День 21

Я скучала по нему. Скучала так сильно, что ждала ежеутренней сирены, как спасения. Её пронизывающий звук вытаскивал меня из болота мыслей и образов, в которых я грязла каждую чёртову ночь. Я так ненавидела ночь… Вернулись проблемы со сном, я снова просыпалась за несколько минут до сирены и поджимала под себя холодные ноги, а до этого в час или два ночи от тревожных снов. Он исчез так внезапно, будто его и не было вовсе. Подумать бы, а что же между нами было? У нас было слишком мало времени... Я была один сплошной оголённый нерв, и Дэмиан стал моим лекарством. Он любил меня, и каким-то чудом терпел, хотя я знаю, насколько была невыносима... А я? Сейчас я хотела только одного - спасти его. Найти. Увидеть еще один – хотя бы один раз. Эта мысль параноидальным бредом внедрялась в мой разум, и не было никаких сил переключиться на что-то другое. Сирена как всегда взвыла резко — словно вскрыла глотку. Держась за шею, я опустила босые ноги на холодный пол и прошлёпала на кухню. Мне хотелось выпить воды — во рту горчило от выпитого накануне снотворного. Я выглянула в окно — проехала патрульная машина. Медленно бредущей вдоль тротуара старушки Хенли не было. Не было и привычного курьера на велосипеде — наверняка он оказался среди заразившихся, и, возможно, давно уже превратился в пепел в крематории. Всё изменилось. Изменилась и я. Кофе не помог мне проснуться, и я собралась в «Оазис» на пробежку. Надев куртку, я нащупала в кармане бумажку — рецепт лекарств для матери Браунинга. Не долго думая, я сменила беговые кроссовки на ботинки и, смотав с комода ключи от машины, отправилась в аптеку. Кто-то должен был позаботиться о ней. Аптекарша недоверчиво задала мне несколько вопросов — привыкшая видеть по ту сторону прилавка высокого молодого человека, а не девчонку-пигалицу, она наверняка заподозрила меня в краже рецепта. Показав ей удостоверение, я уверила её, что выполняю просьбу коллеги. Удостоверению инспектора Первого Подразделения Отдела по ликвидации последствий Катастрофы всегда верили безоговорочно. Припарковав машину на другой стороне улицы, я вышла и задрала голову. Окна в квартире Браунингов были темны и зашторены. Я наизусть помнила этот адрес и номер квартиры тоже, но мне пришлось собраться с духом, чтобы позвонить. — Кто там? Я узнала голос сиделки. — Это Флоренс Белл. Я привезла лекарства. — Ох, прекрасно, — её тревожный голос смягчился, и я услышала щелчок открываемой двери. С колотящимся сердцем я поднялась по лестнице наверх. Здесь всё напоминало мне о Дэме и о том, что я почти ни черта не делаю для расследования его похищения — после моего буйного поведения в следственном изоляторе Максвеллу пришлось отстранить меня и взяться за это дело лично. Сиделка уже ждала меня, стоя в распахнутых дверях. — Дэмиан давно не объявлялся. Лекарства на исходе. Что-то случилось? — воскликнула она, как только я оказалась у порога. Ей, конечно же, никто ничего не объявил — дело об похищении старшего аналитика Подразделения объявили секретным с самого начала — при утечке деталей дела в городке могла начаться паника, огласка сильно осложнила бы нам дело. По легенде мистера Браунинга срочно переправили на материк. Это я и сказала сиделке. — Проходите, — замешкавшись на пороге, она освободила мне путь. Я шагнула внутрь. В душный, тяжёлый полумрак гостиной, на мягкий, ворсистый ковёр, скрадывающий мои шаги. Не знаю, зачем — могла бы отдать пакет, развернуться и уйти. Видимо я, чёрт возьми, слишком люблю страдать. Я осторожно постучалась в спальню миссис Браунинг. Мне хотелось навестить её, взглянуть на её острые скулы — скулы, которые носил Дэмиан Браунинг, проведать её, хоть в этом и не было никакого смысла, она всё также неподвижно сидела в кресле, держала книгу и никого не видела. Пыльные фото на каминной полке, я взглянула на них, и у меня защемило сердце. Может, стащить хотя бы одну фотографию, ведь Шарлотте Браунинг до них нет никакого дела… — Флоренс? Я вздрогнула и обернулась. Шарлотта Браунинг смотрела на меня кристально-чистым, немигающим взглядом. — Он приходил… Вчера. На секунду я растерялась, но потом взяла себя в руки. Стараясь не спугнуть её, я, чуть подавшись вперёд, тихо и вкрадчиво уточнила: — Кто? Эмиль? Дэмиан?! Она кивнула на полку с фотографиями. Я судорожно взяла столько рамок, сколько уместилось в моих дрожащих руках, разложила перед ней. Шарлотта любовно погладила подушечкой большого пальца краешек рамки с изображением пилота на фоне вертолёта. — Джеймс, — прошептала она. — Джеймс? Это ваш муж? Но Шарлотта не ответила. — Ваш муж приходил к вам?! — я повысила голос, но она снова ушла в себя. Я обернулась к сиделке, вопросительно взглянула на неё. Иза пожала плечами и вернула мне спокойный, почти усталый взгляд. — У неё иногда бывают просветления. Видите, вас вот запомнила. Но со временем всё реже и реже, всё чаще фантазии. — То есть никого… — Нет, конечно, — фыркнула Иза и посмотрела на меня так, будто сумасшедшая здесь не только миссис Браунинг. Я бы и не спорила… Иза никого не видела. Шарлотта явно бредила. Но сомнение закралось мне в душу, а интуиции я привыкла доверять.