Пять секунд до лета.

Джун открывает глаза и быстро садится. Она оглядывается по сторонам и, наткнувшись на парня, который уставился на неё, с силой ложится обратно. Девушка ударяется затылком о подлокотник и тут же трёт свою голову. Свет от экрана телека мигает и отражается на стенах. В гостиной очень тихо, даже слышно слабый шорох листьев за окном. Списать все на страшный сон не получается, а очень хочется. Парень медленно кладёт джойстик на стол и убеждается, что звук был выключен, а значит не он виноват в ее пробуждении. Ацуши облокачивается спиной на край дивана и вытягивает вперёд ноги, более расслабленно устраиваясь на полу. Похоже он не собирается больше играть в приставку. Аоке берет свой телефон и щурит глаза из-за яркости, которую сразу убавляет. Два часа ночи. Вообще прекрасно.       — Ты чего вскочила? — спрашивает он чуть прокашлявшись.       — Я не могу спать. — говорит девушка, быстро отвечая на смс от Момои.       — Как-то незаметно было. — хмыкает тот. — У тебя это отлично получалось.       — Такое ощущение, будто я вырубилась на пять минут. — откладывает мобильный в сторону Джун.       — По факту прошло три часа. — поворачивается к ней всем телом Мурасакибара.       — А ты чего не спишь? — снова садится она и накидывает на свои плечи одеяло.       — Обычно в это время я на площадке, но… — он запинается и цокает, как будто совсем не хочет говорить то, что выдаёт дальше. — Но было как-то стремно бросать тебя здесь одну.       — Хочешь сходим? — совсем непринужденно спрашивает девушка, зевнув.       — Правда что-ли? — недоверчиво произносит вопрос в ответ Ацуши, ведь не каждый нормальный человек запросто выйдет ночью, чтобы кто-то другой мяч покидал. Может быть она и ненормальная. Потому что серьезно одевается в свои тридцать три одежки и выходит вместе с ним на улицу. Она не берет с собой ни наушники, ни телефон. Даже болтает лениво о чём-то невпопад. В основном задает вопросы по поводу всего вокруг и в частности о их обители. На половину Мурасакибара и сам ответы не знает. Они наткнулись на эту спортплощадку случайно, судя по виду та успела пережить многое. Ходить играть именно здесь предложил вроде бы Дайки, а может и Мидорима… Чаще всего они тут околачивались летом. Сам Ацуши любил это местечко. Оно не многолюдное. В самый раз, чтобы полностью отдаться игре, не отвлекаясь. Выдаёт парень минимум информации, но и этого синеглазой хватает. Джун похожа на ласкового кота, когда сонная. Именно такую параллель Ацуши проводит. От неё веет теплом за километр и запахом его одеяла. Уставший мозг парня пытается собрать вместе все кусочки пазла, которые не складываются. Он совершенно сбит с толку такой Джун. Полусонной и нежной, будто у неё закончилась энергия вести себя агрессивно. Это действительно та самая козявка, с которой он знаком? Может где-то за углом прячется та самая бесячая сестра близнец? Ее добродушнее не выходит за рамки личного пространства. Джун, вроде как, сама себя в него укутывает и все. Но вот в какой-то момент он понимает, что тоже оказывается под этим зонтиком. Напрягает ли это Ацуши? С одной стороны да. А с другой — нет. Ему надо было потренироваться, Джун спокойно с этими согласилась. Этого достаточно. Совсем скоро игры возобновятся и придётся навёрстывать сезон с убыстрённой скоростью. Тренер уже обещал ни одну игру раз в месяц, а по разу в неделю, потому что посовещаясь, спортивный комитет решил, что дружеские матчи будут весьма кстати. Это достаточно весомая нагрузка. Хоть Мурасакибара и так выкладывается по полной, он прекрасно знает, что можно и лучше. Он должен быть лучше. Он последняя полоса, защитник, который разделяет команду соперников и их кольцо. В этом году парни планируют забрать главный приз, а Ацуши планирует стать каменной стеной, которая поможет прийти команде к победе. И думал бы он дальше об этом, но не думается. Девушка не так сильно похожа на капусту, как утром, а на улице холоднее. Она мнётся с ноги на ногу, пока он бросает мяч в кольцо с разных точек. Выглядит жалко. Сейчас пол четвёртого утра и Джун просто олицетворяет собой это время суток. Ему не особо хотелось играть в вербальный теннис, учитывая время и то, что у него есть дела поважнее, но кажется если с ней не заговорить, то она превратиться в ледяную скульптуру. А ещё лучше вместо разговора, свернуть все свои планы и перенести их на завтра.       — Еще немного и идём. — выносит вердикт Мурасакибара, оглядев девушку с ног до головы.       — Все нормально. — щёлкает зубами Аоке, засовывая руки в карманы куртки поглубже.       — Сама то в это веришь? — усмехается парень, отбивая мяч от асфальта. — Ни к чему такие жертвы.       — Как ты не мёрзнешь? — утыкается носом в воротник Джун.       — Наверное, у меня тёплая кровь. — легко пожимает плечом он. — А может потому что я двигаюсь.       — А это идея. — делает шаг в его сторону Джун. — Сыграем?       — Думаешь, после одной тренировки ты стала баскетболистом? — ехидничает парень, но кидает ей в руки мячик.        — Согласись, со мной будет повеселее, чем с воображаемыми соперниками. — невозмутимо говорит седовласая. Однозначно веселее. В зале ей играть ничего не мешало, а тут мешает куртка, толстовка и капюшон, который падает на лицо. Мурасакибара бы сказал, что она из-за этого играет хуже, но нет. Там было тоже самое, только на официальной тренировки нельзя было так громко смеяться и мысли свои высказывать. Выглядит синеглазая очень неуклюже, как и двигается. Джун особо не старается и поэтому мажет в очередной раз. А может… Нет. Бред. Зачем ей стараться? Определено же не лезет она из кожи вон, чтобы попасть в кольцо. Изначально девушка четко дала понять, что для неё баскетбол всего лишь глупая игра. А глупости это совсем не для неё. Ацуши все время думал, что танцульки это легкотня и дурачество, ведь вечером пятницы в клубе каждый второй великий танцор, но гном доказала, что танцы совсем не про лёгкость. Вот и у него руки зудят доказать, что баскетбол это не про глупость. Тут схемы такие в голове прокручивать надо, чтобы обойти соперника, который старается просчитать каждый твой вздох, что мозг закипит. Ей такое и не снилось.       — Как с хомячком играть. — практически беззвучно выдаёт слова Ацуши. — У меня слишком большое преимущество.        — Зато мне стало теплее. — закатывает глаза девушка, когда парень чётким броском отправляет мяч в корзину на в скидку тысячный раз.       — Чтобы тебе было интересней давай по очереди бросать. — предлагает он, подбирая мяч. — Кто больше забьет, тот и победил.        — Ты можешь уже гордо объявить себя победителем. — констатирует очевидный исход Джун.       — Ты просто не серьезно к этому относишься. — поворачивает кепку на своей голове, казырырьком назад Мурасакибара. — Вот попробуй рассчитать траикторию своего броска. Джун относится ко всем объяснениям никак. Мурасакибара пробует несколько тактик: говорит тихо и размеренно, орет и не подбирает выражения, глубоко вздыхает и даёт ей возможность дойти до понимания самой. Ни одна не работает. Девушка далека от баскетбола, как он далёк от танцев. Только вот она его за это так не высмеивает. Ему на законодательном уровне обязаны запретить быть тренером, иначе он покалечит кому-нибудь психику. С ее психикой у него вот выходит на ура. Аоке начинает это злить. Момои просила писать о таких вспышках, но к сожалению девушка не взяла с собой телефон. Хотя если бы и взяла, не написала бы. Она и без соседки знает, как дышать глубже, чтобы успокоиться.       — Стой. — все что успевает сказать Ацуши, перед броском Джун. Она прикладывает всю свою силу. Мяч летит прямо в кольцо, вот только не под наклоном, а по прямой. Он удобряется о металлическую дугу и та дребезжит, кажется, на всю улицу. Его откидывает в обратную сторону и… Зря Мурасакибара так близко к ней встал, потому что мяч рикошетит ему прямо в лицо. А парень ещё говорил, что ее рост бесполезен. Вообще идеальный. Мяч пролетел над головой и все, а он сидит на асфальте и зажимает нос ладонью. Вроде бы надо чувствовать себя виноватой, но Джун не чувствует. Он сам напросился. Она предупреждала, что из его больной идеи ее научить играть не выйдет ничего хорошего.       — Лилипут, тебе крышка. — тон его голоса становится далеко от добродушного.       — Ты уж определись гном я или лилипут. — работает моментально защитная реакция на его голос у девушки и она брезгливо кривит губы. — Я люблю постоянство. Жаль реакция не работает так же хорошо, когда две большие и сильные руки, сжимают ее плечи между собой. Земля уходит из-под ног быстрее, чем мяч разбил нос Ацуши. Да, нет. Не может он зайти так далеко. Но по его ухмылке было понятно, что, ой, как может и зайдёт. У Джун не было конкретных фобий, но та создаётся прямо сейчас. Вообще у кого-то может быть боязнь оказаться закинутым в баскетбольное кольцо? Нет. Конечно, нет. Как такое может в голову прийти? Вот девушка тоже о таком и не думала, а что в итоге? Джун сидит задницей провалившись в самое настоящее, реальное баскетбольное кольцо. Все нормальные выводы сделанные о Мурасакибаре вычёркиваются нафиг. Он ненормальный! Чертов псих! Самый конченный псих, который разворачивается и начинает уходить.       — Ты куда? — пытается скрыть свой испуг девушка, но тот очень сильно рвётся наружу.       — После смерти скорее всего в ад, а если в конкретный момент, то домой. — вытирает рукавом лицо он, и идёт дальше, даже не обернувшись.       — Если ты бросишь меня тут, я откажусь участвовать в курсовой. — выкидывает угрозу Джун, вспоминая недавнее обещание тренера отменить тренировки парня и то, как он отреагировал.       — Ну, ну. — усмехается Ацуши, но тормозит свой бойкий шаг.       — Я что по твоему тряпка какая-то? Думаешь не смогу отказать Момои? — пытается вытащить своё тело из кольца Аоке, подтягиваясь на руках.       — Нет. — мотает головой парень, повернувшись немного в ее сторону. — Ты та, кто не потерпит оценки ниже пятерки, поэтому старик так давит на тебя.       — Чего? — опешила синеглазая и плюхнулась обратно.       — А что тебе никто не рассказал? — вскинул брови Мурасакибара. — Нас он завалил, потому что не хочет ставить за уши натянутые тройки, а тебя потому что ты до пятерки не дотянула.       — К чему ты это все говоришь? — негодует Джун, начиная паниковать из-за того, что застяряла окончательно.       — В рот я ебал эту курсовую. — хмыкает Мурасакибара. — И тебе советую снизить планку, соглашаясь на минимальный результат.       — Какого хрена ты тогда целый день молчал? — хмурится девушка, пока по коже проходятся мурашки из-за злости, которая на неё накатила.       — Не смог противиться Куроко, но ты попробуй противостоять Момои, мало-ли получится. — засовывает руки в карманы он.       — Еще как получится! — выкрикивает уже в спину ему Джун. — Лишь бы тебя мудака не видеть!       — Мудака, который может дотянуться до верхней полки. — не оставляет ее без ответа Ацуши. ☀️☀️☀️ Если будет конкурс недовольных лиц, то Джун возьмёт первое место. А если там попросят сказать благодарственную речь, то вообще будет пожизненным победителем. На самом деле такое выражение лица и нецензурные мысли остались со вчерашнего дня. Спасибо огромное внимательному Куроко, который не обнаружив Джун, когда пошёл попить воды, все же решил растолкать спящего, как ни в чем не бывало Ацуши и уточнить куда она делась. Дайки кстати тоже заслуживает отдельного спасибо, потому что именно он матерясь хлеще, чем она сама, вытаскивал тушку девушки из баскетбольного кольца. Прошел целый день и ночь, но всего времени на земле будет мало, чтобы забыть тот стресс, который она испытала. Аоке не оправдала ожидания Момои. Она, черт возьми, не успокоилась и никогда не успокоиться. Синеглазая не готова общаться, видеть и дышать одним воздухом в комнате с Мурасакибарой. Курсовая ее больше не волнует и никакие обещания соседки не вернут ей заинтересованность. А обещает она сама все написать, если они дадут ответы на парочку вопросов и ещё покупать им пончики месяц. Заманчиво, конечно, но не настолько, чтобы взять и забить, что чуть не замёрз насмерть. Это может быть и преувеличение, но злит все равно не меньше, чем если бы все было действительно так. Джун честно пробовала противостоять напору соседки. Приложила все силы и доводы, которые когда-либо были у неё в арсенале доводов. Но похоже, только ей они казались весомыми и непробиваемыми. На самом деле девушка сама не знает, как это все работает. Почему-то каждый раз она все равно делает то, что нужно ее соседке. Вот и сейчас та сидит по разные стороны на диване с Ацуши, вжимаясь в подлокотник, чтобы ещё увеличить между ними расстояние. Парень тоже всем видом показывает, что не по своей воле тут. Куроко с Дайки лично проводили его до квартиры девушек и решили остаться. Куроко сделал это, чтобы если что предотвратить вспышку ярости, а Дайки, чтобы от души посмеяться над скрипящим зубами Ацуши. Не учли они лишь то, что непонятно у кого тут ярость быстрее шарахнет и у кого зубы сильнее скрипят, ведь Джун тоже сжимает челюсть и кулачки.       — Ты должен извинится. — совсем тихо говорит в ухо Мурасакибары Куроко, перегнувшись через спинку дивана.       — Хорошо. — отпихивает его голову, устало взгдыхая парень. — Прости меня. — бубнит себе под нос он, даже не смотря в сторону Джун. — А за что я извиняюсь? — уточняет лениво Ацуши, будто не он бросил ее ночью.       — За то, что родился в одно столетие со мной. — отвечает быстрее, чем все остальные Аоке. — Придурок. — совсем не тихо добавляет она.       — А было бы неплохо не рождаться около тебя. — огрызается Мурасакибара. — Может тогда мне бы не разбили нос моим же мячом! Дайки задорно загибает пальцы. Ровно пять и в парне с девушкой взрывается атомный реактор, который грозился разнести к херам все человечество. Ладно, не человечество, но пол квартиры точно. Замысел Момои потерпел крушение. Ее желание сблизить друзей, отдали их дальше первоначального старта. Если раньше весомых поводов для такого поведения не было и они иногда, в редких случаях держали себя в руках, то теперь повод есть. Весомый? Не совсем, чтобы вспоминать его как шутку через неделю, но через пару месяцев можно. В конце концов никто не умер. Только вот двум твердолобым это объяснить уже не получится. Их оскорбления с каждым словом становятся все креативней. Первая на ноги вскакивает Джун и начинает двигаться в свою комнату, не прекращая диалог с Ацуши, который плавно идёт на выход. Никто не готов уступить и именно это загоняет их в тупик, их которого теперь не выбраться. Момои быстро улавливает за что зацепиться. Курсовая необходима им троим, а осталось лишь записать наблюдения. Джун распознаёт манипуляцию со стороны соседки практически сразу. Она начинает накидывать жестко, почему сегодня точно не может участвовать в их общей работе. Практически в этот же момент включается и Мурасакибара. Там в ход идёт любое враньё: у меня ручной дракон рожает, а у меня бабушке надо помочь приманить соседского кота. Сацуки хоть и любит сказки, мультяшки и все выдуманное, но не ведётся на их жалкие отговорки.       — Теперь мы можем продолжить? — садится на диван и похлопывает руками по обе стороны от себя, приглашая сесть парня и девушку она. — Для начала я хочу узнать о самых запоминающихся ощущениях от эксперимента.       — Ты гадкая. — шепчет Джун, плюхаясь рядом с ней.       — Чувство обиды на проводящего эксперимент. — Что-то чиркает в своей тетрадке розововолосая. — Что ещё?       — Я голодный. — цокнув, садится обратно на диван Мурасакибара.       — Голод к более захватывающим… — бормочет себе под нос Момои, довольно кивая своим записям.       — Нет. — перебивает ее парень. — Я хочу есть. Лапшу, чипсы, пицца тоже сойдёт…       — Не отвлекайся. — не остаётся в долгу девушка, прерывая его мечтательный голос своим.       — Ты коверкаешь наши мысли. — заглянув в ее блокнот, закатывает глаза Джун.       — Эта часть должна быть сосредоточенна на том, как поменялось ваше восприятие друг друга. — задумчиво постукивает ручкой по нижней губе Сацуки, не обращая внимание на замечание подруги. — Вчера я спросила что вы думаете друг о друге и вы дали хреновые ответы. Сейчас ещё хуже. Это определенно не пойдёт.       — Слушай, — аккуратно дотрагивается до ее руки, которая держит ручку и опускает ту вниз Джун. — Это был отвратительный день, не уверенна, что из него можно что-то выжать. Мурасакибара сломал все свои кости на растяжке, я чуть не умерла на холоде. Такое себе для курсовой.       — Это не совсем так. — вклинивается Ацуши.       — Мурасакибара сломал большинство своих костей и остался с разбитым носом. — исправляется, ехидно щурясь Джун.       — Да так вернее. — кивает он.       — Мне жаль, но я журналист. — заявляет Момои. — Я смогу выжить все что угодно из чего угодно. Это поможет вам сдать, разве нет?       — Это помогло мне осознать, что я не могу тебе доверять. — едва заметно улыбается Джун, но убирает свою руку, давая возможность Сацуки продолжить писать.       — Вы соврёте? — Смотрит внимательно на них троих Куроко.        — Именно так. — невозмутимо отвечает Джун. — Главное, чтобы она перестала играть в психолога.       — Я за. — одобряет такой расклад Мурасакибара.       — А как вы себя чувствуете, когда я играю в психолога? — делая совершенно незаинтересованный вид, уточняет Момои.       — Хуже, чем когда ты не делаешь этого. — сухо отвечает ей Джун.       — А что мешает вам ответить на ее вопросы? — недоумевает Дайки. — Вы ответите она преукрасит, так будет проще, чем если она выдумает все сама. Чисто теоретически в чём-то он очень прав. Фантазия Момои может раздуться до колоссальных размеров. В ее личном романе, который та маскирует под психологический эксперимент, они могут и пожениться. И это ещё преуменьшение всего того, что она способна написать. И фиг бы с ним, но есть одна небольшая неувязочка. Им ходить в университет три года, а значит видеться с профессором. Не трудно предположить, что скорее всего, процентов на девяносто девять он увидит, что ему они подсунули основанную ни на чем курсовую. Простит ли мужчина такой промах и спокойно будет обучать троицу дальше без предвзятой оценки их способностей? Да хер там плавал. Но это самый лучший расклад, потому что играть роли лучших друзей будет ещё запарней. Дайки прав, как никогда, только Куроко прав немножечко больше.       — Потому что ответы могут снова спровоцировать их конфликт. — заумно выдвигает свою версию развития событий Куроко.       — Да брось. — отмахивается от него брюнет. — Их может спровоцировать что угодно.       — Не правда. — протестует парень.       — Смотри. — прокашливается Дайки в свой кулан, под подозрительный взгляд друга. — Я тут попробовал Рамуне с лимоном и она лучше, чем Спрайт.       — Ничто не может быть лучше, чем Спрайт. — без промедления реагирует Мурасакибара.       — Они чем-то отличаются? — иронично задаёт вопрос Джун.       — Что ты несёшь женщина?! — раздражается, как по щелчку пальца парень. — Это совершенно разные напитки       — У них разная только этикетка. — закатывает глаза седовласая.       — Да, нет. — сканирует ее взглядом парень, садясь поудобней.       — Чего ты так пялишься? — враждебно дёргает подбородком она, совсем не тонко намекая, что бы тот перестал смотреть.       — Ты же вроде не тупая. — выносит свой вердикт Мурасакибара.       — Вроде? — практически шипит Джун и уголки ее губ дёргаются.       — Теперь не особо уверен. — пожимает он плечами и уворачивается от подушки, которая в него летит. В этот вечер они переплюнули сами себя настолько, что Момои отказалась писать об их взаимодействиях и предложила выбрать другую тему, чем они и занялись с Куроко, пока Дайки разгребал то, что создал. Ссора из-за газировки зашла далеко. Прямо до брошенной фразы «я тебя ненавижу» и чётким ответом «я тебя тоже ненавижу». Наверное так и должно быть. Это подтверждение, что все в этом мире нормально. Солнце всходит на Востоке и заходит на Западе. Ацуши ненавидит Джун, а она его. Можно было бы на этом и закончить, но «я тебя ненавижу» становится их фишкой, если у постоянно цапающихся людей вообще может быть фишка. Они повторяют эти слова при каждой встрече и по разному поводу, а иногда и без него. «Ненавижу» заявляет Ацуши, когда Джун прямо перед его носом забирает последнюю упаковку чипсов. «Ненавижу» бурчит девушка, когда усаживается на пол на кино-вечере, потому что парень развалился на пол дивана. «Я, блять, тебя ненавижу» рычит Мурасакибара, когда синеглазая врубает музыку на всю, чтобы потренировался в их гостиной и заодно составить компанию Куроко, который привык к ее присутствий настолько, что завет ее в гости день через день. «Ненавижу» всегда без промедления прилетает обратно. Они умудряются писать это в смс, когда находятся далеко друг от друга, потому что чтобы испортить жизнь оказывается не обязательно находиться рядом. А уж поверьте свидетелям, те не упускают возможности оскорбить, подколоть и вывести из себя. Все же прекрасно понимают, почему коврик для йоги Джун оказался на самом высоком шкафу в квартире девчонок и все точно знают ответ, из-за чего спустились баскетбольные мячи Ацуши. Это абсолютно не правильно, но бороться с этим невозможно, поэтому было проще привыкнуть, что и делают их друзья.