному рыхлому снегу. Странно, но в этот момент волчица не чувствовала боли, лишь щемящее чувство внутри, будто сейчас…       Обрыв будто появился прямо перед одиночкой, раскрыв свою широкую пасть. Это заставило побыстрее впить когти в снег, и просто неистово сопротивляться смерти. Сердце готово было выпорхнуть свободной птицей из груди, а глаза быстро бегали в поисках любой ветки. И вот взор буквально зацепился за тонкое поваленное дерево, служащее мостиком над бездонной ямой. Оставалось лишь прыгнуть…       Земля под лапами стала трястись, и Алу, кажется, осознавала, что это тот гризли, всё же успевший её догнать. Она решительно глянула на него, но в его взгляде была лишь беспощадная ярость. Теперь медлить было нельзя, и Алу прыгнула… Лапа обрушилась внезапно, и этого светло-серая никак не ожидала. Её острые когти прошлись по задней лапе, оставив на ней три глубоких алых полосы. Крик боли сорвался с пасти полукровки, и её траектория сильно изменилась.       Алу быстро моргнула, как бы пытаясь прийти в себя, очнуться от этого кошмара, но зрачок сузился от ужаса, видя реальнось красивых очертаний рельефных скал, насыщенность глубокой пропасти, в которой даже дна не было видно, и чистое, утреннее небо, которое так хотела запечатлить Алу в своей памяти, пока её взгляд не погрузился во тьму, а тело не пронзила острейшая боль.