День 21

И я занесла ногу над пропастью… Я понятия не имела, что за цепь событий привела меня сюда. Чёрные, щербатые скалы, промытые токсичными ветрами и волнами до глубоких пещер и ажурных гребней на самых дальних вершинах. Мокро и скользко — я ползла по пологому отвесу едва ли не на карачках, и ноги мои тряслись от напряжения. Я слышала, как внизу об эти скалы бились волны, бились так отчаянно, что брызги долетали до меня. Я видела радужный веерок над плато и слышала, как крупные капли шлёпались на голые камни. Я боялась разогнуться и встать в полный рост. Мне было страшно увидеть то, что там. Нечто бескрайнее, туманное, живое. Гигантское вздымающееся брюхо огромного монстра, под завязку начинённое смертельными бактериями. Казалось, стоит коснуться уже расползающейся кожи — и брюхо рванет, как перекачанный воздухом шарик, и Сильва, словно стадо мелких вонючих опарышей, облепит с ног до головы, влезет в нос, в рот, в уши… А на мне не было защиты. Только джинсы да толстовка, которая не спасала от пронизывающего ветра. Океан. Он был везде. Он проникал в меня мельчайшими взвесями отравленной влаги. И манил меня в свои объятия. Навечно. Я должна была прыгнуть. — Ну, давай. Ты же так любишь страдать, — где-то рядом едко усмехнулся Патрик Коэн. Я резко повернула голову и увидела его. Он стоял чуть в стороне и курил, глядя куда-то вдаль. Вокруг его глаз стало куда больше морщин, и взгляд его смазался, притушился, растерял былой кураж. Его образ в моём сознании всегда был ярким, пугающим, отчётливым до самых мелких деталей, но теперь по нему словно прошлись наждаком. Он поблек. Поблек и мой страх перед ним. Я смотрела на него и видела лишь малознакомого мужчину. Одного из десятков, сотен, мимо которых проходила каждый день на улице, на работе… — Тебе придётся сделать это, Фло, — снова заговорил он. Я пыталась понять, что он имеет в виду. Я хотела задать вопрос, но не решалась раскрыть рот — боялась проснуться и так ничего и не узнать. А мне нужно, позарез нужно было узнать! Мне чего-то не хватало. Настолько не хватало, что в сердце словно зияла сквозная дыра, и отравленный ветер холодил мне внутренности, бил по лицу. — Дэмиан… — выдохнула я. Я поняла, о ком мой ужас. — Тебе придётся прыгнуть, — Патрик оживился и откинул незатушенную сигарету. Он смело подошёл к краю — так, словно прыгал туда каждый день. Из-под подошвы его ботинка вниз слетела кучка мелких камней — я услышала, как они ссыпались вниз с хрустальным звоном. Я вздрогнула. Мне показалось, что он сейчас упадёт. Дэмиан. Я вдруг ярко представила его бледное лицо, омываемое тёмной водой, приоткрытые глаза, влажные, как океан, мокрые слипшиеся ресницы и синие губы. Всего лишь призрак образа… Дымка. Галлюцинация. Но я рванула. Не раздумывая ни секунды. Свист ветра зазвенел в ушах. Я врезалась в океан, словно в густое желе. Ледяная вода обволокла моё тело, одежда облепила меня, холод парализовал ноги. Рядом, омываемое россыпью пузырей, в брюхо океана вонзилось ещё одно тело. Патрик. Зачем он последовал за мной? Я видела, как он проплыл над моей головой, широко загребая ногами, словно хищная рыба хвостом. А потом снова были мускулистые руки, с мокрыми дорожками густых волос — руки Коэна, и они топили меня, и голова моя билась о каменистое дно, и я теряла сознание. Когда ж ты, чёрт возьми, отцепишься от меня?! Дэмиан… Я поздно поняла, что кричала его имя вслух. Поняла только тогда, когда он разбудил меня, тряся за плечи. Яркий свет резал глаза, и я зажмурилась. По вискам потекли слёзы. — Флор? Я дотронулась до его рук, погладила. Попыталась успокоить. Кто бы успокоил меня… — Кошмар приснился, я в порядке. Ты бы отдохнул… — я заметила, как глубоко залегли под его глазами тени, как обострились его скульптурные черты. Он постоянно отправлял меня спать, а сам… Будто его мозг вырабатывал электричество, на котором он и жил. Отчасти я ему даже завидовала, но и беспокоилась не меньше. — Я сузил список до десяти человек. Я подорвалась с дивана и последовала за стремительно убегающим обратно в кабинет Дэмианом. Дело не терпело отлагательств. На главном мониторе крупным шрифтом высвечивался список из десяти имен и фамилий. Понимаю его — Дэмиан не мог думать об отдыхе, когда был так близко к цели. Я и сама бы не смогла. Отголоски былого кошмара рассеялись, как дым, когда я начала вчитываться в имена. Лайонел. Смарт. Эшер и его помощник Ньюман… — Майора отметаем сразу, мне довелось достаточно с ним побеседовать, чтобы запомнить, как звучит его голос. Мерзкий, надменный и дребезжащий — это я добавлять не стала, Дэм и так всё понял без слов. Но Ньюман… Я словно запнулась. Зацепилась. Вспомнила небесно-голубые глаза на лице цвета кофе со сливками. Он был красив. Его точно любили женщины... Или... В голове зашевелились странные мысли, настолько странные, что мне стыдно было озвучивать их, даже перед Дэмианом — самым близким моим человеком. — Дэм, это звучит странно, но, будь добр, запусти выборку по мужским именам. Он повернул ко мне лицо. «Ты это серьёзно?» — читалось в каждой его чёрточке. Я пожала плечами и пояснила вслух. Скорее даже для себя, чем для него. — Это может быть не женщина. — Как часто, по-твоему, мужчины, даже если они родственники или близкие друзья, говорят друг другу «я люблю тебя»? Никогда. Однополые отношения и даже намёки на них у нас под запретом и строжайшим осуждением. Ведь для демографии от таких отношений нет никакого толка. А права и свободы прошлого нам теперь недоступны. Но это не означает, что закон никто и никогда не нарушал. — Проверь, — настояла я. Неодобрительно покачав головой, Браунинг запустил выборку. Я выхаживала из угла в угол, проверяя полицейские сводки. Две прилетели к нам полчаса назад. Еще одна — помеченная красным — буквально с минуту. Сообщение было от офицера Трейси. Я вспомнила его — однажды он подвозил меня домой, когда я шла пешком по улице после начала комендантского часа. Красную нужно было проверять немедленно. Две другие подждут. «Человек без защиты обнаружен на границе Шестого района. Он скрылся». Конечно же, скрылся — обмундирование патруля не позволяет им передвигаться быстро, но он вполне имел право стрелять на поражение. Шлем что-ли запотел? К сообщению были приложены несколько фотографий. Я открыла их. Нарушитель был сфотографирован со спины: высокий рост, тёмные волосы, красная дутая куртка… Псих, самоубийца? Через несколько часов ему будет не до прогулок. Концентрация токсина по датчикам превышает норму в сто двадцать раз. Где же я видела эту куртку? — Энди, Эрхарт, Эфраим… — одновременно с моими мыслями заговорил Дэмиан. — Стоп! — последнее имя я уже где-то слышала. Мне нужно было срочно посмотреть свои заметки. — Что такое? — Дэмиан поднялся из-за стола. Жестом я попросила его замолчать. Я вспоминала последнюю несанкционированную акцию протеста у госпиталя, в которой мне довелось поучаствовать самолично. Звенящий мегафон. Бутылки с белой краской. Выстрелы. Страх. Свой помятый капот. Раненого офицера. Нескольких задержанных. «Эфраим Шохолл, девятнадцать лет, сирота, неоконченный химико-биологический, никогда не привлекался...». — Дэм, можешь проверить кое-кого по базе уклонистов? В нашем ведении и ведении госпиталя существует база с именами тех, кто уклоняется от ежегодной вакцинации. Они находятся в розыске. Мне казалось, что я нащупала связь. — Эфраим Шохолл, — произнесла я, чувствуя, как это имя горечью вчерашнего кофе отдаётся на языке. Дэмиан сделал несколько движений пальцами по экрану комма. — Ни одной вакцинации за последние восемь лет. У меня ёкнуло сердце. — Значит, возможно, у него иммунитет, — сделала вывод я. Дэмиан кивнул.— Значит, теоретически, он мог выйти к океану. Мы оба замолчали. Напряжение можно было брать руками. Мы продвинулись. Так далеко, что пропасть осталась за нашими спинами, и голодный океан, не получив желаемую добычу, ревел, как сирена.. — Он нам нужен, Дэм.