Синдром «Спящей красавицы»

      На следующее утро я как раз готовила кофе, когда в кухню входит Фил, на котором были только низко висящие спортивные шорты. Он зевает и потягивается, а я стараюсь не выронить банку с Фольгер кофе из рук. Прежде чем парень успевает поймать мой пристальный взгляд, я разворачиваюсь и сосредотачиваю все свое внимание на приготовлении столь необходимого мне кофеина.       — Доброе утро, — бормочу я.       — Доброе! — приветствует меня он, полный радости, несмотря на то, что еще нет восьми. Я слышу, как открывается дверца холодильника. — Как ты любишь есть яйца?       Я ухмыляюсь.       — Не имеет значения, если не мне придется их готовить.       Через пять минут мы вместе начинаем готовить завтрак. Пока Фил делает омлет, я нарезаю свежие фрукты. Мы работаем тихо, и хотя я чувствую себя немного неуютно, он кажется совершенно спокойным.       — Помидоры, перец и лук в порядке?       Подняв голову, чтобы ответить, я на мгновение отвлекаюсь на линию между лопатками Фила. Интересно, у него вообще нет рубашек, он ненавидит стирать одежду или просто пытается свести меня с ума?       — Рори?       — А? — Я трясу головой, чтобы рассеять туман. — Ну да, конечно. В порядке.       Закончив с готовкой, мы садимся за барные стулья у стойки и начинаем есть.       — Итак, — говорю я, не в силах больше выносить тишину. — Ты вчера упомянул, что учишься на медбрата. Как так вышло? — Я все еще не знаю, что думать о Филе, но если мне придется жить с ним в течение следующих нескольких месяцев, то я должна постараться быть милой.       — Обещаешь никому не рассказывать? — спрашивает он, указывая на меня вилкой.       Окинув взглядом пустую комнату, я говорю:       — А кому мне рассказывать?       — Ладно, ловлю на слове. У меня всегда была странная одержимость кровью. И иглами тоже. Я не знаю, что это такое, но они просто меня будоражат.       Я отодвигаюсь назад, и Фил смеется. Несмотря на мой внезапный ужас — это прекрасный звук.       — Расслабься, Рори. Я просто прикалываюсь над тобой.       Это заставляет меня нахмуриться.       — Я еще выхожу из своего эпизода. Ты не должен шутить с тем, кто мечется между галлюцинациями и реальностью. — Сегодня утром, чистя зубы, краем глаза я увидела затаившегося в тени монстра. Мне потребовалось целых десять минут, чтобы успокоиться. Иногда то, что я вижу, выглядит настолько реально, что невозможно не быть параноиком.       Розовый румянец на щеках Фила сходит.       — О, черт возьми. Ты права.       — И какой из тебя медбрат… — ворчу я.       — Начинающий медбрат, — поправляет он. — И мне правда жаль. Я не подумал об этом.       — Да, — говорю я просто и категорично. — Ты не подумал…       Фил замолкает, ковыряясь в своей еде, но на самом деле ничего не ест, и я понимаю, что возможно была слишком резкой.       — Так в чем же тогда дело? — спрашиваю я, пытаясь снова заставить парня говорить.       — Какое дело? — он тычет ножом в отбившуюся виноградину, и та катится по его тарелке.       — Настоящая причина, по которой ты захотел стать медбратом.       Наконец, улыбка, к которой я уже начинаю привыкать, возвращается.       — Моя Мами.       Мои брови сошлись на переносице.       — А что такое Мами?       Глубокий смех срывается с губ Фила: более мелодичный и красивый, чем в первый раз.       — Моя бабушка, — разъясняет он. — Когда я был маленьким, оба моих родителя служили на флоте, так что меня растила она. Моя бабушка — самая добрая и самая крутая из всех, кого я знаю. Большинство детей боготворят своих родителей, но моим героем всегда была она.       — И как так вышло?       — Она всю свою жизнь спасала людей. Сначала она была медсестрой во время Вьетнамской войны, а потом много лет работала в реанимации. Я хочу сделать то же самое. Иметь значение в жизни людей.       Все мои сомнения в отношении Фила тают, и что-то теплое раскрывается в моей груди, потому что я понимаю его.       — Я тоже хотела помогать людям, — признаюсь я. — Мой план состоял в том, чтобы стать врачом, хотя я не думаю, что смогла бы работать в реанимации.       — Мами всегда говорит, что для этого нужно быстро соображать и иметь крепкий желудок. — Его губы кривятся на секунду, перед тем как лицо становится серьезным. — Ты же знаешь, что не обязательно быть врачом, чтобы помогать людям? Есть много других вещей. Ты просто должна найти свою сферу.       Я медлю с ответом.       — Знаю, — говорю я наконец, — но я еще не готова. Возможно, это прозвучит глупо, но отказавшись от учебы в медицинской школе, я чувствую, что потеряла часть себя, и думаю, мне нужно сначала оплакать эту потерю, прежде чем двигаться дальше.